– Двадцать пять, – ответила она, слегка нахмурившись. – Но я не понимаю, какое это имеет значение для нашей работы.
– Абсолютно никакого. Просто тогда, в лифте, я подумал, что вам лет восемнадцать. Проще говоря, я принял вас за юную кокетливую девчонку. Ну и повел себя соответствующим образом. – Он виновато улыбнулся и развел руками.
Ливия скептически усмехнулась.
– Странно! Вот уж никогда не подозревала, что произвожу на клиентов такое впечатление.
– Я полагаю, ошибка произошла из-за вашего наряда, – пояснил Роджерс, не переставая улыбаться. – О нет, не подумайте, что я хочу его раскритиковать! Этот прелестный костюм смотрится на вас просто потрясающе. Но в то же время он придает вам вид юной, романтичной леди, неискушенной в житейских делах. Обычно так одеваются начинающие секретарши. А женщины, отправляющиеся на важные деловые встречи, как правило, одеваются несколько иначе. Ну, теперь вы понимаете, почему произошло то досадное недоразумение?
– Понимаю, – убитым голосом выдавила Ливия.
Да, она его понимала, и даже очень хорошо понимала. Но, к сожалению, эта простая, азбучная истина дошла до нее слишком поздно.
Как и всегда, удрученно подумала Ливия. Потому что я отношусь к тем незадачливым дурочкам, про которых говорят: крепка задним умом.
Господи, но почему за три года работы в агентстве никто не додумался объяснить ей такие элементарные вещи? Теперь Ливия поняла, в чем крылась причина той настороженности в поведении клиентов-мужчин, с которыми ей приходилось работать. Наверное, когда она влетала в их кабинеты в своих соблазнительно коротких юбках и декольтированных блузках, они тотчас вспоминали судебные процессы по обвинению в сексуальном домогательстве. Вот почему эти бедолаги иной раз и двух слов не могли связать, рассказывая ей про свои товары и услуги. Да они же просто боялись! Отчаянно боялись угодить в ловушку. Возможно, они даже считали, что она намеренно провоцирует их, чтобы затем пригрозить судом и содрать деньги за не поданное в полицию заявление. Боже, какой стыд!
Ливия даже не почувствовала, что на ее глаза навернулись слезы. К сожалению, она заметила это слишком поздно, только когда осознала, что Роджерс ласково гладит ее лицо.
– Что вы делаете?! – в панике закричала Ливия, отталкивая его руку. – Немедленно перестаньте!
– Успокойтесь, – мягко произнес он. – Я не собираюсь к вам приставать, я лишь хочу вас немного утешить. Бедняжка, вы так расстроились из-за моих идиотских откровений! Ради бога, Ливия, простите меня. Я совсем не хотел довести вас до слез, я всего лишь хотел объяснить причину своей ошибки… Черт возьми, ну и дурак же я! Да просто законченный кретин!
Его слова так изумили Ливию, что она забыла про неловкость и отважилась посмотреть на Роджерса. Ее изумление возросло, когда она увидела в его глазах неподдельное раскаяние и трогательную, подкупающую заботу. На какое-то мгновение ей отчаянно захотелось прижаться к его сильной груди и выплакаться. А затем Ливию вдруг охватило негодование. Что за чертовщина? Как он посмел ее жалеть? В конце концов, это просто оскорбительно!
И она тоже хороша, нечего сказать. Распустила сопли перед этим самодовольным наглецом, словно какая-то маленькая девочка. Ливии вдруг невыносимо захотелось взять реванш за свою минутную слабость. А также поставить Роджерса на место, чтобы он не воображал, будто его глупые замечания способны ее серьезно расстроить.
Отступив на шаг назад, Ливия посмотрела на Роджерса с удивительно милой, невинной улыбкой.
– Мистер Роджерс, вы спросили, сколько мне лет, и я откровенно ответила на ваш вопрос, – ласково проворковала она. – Будьте добры, окажите мне ответную любезность!
– Что? А, вы хотите знать, сколько мне лет? – Он вежливо улыбнулся, обрадовавшись возможности загладить свою бестактность и возобновить непринужденный разговор. – Тридцать два.
Ливия в притворном изумлении вскинула брови.
– Как? Всего лишь тридцать два? – с расстановкой переспросила она. – Так мало?
– А что, я выгляжу старше? – спросил он с легким беспокойством, наполнившим сердце Ливии мстительным злорадством.
– Да, признаться, я думала, что вы… хм-хм… несколько старше. Где-то тридцать пять или около сорока.
– Вот те на… – озадаченно протянул он. – Никогда бы не подумал.
– Меня сбило с толку ваше поведение, – елейным голоском пояснила Ливия. – А также то, как вы объяснили вашу ошибку. Видите ли, мистер Роджерс, я читала в книгах по психологии, что это обычно сорокалетних мужчин тянет к молоденьким девочкам. А вам-то всего тридцать два… Не слишком ли рано вы начали гоняться за восемнадцатилетними красотками? Может, у вас какие-то проблемы с самоутверждением и вы попросту боитесь взрослых женщин?
Несколько секунд он растерянно смотрел на нее, часто-часто моргая длинными ресницами. А затем его зеленые глаза наполнились сдержанным гневом.
– Вы ошибаетесь, Ливия, – сухо сказал он. – Я вовсе не гоняюсь за молоденькими девчонками. И уж во всяком случае у меня нет проблем со взрослыми женщинами. Если у кого-то из нас двоих и есть проблемы в общении с противоположным полом, то отнюдь не у меня, а у вас. И вообще, – он строго посмотрел на Ливию, – должен вам сказать, леди воинственная феминистка, что неумеренная язвительность совсем не украшает девушку.
– Так же, как и развязность – мужчину, – парировала Ливия.
Роджерс возмущенно всплеснул руками.
– Нет, это уже просто переходит все рамки приличий! Разве можно в таком тоне разговаривать с клиентом фирмы?!
– А то, как вы разговариваете со мной, по-вашему, нормально?! – в свою очередь возмутилась Ливия. – Вы наговорили мне море всяких гадостей, пользуясь моим зависимым положением! Как вам только не стыдно! Это же… это же просто низко! Вы прекрасно понимаете, что я не могу ответить вам, как должно, чтобы не подвести свою фирму. Так зачем же вы так себя ведете? Захотелось безнаказанно поиздеваться над женщиной?
Замолчав, Ливия возмущенно поджала губы и отвернулась. Однако ее воинственный пыл улетучился, стоило ей подумать о том, что Роджерс может всерьез обидеться и не подписать контракт. Господи, до чего же она все-таки несдержанна! Ей следовало благоразумно промолчать в ответ на его обидное замечание, а не раздувать назревающий скандал. Так нет же, она, словно норовистая лошадка, закусила удила и понеслась вперед, не думая о последствиях своего поведения.
Набравшись смелости, Ливия повернулась к Роджерсу и виновато, почти умоляюще посмотрела на него.
– Пожалуйста, мистер Роджерс, извините меня, – несчастным голосом проговорила она. – Я… я просто немного забылась. Обещаю вам, что такое больше не повторится.
Несколько секунд Роджерс молча смотрел ей в глаза: под его холодным, пронзительным и колючим взглядом Ливия почувствовала себя близкой к обмороку. Но затем, к ее огромному облегчению, его взгляд немного смягчился.
– Ну что ж, – не без сарказма протянул он, – попытаюсь вам поверить. Хотя надежда, что вы исправитесь, весьма невелика. – Усевшись за стол, он быстро подписал контракт и, посмотрев на часы, деловито произнес: – Итак, Ливия, на сегодня наши дела закончены. Завтра я позвоню вам и назначу очередную встречу.
– Хорошо, мистер Роджерс, – кротко ответила Ливия.
Подхватив папку с бумагами, она поспешила исчезнуть с его глаз, чтобы не раздражать своим присутствием. Только выйдя из лифта на первом этаже, Ливия окончательно пришла в себя. И тут же почувствовала такую злость на Роджерса, что ей захотелось что-нибудь сломать или разбить.
Мерзавец! – в бешенстве ругала она его, надевая пальто. Самодовольный богатенький ублюдок! Мне не за что было перед ним извиняться, потому что я сказала чистую правду. И, если бы в нем была хоть капля благородства, он не заставил бы меня унижаться и просить прощения. Да он просто свинья! Натуральная зажравшаяся свинья! Он считает, что если у него полно денег, то все должны ползать перед ним на брюхе… Чтоб ему стать импотентом!
3
Когда Ливия ворвалась в свой офис, ее лицо пылало такой яростью, что Билл Крисп испугался. Спрыгнув со стола, он бросился ей навстречу, всплеснул руками и сдавленно прохрипел:
– Боже мой, Ливия! Ты провалила контракт!
– Успокойся, придурок, – сердито прикрикнула на него Ливия, – ничего я не провалила! Вот твой паршивый контракт! – Она яростно швырнула на стол Билла папку с бумагами. – И заклинаю тебя: оставь меня в покое! Я больше не желаю слышать про твоего проклятого Роджерса, по крайней мере, сегодня.
Из груди Билла вырвался облегченный вздох.
– Так, значит, он все-таки подписал контракт? Хвала небесам! А я уж было подумал, что все пропало…
– Билл! – Ливия метнула на него злобный взгляд. – Уймешься ты наконец или нет?
– Разумеется, не уймусь! – весело возразил он. – Да что ты, Ливия, как ты можешь просить меня уняться, когда я уже извелся от нетерпения! Где ты пропадала так долго? Я думал, сделка сорвалась и ты бродишь где-нибудь по улицам, боясь показаться мне на глаза.
– Мистер Роджерс оказался на редкость болтливым человеком, – мрачно пояснила Ливия. – И вовсе не таким занятым, как ты мне сказал… к моему огромному сожалению!
Билл многозначительно присвистнул.
– Ого, кажется, дело пахнет жареным! Даю голову на отсечение, что этот Роджерс на тебя запал. Что ж, я его отлично понимаю. – Билл с ухмылкой оглядел злополучный оранжевый костюм Ливии и ее волосы, живописным каскадом распущенные по плечам. – В этом прелестном костюмчике ты похожа на спелый, румяный персик, который так и хочется положить в рот… Эй, эй, что ты делаешь?! – испуганно закричал он, увидев, как Ливия взяла в руки массивный металлический дырокол и прицелилась, собираясь запустить его в Билла. – Осторожнее, малышка, этой штукой вполне можно убить человека!
– Если ты, чертов щенок, еще хоть раз назовешь меня "малышкой"… – угрожающе процедила Ливия.
– Клянусь, больше никогда в жизни! – торопливо заверил ее Билл. – Умоляю тебя, Ливия, положи дырокол на место. Я не могу разговаривать с тобой, пока ты держишь его в руках.
– Вот и хорошо, – язвительно поддела его Ливия. Однако, чуть подумав, она все же вернула дырокол на место. – Ладно, черт с тобой, говори, что ты хочешь от меня услышать.
– Что хочу услышать? – переспросил Билл. – Да, разумеется, все – от начала и до конца!
Зная, что он все равно от нее не отвяжется, Ливия уселась в кресло и передала содержание разговора с Роджерсом, опустив некоторые неприятные моменты. Но в конце она все-таки не удержалась и рассказала, что Роджерс пытался с ней заигрывать и предупредил, чтобы она не вела себя с ним, как воинствующая феминистка.
– Вот видишь, в какую неприятную историю ты меня втравил, – упрекнула она Билла. – Теперь мне все время придется держаться настороже с этим нахальным типом. Я не удивлюсь, если он станет открыто ко мне приставать, и просто ума не приложу, что мне тогда делать.
Билл с минуту сосредоточенно молчал, обдумывая слова Ливии.
– Что же мне тебе посоветовать, Ливия? Пожалуй, только одно. – Он посмотрел ей в глаза и хитро улыбнулся. – Если дело дойдет до попыток затянуть тебя в постель, постарайся изобразить девственницу. Скажи, что у тебя были очень строгие родители, которые воспитали тебя в пуританской морали, и ты до сих пор ни разу не была в постели с мужчиной. Как правило, подобные заявления сразу отпугивают мужиков. Большинство из нас ужасно боятся ответственности. А с девственницей, как следует из моего опыта бывалого ловеласа, всегда не избежать проблем.
– Ты и вправду думаешь, что это поможет? – неуверенно пробормотала Ливия.
– Не сомневайся, дорогая. Правда, – Билл цинично усмехнулся, – я боюсь, что наш номер не пройдет, если Роджерс узнает, сколько тебе лет. Девственница в двадцать пять лет… Это звучит так же абсурдно, как байки про то, что какая-то красотка умудрилась сделать успешную карьеру фотомодели, ни разу не переспав со своим боссом. Немногие исключения в этой области только подтверждают правило. Поэтому солги ему, если он спросит про твой возраст. Скажи, что тебе всего двадцать. Ну, в крайнем случае, двадцать два. Но никак не двадцать пять!
– Да-да, Билл, именно так я и поступлю, – промямлила Ливия, избегая смотреть ему в глаза.
Дождавшись, пока Билл отправится к шефу доложить о подписании контракта, Ливия вскочила с кресла и нервно заходила по комнате. "Девственница в двадцать пять лет… Это звучит так же абсурдно, как байки про то, что какая-то красотка умудрилась сделать успешную карьеру фотомодели, ни разу не переспав со своим боссом"… Вспомнив слова Билла, сказанные уверенным, непререкаемым тоном, Ливия почувствовала, как ее лицо начинает гореть. Если бы ее хитроумный коллега только знал, кому он все это говорит! Но, конечно, Биллу даже и в голову не могло прийти, что она, Ливия Гаррисон, и на самом деле девственница.
А если бы он узнал? Интересно, как бы он к этому отнесся? Скорее всего, этот факт его просто рассмешил бы. Или привел в ужас, что более вероятно. Так же, как и любого нормального мужчину. Потому что ни один нормальный мужчина не поймет, как девушка с ее внешностью могла до такого возраста остаться невинной. Да о чем тут говорить! Ее просто сочтут ненормальной. Решат, что у нее что-то не в порядке с головой. Или с физиологией, что казалось Ливии гораздо более унизительным.
Мысли Ливии невольно вернулись к Роджерсу. Поверит ли он, что она до сих пор девственница? Ведь она уже назвала ему свой возраст. И тут Ливия вдруг ясно поняла, что ни за что на свете не решится сказать Роджерсу такую чудовищную вещь. Сделаться объектом насмешек этого гадкого человека? Упаси бог! Уж лучше она продолжит разыгрывать из себя воинственную феминистку. Это будет бесить Роджерса, но, по крайней мере, у него не появится повода над ней насмехаться.
И потом, рассудила Ливия, чуть успокоившись, возможно, она зря беспокоится. После того скандала, который она закатила Роджерсу, у него наверняка пропала всякая охота приставать к ней. Скорее всего, их отношения больше не выйдут за рамки деловых. Ну и прекрасно. Это как раз то, чего она и хочет.
Как только Ливия ушла, Ник попытался вернуться к прерванной работе. Однако сосредоточиться на деловых бумагах ему не удалось. Он был слишком разозлен скандалом с Ливией, чтобы думать о чем-то серьезном.
Связавшись с секретаршей по переговорному устройству, Ник велел отменить все назначенные на сегодня деловые встречи. Настроение у него было паршивым, как никогда. Он был страшно недоволен поведением Ливии Гаррисон. Но еще больше – своим.
Сейчас, когда Ник немного успокоился, он пытался хладнокровно осмыслить все то, что произошло за последние два часа в его кабинете. И почувствовал себя совершенно сбитым с толку. Господи, что за затмение на него нашло? Зачем он так отвратительно вел себя с этой девушкой? У него никогда не было привычки грубить своим деловым партнерам. А тем более – унижать их. Но Ливия Гаррисон… Эта строптивая красотка просто провоцировала его на недостойные выходки. И на эротические заигрывания, что было в десять раз хуже.
"Знаете, мистер Роджерс, я крайне удивлена, что вы до сих пор не попали под статью о сексуальных домогательствах на работе"… Вспомнив слова Ливии, Ник озадаченно нахмурился. Да потому и не попал, что никогда не приставал к женщинам на работе. Но у Ливии конечно же сложилось на этот счет совсем другое мнение. Что ж, неудивительно, учитывая, как он ответил на нее слова.
Ладно, хватит, решительно оборвал себя Ник. Нашел, чем забивать голову. Что сделано, того уже не исправишь. И вообще, ничего ужасного не произошло. Подумаешь, не совсем корректно повел себя с капризной девчонкой! Она сама во всем виновата. Могла бы вести себя со мной более почтительно. В конце концов, ее захудалому рекламному агентству не каждый день попадаются богатые клиенты.
Постаравшись выбросить Ливию из головы, Ник углубился в работу. Но вечером, когда он вернулся домой, его мысли снова начали крутиться вокруг златокудрой соблазнительницы. Он вспомнил во всех подробностях минуты их недолгого общения и пришел к выводу, что Ливия Гаррисон вовсе не так ужасна, как казалось ему днем. Конечно, она вела себя с ним недопустимо дерзко, можно даже сказать, вызывающе. Но не он ли сам спровоцировал ее на такое поведение? Во время их разговора он то и дело дразнил ее, заставляя выпускать шипы и защищаться. И, надо отдать ей должное, это у нее неплохо получалось. Пару раз она довольно ловко поставила его на место. А под конец ей даже удалось его чувствительно уязвить.
Однако у него, Ника, имелось перед Ливией одно неоспоримое преимущество: она находилась от него в зависимом положении. Судя по всему, дела в рекламном агентстве шли не очень хорошо, и Ливия панически боялась упустить выгодного клиента. Возможно, ее даже предупредили, отправляя на встречу: "Смотрите, мисс Гаррисон, не испортите дело. А не то вылетите с работы ко всем чертям!"…
Подумав об этом, Ник вдруг почувствовал себя ужасной скотиной. Утренние события предстали перед ним совершенно в ином свете. Теперь он жалел Ливию и обвинял себя. Да, конечно же это он виноват, что они поскандалили. Только он один! Он вел себя слишком бесцеремонно, да просто отвратительно! А под конец встречи и вовсе умудрился растоптать самолюбие Ливии, вынудив ее извиняться за то, что она бросила ему в лицо нелестную правду.
"Вы наговорили мне море всяких гадостей, пользуясь моим зависимым положением! Как вам только не стыдно! Это же… это же просто низко! Вы прекрасно понимаете, что я не могу ответить вам как должно, чтобы не подвести свою фирму. Так зачем же вы так себя ведете? Захотелось безнаказанно поиздеваться над женщиной?". Вспомнив обвиняющий монолог Ливии, Ник ощутил прилив горького раскаяния и стыда. И вдруг осознал, что искренне восхищается Ливией. На редкость удивительное создание. Смелая, умная, находчивая. И невероятно обольстительная. Конечно, ее не назовешь писаной красавицей с модельной внешностью, но все равно она поразительно хороша. Стройная фигурка, нежные черты лица, замечательные волосы цвета спелой пшеницы. И дивные небесные глаза. Правда, эти прелестные глазки смотрели на Ника не слишком ласково, но был момент, когда взгляд Ливии утратил колючесть и стал кротким и беззащитным, как у ребенка.
Нет, она вовсе не злобная фурия, как он подумал вначале. И не самодовольная дурочка. И уж тем более Ливия Гаррисон совсем не похожа на тех воинственных феминисток, которых Ник, как и любой нормальный мужчина, отчаянно презирал и ненавидел.
Выйдя на балкон, Ник уселся в плетеное кресло и закурил. Мало-помалу в его голове начали рождаться заманчивые идеи насчет дальнейшего сближения с Ливией. Прежде всего он постарается загладить свое отвратительное поведение. А потом… Что будет потом, Ник еще не знал. Но зато он твердо знал другое: он не хочет упустить эту чудесную девушку. И приложит все возможные усилия, чтобы ничего подобного не произошло.