– Дело в том, Мадди, что в следующем году начнется особенно трудная работа. Я уверен, тебе понятно, что в Труппе Королевского Национального балета очень мало вакантных мест, – максимум четыре, пять. Если бы меня спросили до Рождества, я бы сказал, что у тебя есть все шансы оказаться в числе избранных. Теперь я не знаю… Ты действительно хочешь танцевать, не так ли?
– Конечно! Я всегда мечтала танцевать в Королевском Национальном. Мне очень жаль, сэр, что моя работа вас не удовлетворяет. Обещаю, что буду стараться еще больше.
Серж внимательно посмотрел на бледное лицо девушки. Может, ей нужен стимул?
– Послушай, я подумал о том, чтобы ты позанималась с Сашей некоторое время. Может быть, ты смогла бы заменить Николь в последнем спектакле семестра.
– Н-нет, сэр. Если вы не против, я бы хотела остаться со своим постоянным партнером Джоном. Мы с ним достаточно хорошо изучили друг друга и…
– Ладно, раз ты так хочешь… Я-то думал, что вы с Сашей очень неплохо вместе танцевали.
– Да, но он сейчас является партнером Николь, и с моей стороны было бы не совсем порядочно…
– Запомни, Мадлен, ни у кого из вас нет еще постоянного партнера.
Серж вздохнул, огорченно констатируя, что сумел понять причины ее неудач не лучше, чем в тот момент, когда она переступила порог его кабинета. У него было особенно нежное отношение к Мадди еще и потому, что он хорошо знал Антонию, и сейчас он видел, что Мадди очень уязвима и от чего-то страдает. Ему вовсе не хотелось сидеть сложа руки и наблюдать, как эта девушка портит себе блестящее будущее.
Но он ничем не сможет ей помочь, если она не расскажет, что с ней происходит. А этого-то Мадди, похоже, и не хочет делать. Наконец Серж сказал:
– Ладно, оставим пока все, как есть. Спасибо, что зашла ко мне.
Мадди встала.
– Очень сожалею, сэр. Обещаю, что постараюсь заниматься лучше.
– Мадди! – окликнул ее Серж, решивший сделать последнюю попытку разобраться в том, что случилось с девушкой.
– Да, сэр?
– Ты знаешь, мы с твоей матерью вместе учились в этом училище, а потом я стал ее партнером. Если ты соберешься, я убежден, что тебе удастся достичь даже большего, чем достигла она в твоем возрасте.
Только теперь лицо Мадди осветилось улыбкой, которой Серж у нее давно уже не видел.
– Спасибо, сэр.
– И еще, Мадди… Если захочешь поговорить, ты знаешь, где меня найти.
Девушка кивнула и вышла из кабинета.
Серж взглянул на фото, где он был снят вместе с Антонией, и подумал, рассказал ли Кристофер дочери, как умерла ее мать. Вряд ли, или он рассказал совсем немного. И это, видимо, самое правильное. Прошлое есть прошлое.
После разговора с Сержем Мадди вышла из его кабинета со смешанным чувством. Она злилась на себя за то, что ее личные проблемы так повлияли на занятия, а она допустила это, совершенно раскиснув и потеряв контроль над собой. И все-таки она была очень рада, что Серж оказался достаточно внимателен и пригласил побеседовать о ее проблемах. Но особенно острую радость, нет, настоящее счастье, девушка испытала от того, что педагог сравнил ее с матерью. Первый раз за много месяцев она воспряла духом. Мадди думала о том, что и сама, наверное, во многом виновата.
Она должна честно признать, что за последние несколько недель даже Николь стала дружелюбнее, и им удалось вполне цивилизованно обсудить, как идет подготовка к празднику, который должен состояться в следующий уик-энд.
Словом, что там ни говори, но Мадди знала, что ей надо изменить свое отношение к жизни, раз уж это так влияет на занятия. Серж думает, что у нее талант, возможно, не меньший, чем у Николь.
Размышляя об этом, Мадди и не заметила, как прошла всю Кингз Роуд, но к концу этой пешей прогулки она почувствовала себя значительно увереннее. Для начала, вернувшись домой, ей следует попытаться быть хоть чуточку веселее. Она извинится перед отцом за то, что была такой надутой все это время, и даже постарается быть повежливее с Николь. А с завтрашнего дня она сосредоточится на своих занятиях.
– Мадди, Мадди, – кто-то изо всех сил пытался ее окликнуть. Она оглянулась по сторонам, желая увидеть среди толпы прохожих, кому она понадобилась, и внезапно увидела на другой стороне улицы Кейт, которая бешено размахивала рукой, стараясь привлечь ее внимание. Затем Кейт стремительно бросилась через дорогу, отчаянно лавируя между мчащимися автомобилями, и, наконец, благополучно добежав до Мадди, горячо обняла подругу.
– Мадди, дорогая! Ну, как ты?
С первого взгляда Мадди поразилась тому, как Кейт похудела. Лицо подруги казалось высохшим и осунувшимся, а обычно пышущая здоровьем кожа теперь стала болезненно бледной.
– У меня все отлично, – ответила Мадди. – Давно мы не виделись.
Кейт виновато посмотрела на нее.
– Я знаю. Прости меня. Жизнь такая суетливая. Слушай, у тебя есть время? Давай зайдем куда-нибудь, выпьем кофе. Ну, пожалуйста.
– Хорошо, конечно.
Кейт обняла Мадди за плечи, и подруги пошли к ближайшему кафе. Когда они сели за столик и сделали заказ, Кейт спросила:
– Итак, как тебе нравится жизнь светской дамы?
– Как раз об этом я хотела спросить тебя, – пожала плечами Мадди. – Я слишком занята своими пуантами, па-де-де и практически не замечаю, где живу и чем питаюсь.
– Да. Это понятно. Я имею в виду, как твои отношения в новой семье? Николь действительно оказалась такой сволочной сводной сестрицей, как ты и предполагала?
– М-да… Пожалуй. – Мадди внезапно замолчала. – Уж если начинать новую жизнь, то прямо сейчас. – Пожалуй, нет. Она не настолько плоха. Просто, наверное, ей, как и мне, очень трудно приспособиться к новой жизни. Ну, а ты как? Похоже, ты здорово потеряла в весе, Кейт. У тебя все хорошо?
– Конечно. Уж если я решила чего-то добиться, то добьюсь, чего бы мне это ни стоило. С сентября я похудела на двадцать фунтов.
– Тебе пора остановиться. Иначе ты заработаешь…
– Малокровие. Знаю. Мама мне уже все уши прожужжала. Слушай, ты все еще с тем своим русским парнем?
– Нет, там… все кончено, – пожала плечами Мадди.
– Но он тебе по-прежнему нравится?
– Да, нравится. Но, к сожалению, он, кажется, отдает предпочтение Николь.
Мадди решила сменить тему разговора.
– А ты, кстати, нашла себе богача из своей мечты?
Лицо Кейт помрачнело. Вообще-то об этом ей меньше всего хотелось говорить. Однако Мадди была ее старой подругой.
– Вообще-то, да. Но есть кое-какие проблемы. Слушай, Мадди, если я тебе расскажу, поклянись, что сохранишь все в тайне.
– А почему? Ты что, связалась с наследником престола принцем Уэлльским?
Кейт застенчиво улыбнулась.
– Нет, не совсем. Дело в том… Я понимаю, ты, может быть, не поймешь…
И она выложила историю о Джулиане, о том, как они провели ночь в феврале, как Джулиан уехал к Верене, но, вернувшись из Штатов, в ту же минуту позвонил ей, и их отношения возобновились.
– Ну, а с Вереной у него все кончено или нет?
– Не знаю. Она будет в Штатах до конца месяца, тогда и узнаю.
– А почему вам приходится скрывать ваши отношения?
– Ну, потому, что стоит только Джулиану появиться где-нибудь, хоть в ресторане, с другой женщиной, как тут же найдется какой-нибудь фотограф, который его снимет. Тогда фотография может попасть в газеты, а Джулиан не хочет, чтобы Верена узнала о наших отношениях.
– Но это же непорядочно, Кейт. Если он собирается и дальше быть с тобой, тогда у Верены, конечно, есть право узнать обо всем.
– Конечно, конечно, – вздохнула Кейт. – Но все так непросто. Семья у Верены такая аристократическая, а Джулиан не хочет, чтобы они огорчались. Он не хочет огорчать и своих родственников, которым Верена очень нравится.
– Вот что для Джулиана действительно важно!
– Но не забывай, что он родственник королевы.
– А ты не боишься, что Джулиан просто пользуется тобой?
– Конечно, я думала об этом. Но что я могу поделать? Мадди, я люблю его! – Кейт отвела глаза, но Мадди заметила, что в них появились слезы. – Что бы ни было, пусть все остается, как есть, пока не вернулась Верена. А там я посмотрю, что он будет делать. Знаешь, я уверена, что он меня любит.
Мадди внезапно почувствовала прилив симпатии к Кейт. Несмотря на то, что у Кейт была прекрасная возможность жить в полном довольстве и иметь столько денег, сколько хочется, похоже, она тоже не особенно счастлива. Мадди участливо посмотрела на нее и все-таки не удержалась и спросила:
– Кейт, ты уверена, что твои чувства к Джулиану не вызваны его близостью к королевской фамилии?
– Нет, Мадди, то есть, сначала я, правда, думала о всяких там выгодах, мантиях, коронах, но в самом деле мне нужен Джулиан, и чувство, которое я к нему испытываю, свободно от корысти.
Мадди вздохнула:
– О, дорогая моя!
Кейт допила кофе и поставила чашку на стол.
– Ладно, я должна идти домой. Джулиан сказал, что может вечером позвонить, и я не хочу пропустить его звонок.
Она потянулась через стол к Мадди.
– Спасибо тебе за то, что выслушала. Я так по тебе скучала, честное слово. Мы должны встречаться чаще.
– А ты приходи ко мне на день рождения, хорошо?
– Конечно. Спасибо за приглашение, я постараюсь. Вот только Джулиан улетает в конце недели в Грецию, и я…
– Ну, если он позвонит, бросишь все и побежишь к нему, – закончила за нее Мадди.
Кейт покраснела.
– Ну, что же, если ты не против…
– Брось. Мне бы хотелось, чтобы ты была на вечеринке. Это мне нужно для моральной поддержки, но я не могу и не хочу вставать на пути, по которому вы идете к настоящей любви.
– Тогда решено, спасибо, Мадди, – растроганно произнесла Кейт. – Ты настоящая подруга.
Девушки пошли каждая своей дорогой. Мадди медленно шла домой и думала о разговоре с Кейт. Всего десять месяцев назад их жизни настолько тесно были связаны, так переплелись. Прошло меньше года, и они оказались одни перед проблемами, свалившимися на них неизвестно откуда. Наверное, все-таки не очень весело становиться взрослой, совсем не так заманчиво, как они себе раньше представляли.
Глава 17
В день празднования совершеннолетия Николь и Мадди в доме все сновали взад-вперед, нанося последние штрихи и украшая место торжества. Обстановка была нервной, но приподнятой, так что даже Мадди испытывала легкое возбуждение.
Когда они вчетвером торопливо доедали завтрак на кухне, Николь чрезвычайно ласково обратилась к своей сводной сестре:
– Мадди, я с мамой собираюсь на Фалхэм Роуд, чтобы выбрать цветы. Не можешь ли ты мне оказать одну услугу?
Естественно, в присутствии отца и Иветты Мадди не могла отказать.
– Да, конечно, – ответила она. – А в чем дело?
– Да, вот, я хотела попросить Глэдис погладить мне платье, а она сказала, что слишком занята сегодня приготовлением закусок и всего прочего. Может, ты выберешь время для того, чтобы отутюжить мой наряд?
– Ну, конечно, ты сделаешь это, Мадди, правда? – сказал Кристофер. И ей ничего не оставалось, как согласиться.
– Ладно. Я все равно буду гладить свое платье.
– Спасибо, – растроганно сказала Николь.
Спустя десять минут они с матерью удалились. Кристофер вышел в сад проследить, как устанавливают шатер, а Мадди пошла наверх в примерочную, где была доска для глажения белья и швейная машинка. Платье Николь висело на вешалке, но Мадди стала сначала готовить свое платье, вспоминая, когда ей пришлось надевать его в первый раз, и вдруг поймала себя на том, что в глубине сердца надеется, что вечером Саша придет, извинится перед ней, и они весь вечер проведут вместе.
Мадди очень хотелось, чтобы пришел и Себастиан, хотя с ним она не разговаривала с той последней размолвки.
Она послала ему приглашение, которое вполне можно было расценить как первый шаг к примирению, а Себастиан прислал ответ, что он с огромным удовольствием приехал бы, но, к сожалению, за неделю до торжества ему нужно лететь в Италию на конкурс.
Мадди аккуратно разложила на доске темно-синее платье из шелка, тонкого и невесомого. Платье было очень красивое, и она знала, что Николь в нем будет выглядеть просто великолепно. Боясь оставить малейшую отметину на ткани, она положила на платье чистую салфетку, включила утюг на самую низкую температуру и начала гладить. Ей потребовался час, чтобы отутюжить каждую складку. Когда она закончила работу, платье выглядело замечательно. Мадди с облегчением вздохнула, повесила платье на плечики, накрыла защитной тканью и отнесла в комнату Николь. Затем вернулась, чтобы догладить свое платье.
Весь день прошел в отчаянных хлопотах. В пять часов Иветта дала им возможность спуститься в сад и выпить чего-нибудь холодного.
– Не могу поверить, но, кажется, наша пресловутая английская погода решила для разнообразия козырнуть чем-нибудь приличным. Похоже, вечером будет тепло и тихо, – довольно произнес Кристофер, в то время как рабочие в саду зажигали иллюминацию.
– Как красиво! Спасибо! – восхищенно сказала Николь, подходя к матери и обнимая ее.
– Да, спасибо. Выглядит чудесно, как в сказке, – не удержалась от восхищения и Мадди.
– А теперь, – улыбнулся Кристофер, – перед тем, как мы разойдемся, чтобы переодеться, мы с Иветтой хотим сделать вам подарок.
– Мы очень долго думали, что бы такое подарить, – добавила Иветта, и тогда Кристофер достал из кармана два конверта и подал один Мадди, а другой Николь.
– Откройте, – с видом заговорщика сказал он.
Мадди открыла свой конверт и обнаружила в нем обратный билет из Нью-Йорка.
– Билет до Нью-Йорка! – радостно воскликнула Николь.
– Да, все готово, – улыбнулась Иветта. – Мы решили, что в следующем году, скорее всего, в это время вы будете очень заняты, поскольку станете балеринами Королевского Национального балета. Мы с Кристофером очень на это надеемся, и поэтому вы должны хорошо отдохнуть на последних каникулах. Так вот, когда через три недели закончится семестр в училище, вы, родные мои, отправитесь в Америку к моей хорошей подруге. Она живет в Нью-Йорке. Можете отдыхать в Штатах в свое удовольствие весь июль и август, а Марси, она сама в прошлом балерина, покажет вам страну. Мне даже удалось договориться, чтобы с вами позанимались на репетициях труппы Нью-йоркского балета.
– Ой, мамочка, как замечательно! Правда, Мадди?
Мадди почувствовала, как у нее от восхищения и радости даже мурашки по спине пробежали. Черт с ним, что придется столько времени терпеть Николь, но за возможность повидать Нью-Йорк и позаниматься в одной из лучших балетных трупп мира стоило заплатить такую дорогую цену.
– Да! Это грандиозно! Спасибо, папочка! – Мадди обняла отца и повернулась к мачехе. – Спасибо.
– Разлетимся на лето в разные стороны. Мы с Иветтой сняли дом в Тоскане. У нас был очень тяжелый год, нам тоже хочется отдохнуть вдвоем.
Иветта кивнула.
– По-моему, сейчас самое время переодеться к торжеству. А то с такими темпами мы не успеем, вскоре начнут собираться гости.
– Мадди, ты не против, если я первая пойду в душ? – спросила Николь.
– Пожалуйста. Платье я оставила у тебя в шкафу.
Иветта и Николь скрылись наверху, оставив Мадди и Кристофера одних.
– Как приятно, дорогая, видеть тебя более счастливой, чем раньше, – сказал отец.
– Да, папа. Мне очень жаль, что я недавно была такой… такой… Ну, в общем, мне требуется какое-то время, чтобы привыкнуть.
– Конечно, девочка. Но ты же знаешь, что для меня нет никого дороже, правда?
Слезы навернулись у Мадди на глаза, и она прошептала:
– Да, папа, знаю.
– Ну, обними же меня, – Кристофер протянул к ней руки. – С днем рождения, милая моя. Я горжусь тобой.
В эту минуту на террасе дома, где они только что сидели, появилась Николь, держа в руках платье, которое недавно гладила Мадди. Ее лицо было залито слезами.
– Ах, Мадди! – жалобно воскликнула она. – Почему ты мне сразу не сказала! Если бы я знала раньше, можно было бы с этим что-то сделать!
Услышав рыдания дочери, на террасу выбежала Иветта.
– Что случилось?
– О, мама! Взгляни!
Николь встряхнула платье. В центре на самом видном месте была большая дыра от утюга.
– Я больше не смогу его носить! Оно совсем испорчено, нет времени приготовить что-нибудь еще!
– О, дорогая моя. Не волнуйся. Уверена, мы что-нибудь подберем из моего гардероба. Как это могло случиться?
– Ну, помнишь, утром Глэдис была занята, и я…
Три пары глаз обратились к Мадди, а она, совершенно обескураженная тем, что произошло, замерла, онемев от растерянности.
– Мадлен, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес Кристофер. – Почему, ради всех святых, ты не сказала раньше? Мы тогда смогли бы хоть что-то придумать. У Николь было бы время купить новое платье.
Кристофер говорил, и его лицо все больше мрачнело. Он уже не пытался скрыть своего гнева и разочарования.
– Потому, что… я… я этого не делала, – запинаясь, проговорила Мадди.
– А кто же это сделал? Не лги, Мадлен. Мы слышали, как Николь просила тебя погладить платье, а я, проходя мимо примерочной, видел тебя там, – тихо возразил Кристофер.
Николь с наигранной бодростью вытерла слезы и сказала:
– Послушайте, не будем больше из-за этого беспокоиться. Я уверена, что это просто случайность…
– Так, Мадлен? – Кристофер пристально посмотрел на нее. – Я никогда не думал, что у тебя такой злобный, мстительный характер. Мне стыдно за тебя, очень стыдно. После всего, что мы с Иветтой сделали для вашего дня рождения, ты нам так отплатила! Ладно, время идет. Уйди с моих глаз! Мне бы хотелось вообще, леди, выгнать тебя с вечера, но, жаль, твои друзья все-таки будут ждать.
Губы Мадди побелели, руки задрожали, она в отчаянии взглянула на отца и воскликнула:
– Папа, ну послушай! Я знаю, что ты мне не веришь, но я не…
– Сейчас же иди к себе, Мадлен! И не спускайся вниз, пока не начнется торжество!
Сжавшись, словно от удара, Мадди пошла наверх. Никогда прежде она не слышала, чтобы отец повышал на нее голос, и вот теперь, оглушенная его гневом, убитая недоверием, Мадди на негнущихся ногах подошла к лестнице и оглянулась. В глазах Николь она увидела выражение триумфа.
Она взбежала наверх и бросилась на кровать. Зажала уши, чтобы ничего не чувствовать, не видеть. В этот момент ей хотелось умереть.