Таким образом в Тифлисе в конце 1917 года началась работа по концентрации верных ему сил и обеспечению их оружием с одновременной фильтрацией ненадежных частей. Также по инициативе комиссариата стали осуществляться мероприятия, направленные на ликвидацию или выдавливание всех оппозиционных структур, включая представительства партий и редакции большевистских изданий. Фактически шло стремительное наращивание вооруженных сил в обоих лагерях: комиссариат вокруг себя собирал нужные ему подразделения, большевики же начали объединять верных им солдат под руководством Временного революционного комитета.
СИТУАЦИЯ В БАКУ. В Баку реальная проба сил произошла сразу после получения известия из Петрограда о свержении Временного правительства. 27 октября на расширенном заседании Бакинского совета рабочих и солдатских депутатов прояснилось шаткое положение большевиков, не имевших численного большинства. В противовес им был сформирован блок из меньшевиков, эсеров и дашнаков – 246 голосов против 166 у большевиков. Такая расстановка сил позволила от имени Совета выпустить резолюцию с резкой критикой произошедших событий в Петрограде и их инициаторов – большевиков и требованием передачи всей полноты власти в скором времени Учредительному собранию. При этом отмечалось, что ликвидация восстания большевиков должна пройти мирным путем.
Краевой центр рабочих, солдатских и крестьянских депутатов тоже не остался в стороне и прореагировал соответствующим образом. В своем специальном воззвании к населению региона действия большевиков прямо квалифицировались как насильственный захват власти.
Однако бакинские большевики под руководством Шаумяна начали открытую борьбу за власть, применив один из своих излюбленных приемов в виде созыва расширенного заседания Совета, куда приглашались сочувствующие извне, причем в большом количестве. Кроме того, большевистским лидерам удалось договориться о союзе, правда временном, с представителями партии "Мусават", что позволило им одержать верх над политическими противниками. В результате на таком сильно расширенном заседании большевикам удалось провести свою резолюцию о всемерной поддержке действий Петроградского Совета и затем передаче всей полноты власти в руки Исполкома Баксовета, где доминировали большевики.
Расчистка политического поля в Баку и окрестностях была проведена большевиками быстро и успешно. Практически мгновенно исчез Комитет общественной безопасности, созданный как раз для борьбы с большевистским восстанием, затем прекратила свое существование городская дума во главе с будущим главой Азербайджанской Демократической Республики Ф. Хойским. Можно констатировать, что к концу 1917 года большевикам удалось взять под контроль весь Бакинский промышленный район, однако распространить свою власть на все Закавказье им было не по силам.
Таким образом к началу 1918 года на Южном Кавказе сформировались два противоборствующих центра, собиравших вокруг себя дружественные или союзные силы. Первым из них стал большевистский Баку – форпост советской власти в регионе. Ему противостоял традиционный центр края – Тифлис, где с давних времен располагалась местная власть, в данном случае комиссариат, представлявший собой фактического преемника Особого закавказского комитета и направивший все силы на создание собственных вооруженных сил. Одновременно он декларировал свой временный характер, ожидая решений Учредительного собрания, выборы в которое прошли в декабре 1917 года (в них по Закавказскому округу приняли участие 15 партий). Они продемонстрировали только очаговую поддержку большевиков при значительном доверии населения к эсерам, меньшевикам, "Мусавату" и "Дашнакцутюну" по региону в целом. Несмотря на относительную победу в Баку, где большевики получили 20 % голосов всех жителей и более 70 % – солдат гарнизона, они всего по округу заработали только 4,4 %, тогда как социал-революционеры – 16,9 %, а меньшевики – свыше 5 %.
Однако надежда на Учредительное собрание себя не оправдала. Разгон его большевиками, не хотевшими отдавать власть, окончательно подтолкнул Тифлис к активным действиям. В конце февраля 1918 года члены разогнанного собрания от Закавказского края, собравшись в Тифлисе, образовали Закавказский сейм, который сменил у руля управления комиссариат.
ИЛЛЮЗИЯ КАВКАЗСКОЙ ВЗАИМНОСТИ
ЗАКАВКАЗСКИЙ СЕЙМ. Идея создания парламента в Закавказье возникла в начале 1918 года сразу после разгона Учредительного собрания. В резолюции, принятой на заседании Краевого центра Советов, говорилось: "Жизненные интересы края требуют в ближайшие дни созыва собрания депутатов, выбранных в Учредительное собрание от Закавказья и Кавказского фронта, которое и должно в первую очередь создать сильную авторитетную власть, способную поддержать в стране революционный порядок и провести в жизнь назревшие реформы" .
Такой властью стал открывшийся 10 февраля 1918 года Закавказский сейм, в состав которого вошли депутаты Учредительного собрания от Закавказья, а также представители всех региональных партий. Организаторы сейма еще 16 января предложили большевистским организациям региона прислать своих делегатов для участия в его заседаниях, но получили отказ. В результате сейм в лице 125 депутатов достаточно репрезентативно отражал расстановку сил в регионе и демонстрировал значительное влияние трех ведущих партий: грузинских меньшевиков (32 депутата), "Мусавата" с примкнувшей к нему беспартийной мусульманской группой (30 депутатов), дашнаков (27 депутатов). Остальные партии должны были удовлетвориться гораздо меньшим представительством: Мусульманский социалистический блок – 7 мест, "Иттихад" ("Мусульманство в России") – 3, "Гуммет" – 4, а также эсеры, национал-демократы и Армянская партия народной свободы. Председателем сейма был избран представитель меньшевистской фракции Н. Чхеидзе. Создание сейма на основах разогнанного в Петрограде Всероссийского собрания стало первым серьезным шагом в сторону отделения Закавказья от Советской в тот момент России.
"10 февраля 1918 г. в Тифлисе, в городском театре, открылся Закавказский сейм. Все места для зрителей – балконы, ложи, галерея – были битком набиты. Кругом театра толпилась огромная толпа несчастливцев, которым не удалось добыть билетов на право входа. В партер, уже отведенный для депутатов Сейма, едва набралось 50–60 человек. Налицо были почти все меньшевики, дашнакцаны и некоторые только представители мусульманских партий; вся почти фракция мусульман-националистов "Мусават", составлявшая почти одну треть всего Сейма, отсутствовала. Делегаты партии "Мусават" были заняты на местах и не спешили в Сейм к его открытию" , – рассказывает современник тех событий С. Хейфец.
Причина отсутствия представителей этой партии оказалась весьма простой. Как уточняет Хейфец, "партия "Мусават" состояла из крупных мусульманских землевладельцев, ханов, беков, мулл, видных врачей и адвокатов националистического пошиба. Партия эта хотела использовать положение в целях присоединения Елизаветпольской губернии к Турции. Момент оказался подходящим. Положение в Турции, где царил Энвер-паша, казалось благодаря союзу с немцами прочным, и политический строй Турции гарантировал ханам и бекам сохранность их поместий. Депутаты "Мусавата" ко времени открытия Сейма были заняты на местах работой по подготовке присоединения Азербайджана к Турции и не могли приехать в Тифлис" .
Понятно, что плодотворного сотрудничества между ведущими политическими партиями региона не получилось... Горячие споры возникали по самым мелким вопросам организационного характера, что не могло не сказаться на работе сейма, быстро превратив его в профанацию. Например, в противовес грузинскому председателю сейма Чхеидзе, представители "Мусавата" провели свою кандидатуру на пост секретаря президиума – Али-хана Кантемирова, естественно, не по причине его пригодности к этому административному посту, а только чтобы препятствовать росту влияния грузинской фракции в этом своеобразном краевом парламенте.
В марте 1918 года на семнадцатом заседании сейма было утверждено новое правительство взамен сложившего свои полномочия комиссариата. В его состав вошли председатель и военный министр – Е. Гегечкори, министр внутренних дел – Н. Рамишвили, иностранных дел – А. Чхенкели, земледелия – Н. Хомерики, финансов – Х. Карчикян, народного просвещения – Н. Усуббеков, путей сообщения – Х. Мелик-Асланов, юстиции – Ф. Хойский, продовольствия – А. Хатисян, торговли и промышленности – М. Гаджинский, труда – Г. Тер-Газарян, почт и телеграфа – Л. Бебутов, государственного призрения – А. Оганджанян, государственного контроля – И. Гайдаров, морской министр – В. Гобечия, министр без портфеля – Р. Качазнуни.
Наиболее остро в регионе стояли два вопроса – аграрный и национальный, которые требовали незамедлительного вмешательства сейма и сформированного им правительства. Однако члены сейма не смогли не то что решить, но даже продвинуться по пути решения этих жизненных вопросов. Важно отметить, что даже те немногочисленные решения, которые удалось принять сейму, оказались не реализованными. Не являлся исключением и принятый весной 1918 года закон об определении нормы земли, оставляемой владельцам, и о мерах к осуществлению земельной реформы. Как метко высказался С. Хейфец, "декларированный закон в жизнь не проводился, так как из закавказских правителей одни не были в силах, а другие не хотели провести его в жизнь. Вследствие этого полоса аграрных волнений пошла сильнее..." .
Сейм вынужден был констатировать участившиеся случаи межнациональных столкновений, однако выезды сформированных из различных фракций комиссий практически не влияли на ситуацию в регионе, продолжавшую ухудшаться. Тем более что представители всех крупных политических партий прямо или косвенно подогревали это взрывоопасное действо. Считается, что представители "Мусавата" способствовали разжиганию межнациональной и религиозной вражды для организации вмешательства Турции под соусом защиты притесняемого мусульманского населения. С другой стороны, лидеры дашнаков не препятствовали расправам армянских частей над местными мусульманами, оправдываясь тем, что последние блокируют движение воинских эшелонов по железной дороге и армянским частям с боем приходится пробиваться. Известия о столкновениях между представителями двух конфессий стали поступать с разных районов Южного Кавказа – из Эриванской губернии и Карской области, из Закатальского округа и Елисаветпольской губернии, из Ахалцихского, Ахалкалакского и Борчалинского уездов Тифлисской губернии и так далее. Закавказское правительство оказалось не в состоянии контролировать ситуацию в крае, стремительно скатывавшемся в пучину анархии и межнациональной розни. Новая власть была беспомощной перед захлестнувшей Закавказье волной вражды и насилия.
СИТУАЦИЯ НА ФРОНТЕ. В начале декабря 1917 года турецкое командование ввиду проходивших в то время переговоров между Советской Россией и странами Австро-Германского блока предложило Закавказскому правительству заключить перемирие. Договор был подписан 5 декабря в Эрзинджане. Затишье на фронте длилось до середины января, когда турецкий командующий от имени Энвера-паши предложил Закавказскому комиссариату начать переговоры о заключении мира. Турки рассчитывали, заключив выгодный сепаратный мирный договор, поставить Брестскую конференцию перед свершившимся фактом.
Разложение Кавказской армии заставило комиссариат согласиться на это предложение. Одновременно турецкие войска, нарушив условия перемирия под предлогом защиты мирного мусульманского населения, перешли 12 февраля в наступление. К этому времени русские войска в большинстве своем были уже эвакуированы и их место заняли малочисленные и плохо подготовленные армянские части. Фронт был прорван, и турецкие войска стали продвигаться в Закавказье. В этой ситуации комиссариат поспешил 19 февраля еще раз подтвердить согласие на переговоры, предложив в качестве места их проведения Трапезунд.
Делегация на конференцию во главе с Чхенкели была сформирована Закавказским сеймом из представителей парламентских фракций трех закавказских национальностей. Мусульманскую фракцию на переговорах представляли М. Гаджинский и Х. Хасмамедов, И. Гейдаров, М. Мехтиев, А. Шейхульисламов. Переговоры предполагалось вести на условиях восстановления границ 1914 года и права Турецкой Армении на автономию.
3 марта 1918 года большевики подписали Брест-Литовский мирный договор, по которому Ардаган, Карс и Батум отходили к Турции. Закавказское правительство, ранее отклонившее приглашение турок участвовать в Брестской конференции, естественно, отказалось признать условия этого "позорного" мира. Но, получив от турецкого командующего Вехиб-паши радиограмму с требованием эвакуации означенных областей, сейм, отославший свою представительную делегацию в Трапезунд, оказался в глупом положении. При обсуждении этого ультиматума меньшевики и дашнаки заявили, что надо силой оружия сохранить свои границы и отозвать делегацию. Хойский назвал такое запоздалое обсуждение проявлением "международной нетактичности" . Мусульманская фракция была сильно заинтересована в скорейшем заключении мира с Турцией.
Начавшиеся 14 марта 1918 года в Трапезунде мирные переговоры затягивались. Через неделю после открытия конференции глава турецкой делегации Рауф-бей в жесткой форме потребовал признать условия Брестского мира, заявив при этом, что сама закавказская делегация не может быть тем юридическим лицом, с которым надо вести переговоры, так как Закавказье не объявило о своей независимости. Тем временем турки значительно продвинулись вперед, отбросив армянские части к Карсу и выйдя к Батуму, что позволило им повторить в ультимативной форме свое требование о признании Брестского мира.
Мусульманская часть делегации приложила все усилия к тому, чтобы убедить грузин пойти на уступки. На заседании 7 апреля 1918 года член закавказской делегации Мехтиев потребовал принять турецкое предложение, угрожая, что в противном случае мусульмане откажутся от дальнейшего участия в переговорах. Хасмамедов же предложил сделать одно исключение из перечня территорий, уступаемых Турции. Он считал с экономической точки зрения жизненно необходимым сохранить Батум. Однако давление турок не ослабевало, что заставило закавказскую делегацию заявить о признании Брест-Литовского договора как основы для дальнейших переговоров.
По свидетельству современников, мусульманская партия явно готовилась объявить о присоединении Азербайджана к Турции. По словам Хейфеца, "агитация за присоединение к Турции шла широкая. Мусульманское духовенство работало во всю. Во главе движения стояли те же мусаватисты, которые состояли членами Закавказского Сейма. Член Сейма доктор Султанов в турецкой офицерской форме открыто разъезжал и вел агитацию в пользу присоединения Азербайджана. Представители мусават в Тифлисе в самом дворце в двух шагах от залы заседания Сейма в своей фракционной комнате принимали переодетых турецких эмиссаров" .
Однако мусаватистов ждало разочарование. На Трапезундской конференции предложение представителя мусаватской партии о полном присоединении мусульманской части Южного Кавказа к Турции было отвергнуто. Глава турецкой делегации Рауф-бей и командующий Кавказским фронтом Вахиб-паша ответили, что большая политика Турции требует, чтобы Азербайджан не отделялся от остальных народностей Южного Кавказа, а сохранил общую с ними государственную форму в виде конфедерации, оставляя за собой известную самостоятельность.
Между тем Закавказский сейм, обсудив 13 апреля ультиматум турок, решил отозвать делегацию с переговоров и объявить Закавказье на военном положении. От мусульманской фракции выступил Рустамбеков, заявивший, что "не беря на себя ответственность за продолжение войны с Турцией и считая ее чреватой тяжкими последствиями для всей Закавказской демократии при создавшихся условиях внутренней жизни края фракция партии "Мусават", группа беспартийных и партия "Мусульманство в России" – "Иттихад", имея в виду, что вопрос о продолжении войны руководящими партиями разрешен в положительном смысле, заявляют что со своей стороны всеми доступными средствами окажут возможное содействие другим народам Закавказья в этой ответственной задаче и примут все меры к благоприятной ликвидации войны" .
Фракция мусульман большие надежды возлагала на оставшихся в Трапезунде после закрытия конференции своих представителей, которые, воспользовавшись приездом Энвер-паши, начали вести самостоятельные переговоры с турецким правительством.
Обстановка на фронте далеко не соответствовала воинственному настроению сейма, так как уже в апреле был потерян Батум, а турки успешно продвигались в направлении Карса. Закавказское правительство вынуждено было 22 апреля возобновить переговоры с Турцией.
В этот же день сейм объявил о своей независимости, выполнив, тем самым, основное требование турецкой стороны. Общую позицию депутатов сейма выразил в своем выступлении перед этим судьбоносным голосованием меньшевик Д. Ониашвили: "Перед народами Закавказья создалось такое трагическое положение: или объявить Закавказье в настоящее время нераздельной частью России и, таким образом, повторить все ужасы гражданской войны России и здесь и затем сделаться ареной иноземного нашествия, в данном случае нашествия турецкого, или же провозгласить свою независимость и собственными силами защитить физическое существование целого края. Единственным исходом является немедленное провозглашение политической самостоятельности." .
ПАРТИЯ "МУСАВАТ". Главной угрозой для власти большевиков в Баку к концу марта 1918 года стала значительно усилившаяся партия "Мусават". Мусаватисты на фоне стремительного наступления турецких войск в Закавказье в глазах большевиков превращались в пятую колонну, что требовало направить все силы на ее ликвидацию. Обе стороны в первые месяцы 1918 года прикладывали большие усилия для создания собственных вооруженных сил. Третьей значительной политической силой в Баку был Армянский национальный совет, располагавший значительными силами. По свидетельству члена кадетской партии Б.Л. Байкова, "в Баку скопилось около 8000 армян-солдат, вернувшихся с европейских фронтов войны с оружием в руках" .