Эндуро от латинского слова indurare - вынести, выдержать, вытерпеть. - дисциплина мотоспорта на дорогах с различным покрытием и по пересечённой местности на соответствующей спортивной мотоциклетной технике. Для кого-то это стиль жизни. Как, например, для Ники. Но преодолевая на мотоцикле крутые скользкие подъемы и болотистые лесные тропы, она даже не подозревала, что и жизнь ее совсем скоро станет напоминать сложнейший мотокросс.
Содержание:
Глава первая 1
Глава вторая 3
Глава третья 4
Глава четвертая 8
Глава пятая 10
Глава шестая 12
Глава седьмая 15
Глава восьмая 17
Глава девятая 20
Глава десятая 22
Глава одиннадцатая 25
Глава двенадцатая 28
Глава тринадцатая 31
Глава четырнадцатая 33
Глава пятнадцатая 34
Глава шестнадцатая 36
Глава семнадцатая 39
Глава восемнадцатая 42
Глава девятнадцатая 44
Глава двадцатая 48
Глава двадцать первая 51
Глава двадцать вторая 54
Глава двадцать третья 56
Глава двадцать четвертая 59
Глава двадцать пятая 61
Глава двадцать шестая 65
Глава двадцать седьмая 68
Глава двадцать восьмая 71
Глава двадцать девятая 72
Эпилог 74
Екатерина Васина
Мотокросс моей судьбы
Глава первая
Кажется, это был дворец с огромными витражными окнами. Во всяком случае Ника, кружась в танце, краем глаза замечала разноцветные отблески стекла, переплетения золотых и серебряных кружев, один раз даже промелькнул краешек трона. Казалось, все кружилось вместе с ней, в такт упоительной мелодии. Качалось на ее невесомых волнах, отплясывало в едином ритме и взмывало высоко вверх, туда, где музыка рассыпалась сотнями ярких огоньков. Они падали вокруг, но не обжигали, а грели мягкими и пушистыми искрами.
Ника отчаянно пыталась разглядеть лицо того, кто танцевал с ней. Но взгляд все время соскальзывал в сторону, и удалось лишь увидеть цвет глаз партнера по танцу: синие, как небо над волшебной страной.
Девушка очень хотела узнать его имя. Даже рот открывала несколько раз, но слова не хотели произноситься. Мелодичная и чуть диковатая мелодия срывала их с губ и превращала в искры. Но, в конце концов, Нике удалось задать вопрос:
- Ты кто? Что то за место?
Ей показалось, что она смогла заметить улыбку на лице ее таинственного партнера. А потом тот произнес, точнее, проорал что‑то, совершенно неподходящее к лиричной воздушной атмосфере:
- Это Спарта - а-а - а!
Музыка как‑то совсем не волшебно хрюкнула и исчезла. Как и дворец. А Ника обнаружила себя в кровати, в обнимку с одеялом. Рядом продолжал надрываться будильник, орущим мужским басом:
- Это Спарта - а-а - а!
- О - о-о - о-о. - Ника выключила вопли и потянулась. Потом вспомнила и подпрыгнула: сегодня ожидался Важный День. Экзамен по сопромату. Девушка прислушалась к себе: нет ли вчерашнего волнения. Сонный организм подумал и сообщил, что пока не волнуется, но вскоре начнет. После чашки кофе точно станет паниковать.
- Блин. - девушка сползла с кровати, зевая во весь рот. - Бли - и-ин, спокойствие, только спокойствие.
В доме стояла тишина: к счастью, будильник никого не успел разбудить. Семь утра, начало июня. Солнце, еще нежаркое, ласково заглядывало в окна и обещало теплый день. Свежий воздух нес в себе запахи сонного города, умытого ночным дождем.
Ника на цыпочках прокралась в душ, где сначала приняла прохладный душ, от которого остатки сна помахали рукой и исчезли, уступив место бодрости. Проснувшаяся девушка протирала лицо лосьоном и пыталась напеть одну из модных песенок. Получалось так себе, если честно. Природа обделила ее и голосом, и слухом.
- К бою готов? - она сморщила чуть вздернутый нос, потом призналась сама себе. - Нифига не готов!
Отражение с готовностью поморщилось в ответ и покачало головой с копной светло - каштановых кудрявых волос до пояса. Едва не расплющив нос о зеркало, девушка придирчиво разглядывала себя. За ночь ничего не изменилось: все то же слегка загорелое лицо с несколькими веснушками и серебристой капелькой пирсинга в правой брови. Густая масса волос слегка оттягивала голову назад, но Ника не хотела стричься, хотя порой, летом, от них бывало жарковато.
Выйдя из ванной уже подкрашенной и одетой, Ника услышала шум закипающего чайника и поспешила на кухню.
- С днем рождения! - приветствовала ее мама, Мария Максимовна. - Садись, завтрак на столе. Чего так рано встала? У вас вроде бы экзамен в одиннадцать?
- Мозг не спит. - Ника с шумом отодвинула стул и села напротив папы. Дмитрий Николаевич взмахнул журналом, на котором красовался яркий спортивный мотоцикл:
- С днем рождения, Ники. Желаю тебе сегодня сдать экзамен и забыть про универ до осени. А с меня и мамы подарок и тортик.
- С орехами. - облизнулась девушка, вспомнив какие торты делает ее мама. Мария Максимовна работала в одной из кондитерских города.
Но радужные мечты о подарке и торте померкли, едва Ника вспомнила, что ждет ее в ближайшем будущем. Сопромат - ее личный кошмар в этом учебном году, из‑за которого она едва не вылетела из университета. До сих пор Ника с содроганием вспоминала момент, когда она зимой рыдала в деканате, потому что ее не допускали к сессии из‑за несданного зачета по этому проклятому предмету. Лишь на пятой пересдаче все получилось.
А теперь ее ожидает экзамен. И по спине уже ползет липкий страх, а в голове опасная звенящая пустота. Все выученные билеты словно затянуло гигантским мыслесосом.
- Главное не паникуй, все ты знаешь.
- Спасибо, ты меня та - а-ак успокоил!
- Прекрати ныть. - папа подвинул ей сахарницу. - Держи, сладкое помогает думать.
- Тогда ты у нас гений. - не без ехидства парировала дочь, глядя как он кладет себе в кофе три ложки сахара. Папа у нее прикольный. Триста шестьдесят три дня в году он являлся образцом родительской заботы, не доходящей, впрочем, до абсурда. И прилежно трудился начальником отдела снабжения в иностранной фирме с труднопроизносимым названием. Но два дня забирал в свое полное распоряжение. Тогда он выкатывал из гаража блестящий хромированный чоппер, надевал высокие ботинки и косуху, завязывал на голове черную бандану с белыми иероглифами и уезжал на слет байкеров. Мама в эти дни становилась несколько задумчивой, хотя Ника точно знала, она папе доверяет. Но все равно волнуется.
- А возьми меня с собой. - попросила Ника как‑то отца. Тот собирался в очередной раз на встречу байкеров, и с мурлыканием возился возле своего обожаемого мотоцикла. Ника, которой на тот момент исполнилось двенадцать лет, сидела рядом на корточках и разглядывала многочисленные блестящие детали чоппера.
- Нечего там детям делать.
- Я не деть. Я девушка.
- Девушкам тем более. - необдуманно брякнул родитель. Ника тут же ухватилась за фразу и заныла:
- Ага - а-а - а, а вон в прошлый раз я видела, как вы уезжали. У Романа Андреевича девушка сзади ехала.
Дмитрий Николаевич чуть не подавился, а так вовремя появившаяся во дворе жена не без ехидства сказала:
- Ну давай, объясняй ребенку, что там за девушки с твоим Романом Андреевичем катаются.
Теперь то Ника знала, что ни на какой слет байкеров ее в жизни не возьмут. Ну и ладно, теперь и не хотелось.
Завтрак прошел несколько сумбурно, хотя и с налетом праздника: по случаю двадцатилетия старшей дочери, Мария Максимовна испекла блинчики и сделала апельсиновое желе. Десятилетние двойняшки Кира и Вадим, по совместительству младшие брат и сестра Ники, сперва выглядели сонными и ворчали, что их подняли так рано. Но увидев завтрак мигом умылись и теперь доскребали вазочки из‑под желе, одновременно упрашивая папу отвезти их в деревню на мотоцикле.
- Да что вы говорите? - папа ловко уворачивался от настойчивых просьб. - Это как я интересно объясню полицейским, почему у меня на чоппере двое мелких болтаются?
- Пусть меня Ника отвезет. - рискнула влезть с предложением Кира, на что получила мрачный взгляд старшей сестры и пожелание съесть еще желе, а не болтать глупости.
- Хватит выдумывать. - Мария Максимовна поставила точку в споре. - Поедете со мной на машине, я специально отгул взяла на сегодня. Ника, может, приедешь тоже? Вечером. Хоть отметим твое день рождение вместе с бабушкой.
Чуть поджав губы, Ника уставилась в пустую чашку и покачала головой. С недавних пор она не любила отмечать этот праздник. Не собиралась делать этого и теперь.
- Не хочу, мам. Просто вечером посидим с вами, чай попьем с тортом, я Родьку позову. А гулянку делать не хочу. И вообще, мне уже собираться пора.
- Ника, - Кира дернула сестру за футболку, - а можно мне взять твой планшет в деревню? Я буду очень осторожной.
Погруженная в невеселые мысли о сопромате, девушка лишь кивнула и ушла из кухни. Еще с полчаса они просидела в своей комнате, пытаясь лихорадочно повторить все билеты. Знания весело скакали в голове, путались и напоминали самой Нике, смятый шерстяной комок, которым поиграла кошка.
А за окном вовсю разгоралось летнее утро, такое манящее и совсем не располагающее к такой гадкой вещи, как сдача сессии.
В конце концов, Ника сдалась. Понимая, что "перед смертью не надышишься", девушка собрала сумку, нацепила белые "лодочки" и, поправив шелковую блузку, выскочила из дома. Ей казалось, что рядом с одногруппниками будет не так страшно ждать развязки экзамена.
* * *
Возле университета уже вовсю бурлила жизнь. Шла "горячая" пора экзаменов и защит дипломов. Поэтому студента, зубрящего очередную формулу, можно было встретить буквально под каждым кустом. Особо "умные" пытались спрятать очередные навороченные шпаргалки или наушники, в которые им требовалось надиктовать ответ.
Оказывается, не одной Нике пришла идея в голову приехать задолго до начала экзамена. Когда она появилась во дворе первого корпуса, то сразу приметила одногруппников, таких непривычно торжественных, в строгих костюмах и при галстуках.
- Всем привет. - она взглядом отыскала Настю, протолкалась к ней. - Ой, ты спала?
Подруга подняла на Нику взгляд печальных серых глаз, украшенных огромными синяками. Такие появляются если не спать долго и упорно.
- Мой ответ требуется?
- Нет. А чего ты нервничаешь?
Взгляд Насти стал совсем тоскливым, как самый дождливый осенний день. Ника проследила за ним, и тут же разозлилась.
- Чтоб вас! Ты, может быть, уже забьёшь на это чмо? Господи, радовалась бы, что он целых три месяца не будет мелькать у тебя перед глазами. Он и его очередная баба!
- Не будет. - согласилась подруга каким‑то отрешенным голосом.
Нике захотелось тихо зарычать. С Настей они познакомились еще на подготовительных курсах при университете. Сероглазая стройная Анастасия казалась аристократкой, выдернутой откуда‑то из девятнадцатого века. Прямая спина, гордый и одновременно чуть игривый взгляд, тонкие черты лица и удивительного медового цвета волосы, густые и прямые. К тому же далеко не дура, хотя порой Ника начинала в этом сомневаться. С другой стороны, от любви дуреют даже самые умные.
Настя влюбилась еще на первом курсе, в одногруппника. Такого веселого и милого парня по имени Ратмир, любителя бадминтона и плавания. С виду он был даже ничего: сильный, широкоплечий,
черты лица правильные, светлые волосы и неожиданно темные глаза. Нике он показался слишком приторным, а вот Настя влюбилась сразу и крепко. Хотя ни к чему хорошему это не привело. Вначале Ратмир тоже стал симпатизировать статной одногруппнице, они даже встречались несколько месяцев. Пока однажды подруги совершенно случайно не наткнулись на него в парке, летним вечером. Он шел под руку с невысокой рыжей девушкой, периодически останавливаясь, чтобы ее поцеловать. Ошарашенная Настя даже не сразу поняла, что произошло. И потребовала на следующий день объяснений. Ратмир, нимало не смущаясь, пояснил, что девушек он любит, и к ней, к Настасье относится очень хорошо. Но, увы, пока не хочет заводить ни с кем серьезных отношений. И вообще он считает, что им лучше остаться просто друзьями, так как она слишком правильная для него. Это был завуалированный намек на то, что Настя не хотела никак переходить к более тесным отношениям.
И следующие два года девушка продолжала сталкиваться с бывшим теперь парнем на лекциях. Это оказалось весьма мучительным делом: слишком резко оборвались их отношения. Настя по - прежнему любила Ратмира, хотя Ника уверяла, что "такой козел достоин только одного движения ради него - хорошего пинка под зад".
- Ника, он женится.
Ника, достававшая из сумки список билетов и шпаргалки, вздрогнула от неожиданности и едва не выронила ворох бумаг. Покосившись на погрузившихся в повторение одногруппников, она прошептала:
- Серьезно что ли?
- Ты думаешь я могу прикалываться на такую тему.
Ника кивнула: Настя не могла. Она бледнела и становилась похожей на печальную утопленницу, стоило Ратмиру появиться с новой пассией. А тут целая свадьба. Есть от чего приуныть безответно влюбленной.
- Ты уверена?
- Абсолютно. Ты вчера не пришла на консультацию, а я сидела за Ратмиром и Славой. Так вот, они обсуждали, где проводить мальчишник. Свадьба уже через месяц, а на днях состоится помолвка. Ника!
- Тихо! - девушка ухитрилась рявкнуть шепотом. - Успокойся. Приди в себя. Включи адекватность. У нас экзамен на носу, а ты ревностью тут исходишь.
"Как ты можешь думать о таких низменных вещах, - вопрошал взгляд подруги, - когда у меня рушится личная жизнь".
Увы, Ника не проявила должного сочувствия:
- Прекрати изображать Несмеяну в стадии глубокой депрессии. Вот сдашь сопромат и тогда страдай сколько влезет. Хотя я бы на твоем месте плюнула и забыла. Вы два года назад расстались, какого хрена ты все на него смотришь? Ясно же, что у твоего Ратмирчика внезапно глазоньки не откроются. Да тебе ли, дуре, страдать?
Чувствовалось, что Ника еще много чего хотела сказать подруге, но ее отвлек зазвеневший мобильник. Бросив откровенно злобный взгляд на Ратмира, девушка полезла в сумку.
- Слушаю. - из‑за свалившейся новости голос у нее вышел сердитым.
- Господи, мне аж страшно, на тебя так сопромат действует?
- И он тоже. - смягчилась девушка. - Привет, Принц, к защите диплома готов?
- Да, Принцесса, - собеседник с приятным мужским голосом зевнул, - всегда готов. С Днем Рождения, кстати. Учти, я сегодня приду вечером, твоя мама звонила и пригласила меня.
- Приходи. Настя, может, тоже зайдет, если в себя придет. Ладно, - Ника заметила преподавателя по сопромату и заволновалась, - Родька, мне пора, я позвоню. Удачи с дипломом.
* * *
Максу было плохо. Не просто плохо, а мегаплохо. Ему хотелось, чтобы пришел кто‑то добрый, открыл ему черепную коробку и вылил всю боль куда подальше. Шевелиться не хотелось, думать тоже. Парень не выдержал и приоткрыл один глаз, бездумно уставился на белый потолок с тонкой одинокой трещиной каким‑то пятном, подозрительно напоминающим след от раздавленного комара.
"Мля - я-я - я-я!" - одинокая мысль приняла оранжевый оттенок похмельной боли и стрельнула в виски. Макс открыл второй глаз и тихо охнул. В ответ кто‑то тихо выругался. Мозг, тяжелый, как тонна железа, которую рубили гномы, попытался переварить информацию.
- Крис? - вместо голоса из горла вырвалось какое‑то шипение пополам с рыком. Парень осторожно откашлялся и повторил громче:
- Крис, ты?
По не слишком цензурному ответу понял, что неподалеку действительно проснулся Кристиан - его самый близкий друг, который и подбил на вчерашнюю гулянку. Урод! А он, Макс, дважды урод, что согласился.
Надо было встать, хотя отчаянно не хотелось. Собрав всю силу воли, Макс одним рывком сел и тихо взвыл, обхватив голову руками. Внутри взорвалась нейтронная бомба, и явно решила уничтожить его бедный мозг:
- Крис, я тебя урою.
- Сам дебил, - последовал ответ, - Вместе пили, никто не заставлял.
Макс, щурясь, отыскал взглядом тахту, стоявшую возле открытой балконной двери. Там с комфортом разлегся здоровенный лысый парень с аккуратной такой бородкой и шрамом на чуть искривленном носу. На его животе раскинулись, лапы в стороны, два толстых и весьма наглых на вид кота.
Некая мысль родилась на границе сознания, медленно оформилась и заставила поинтересоваться:
- Ты ведь тут?
- Тебе нельзя пить, ты конкретно тупеешь.
- Тогда кто в ванной? - теперь Макс отчетливо слышал приглушенный шум воды из ванной.
- Ооооо, алкогольная амнезия началась? - Кристиан с нежностью снял с себя котиков и сел: парень ростом метр девяносто и весом сто десять килограмм, ни грамма лишнего жира и сплошные мышцы.
Макс, все еще изрядно заторможенный, попытался вспомнить, кто вчера тусовался с ними на квартире. Выходило то пять, то десять человек. Пока думал, шум воды прекратился, щелкнула задвижка и в комнату вошла девушка, внеся с собой запах цитрусового геля. Высокая и худощавая, с резкими движениями, в шортах и свободной футболке. Темно - красные мокрые волосы торчали ежиком, сбоку в носу сверкал пирсинг, на загорелом узком лице выделялись слегка раскосые темные глаза и довольно пухлые губы.
- Привет, алконавты. - девушка бросила полотенцем в Макса, попав по многострадальной голове. - Если вы собираетесь обмывать так каждую новую деталь для мотика, то сопьетесь во цвете лет.
Макс подложил полотенце под несчастную больную голову:
- Не каждую. А ты чего домой не уехала?
Девушка всплеснула руками:
- Офигеть! Ты же сам вчера заявил, что приличные девушки по ночам не ходят!
Крис хохотнул, а Макс припомнил, что такое действительно говорил.
- И который час? - Крис огляделся в поисках своего мобильника, извлек его из‑под кота. - Второй час, нехило мы поспать.
- Второй? - Макс потянулся к футболке и джинсам, вольготно разлегшимся на полу. - Черт, я ж утром обещал аванс за байк перевести.
- Переведи сейчас.
Но после тщательных поисков Макс обнаружил, что карточки нет. Потом вспомнил, что последний раз видел ее в серой ветровке, которая осталась дома.
- Ну и ладно, - девушка все это время сидела с ногами в кресле и ела шоколадку. - Заберешь карточку и сразу в салон поедешь. Никто твой мот не купит.