Они не говорили – ни тогда, ни позже, когда Уго помог Сэнди сесть на сиденье рядом с собой. Одежда царапала ей кожу, когда трясущимися пальцами она приводила ее в относительный порядок. Сэнди сидела с низко опущенной головой, и волосы скрывали ее разгоряченное лицо.
Холодный воздух ворвался внутрь салона, когда Уго опустил стекло. Через минуту машина снова тронулась. Однако окно осталось открытым, и воздух, пропитанный страстью, постепенно выветривался.
Они свернули в большие чугунные ворота и поехали по аллее, обсаженной голыми деревьями и кончавшейся вдали просветом.
Машина остановилась. Уго вышел и, обойдя ее, открыл перед Сэнди дверцу. Все еще не решаясь взглянуть на него, она выбралась наружу и встала рядом, чувствуя, что ее тело сродни хрупкому фарфору, который может разбиться даже от звука голоса.
Подняв наконец голову, она увидела большой, сложенный из песчаника дом с высокими окнами и двустворчатой дубовой дверью. Даже не задумываясь над тем, что это за дом, Сэнди последовала за Уго, который, открыв дверь, отступил в сторону, словно пропуская ее вперед. Она сделала шаг – и тут же была подхвачена сильными руками.
– Еще од-дна традиция? – дрожащим голосом попыталась сострить Сэнди.
– Хотя бы раз подержи рот на замке, – мрачно посоветовал Уго и переступил порог, захлопнув дверь ногой.
У Сэнди осталось только смутное представление о дубовых панелях и чугунном литье, поскольку все внимание было сосредоточено на четком профиле Уго, который, пройдя через холл, понес ее наверх по изогнутой лестнице. Пройдя под аркой, они попали в полутемный коридор, застланный красным ковром, по сторонам которого шли дубовые двери. Остановившись перед одной из них, Уго толкнул ее ногой и вошел внутрь.
Комната показалась ей зловеще театральной. Сэнди не удивилась бы, увидев в одном из тонущих в тени углов обезглавленный призрак. В большом камине горел огонь, а на низком столике, расположенном между двумя креслами с винно-красной бархатной обивкой, стоял наготове поднос с кофе. Но главенствовала в комнате огромная кровать под балдахином из такого же красного бархата, с густо-бордовым шелковым покрывалом.
Декорации для первой брачной ночи были продуманы до мельчайших деталей – в ногах кровати даже лежали два черных шелковых халата. Жаль, с некоторым цинизмом подумала Сэнди, что мы своей поспешностью испортили весь спектакль.
Поставив ее на пушистый бордовый ковер, Уго повернулся, чтобы закрыть дверь.
– Сядь… налей себе кофе, – предложил он. Сэнди едва не подпрыгнула, услышав его голос. Она повернулась к нему, но тут же пожалела об этом, увидев перед собой человека, раздираемого внутренними противоречиями. Уго нетерпеливо срывал с себя галстук, нахмуренное лицо казалось почти страдальческим. Сэнди поспешила отвернуться, чувствуя, как глаза жгут подступающие слезы.
– Мне не нравится то, что ты со мной делаешь, – с болью выдохнула она.
– Ты меня удивляешь. Я этого не заметил. Это была убийственная насмешка и обида, равной которой он ей еще не наносил. Еле передвигая вдруг отказавшимися служить ногами, Сэнди подошла к ближайшему креслу и упала в него.
Уго скрылся за дверью, находящейся рядом с кроватью, откуда вышел несколько минут спустя уже в длинном черном халате. Сэнди бросила взгляд на кровать и убедилась, что одного халата не хватает. Было настолько очевидным то, что он собирается сейчас сделать, что она чуть не пожалела о том, что родилась на свет.
Но хуже всего было то, что в ответ на свою догадку Сэнди ощутила горячую пульсацию во всем теле. Она до сих пор словно наяву ощущала его объятия, чувствовала на губах вкус его поцелуев. Уго сел в другое кресло, заметил, что она даже не прикоснулась к кофейнику, и налил ей кофе сам. Затем молча протянул чашку Сэнди. Не поднимая глаз, она приняла ее, прошептав:
– Спасибо.
Он издал какой-то непонятный звук. Подняв взгляд, Сэнди увидела насмешку на его лице.
– Как ты умудряешься говорить с такой чопорностью, когда мы оба знаем, что чопорность совершенно не свойственна тебе? – бросил Уго.
Это было все равно что бить лежачего.
– А я н-не понимаю, как ты можешь г-го-ворить это, всего час назад женившись на м-мне, – дрожащим голосом произнесла Сэнди.
– И всего полчаса назад соблазненный тобою.
– Ты сам начал это!
– А ты завершила! – заявил он в ответ. – Да я, если уж на то пошло, вообще не понимаю, зачем сижу с тобой здесь! Ты для меня – настоящая отрава.
– О! – Она встала. – Какое ты имеешь право?..
– Кое-что дает мне право говорить тебе все, что мне вздумается.
Перед ней сидел жестокий и пугающе чужой мужчина.
– М-мне нуж-жно в ванную. – Она беспомощно огляделась по сторонам.
– Тебе нужно ускользнуть от ответа.
– Я ненавижу тебя! – выкрикнула Сэнди. Он вскочил на ноги. Уронив чашку на ковер.
Сэнди побежала к двери, которой он воспользовался несколько минут назад. Захлопнув за собой дверь, Сэнди обнаружила, что на ее юбке расплылось коричневое кофейное пятно и что вместо ванной она стоит в комнате, битком набитой всяческой одеждой – мужской и женской, развешанной на многочисленных стойках. Ей хватило одного взгляда на платья, чтобы понять, что все они совершенно новые – с них даже не были сорваны ярлычки.
Куплены для нее? Она не знала точно. Даже не хотела знать. Было важно только то, что размер подходил. Ей не терпелось сбросить ненавистный наряд, купленный для шутовской свадьбы, пропахший его запахами, к тому же окончательно испорченный кофе, а ничего другого у нее с собой не было.
Дрожащими пальцами Сэнди стащила с себя костюм и только успела снять топ, как дверь открылась. Сэнди быстро обернулась, прижимая к груди ничтожный клочок ткани.
– Убирайся! – взвизгнула она.
Со своим обычным высокомерием Уго пропустил ее требование мимо ушей и что-то бросил ей. Сэнди пришлось выпустить из рук топ, чтобы поймать то, что оказалось вторым черным халатом. Было в высшей степени унизительно стоять почти обнаженной перед внимательно следящим за ней Уго, беспомощно путаясь в широком одеянии. Наконец Сэнди нашла рукава, плотно закуталась в шелк и покрепче завязала узел пояса.
– Расскажи мне о Рике, – без тени сострадания потребовал Уго.
Он явно не намерен был отступать!
– Какую версию тебе хотелось бы услышать, Уго? – спросила Сэнди. – Ту, в которой я перехожу из рук в руки, даже не испытывая угрызений совести? Или ту, в которой ты выглядишь полным простофилей, позволившим себя одурачить и безмерно унизившим меня, сочтя способной на такие расчетливые игры?
Смуглое лицо окаменело, а широкие плечи слегка поникли. Его явно задела горькая насмешка, звучащая в голосе Сэнди.
– Правду, – процедил он сквозь зубы. – Просто расскажи мне правду!
Правду? Она едва не рассмеялась, хотя никогда еще не была так далека от смеха. Сэнди очень сомневалась, что он воспримет эту правду… Но неужели ей не все равно, снесет ли его гордость тот удар, который она намерена обрушить на нее?
Да, мне все равно, поняла она. Уго назвал ее отравой. Так, может, настало ему время узнать, насколько ядовитой она может быть? Поэтому Сэнди подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
– Правда состоит в том, что тебя одурачили. Джек и Рик с самого начала знали, что я унаследую состояние Эдварда. Он даже платил Джеку за мое содержание. Джек же хотел получить все деньги Эдварда. Но единственным способом добиться этого было не выпускать меня из семьи. Он подталкивал нас с Риком друг к другу. Но я отказывалась играть в эти игры, и им это не нравилось. Обстановка в доме становилась все невыносимее. Я решила, что мне нужно поскорее вырваться оттуда, и стала искать работу в окрестностях, чтобы заработать немного денег и уехать. Именно благодаря этому мы и познакомились с тобой. – Сэнди усмехнулась: никогда в жизни девушка вроде нее не столкнулась бы в обычных условиях с мужчиной вроде Уго. – Ты сразил меня наповал, уложил в постель и даже предложил выйти за тебя замуж.
– И ты увидела легкий выход?
Сэнди, широко распахнув глаза, смотрела на этого смуглого, красивого, вполне благополучного мужчину, страдающего мучительным комплексом неполноценности.
– Если бы я знала тогда о деньгах Эдварда, ничего не изменилось бы, – горячо возразила она. – Ты хочешь дослушать историю?
Стиснув зубы, он кивнул.
– Я ответила согласием на твое предложение, – натянуто продолжала Сэнди. – И была оставлена наедине с неприятной задачей сообщить эту новость Джеку и Рику. Они поняли, что вот-вот лишатся шанса наложить руки на состояние Эдварда, поэтому решили кое-что предпринять.
– Я видел тебя с ним в твоей спальне. – Темно-карие глаза Уго сверкали так, словно он и теперь видел их перед собой. – Вы стояли у окна, заключив друг друга в объятия.
– Это я была заключена в его объятия! – выпалила Сэнди.
– Чушь, – проскрежетал он. – Вы целовались так, словно не могли насытиться друг другом.
Уго прав: тот поцелуй был очень бурный. Рик изо всех сил пытался соблазнить ее, в то время как она пыталась вырваться!
– Я была молодой и ужасно глупой, – с горечью призналась она. – Я в самом деле верила, что Рик любит меня. Я пыталась поделикатнее освободиться от него, потому что считала, что причиняю ему боль!
– В купальном халате! Который распахнулся! – Глаза Уго потемнели.
– Совсем нет! – воскликнула она, затем, подумав, пожала плечами. – Ну, может быть, чуть-чуть. Все немного вышло из-под контроля, и я…
– Чуть-чуть? – передразнил ее Уго. – Ты считаешь, что в таком вопросе чуть-чуть что-то значит?
Его издевательский тон заставил Сэнди распрямить спину. Она посмотрела в жесткое, презрительное лицо стоящего перед ней мужчины, и ей захотелось ударить его.
– Ну так скажи мне, Уго, что все это значило в твоих глазах? – с вызовом потребовала она, но ответ и так был написан у него на лице. – Выходит, только потому, что увидел меня в объятиях Рика, ты решил, что я наслаждаюсь этим! А тебе не приходило в голову, что у меня просто не было выхода?
– Значит, ты оказалась жертвой? – ядовито спросил он.
– Так же, как и ты, – ответила она.
– Я знаю, какие страсти в тебе бурлят, – грубо возразил Уго.
Сэнди сухо рассмеялась.
– Полагаю, мне следовало ожидать от такого человека, как ты, подобного хода мыслей.
– Какого?
– Примитивного! – бросила Сэнди. – Я позволила тебе заниматься любовью со мной, значит, с твоей примитивной точки зрения, я, несомненно, способна позволить это и любому другому мужчине!
– Я никогда не говорил ничего подобного.
– Это и ни к чему говорить. Это написано в твоем взгляде каждый раз, когда ты на меня смотришь, – заявила она. – В тот день, когда я пустила тебя в свою постель, я утратила твое уважение.
Короткое пожатие плеч сказало ему, что ее это больше не волнует. Когда Сэнди шагнула в его сторону, Уго замер. Никогда раньше она не смотрела на него с такой неприязнью.
– Мне было двадцать лет, – сказала она, подойдя к нему. – Я отдала тебе нечто очень важное для меня. Это должно было хоть что-то значить в твоих глазах, но не значило, иначе ты не смог бы уйти.
– Твой собственный дядя стоял рядом со мной, когда я смотрел на тебя и Рика. Он сказал мне такое, что я был бы дураком, если бы…
– Он солгал, – заявила Сэнди с холодной, спокойной уверенностью, а затем прошла мимо него в спальню.
Уго, повернувшись, смотрел, как она идет по комнате, расправив плечи, всей своей худенькой спиной выражая презрение к нему.
Кофейная чашка все еще лежала на полу, и по ковру расплылось уродливое темное пятно. Сэнди остановилась, подняла чашку, затем взяла салфетку и стала промокать пятно. Ее золотистые мягкие локоны скользили по черному шелку халата. Он видел ее чистый и нежный профиль, который не портили даже закушенные губы.
Что-то шевельнулось в нем – что-то, на этот раз не имеющее никакого отношения к сексу, но пробуждающее другие желания. Например, желание отбросить осторожность и позволить себе поверить в то, что в глубине души он уже давно считал неприглядной правдой.
Потому что если это правда, то неприглядно вел себя он, а не Сэнди. Потому что она права: он простофиля, и его легко одурачить. А непригляднее всего то, что он унизил ее так, как ни один мужчина не унижал женщину, которой клялся в любви.
Уго едва не рассмеялся. Примитивное – слишком слабое определение для его поведения… если только Сэнди говорит правду. Даже безропотные восточные женщины имеют право защищаться, когда их обвиняют в преступлении. А он лишил Сэнди даже этого права. И поступив так, лишил себя ее любви и семи лет жизни с сыном.
Что же у меня осталось? – спросил себя Уго. Брак, исполненный горечи и обиды? Жена, которая никогда не станет мне настоящей женой, если только я не приму правду и не оставлю прошлое позади?..
Старательно промокая салфеткой кофейное пятно, Сэнди очень остро ощущала молчание Уго и понимала, что он делает выбор. Уго может поверить или не поверить ей. У нее нет доказательств, которые она могла бы вытянуть, как фокусник кролика из шляпы.
Есть, конечно, слова… Много, много слов. Но стоит ли их произносить? Сэнди решила попробовать.
– Они точно знали, когда ты приедешь за мной тем вечером. С того момента, когда ты въехал во двор, вся сцена была разыграна как по нотам, мне просто не оставили ни одного шанса. Когда мне удалось повернуться и увидеть тебя, ты уже стоял ко мне спиной, собираясь уйти. Ближайшим автобусом я поехала за тобой в Нью-Йорк… – Сэнди замолчала, проигрывая в уме произошедшую затем роковую сцену. По тому, как Уго, нахмурившись, подошел к окну, она поняла, что он делает то же самое. – Когда я вернулась на ферму, между Джеком и Риком началась ужасная ссора, которая позволила мне в деталях узнать, как все было подстроено. Рик признался в своем участии еще до того, как я последний раз переступила порог их дома. Он чувствовал себя виноватым… – Потому что я выглядела обезумевшей от горя. Но этого она вслух не сказала.
– И куда ты направилась? – Голос Уго звучал сипло.
– К друзьям в Трентон, – ответила Сэнди, снова прижимая салфетку к ковру. – Мне удалось найти там работу на фабрике. Но меня уволили, как только стало очевидно, что я беременна. Поэтому я снова поехала в Нью-Йорк и предприняла еще одну попытку увидеться с тобой…
– Да, Лео говорил мне, что ты пыталась связаться со мной, – вставил он. – Я был дома, в Венеции. Я попросил Лео встретиться с тобой, однако ты не оставила своего телефона. Он пытался разыскать тебя, но безуспешно…
Сидя на корточках, Сэнди посмотрела вверх, на темную фигуру, высящуюся на фоне бордовых штор, и почувствовала, что ее сердце разрывается от боли. Значит, брат даже не сказал ему, что разговаривал с ней.
Точный расчет. Идеальное исполнение.
– Он сказал только, что слышал, будто ты живешь с каким-то мужчиной.
Крепко стиснув дрожащие губы, Сэнди не произнесла ни слова. В воздухе этой комнаты и так витало слишком много горечи, чтобы усугублять ее правдой о его брате.
Уго зашевелился и повернулся к ней лицом.
– А что случилось с Риком?
– Вскоре он тоже ушел из дому, отправился на север. Я не имела от него никаких известий до смерти Джека. – Сэнди встала. Ее пальцы были липкими и покрылись ворсинками от ковра. – Рик женат, у него двое чудных детей и очаровательная жена, которую он обожает. Он работает на ферме ее отца и был бы вполне счастлив, разводя молочных коров, если бы недавняя эпидемия не истребила почти все стадо.
– Так он обратился к тебе за помощью?
– Финансовой помощью, – кивнула Сэнди. – Они хотят перепрофилировать хозяйство и выращивать овощи, но для этого необходимы огромные средства. – Санди пожала плечами. – К тому же им нужно на что-то жить. Поэтому я инвестировала полмиллиона в этот проект.
– Безо всякой надежды на то, что он окупится, – добавил Уго, – просто потому, что ты до сих пор неравнодушна к нему.
– Конечно, я неравнодушна к нему! – выкрикнула Сэнди. – Он сожалеет о том, что сделал. Какой смысл поминать старые обиды?
– Но он даже не кровный родственник тебе.
– Какая разница? Кто ты такой, чтобы критиковать меня?
– У меня есть отец и сводный брат.
– Ты повернулся бы спиной к жене твоего брата, если бы она пришла к тебе за помощью?
Нет, не повернулся бы, поняла Сэнди по тому, как Уго нахмурился.
– Мы уклонились от темы, – натянуто произнес он.
– Я уже все сказала, – ответила Сэнди. – Ты поверил тому, что видели твои глаза, и не позволил мне ни слова сказать в свою защиту. Я дала жизнь твоему сыну и с помощью Эдварда воспитала его. Когда я решила, что это не принесет ему вреда, я познакомила вас, и вот… где я оказалась. – Она окинула взглядом мрачный интерьер спальни. – Рядом с мужем, который смотрит на меня и видит только шлюху.
– Я не считаю тебя шлюхой.
– Ну отравой.
Уго судорожно вздохнул.
– Я был зол, когда сказал это.
– Я тоже. Но хочешь узнать кое-что действительно забавное, Уго? – Она подняла на него холодные золотистые глаза. – Я и в самом деле думала, что небезразлична тебе. В какие-то моменты мне даже казалось, что в глубине души тебе хочется, чтобы наш брак получился удачным. А что теперь? – Она отвернулась. – Я думаю, мы совершили ужасную ошибку.
Он не стал ей возражать, и Сэнди додумала остальное.
– Где ванная? – спросила она, встряхивая в воздухе грязными пальцами.
Уго прошел по комнате и открыл перед ней дверь по другую сторону кровати, которую Сэнди раньше не заметила. С независимым видом она прошествовала в обшитую дубовыми панелями комнату, в центре которой на возвышении находился небольшой круглый бассейн, окруженный красной занавеской. Над ним нависал латунный душ. Сэнди прошла к раковине, стоящей на массивном пьедестале, и, прежде чем прикоснуться к старинному фарфоровому крану, брезгливо отряхнула руки. Но Уго, который неожиданно оказался рядом, опередив ее, включил воду и нежными, медленными движениями стал намыливать ее пальцы.
Сэнди застыла. Отойди, хотела сказать она, но не смогла. Это просто несправедливо, что после всего сказанного ими она по-прежнему любит его!
– Ошибки, даже ужасные ошибки, можно исправить. Ты сама доказала это, придя ко мне, чтобы рассказать о чудесном ребенке, которого мы создали вместе. Если восемь лет назад я совершил чудовищную ошибку, ты по всей справедливости должна предоставить мне возможность исправить ее.
Серьезные слова, взвешенные слова, слова, в которых звучало обещание, отличное от всех прежних.
– Я сама могу сделать это, – попыталась освободить руки и уйти от прямого ответа Сэнди.
– Но ты ведь знаешь, что, делая это, я совершаю нечто большее, чем просто мою тебе руки.
О Боже, как же он прав! Сэнди прикрыла глаза, изо всех сил стараясь сдержать вздох удовольствия. Все в этом необычайном человеке, будь то злость, ненависть, чувственность, так глубоко волновало ее, что сопротивляться ему было просто невозможно.
Его губы нашли пульсирующую точку у Сэнди за ухом, в то время как пальцы продолжали нежно поглаживать мокрые ладони. Издав беспомощный стон, она повернулась навстречу его ищущим губам. Видимо, так уж на роду у нас написано, решила Сэнди, топить все проблемы в долгих горячих поцелуях…