– Отлично, я сейчас вернусь.
Она проводила его взглядом, пока он не исчез на кухне, где был устроен импровизированный бар. Вполне возможно, что он уже нашел кого-нибудь значительно интереснее, чем она. Ее вдруг заинтересовало, продолжается ли у него дружба с Вереной.
Кейт часто видела их фотографии в колонках светской хроники – то они посещают ночной клуб, то присутствуют на открытии какой-нибудь выставки. Эта пара казалась неразлучной. Но все же, все же… Что ни говори, а Верена сейчас в Америке, а Кейт – здесь.
– Ну, вот, ваш напиток, – Джулиан вернулся довольно скоро и протянул ей стакан.
– Надеюсь, водки не очень много, – Кейт улыбнулась и сделала большой глоток, чтобы успокоиться. Ей все еще не верилось, что этот блестящий молодой человек хочет с ней поговорить.
– Ну, конечно, немного. Между прочим, расскажите мне о себе, Кейт.
– Да, в общем, нечего рассказывать. Я не очень интересная личность, – она растерянно пожала плечами.
– Ну, не скромничайте, – Джулиан улыбнулся. – Чем занимается ваш отец?
– Он издатель.
– Надо же! Это интересно. Расскажите мне о его работе.
После четвертого стакана водки с апельсиновым соком Кейт почувствовала себя значительно свободнее в компании Джулиана. Он оказался удивительно остроумным и занимательным собеседником и проявлял такой живой и неподдельный интерес к тому, что она говорила, что от былой скованности Кейт не осталось и следа. Когда, наконец, он пригласил ее танцевать, ей очень понравилось, что все окружающие смотрели на них и перешептывались. Сквозь громкую музыку до нее донеслись слова Джулиана:
– Давай-ка сбежим отсюда, а? Мой дом рядом, за углом. Тут слишком жарко и многолюдно.
Несмотря на обещание, данное себе самой, Кейт охотно согласилась, решив, что ее клятва к Джулиану не относится. Нельзя же, в самом деле, ответить отказом члену королевской фамилии! Да и потом, она же не собирается у него дома заниматься Бог весть чем. В конце концов, его предложение ни к чему не обязывает.
Ей доставило огромное наслаждение пожелать спокойной ночи гостеприимной очаровательной хозяйке, ощущая на своем плече руку Джулиана. Но, когда они вышли на улицу, девушка задрожала.
– Ну, пошли скорей, – ее спутник взял Кейт за руку. – Это здесь, недалеко, мы дойдем быстро.
Он стремительно вел ее по лабиринту пустынных улиц, пока они не подошли к большому дому с красивой белой террасой. Джулиан открыл ключом дверь и провел девушку по лестнице вверх.
Квартира была большая, но в ней царил ужасный беспорядок.
– Извини за беспорядок. Я уезжал на уик-энд, – извиняющимся тоном сказал Джулиан и тут же спросил: – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Пожалуй, бренди… было бы замечательно, – Кейт сбросила с дивана несколько мятых рубашек и села на освободившееся место. Через пару минут Джулиан вернулся со стаканами, подал один своей гостье и сел рядом.
– Какую музыку ты любишь? Что тебе поставить?
– О! Все, что угодно.
Вскоре из колонок раздалась медленная лирическая песня в исполнении Элтона Джона. Джулиан придвинулся к Кейт поближе. Она от волнения опять не могла найти темы для разговора и принялась лихорадочно думать, что сказать. Первым задал вопрос Джулиан.
– Что ты планируешь на будущее? Университет?
Она пожала плечами.
– Честно говоря, я не заглядывала так далеко. У меня нет больших амбиций и большого желания добиться в жизни чего-то особенного. Я просто пытаюсь жить.
– Неплохая философия, – Джулиан посмотрел на нее и вздохнул. – А вот у меня есть и амбиции, и желание, но, увы, моя семья считает мои желания неприемлемыми. Мне хочется стать актером. Очень неудобно быть младшим в королевской семье, особенно, если принадлежишь к боковой ветви династии, да еще такой плодовитой, как моя. Если ты не работаешь, про тебя говорят, что ты лежебока и тунеядец, а если надумаешь пойти работать, то возможность сделать карьеру практически сводится к нулю. К цифрам у меня нет никаких способностей, так что Сити сразу отпадает. Армия тоже не для меня, карьеру военного мне не осилить. Я надеюсь получить степень в университете.
На Кейт произвели огромное впечатление его откровенность и естественность. Ей раньше в голову не приходило, что жизнь подлинного аристократа состоит не из одних только развлечений.
– Однако жаловаться нет смысла. "Положение обязывает" и все такое… – Джулиан повернулся к девушке и приблизил свое лицо к ее лицу. – Знаешь, ты очень привлекательна. Я это давно заметил, когда первый раз увидел тебя выходящей из школы.
Кейт радостно засмеялась, удивленная и взволнованная тем, что он, оказывается, уже давно обратил на нее внимание.
– Спасибо. Хотя, по правде говоря, мне бы очень хотелось быть такой же худенькой, стройной блондинкой, как девушки из нашего класса.
– Ну, знаешь ли, неизвестно, что лучше. Они все похожи друг на друга так, что тоска берет. А ты совсем другая. Немного экзотичная, я бы сказал…
Джулиан прикоснулся к лицу девушки.
– … Губы, которые так хочется целовать…
Он взял стакан из ее рук и поставил на пол, затем привлек Кейт за плечи и поцеловал.
Десять минут спустя, чувствуя себя парящей на небесах, Кейт знала, что с ней сейчас случилось что-то необычное и восхитительное. Она бессчетное количество раз целовалась с другими мужчинами, но никогда это не было так волнующе. У нее дрожал каждый нерв, каждая клеточка ее тела, впервые, несмотря на противоречивое чувство ожидания того, что должно сейчас произойти, ей хотелось большего.
– Пойдем в постель… – касаясь губами мочки ее уха, прошептал Джулиан. – Можешь не соглашаться, Кейт, но, Боже, как я тебя хочу!
Кейт кивнула, чувствуя, что ее тело уже само приняло решение вместо нее. У нее не осталось сил, чтобы сопротивляться охватившему ее желанию. Ноги подкашивались, когда Джулиан, взяв ее за руку, провел через гостиную и открыл перед ней дверь в спальню.
Кейт медленно, дрожа от возбуждения, и в то же время с каким-то облегчением, легла на кровать. Когда Джулиан медленно, очень медленно снял с нее свитер и юбку, а потом трусики, она вдруг подумала, как здорово, что у нее хватило терпения выдержать свою жестокую диету.
– Ты восхитительна, ты прекрасна, – шептал Джулиан, покрывая поцелуями ее кожу и лаская самые интимные места, а она, позволив ему делать с собой все, что угодно, сама почему-то стыдилась прикоснуться к его молодому сильному телу. Видимо, поняв ее состояние, Джулиан, не переставая ласкать Кейт, взял ее руку своей и повел маленькую нежную ладошку вдоль своей груди, вниз, к животу и дальше, пока ее пальцы не коснулись пугающе твердого и большого мужского члена. Она сомкнула пальцы на нем и, внутреннее радуясь и восхищаясь его размерами, начала осторожно и ритмично двигать рукой вверх и вниз. Спустя несколько мгновений Кейт почувствовала, что мужские ладони настойчиво и повелительно нажимают ей на плечи, подталкивая ее голову туда же, вниз, к его чреслам. И тогда, подчиняясь его немому приказу, она послушно, с готовностью легла головой к его ногам, а в следующую секунду, уже лежа на спине, с восторгом увидела, как прямо над ее лицом навис тугой груз мужской плоти, и Кейт, широко открыв рот, с наслаждением прикоснулась к нему губами.
Девушка была уверена, что Джулиан будет ждать, пока она удовлетворит его ртом, как делали все ее предыдущие партнеры. Когда его голова оказалась у нее между бедер, и она почувствовала легкие нежные прикосновения его языка к самым сокровенным частям ее тела, Кейт содрогнулась от наслаждения, будто ее пронзило током.
С этой минуты она уже не могла заставить себя сосредоточиться на том, чтобы дарить свои ласки Джулиану, – слишком острым и захватывающим оказалось то, что он с нею делал.
Девушка билась под ним, словно пойманная в сеть рыба, ее тело трепетало и извивалось во все нарастающей волне блаженства, такого всеобъемлющего, какого она не испытывала даже тогда, когда удовлетворяла себя сама. Ей казалось, что она не выдержит той бури наслаждения, а язык мужчины все скользил и скользил где-то там, внизу, и с ее губ срывались громкие стоны и крики, и Кейт плакала от счастья, чувствуя, что вот-вот все в ней сейчас взорвется, и весь мир вокруг разлетится мириадами золотых звезд. Ступни ее широко разведенных ног плотно впечатались в постель, она прогнулась, высоко подняв бедра и даже не ощущая на себе тяжести мужского тела.
– Не останавливайся! Пожалуйста, не останавливайся! – молила Кейт пересохшими губами, мотая головой. И, наконец, когда ей уже казалось, что она больше не выдержит этой сладостной пытки, этого мучительного острого наслаждения, ее потряс оргазм, и девушка громко вскрикнула от счастья, потом хрипло застонала, а ее тело содрогнулось в конвульсиях, словно пытаясь освободиться… А потом пришло облегчение, и она стала невесомой и легкой…
Когда Кейт затихла в его объятиях, Джулиан положил ее поровнее, лег рядом с ней и убрал с ее лба спутанные волосы.
– Какая ты красивая… Я никогда не видел раньше, чтобы женщина так замечательно отдавалась наслаждению…
Кейт отвернулась, ей было почему-то стыдно, словно она вела себя не так, как положено настоящей леди. Джулиан нежно и властно повернул ее мокрое от счастливых слез лицо и поцеловал ее.
– И я хочу видеть тебя в этом состоянии еще… еще… и еще.
Кейт робко взглянула на него и, увидев, что он говорит абсолютно серьезно, радостно улыбнулась и шепнула:
– Мне кажется, теперь твоя очередь…
И, не дожидаясь ответа, скользнула к его ногам.
На рассвете Кейт повернулась на бок и посмотрела на спящего Джулиана. Они занимались любовью всю ночь и, в конце концов, утомленные, уснули, не разжимая объятий. Она встала с кровати, чувствуя, как дрожат ноги от усталости, и начала собирать разбросанную одежду и торопливо одеваться. Надо было вернуться домой раньше, чем обеспокоенные родители позвонят в полицию.
Кейт на цыпочках прошла в гостиную, взяла свою сумочку и, достав из нее клочок бумаги и ручку, написала: "Спасибо за прекрасную ночь. Позвони мне как-нибудь, К.".
Затем она перечитала записку и в сердцах разорвала ее, а обрывки сложила в сумку. Она не будет навязчивой. Если ему захочется продолжить отношения, то для него не составит труда узнать ее телефонный номер.
Девушка тихонько вышла из дома и остановила первое попавшееся такси. Когда Кейт приехала домой, она быстро разделась и сразу бросилась в свою уютную постель. У нее словно онемело все тело, и она чувствовала себя совершенно разбитой. И все-таки Кейт счастливо улыбалась. Ей еще чудился запах Джулиана, она даже не захотела принимать душ, чтобы этот удивительный аромат мужского тела держался подольше.
Она заснула мгновенно и во сне видела свою свадьбу в Виндзорском дворце, в капелле Святого Георга, и себя в платье, отделанном горностаями.
Глава 13
Первый месяц, проведенный Мадди в новом доме, оказался таким, как она и ожидала. С отцом они виделись только изредка, днем он работал в театре, на репетициях, вечером с Иветтой отправлялся куда-нибудь в гости.
Она все никак не могла заставить себя простить отцу то, что он не заступился за нее и Шехерезаду.
Но больше всего ее мучила необходимость каждый день наблюдать за тем, как Николь все больше и больше втирается Кристоферу в доверие. В отношениях с ним Николь была сама нежность и предупредительность, вежливая, ласковая, – просто образцовая дочь. И Мадди вынуждена была беспомощно наблюдать, как Кристофер все больше и больше подпадает под влияние дочери Иветты. Похоже, что у него для Николь находилось значительно больше времени, чем для собственной дочери. Перед родителями Николь держалась с Мадди так, будто они самые что ни на есть родные сестры, поэтому Мадди знала, что отец ни за что не поверит, если она расскажет, какой злобной и недоброжелательной становится Николь, когда они остаются одни. По этой причине Мадди старалась держаться по-прежнему спокойно и, по мере того, как Николь все больше сближалась с Кристофером, все больше отдалялась от него.
Отношения Мадди с мачехой тоже не сложились. Иветта относилась к ней, как к квартирантке, и заметно смущалась, стоило только с ней заговорить.
Неделя шла за неделей, и Мадди стала бывать дома как можно реже. Мало того, что ей приходилось терпеть соседство Николь, так еще и ежедневные занятия в одном классе создавали ощущение, что от сводной сестры совершенно невозможно избавиться. Но хуже всего было то, что Саша с того дня, как начался весенний семестр, явно игнорировал ее, и это доставляло Николь огромное удовольствие, заметное даже невооруженным глазом.
Это еще больше увеличивало депрессию Мадди. Наконец, однажды после окончания занятий она решила повидаться с Себастианом или Хассаном, чтобы по возможности дольше не возвращаться домой.
Шехерезада и ее детишки счастливо жили в обстановке неслыханной роскоши. То ли благодаря этому, то ли еще по какой-то причине Хассан вообще становился все более симпатичен Мадди. Она никогда не рассказывала ему, что именно с ней произошло, но он, кажется, и без этого понимал, что у нее есть проблемы, и изо всех сил старался подбодрить ее. А жалобы Мадди оставляла Себастиану. Ее друг детства был единственным человеком, который понимал, через что ей приходится пройти в новой жизни.
Себастиан недавно перебрался из квартиры своей тетки в общежитие недалеко от консерватории. В комнате, где он теперь жил, хватало места, чтобы только поставить кровать, холодильник и его гордость – древний рояль "Стейнвей", на котором Себастиан музицировал дни и ночи напролет, когда был не на занятиях.
Однажды вечером в конце марта, после особенно трудного и тяжелого дня, Мадди решила пойти к нему. Себастиан открыл дверь, и ей в лицо ударил застоявшийся запах сигаретного дыма.
– О, привет, моя дорогая. Входи и поставь чайник.
Мадди кивнула, а ее друг сел за рояль. Он работал над новой композицией. Девушка налила в чайник воды, поставила его на газ, села на кровать и затихла. Себастиан взял еще несколько аккордов, затем вдруг резко остановился и, повернувшись, внимательно посмотрел на нее.
– Ну, что, совсем плохо, да?
– Честно, Себастиан, я не знаю, сколько я смогу все это выносить. Николь такая сука. Ее сегодня в училище превозносили до небес, потому что она, видите ли, танцевала с Сашей па-де-де перед Рождеством, и у них был просто ошеломляющий успех. Она прекрасно знает, что Саша мне нравится, и специально каждый раз дает мне понять, что он меня отверг.
Себастиан встал, чтобы приготовить кофе. Было заметно, что он что-то хочет сказать и изо всех сил сдерживается. Наконец он произнес:
– Послушай, Мадди. Я знаю, что это не мое дело, но мне кажется, что тебе лучше порвать с Сашей все отношения. Пусть Николь получит его. Он тебя не стоит, поверь мне.
– Почему? Да ты ведь его едва знаешь и видел только раз! – взорвалась Мадди.
– Ну, ладно, ладно… Прости, пожалуйста. Больше никогда не позволю себе критиковать твоего драгоценного Сашу. Давай оставим этот разговор, ладно?
– Почему ты так настроен против него? Может, тебе известно что-то, чего я не знаю? – настаивала Мадди.
– Нет, нет, конечно, нет! – Себастиан пожалел, что вообще заговорил об этом. – Бог с ним. Лучше подойди сюда, давай посмотрим, как ты исполнишь мою новую песню.
– Да ты с ума сошел! – застонала девушка. – Я же смертельно устала.
– Да ты просто обязана исполнить это. Ну же, Мадди! Я слушал твои исповеди о бедах, обрушившихся на тебя. Самое меньшее, что ты теперь обязана сделать, это проявить хоть немного энтузиазма в отношении моего творения.
– Ну, ладно, не сердись, – виновато сказала Мадди и встала у рояля.
Песня оказалась балладой. Мадди не могла удержаться. Музыка захватила ее, отодвинула куда-то все заботы. Пока Себастиан пел, девушка стала тихонько ему подпевать.
– Ну, что ты об этом думаешь? – спросил он.
– Мне нравится, – честно призналась она.
– Я хочу услышать это в женском исполнении. Для этой мелодии необходим женский высокий голос. Значит так, начинай медленно и спокойно, а ко второму куплету постепенно набирай мощь.
Мадди без видимого напряжения запела, и Себастиан внезапно поймал себя на том, что попал под очарование своей собственной песни.
Красивый, нежный и в то же время сильный голос девушки, казалось, придавал дополнительную выразительность его композиции. И в эти минуты Себастиан отчетливо осознал, что балладу он написал специально для Мадди, чтобы подчеркнуть силу и красоту ее голоса.
– Просто здорово, Мадди! У тебя действительно прекрасный диапазон. Жаль, что ты ничего не хочешь делать. Ты запросто могла бы заткнуть за пояс многих профессионалов из Гилдхолла, если бы захотела.
– Спасибо, только зря ты меня уговариваешь. А песня мне действительно очень понравилась, – Мадди подошла к кровати и легла на спину, заложив руки за голову. – Знаешь, Себастиан, я хотела бы найти способ заработать деньги, чтобы можно было снять квартиру и сбежать из этого ужасного дома. Я переехала туда ради отца, но, думаю, он и не заметит, если меня там не будет.
– Ты, пожалуй, слишком увлеклась своими переживаниями, Мадди. Твой отец влюбился впервые за тринадцать лет. Конечно, он сейчас очень увлечен этим и некоторое время будет уделять все свое внимание молодой жене. Он, как и прежде, обожает тебя, я в этом уверен.
– Может быть, хотя мне кажется, что он отдает предпочтение Николь. Мне через три месяца исполняется восемнадцать, и я смогу сделать то, что решила. Если, конечно, у меня будут деньги.
– Ну, что же, может быть, мне удастся тебе в этом помочь.
От изумления Мадди села на кровати.
– Каким образом?
– Видишь ли, я могу взяться за дополнительную работу, чтобы получать прибавку к стипендии. Я уже думал о том, что мог бы подрабатывать, как твой отец.
– Ты имеешь в виду игру в барах и тому подобное?
Себастиан кивнул.
– Да. Только получать можно значительно больше, если умеешь играть и петь, а я, конечно, не смогу взять на публике ни одной ноты. Я хочу тебя спросить, как ты смотришь на то, чтобы мы вместе сделали песенную программу и потом попытались обратиться в агентство по найму?
Мадди с сомнением покачала головой.
– Я тебе, Себастиан, тысячу раз говорила, что я не певица, а балерина.
– О'кей, Мадди, ну и ищи себе работу официантки в ресторане! И только потому, что ты слишком упряма и не хочешь признать, что тебе повезло получить от Господа еще один талант. Я отказываюсь тебя понимать.
Себастиан досадливо покачал головой. Мадди внезапно поняла, что ее друг не на шутку огорчился из-за того, что она отвергает его предложение. Ей ничего не оставалось, как примирительно сказать:
– Послушай, я очень сожалею, что расстроила тебя. Но мне показалось, что ты напрасно все это затеял. На самом деле в моем голосе нет ничего особенного. Ты же знаешь, когда я пою, мне не нужно никаких усилий. Это у меня происходит, словно так и должно быть.