Некоторые недомогания были результатом магии, с помощью которой чужеродный, вызывающий болезнь объект внедрялся в тело страдальца. Лучшим средством от колдовства было нанять прорицателя, чтобы тот, отыскав, избавил от раздражителя, а также открыл имя злодея, ответственного за недомогание. После соответствующих взываний к богу целитель тер руки над больным местом или прикасался к нему губами, а затем демонстрировал червя или другой небольшой предмет из бумаги, кремня или обсидиана, притворяясь, что извлек его из тела больного.
Чтобы выяснить, какой бог или враг навлек болезнь, целители прибегали к прорицанию. Иногда они бросали на землю охапку тонких веревок, и диагноз определялся по образованному ими рисунку: если веревки оставались спутанными, это был плохой знак, предвещавший смерть, но, если одна или несколько веревок лежали отдельно от остальных, это означало, что больной скоро поправится. Часто использовались наркотические вещества: тититль давал их больному или принимал сам. Обычными наркотиками были пейотль и ололикуэ, оба вызывали видения, во время которых можно было выяснить причину недомогания, узнать имя бога, чьим неудовольствием оно вызвано, или имя врага, чье колдовство наслало болезнь. Больных детей держали над чашей с водой, которая играла роль зеркала. Целитель призывал Богиню Воды и изучал отражение ребенка в воде. Если лицо больного было затемнено, это означало, что "душа" или "дыхание жизни" исчезли.
После того как был поставлен диагноз, начиналось лечение. Заклинания, молитвы и чары были частью этого процесса, целители обычно использовали тайный язык, чтобы произвести впечатление на пациента. Кровь называлась "красной женщиной", боль – "змеями", упоминались четыре главные точки с характерными для них цветами. Приведем заклинание, которое читалось над страдающим от боли в груди:
"Придите, вы, пять тоналли. Я – жрец, я – повелитель заклинаний, я ищу зеленую боль, коричневую боль. Где спряталась она? Могущественная сила, говорю тебе, я, повелитель заклинаний, я желаю исцелить эту больную плоть. Иди же в семь пещер. Не тронь желтое сердце, могущественная сила. Я изгоняю из этого тела зеленую боль, коричневую боль. Придите, девять ветров, изгоните зеленую боль, коричневую боль".
Многие применяемые тититлями лечебные средства (как, например, утренняя роса, которая закапывалась в нос детям, страдающим насморком) также обладали лишь магической ценностью.
Ацтеки страдали от болезней, свойственных и сегодня сельской Мексике, – особенно от кишечных расстройств, дизентерии и паразитарных болезней.
Другими привычными жалобами были лихорадка, ревматизм и кожные заболевания: от проказы и стригущего лишая до мелких недомоганий вроде чесотки, фурункулов и перхоти. Вши тоже, по-видимому, были привычным делом, раз о них сложили такую загадку.
Вопрос. Что поймано в черном лесу и умирает на белой каменной плите?
Ответ. Это вошь, которую мы ловим на голове, кладем на ноготь и убиваем.
Катаракта и косоглазие были самыми заметными среди глазных болезней.
Смертность среди детей была высока – возможно, не более половины переживали раннее детство. Однако целый ряд болезней (включая корь, брюшной тиф, оспу, желтую лихорадку и малярию) были неизвестны в Мексике до того, как там появились испанцы.
Из текстов манускриптов ясно, что более сообразительные ацтеки прекрасно видели разницу между врачами, использовавшими проверенные временем снадобья, и шарлатанами, игравшими на доверчивости простых людей. Не вся ацтекская медицина зависела от молитв и магических заклинаний. Общепризнанной была эффективность парильни в лечении кашля и простуды и даже (после принятия соответствующего травяного настоя) очищении лица от прыщей. Врачи, судя по всему, понимали, что наружные проявления – прыщи или опухшее лицо – могут вызываться внутренним нездоровьем, и лечение включало в себя очищение кишечника, а также обработку кожи размолотыми в порошок травами. Для излечения от кашля пациент сначала должен был принять рвотное средство, затем выпить настой из трав с водой или крепким напитком из агавы, а затем придерживаться тщательно выверенной диеты:
"…Он должен пить кипяченую воду с острым перцем или есть маисовую кашу с желтым перцем и медом. Ему не следует пить холодную воду. Также следует воздерживаться от шоколада и фруктов. Следует избегать холода и одеваться теплее. Больному может помочь парильня. Там, в парильне, следует усердно вдыхать горячий воздух".
Ацтекские целители знали лечебные свойства около 1200 растений, некоторые из них пока еще не идентифицированы, а другие – например, валериана (мягкое стимулирующее средство), мята болотная (вдыхаемая при простудах), ялапа (слабительное) и растение, называемое сиуапатли (Montanoatomentosa), которое использовалось для стимуляции родов, – были исследованы учеными, и выяснилось, что они обладают всеми теми свойствами, которые им приписывали ацтеки. У них были лекарственные средства из трав, останавливающие кровотечение, понижающие температуру при лихорадке, излечивающие расстройства желудка и кишечника, судороги и множество кожных заболеваний. Менее серьезные недомогания лечились припарками из толченых черных тараканов.
Для исцеления хрипоты "следовало пить пчелиный мед, а также много раз закапывать в горло через нос пчелиный мед или густой сироп из сока агавы". Целебными свойствами могло обладать мясо животных. Опухшие лица, например, лечились принятием слабительного после поедания жареного или печеного хамелеона.
Воспаленное горло, прострелы, растяжения и другие подобные недомогания лечились массажем, часто в сочетании с посещением парильни, и припарками из отвара трав для уменьшения опухолей. Если эти меры не приносили облегчения, целитель обсидиановым ножом вскрывал опухоль или ближайший кровеносный сосуд.
Вывихнутые суставы вставлялись на место, а на сломанные кости накладывался лубок до тех пор, пока кости не срастались.
Предпринимались даже попытки избежать проблем с зубами. Людям советовали не есть слишком горячую или очень холодную пишу, особенно не пить холодную воду сразу после горячей пищи. Ацтеки прекрасно понимали, что частицы пищи, застрявшие между зубами, приводят к их порче, поэтому советовали регулярно чистить зубы. Для этого использовались соль или измельченный в порошок уголь, а зубной камень осторожно снимали металлическим инструментом. Для тех несчастных, чьи зубы все же пострадали, "в качестве лечения на поверхность зуба накладывалась смесь сосновой смолы и земляных червей. Кроме того, следовало прикладывать к зубу горячий перец или соль. Прокалывалась десна, и к зубу прикладывалась трава тлакакауатлъ. Если ничто не приносило облегчения, зуб удалялся. В образовавшееся отверстие закладывалась соль" (Саагун).
Для людей, чья религия требовала крупномасштабных человеческих жертв, мексиканцы демонстрировали умеренный интерес к хирургии и анатомии. Фурункулы, абсцессы, опухоли и кисты вскрывались. Врачи прибегали к кровопусканию при лечении головных болей, распухших языков и воспаленных суставов. Открытые раны, которые были обычным делом у столь воинственного народа, зашивались, причем в качестве нитей для швов использовались волосы.
Глава 9
Война
Война для ацтеков являла собой экономическую и психологическую необходимость. Мексиканская политика основывалась больше на силе, чем на морали. Сильные государства подавляли и присоединяли к себе слабые, и единственной гарантией независимости была сильная армия. К моменту появления испанцев доминирующие народы, к которым относились и ацтеки, вели паразитическое существование за счет податей, собираемых с покоренных провинций. К непроизводительным классам принадлежало так много людей, что Теночтитлан уже давно исчерпал свои ресурсы и жил вымогательством, чтобы поддерживать статус столичного города.
Нрав ацтеков мало подходил для мирной жизни. Еще во времена своих ранних военных успехов они уверовали в то, что им суждено покорять. Эту уверенность ацтекские правители – ввиду ее политической и экономической выгодности – всячески поддерживали в народе. И каждый юноша страстно желал выказать доблесть на поле боя и тем добыть себе славу.
Как в военном, так и в религиозном плане ацтеки ощущали себя избранным народом. Их миссией было питать богов человеческой кровью, которая единственная могла поддержать их в битве против сил тьмы. В этой связи война приобретала религиозную значимость, становилась чуть ли не актом поклонения. Войны развязывались не только с целью захвата земель или трофеев, но и для того, чтобы захватить как можно больше пленников, которых можно было принести в жертву. В мирные времена, когда поток жертв иссякал, армии развязывали "Войну Цветов" – ритуальное сражение, в котором воины Тройственного союза бились с воинами Тласкалы, Чолулы и Уэшотсинко. Целью сражающихся было взять как можно больше пленных, и, когда жрецы приходили к выводу, что для умиротворения богов захвачено достаточно жертв, "Война" заканчивалась и армии мирно возвращались домой. Мексиканские войны, по каким бы причинам они ни велись, никогда не теряли своего ритуального характера.
Армия, ее экипировка и вооружение
В большой регулярной армии не было необходимости, поскольку каждого ацтекского юношу еще в школе учили обращаться с оружием. С пятнадцати лет (а по некоторым источникам – с двадцати) молодой человек считался годным к военной службе и страстно желал попасть на войну. Помимо ореола загадочности, окружавшего солдатскую жизнь, успехи на поле брани открывали путь к славе и почестям и были одним из немногих способов, с помощью которых человек незнатного происхождения мог продвинуться вверх по общественной лестнице. Воины не получали жалованья, но проявивших доблесть ждали дары – одежда, рабы или частные поместья с крестьянами, работавшими на его землях. Из числа выдающихся воинов избирали военачальников, директоров школ, сборщиков податей, судей и целый ряд второстепенных чиновников. Хотя благородное происхождение было преимуществом, продвижение по службе все-таки в большей мере зависело от личных заслуг, и любой воин, сумевший взять в плен четырех вражеских солдат, автоматически причислялся к правящему классу. Для незаурядного человека не составляло труда подняться от простого солдата до звания лишь на ступеньку ниже главнокомандующего.
Самым маленьким подразделением в армии был отряд из 20 человек, эти отряды составляли более крупные группы по 200, 400 и 800 воинов, которыми командовали офицеры, часто являвшиеся членами воинских братств Орла, Ягуара и Стрелы. Солдат выставлял каждый из 20 кланов Теночтитлана, и структура армии, таким образом, отражала структуру самого города с его кланами, представители которых сражались бок о бок в одной части.
Четыре военачальника были важными персонами, часто кровными родственниками императора, и занимали не только военные, но и гражданские посты. Все четверо выступали в качестве советников монарха, из их числа нередко избирался преемник правителя. Так, например, Монтесума II был военачальником во время правления своего отца, Ауитсотля, точно так же, как и Монтесума I занимал этот пост, когда правителем был его кузен Ицкоатль.
Благодаря своему положению, император был главой армии Теночтитлана и главнокомандующим силами ацтекской конфедерации. Часто правители лично возглавляли армию, но во время затянувшихся военных конфликтов главнокомандование передавалось кому-нибудь из высших офицеров на время ведения этой конкретной кампании.
Города или племена, находящиеся под контролем Тройственного союза, могли собирать собственное войско, и, по некоторым оценкам, принимая в расчет все провинции, Союз мог выставить армию в 100 тысяч человек. В мексиканских хрониках упоминаются армии численностью от 20 тысяч до 200 тысяч человек, разделенные на племенные группы, каждой из которых командовал собственный офицер, но все они находились под верховным командованием Теночтитлана.
Рис. 64. Мужчина с приспособлением для метания копья и дротиком.
Войска не носили форму. Каждый солдат одевался так, как считал удобным, облачаясь во все одеяния, на которые ему давали право его звание и военные заслуги, так что статус воина легко было определить по его костюму, знакам различия и даже по прическе. Воин из братства Ягуара носил воинское облачение своего ордена – хорошо подогнанную шкуру оцелота, покрывавшую торс и конечности воина, а также его голову, так что лицо виднелось через открытую пасть животного. Воина братства Орла легко было узнать по шлему в форме орлиной головы с раскрытым клювом. Низшие чины носили деревянные или кожаные шлемы самой причудливой формы, украшенные знаками из перьев или бумаги.
Командиры полков или городских отрядов несли знамена, прикрепленные к их спинам с помощью ремешков, что позволяло держать руки свободными для боя. Эти штандарты изготавливались из перьев, тростника или бумаги, крепившихся к деревянной раме. Каждое подразделение имело свою собственную отличительную эмблему. На тласкаланском стяге была изображена белая цапля с распростертыми крыльями, у Тепетипака – волк со стрелами, а у Окотелолько – сидящая на скале зеленая птица.
Свободные одежды были помехой на поле битвы, поэтому воины нередко отказывались от своих одеяний в пользу "бронежилетов", сделанных из стеганого хлопка, вымоченного в соляном растворе. Обычной военной формой был плотно прилегающий костюм-трико около двух пальцев толщиной, с корсетом и штанами до колен, образующими одно целое. Верхняя часть зашнуровывалась на спине, так что воин мог быть спокоен – врагу не за что ухватиться! Такой доспех столь эффективно защищал от копий и стрел, что испанцы часто предпочитали его своим тяжелым стальным латам. Мексиканцы любили щегольнуть и украшали эти хлопчатые костюмы геральдическими эмблемами, а воины благородного происхождения иногда носили поверх костюма кирасы из золотых пластинок.
Щит обычно был круглым, диаметром порядка полуметра. Сохранился лишь один образец (возможно, из той партии груза, что Кортес отослал в Европу): он сделан из плотно уложенных рядом и скрепленных прутьев. По диагонали щита расположены планки, за которые брался воин, сам щит покрыт кожей, украшенной узором из перьев. Были щиты из дерева, украшенного золотой или бирюзовой мозаикой. Если доспехи простых солдат выглядели довольно невзрачно, то на щитах командиров красовались личные эмблемы и знаки различия, а у командующего – персональный иероглиф или имя владельца. Иногда использовались большие щиты (возможно, сделанные из кожи и деревянных планок), которые защищали тело с головы до ног.
Оружие дальнего действия – это копье, лук и праща. Копье было легким, с обожженным в огне концом или наконечником из обтесанного обсидиана. Его бросали с помощью атлатля (метателя копья) – приспособления, которое увеличивало дальность действия оружия за счет искусственного удлинения руки копьеметателя. "Метатель копья" состоял из плоской деревянной рейки длиной в полметра с желобком в центре, в котором покоилось древко копья. В один конец атлатля упиралось древко копья, на другом конце – захват для пальцев, иногда в форме сделанных из раковин "петель".
Длина лука редко превышала полтора метра, стрелы были либо обожженными на конце, либо имели наконечники из кости или обсидиана.
Праща изготавливалась из переплетенных хлопковых волокон, с ее помощью можно было метать камни размером с яйцо. Это было излюбленное оружие Матлатсинки.
В ближнем бою самым смертоносным оружием было подобие двуручного меча, его массивный "клинок" из твердой древесины, длиной около метра, усаживали острыми как бритва обсидиановыми лезвиями. Такой палицей можно было нанести страшные раны, ею даже можно было обезглавить лошадь. Диас говорит, что обсидиановые лезвия были куда острее испанских мечей, индейцы даже могли брить ими голову. Впрочем, лезвия быстро тупились и требовали частой замены.
Были пики длиной от 2 до 3 метров, и в некоторых случаях их полуметровую рабочую часть также оснащали пластинами обсидиана.
Реже использовались тяжелые деревянные дубинки и топорики с медным лезвием и толстой рукоятью, по форме напоминающей полицейскую дубинку.
Ведение войны
Война была основным инструментом внешней политики ацтеков – как оборонительной, так и наступательной. И целостность империи поддерживалась силой – войска высылались в любой город, который переставал выплачивать дань или пытался выйти из конфедерации. За пределами империи отказ вести торговлю с ацтеками или плохое обращение с купцами расценивались как недружественный акт, и, как мы уже говорили, торговцы порой намеренно провоцировали конфликты в надежде, что эти инциденты послужат предлогом для вторжения. Когда ацтеки строили такого рода планы, они становились чрезвычайно чувствительными – обижались там, где не было и намека на повод к обиде, и напрашивались на оскорбление, которое можно было бы использовать как предлог для развязывания войны.
В отношении слабых государств применялась стратегия запугивания. Ацтеки понимали, что от разрушенного города податей ждать не приходится, поэтому старались достичь своей цели политическими способами, не прибегая к вооруженному конфликту. Переговоры велись с соблюдением всех церемоний. Сначала послы Теночтитлана вели переговоры с советом вражеского города, приглашая присоединиться к мексиканской конфедерации и воспользоваться преимуществами ее "защиты". Требовали, чтобы Уицилопочтли был почитаем так же, как главный местный бог, и предлагали наладить нормальные торговые отношения. "Разумеется, – говорили посланники, – город сохранит своего правителя, своих богов и обычаи. Все, что требуется, – это заключение "договора о дружбе", заверения в непротивлении налаживанию торговли и, исключительно как выражение доброй воли, небольшой подарок – золото, хлопок и драгоценные камни – для правителей трех союзных государств. Поскольку этот дар является добровольным пожертвованием, городу дано будет право самому определить размер подношения. Сюда не будут посланы сборщики податей или другие чиновники". И так далее… Ацтеки были учтивы и любезны, угроза только подразумевалась. В качестве прощального жеста послы передавали членам совета символическое подношение – мечи и щиты, – а затем отбывали из города на двадцать дней, чтобы дать возможность обдумать сделанное ими предложение.