Говоря о ситуации на железных дорогах Ирана, нельзя не отметить примечательного факта, что, несмотря на тяжелое экономическое и финансовое положение страны, Реза-шах Пехлеви не отказался от грандиозных планов железнодорожного строительства. В первую очередь он наметил строительство магистралей Тебриз– Тегеран, Тегеран – Мешхед, Тегеран – Йезд. По-видимому, иранские правящие круги полагали, что война скоро закончится и спадет английская блокада южного пути. Очевидно, что желание эмансипироваться от транзитной зависимости от СССР, которое в свое время сыграло роль в выборе пути Трансиранской железной дороги, стало основным соображением в новых планах Реза-шаха по железнодорожному строительству. В перспективе правители Ирана рассчитывали сомкнуть иранские железнодорожные магистрали с иностранными линиями. Линию Тегеран – Тебриз предполагалось соединить с турецкой железной дорогой, линию Тегеран – Йезд с индийской. Иранцы также планировали обеспечить транзитное значение линии Тегеран – Мешхед. Путем договоренности с афганским правительством они надеялись связать ее с существующей шоссейной дорогой Мешхед – Герат – Кабул, а в будущем и с железной дорогой, которую тогда проектировали афганцы. Если бы план соединения иранских железных дорог с иностранными был осуществлен, то через Иран прошел бы самый короткий путь в Индию. Это прекрасно понимали берлинские стратеги, предоставившие локомотивы Ирану. Естественно, что в планы железнодорожного строительства были посвящены и англичане, всеми доступными средствами пытавшиеся помешать воплощению в жизнь замыслов Реза-шаха.
На первом этапе Второй мировой войны немцы также пытались укрепить свой контроль над морскими коммуникациями Ирана. Как сообщает А. Банани в своей книге, "в 1940 г. одна германская фирма смонтировала в порту Пехлеви землечерпательное судно "Мазендеран"".
Таким образом, Иран по-прежнему занимал видное место в планах нацистов по завоеванию мирового господства. Благодаря тому, что СССР предоставил свою территорию для транзита немецких товаров в Иран, германо-иранская торговля достигла наивысших показателей. Иран фактически превратился в сырьевую кладовую нацистской Германии, для которой получение иранских стратегических материалов значительно облегчало ведение боевых действий на театрах Второй мировой войны.
2. Иран в тайной дипломатии великих держав
Правители Ирана, заняв позицию нейтралитета, тем не менее продолжали симпатизировать Германии. Уже в первые дни начавшейся войны в ходе германо-иранских переговоров министр финансов Ирана М. Бадер выразил уверенность в том, что германские претензии на Данциг и коридор являются, безусловно, справедливыми и охарактеризовал позицию Англии и Франции как аморальную и непопулярную среди стран, придерживающихся нейтралитета.
Первые победы вермахта еще более подняли престиж Третьего рейха в Иране. С каждым днем среди иранцев крепла вера в то, что Германия представляет собой силу, способную принести мусульманским народам Востока свободу от английского господства. В Тегеране полагали, что пока в Европе полыхает пламя войны, Германия не представляет угрозы Среднему Востоку. По мнению иранских лидеров, угроза могла исходить либо от Москвы, либо от Лондона. В Иране считали, что подписанный 23 августа 1939 г. пакт Риббентропа – Молотова развязывает руки северному соседу, т. е. в ситуации, когда державы Оси и страны западной демократии вступили в смертельную схватку, уже никто не помешает большевикам воплотить в жизнь свои экспансионистские планы мировой революции на Востоке. Превентивные меры в отношении СССР примет Великобритания, что, в конечном счете, приведет к началу боевых действий между британскими войсками и Красной Армией. И скорее всего ареной этих боев станет территория Ирана. Именно такого варианта развития событий пытался избежать Реза-шах.
Действительно, план нападения на Советский Союз с юга как часть общего плана войны против СССР в том или ином составе европейских государств, которые при помощи всех родов войск должны были действовать с территории Турции, Ирана и Афганистана, возник у англичан еще за несколько месяцев до начала Второй мировой войны. В записке главнокомандующего союзными сухопутными вооруженными силами Франции и Великобритании генерала Гамелена на имя председателя Совета министров Франции Рейно от 22 марта 1940 г. говорилось о возможности наземных боевых действий с северо-восточной стороны Ирана, для чего предлагалось добиться согласия иранского правительства на участие в операции по совместному нападению на СССР. Для бомбардировки Баку союзники рассчитывали заручиться согласием Реза-шаха на строительство в северном Иране авиабазы или получить право на пролет через территорию Ирана английских тяжелых бомбардировщиков. По мнению советского историка Р. Юрьева, начало военных действий планировалось на конец июля 1940 г. И надо сказать, что эти планы были не только теоретическими разработками. Во время советско-финской войны они приобрели реальные очертания.
Зная об опасениях иранцев, германская пропаганда инспирировала слухи о готовящемся вторжении Красной Армии в Иран. В октябре 1939 г. корреспондент ТАСС, передавая свой разговор с германским коллегой, сообщал из Тегерана: "…по словам берлинского корреспондента Херста, немцы откровенно заявляют, что независимо от любого исхода войны Советский Союз окажется победителем… что по неподтвержденным сведениям СССР стремится заключить соглашение с Турцией и Ираном с целью захвата английских нефтяных источников в Мосуле и Иране. Корреспондент сообщает также о концентрации крупных советских военных сил на Кавказе". 15 ноября 1939 г. сообщение на эту же тему было помещено в газете "Кельнише Цайтунг", в котором говорилось: "Россия возобновила свои планы относительно Персидского залива и надеется получить выход к южным морям. Север Ирана и Тегеран находятся под русским влиянием. Известно, что бензин, потребляемый в этих районах, поступает из России. С военной точки зрения будет возобновлено положение, имевшее место в 1914 г., когда Россия содержала в Тегеране казачью бригаду".
Однако с января 1940 г. германская пресса, в противовес своим сообщениям в октябре-ноябре 1939 г., выступила с опровержением антисоветских вымыслов. 4 января 1940 г. газета "Нахттаусгабе", говоря о стремлении Англии и Франции создать театр военных действий на Ближнем и Среднем Востоке, писала: "Чтобы оправдать военные приготовления в районе, который вообще не затрагивается европейским конфликтом, англичане и французы распространяют слухи о советской угрозе Ирану и Афганистану". На протяжении весны 1940 г. немецкие газеты воздерживались от публикации каких-либо материалов о советской угрозе Среднему Востоку. Подобный поворот в тактике германской пропаганды объяснялся тем, что начались поставки иранского сырья в Германию через территорию СССР и в Берлине предпочли не создавать проблем в отношениях с Советским Союзом. Однако сам факт того, что нацисты первыми среди мирового сообщества подняли вопрос о советской угрозе Среднему Востоку, говорил об их нежелании считаться с интересами своего потенциального союзника, каким с начала Второй мировой войны являлся для Германии Советский Союз.
Ради справедливости стоит отметить, что советские руководители, встав на путь сотрудничества с нацистами, также не испытывали к ним доверия. Следуя внешнеполитическому курсу, заложенному пактом Риббентропа – Молотова, Москва ревниво следила за продолжавшимся укреплением германских позиций в Иране, осознавая опасность, исходившую от немцев советским интересам в этой стране. И. Сталин не мог не давать себе отчета в том, что торговый оборот между Ираном и СССР под влиянием германо-иранской "дружбы" сократился почти до нуля, а деятельность абвера и СД на севере Ирана объективно создавала угрозу республикам Советского Закавказья. К тому же под влиянием нацистской пропаганды в Иране стало преследоваться не только все советское, но и русское. Люди, которые обвинялись в связях с советскими организациями, рассматривались как агенты иностранной державы и подвергались репрессиям. Иранцам, знавшим русский язык, разговаривать по-русски запрещалось.
С декабря 1939 г. антисоветские измышления подхватила английская пропаганда. В связи с советско-финским конфликтом она пыталась представить Советский Союз как союзника нацистской Германии, в любой момент готового двинуть войска на завоевание Среднего Востока. В английской печати появились статьи различных корреспондентов о происходившей концентрации советских войск на советско-иранской и советско-афганской границах, о том, что будто бы СССР готовится осуществить угрозу в отношении Индии через территорию Ирана и Афганистана. Британское агентство "Рейтер" усиленно распространяло слухи о нависшей над странами Востока большевистской угрозе. Своих английских коллег активно поддержали французские корреспонденты. 17 января 1940 г. агентство "Гавас" передало сообщение о концентрации войск на афганской и иранской границах, об активном строительстве путей сообщения в приграничной полосе, о советской пропаганде внутри курдских общин и попытках советских властей начать движение братания между курдскими элементами Кавказа и Ирана.
Безусловно, подобные сообщения не могли оставить равнодушными иранских лидеров и уже 14 сентября 1939 г. иранский посол в Москве М. Саед в беседе с В. Деканозовым, сославшись на появившиеся в иностранной прессе сообщения о концентрации советских войск в Закавказье, выразил серьезную озабоченность создавшимся положением.
Атташе советского посольства по вопросам прессы Тимофеев, оценивая настроения иранских правителей, в своем сообщении в Москву отметил следующее: "Иранцы в разговорах между собой гадают, что же будет дальше, после разгрома Польши? Если Советский Союз окажет Германии военную помощь, то каким образом эта помощь будет оказана? Не пойдет ли эта помощь в виде советских войск через Иран в Индию для того, чтобы поднять ее против Англии и тем самым ослабить Англию? В связи с этим, что делать Ирану? Если Иран встанет на сторону союзников, то через два часа будет то же, что и было с Польшей, т. е. Иран будет захвачен Красной Армией, так как Англия далеко и помощь ждать от нее нельзя, а если она, и будет оказана, то будет поздно.
Если Иран встанет на сторону Советского Союза, то будет больше пользы для Ирана, так как в этом случае Иран будет надеяться на то, что можно будет освободиться от англичан и, прогнав их с помощью Советского Союза, получить свою нефть, которая в настоящее время находится у англичан".
И все же опасения в отношении советской угрозы среди иранцев сохранялись, тем более, что СССР занял принципиальную позицию на переговорах о заключении нового торгового советско-иранского договора. Исходя из подобных умозаключений, и отчасти под воздействием немецкой и английской пропаганды иранские правители смотрели на СССР как на своего вероятного противника. Поэтому Тегеран стал принимать серьезные меры к укреплению боеготовности своих воинских частей. По приказу шаха начались мероприятия по созданию широкой сети пунктов переподготовки резервистов (вплоть до 40-летнего возраста) и частичной мобилизации последних в армию, в первую очередь из районов, прилегающих к границе СССР. Только в одном Мешхеде на два месяца было призвано из запаса 12000 человек самых разных призывных возрастов. В Нишапуре все ранее служившие до 35-летнего возраста были взяты на учет и предупреждены о запрете выезда из города.
Были усилены посты пограничной охраны с 6–8 человек до 30, проведены мероприятия по организации иррегулярных и скрытых вооруженных формирований из состава кочевого населения – шахсеванских племен, расположенных главным образом напротив участков советских пограничных отрядов. Все это сопровождалось усилением войскового наблюдения за территорией СССР со стороны различных топографических и рекогносцировочных групп. "Иранская погранохрана убыстренным темпом совершенствует методы и способы охраны границ, разворачивает работу с базой содействия в приграничной полосе и, нужно признать, имеет неплохие результаты… За последнее время в иранских пограничных частях на Атреке в деле охраны государственной границы замечается интенсивная перестройка и улучшение качества службы охраны границы на соответствующих постах и развертывание соответствующей работы среди населения аулов пограничной полосы и тыла", – сообщалось в разведсводках советских пограничников.
С начала Второй мировой войны иранские власти, пытаясь ослабить советское влияние на севере страны, начали выселять с побережья Каспийского моря, в особенности из провинции Гилян, лиц всех национальностей, включая иранцев, которые выехали из СССР в течение десяти предвоенных лет. Из Пехлеви были выселены портовые рабочие, которых местная полиция подозревала в связях с СССР и участии в кучехановском движении 20-х гг.
С целью создания продовольственного резерва иранское правительство организовало заготовку больших партий скота, стало скупать зерно у крестьян, одновременно запретив частную торговлю хлебом. Для обеспечения населения товарами первой необходимости были созданы комиссии из представителей городских властей, военных управлений, купечества и банков.
Не исключая военного столкновения с Советским Союзом или Великобританией, которая могла прийти на помощь Ирану, Резашах принял и другие серьезные меры. Резко возросли ассигнования на военные нужды. В бюджете 1939–1940 гг. они составили 576,4 млн риалов, а в бюджете 1941–1942 гг. достигли 593 млн риалов. Примечательно, что в эти суммы не были включены расходы на строительство военных предприятий. Между тем 1939 г. обозначился как год бурного роста иранской военной промышленности. В этом году иранцы начали строительство нового оружейного завода, фабрики по производству противогазов, под руководством немецкого инженера Кобурга приступили к сооружению артиллерийского завода. В первые дни начавшейся войны в Иране выпустили облигации займа на создание в стране современной авиации и авиапромышленности. Так, 9 сентября 1939 г. в Серахсе было созвано совещание, на котором местные власти вместе со старшинами аулов обсуждали вопрос о сборе средств на строительство военных аэродромов и самолетов. Подобные совещания прошли и в других населенных пунктах.
Конечно, для создания современной военной промышленности этих мер было недостаточно. Поэтому взоры Реза-шаха вновь обратились в сторону Берлина. Именно с помощью Германии иранский шах намеревался укрепить обороноспособность страны. 19 марта 1940 г. Э. Эттель сообщал в Берлин: "Во время аудиенции кронпринц Мухаммед Реза затронул вопрос о строительстве иранских вооруженных сил, заметив при этом, что только при наличии армии, оснащенной современным оружием, можно проводить независимую внешнюю политику. Его отец последовательно проводит политику нейтралитета, чем мешает Англии развязать войну в странах Ближнего и Среднего Востока. Шах рассчитывает при строительстве вооруженных сил на поддержку Германии".