Рапсовое масло (его также называют "масло канола" ) было разрешено ввозить в Испанию для использования в промышленности, но при условии, что его, согласно закону, подвергнут денатурированию, то есть к нему будет добавлен анилин, чтобы его невозможно было бы использовать вместо оливкового. Какие-то темные личности, однако, занялись тем, что стали рафинировать это масло и продавать его в ларьках на рынках как растительное масло для домашнего использования. Испанские власти утверждали, что именно анилин и привел к отравлению потребителей. Тем не менее оспаривавшие это мнение возражали, что для отравления анилином не были найдены соответствующие аналоги в животном мире, да и симптомы отравления не удалось надежно воспроизвести.
При проведении медицинских и токсикологических исследований требуется доказать, что микроорганизм или токсин, подозреваемые в возбуждении какого-либо заболевания, был обнаружен во всех зарегистрированных случаях, а еще - требуется доказать, что он в самом деле вызвал это заболевание. В случае с ядами обычно проводятся испытания токсина на животных, а не на людях, однако в случае с подозреваемым рапсовым маслом в Испании исследования на животных не привели к однозначным результатам. Пока не будут получены прямые доказательства, обычно требуется сохранять объективность, все же, как мы увидим, этот случай оказался совершенно необычным.
Возможно, свою роль сыграли наследственные различия; или же, не исключено, анилин взаимодействовал с чем-то еще в пище пострадавших - однако виновником в таком случае было именно это "что-то еще". Критики официального заключения считают, что истинной причиной произошедшего были остатки фосфорорганического пестицида. Все дело в том, считают критики правительства, что властям было куда проще обвинить в случившемся владельцев небольших лавочек на рынках, но зато оставить незапятнанными репутации крупных агрокомпаний.
"Гардиан" в 2001 году поместила статью Боба Вуффиндена, который утверждал, будто в том случае умерло более тысячи человек, а также что имело место грандиозное научное мошенничество. Его обвинения покоятся на косвенных доказательствах, а логика местами хромает, однако он, судя по всему, сумел найти некоторые небезынтересные противоречия в официальной версии случившегося - равно как привел и несколько необъяснимых, но бесспорных доказательств.
Первое свидетельство о начале отравления появилось после того, как в начале мая 1981 года в две мадридские больницы попали шесть членов семьи Гарсия, причем все они имели явные признаки заболевания атипичной пневмонией. Однако главный врач Королевской больницы, доктор Муро-и-Фернандес-Кавада, отверг поставленный диагноз, поскольку, по его мнению, пневмонией не могут одновременно заболеть столько человек из одной семьи - это противоречит логике. Дальше, когда в больницу попали другие заболевшие, притом все из одного и того же района города, он высказал подозрение, что виной их состояния стало пищевое отравление. А после изучения адресов пациентов он решил, что причиной заболевания был какой-то продукт, который распространялся не через обычные розничные магазины, а иными путями.
Это было яркое эпидемиологическое прозрение, и доктор Муро вместе со своими коллегами уже вскоре напали на след: они сочли, что источником заболевания могут быть бутылки с дешевым маслом, которое, как им удалось обнаружить, продавали во многих уличных ларьках. Они тут же получили образцы масла из домов пострадавших и сразу послали их в лабораторию на анализ. Вот на этом этапе как раз и случился административный паралич. Доктор Анхель Перальта из мадридской больницы "Ла-Пас" публично заявил, что причиной отравления скорее всего были фосфорорганические соединения. Уже на следующее утро, однако, ему позвонил сам министр здравоохранения и приказал не делать более никаких публичных заявлений касательно этой эпидемии, во всяком случае, не упоминать фосфорорганические соединения…
Просто удивительно, до чего же четко ощущается этот аромат страха, исходящий от бюрократов, занимающих ответственные посты. Запах едкий, тухлый, противный, он явно пропитал их одежду и волосы. Он действует на них не хуже феромонов, заставляя верхний уровень управленческого аппарата незамедлительно сбиваться в небольшие заградительные отряды, из рядов которых они начинают угрожающе орать, желая приструнить управленцев среднего звена, заставляя их ни слова больше не произносить, чтобы даже до ушей сотрудников из низшего звена их системы, которые как раз и были бы способны вообще устранить проблему, не дошло, что на самом деле произошло (или происходит), потому что все - вообще все! - сведения, в том числе и уже сообщавшиеся по радио, являются секретными…
Любой, кто когда-либо сам страдал от административного паралича, сразу поймет, почему так поступили с доктором Анхелем Перальтой: его слова попросту могли подпортить кому-то из бюрократов шансы получить новое, более высокое назначение. Потому-то его так оперативно и предупредили о последствиях. А когда доктор Муро, уже на следующий день, заявил, что заболевания вызывают товары, продаваемые в уличных ларьках, тут же последовали еще более жесткие меры: доктор Муро мгновенно перестал быть главным врачом больницы… М-да, подобные события лишь свидетельствуют о том, что административный паралич сменился административной паранойей. В самом деле, все эти администраторы, управленцы, испытывая ужас, превращаются, в силу культивируемой в их среде бездейственности, в самую ядовитую на свете сущность.
С точки зрения автора статьи Боба Вуффиндена, на след истины можно напасть, если проанализировать, сколько пациентов и как попадали в больницы: их максимальное число пришлось на конец мая, за десять дней до того, как впервые было официально объявлено о том, что виновником отравлений было рапсовое масло, и за месяц до того, как масло было изъято из продажи. Кроме того, если масло с добавкой анилина было в продаже уже достаточно долго, прежде чем возникли случаи отравления, тогда что же стало для них пусковым механизмом? И тут на сцену выходит Энрике Мартинес де Хенике, тогдашний министр Испании по делам потребителей. Как и прочие, он положил перед собой карту страны и тут же понял, что точно такое же масло продается в Каталонии, однако там не было ни одного случая заболевания этим самым "синдромом отравленного масла". Короче, он выразился вполне определенно: масло здесь ни при чем. Ай-ай-ай!.. Какой неразумный шаг! Ведь главный секрет успешности в рамках бюрократической структуры - не раскачивать лодку! В общем, и сеньора Мартинеса тут же отправили в отставку…
Но тут чета эпидемиологов, Хавьер Мартинес Руис и его жена, Мария Клавера Ортис, также нанесли известные случаи заболевания на карту, изучили их распределение и заметили ту же самую аномалию - в Каталонии. Им поручила эту работу специальная правительственная комиссия, созданная для расследования случившегося, поэтому они выступили на этот счет с официальным заявлением. И… их тоже уволили с работы. А затем, чтобы уже никому неповадно было, заодно была расформирована и эта самая комиссия.
Все эти доказательства были косвенными. Требовался хотя бы один случай "синдрома отравленного масла" у человека, который не был в контакте с якобы отравленным маслом. Вуффинден приводит два таких случая: один - женщине подарили масло ее родственники, жившие в Андалузии и делавшие его из оливок, а в другом речь шла о юристке, муж которой был уверен, что они всегда, без каких бы то ни было исключений, покупали только масло из заслуживающих доверия источников. Симптоматика юристки была точь-в-точь как у главной группы жертв, однако, когда обратили внимание на то, что ее симптомы проявились за полтора года до случившейся эпидемии, ее тут же исключили из списка заболевших. Доктор Муро и его коллеги ходили по уличным ларькам, разговаривали с продавцами и шоферами грузовиков и в результате сделали вывод, что проблема возникла из-за помидоров, которые выращивали в районе Альмерии, на юго-востоке Испании. В этом засушливом регионе страны благодаря применению пластмассовых оросительных туннелей и воды из артезианских скважин, а также химическим удобрениям выращивают невероятное количество помидоров. Итак, если виновниками отравления действительно были фосфорорганические пестициды, то эту версию случившегося можно связно изложить. Однако доктор Муро умер в 1985 году, и в имевшем место массовом заболевании до сих пор винят отравленное рапсовое масло.
Я лично, вообще говоря, предпочитаю не следовать каким угодно теориям заговоров и даже не обращаю внимания на журналистские расследования, поскольку, на мой взгляд, те, кто ими занимается, зачастую слишком любят привлекать к себе внимание, однако статья Вуффиндена, похоже, очертила определенную проблему, решение которой еще предстоит найти. В любом случае граждане от чего-то пострадали, они были отравлены, и создается впечатление, что истинной причиной этого, реальным "ядом" был страх политиков, что они могут пострадать в результате выявления истины, причем страх этот был синергетически помножен на административную паранойю. Если, как утверждает Вуффинден и как подозреваю я сам, истина в данном случае была сокрыта от глаз общественности, то это означает лишь одно: такое может повториться.
* * *
Существует один восхитительный случай (восхитительный, конечно, для изучающих его, а не для тех, кого он в свое время затронул), который не так давно, в 2001 году, вновь обсуждался в "Фармасьютикэл джорнэл", журнале Фармацевтического общества Великобритании. Иэн Джонс описал там историю Билли-Леденца, который в 1858 году случайно отравил нескольких детей в городе Брэдфорде. Этот тип, настоящее имя которого было Уильям Хардейкер, торговал с ларька на Грин-маркете, то есть Зеленном рынке, в центре Брэдфорда. Леденцы он сам не делал, но закупал их готовыми у некоего Джозефа Нила. Это были конфеты для рассасывания, и для их изготовления использовали масло из перечной мяты, а кроме того, по крайней мере теоретически, основу из сахара и камеди.
Несмотря на то что цена на сахар опускалась в течение всего XIX века, она все же оставалась слишком высока, особенно для более "экономных" кондитеров, которые и вместо сахара добавляли наполнитель, известный под именем "чпок". Обычно его приготовляли из… алебастра, известняковой пудры или гипса, которые сами по себе в целом безвредны. Но в данном случае все проблемы возникли из-за того, что за этим самым "чпоком" отправился жилец Нила, Джеймс Арчер, которому пришлось пройти за товаром целых пять миль. Поскольку аптекаря, Чарльза Ходжсона, не оказалось на месте, Арчера обслужил его помощник Годдард, который и отвесил ему по ошибке двенадцать фунтов так называемого белого мышьяка (триоксида мышьяка).
В ту эпоху не существовало контроля за продажей мышьяка - было достаточно лишь сделать запись в реестре о факте продажи, и яд держали в том же помещении, что и безвредный "чпок". Оттого и происходили иногда ошибки. Ничего не подозревая, Нил приготовил новую порцию леденцов, а поскольку они получились на вид какими-то не такими, как надо, он даже продал их Билли-Леденцу со скидкой.
Билли-Леденец тоже обратил внимание на то, что леденцы на этот раз как-то непривычно выглядели, и поэтому он, видимо, засомневался, так что даже решил попробовать один. Попробовал, ему тут же стало нехорошо, однако покупать по дешевке имеет смысл только лишь тогда, когда это можно выгодно перепродать, поэтому он все же понес леденцы на продажу. В результате около двухсот человек серьезно заболели, а двадцать - умерли… Смертей могло бы быть куда больше, однако, как только полиция поняла, что люди умирали не из-за холеры (а первая мысль была именно об этом), источник распространения отравы довольно быстро смогли найти Годдарда, Ходжсона и Нила обвинили в непредумышленном убийстве, однако впоследствии с них это обвинение было снято, тогда как Билли-Леденца даже вообще ни в чем не обвинили - хотя именно он должен был бы поднять тревогу, учитывая то, что сам первым и пострадал. Даже в случае, когда аптекари принимают все меры предосторожности, все равно есть вероятность того, что может случиться отравление или загрязнение нежелательными примесями, но если люди начинают обманывать, тогда случаются и отравления организма, и его гибель, а значит, есть опасность сокрытия преступления.
Цена сахара вновь была упомянута при рассмотрении одного дела в Манчестере в конце 1900 года, когда в местном пиве обнаружили мышьяк. Дальнейшие тесты показали, что при варке пива использовалась глюкоза. А для превращения сахарозы, то есть обычного сахара, в глюкозу использовалась серная кислота, которая была получена с помощью железного колчедана (пирита), а не чистой серы, и этот минерал был источником мышьяка. Пивовары не стали бы производить всех этих операций, если бы цена сахарозы не упала настолько, что теперь она стала гораздо более экономичным сырьем. Короче говоря, всемирное перепроизводство сахара оказалось виной тому, что от одного этого случая тогда пострадали около 6 тысяч человек, а 70 умерли…
Для обычного взрослого англичанина той поры не было ничего необычного в том, чтобы выпить за один вечер шесть пинт пива , - если бы не то, что в таком случае в организм поступало 45 мг мышьяка. Летальная доза для взрослого человека составляет около 200 мг мышьяка, то есть ее можно было набрать за одну неделю употребления пива в таких масштабах. После этого трагического инцидента пиво стали чаще подвергать тестированию, и химик сэр Уильям Тилден сообщал, что в 1911–1912 годах было протестировано 1046 образцов британского пива. Лишь в восемнадцати из них был превышен разрешенный уровень содержания мышьяка - одна сотая грана белого мышьяка на один фунт для твердого вещества или на один галлон для жидкостей . По мнению Тилдена, во всех этих случаях мышьяк поступал в пиво из топлива, которое использовалось для того, чтобы просушить солод в печи.
Кислое вино подслащивали свинцовым сахаром (ацетатом свинца) еще в Древнем Риме, однако свинец можно было обнаружить в напитках даже в XIX веке! В 1745 году американский врач Томас Кэдвелейдер написал свой "Очерк вест-индских сухих колик" , отчет о хроническом отравлении свинцом при потреблении рома, дистилляция которого осуществлялась через свинцовые трубки. В 1767 году сэр Джордж Бейкер сделал заключение, что так называемую "девонширскую колику" вызывает свинец, попадающий в сидр при его изготовлении: внутри установки находилась свинцовая оболочка, но так как еще не пришло время для централизованного контроля за качеством пищевых продуктов, у безнравственных бакалейщиков еще оставался простор для действий. Тэйлор сообщал, что в Вустершире от отравления свинцом люди умирали еще в 1864 году.
Несколько раньше, в 1850 году, сахаровары предложили подвергать нерафинированный сахар обработке солью свинца - для удаления примесей из сока измельченного сахарного тростника. Свинец использовался для этой цели еще в Египте, около 1000 года н. э. Наличие свинца можно было обнаружить простым, но эффективным способом: требовалось лишь подвергнуть подозрительный образец сахара воздействию воздуха поблизости от… выгребной ямы. Если в сахаре содержался свинец, соли свинца вступали в реакцию с сероводородом, находившимся в воздухе, образуя сульфид свинца, хорошо обнаруживаемый своим черным цветом (точно такая же химическая реакция происходит при использовании краски для волос на основе свинца). Содержание свинца в сахаре при рафинировании сахара-сырца по этому способу колебалось от одной двадцатой до одной десятой грана на фунт . Члены Комиссии налогового управления Великобритании, опасаясь, что даже такое малое количество свинца способно повредить здоровью граждан страны, передало этот вопрос на рассмотрение трем специалистам: Перейре, Карпентеру и нашему старому знакомому - профессору Тэйлору.
Они пришли к заключению, что даже эта малая степень загрязнения свинцом в таком широкоупотребляемом продукте, как сахар, противопоказана людям и что использование свинца следует вообще запретить, употребив максимально жесткие меры. Потому что симптомы отравления свинцом определялись ведь не столько его количеством, попавшим в организм человека одномоментно, сколько, как сообщил профессор Тэйлор, постоянным его потреблением.
Тэйлор представил такую вот веселую историю о загрязнении хлеба свинцовым сахаром - в качестве полезного урока:
…приблизительно тридцать фунтов этого вещества оказались смешаны у мукомола с восьмьюдесятью мешками муки, и из всего количества булочники напекли хлебов и, как обычно, продали своим покупателям. По-видимому, не менее чем у 500 человек проявились симптомы отравления после того, как они отведали этих хлебов. А через несколько дней они начали жаловаться на спазмы в горле… Умственные способности не были затронуты. Ни один из этих случаев не привел к фатальному исходу, однако те, кому было хуже остальных, пребывали в величайшей прострации…
Журнал "Лэнсет"["Ланцет"], 1849 год
Свинцовый сахар, возможно, оказался неравномерно распределен в испеченном хлебе, поэтому мы не можем с уверенностью предположить, какая доза попала к отдельным людям, однако ясно, что по крайней мере некоторым из пострадавших тогда просто-напросто повезло. Тем не менее свинец содержался тогда во многих продуктах питания, больше, чем в те годы было известно об этом. Тэйлор упоминает, например, что свинину иногда солили в свинцовых бадьях, так что в мясе оставалось некоторое количество свинца. Он также свидетельствует, что к кислому вину порой прибавляли свинцовый глёт (моноокись свинца), чтобы подсластить его. Более того, это делали довольно часто.