- Ну, он считается вполне приличным художником, особенно среди любителей реализма. Энн оказалась достаточно осведомленной, если учесть, что большую часть занятий она пропустила.
Мэгги хотела сказать, что работы Перри очень напоминают ей календарь, который висит у отца в офисе, но в этот момент Сюзи схватила ее за руку.
- Он идет! - прошипела она.
Бен подошел и остановился за стулом Мэгги.
Она чувствовала его всеми своими нервными окончаниями, но оборачиваться не стала, рискуя ткнуться лбом в пряжку его пояса или чуть ниже.
- Привет-привет, - протянула Сюзи. - Познакомься, Бен. Это - Энн. Энн, это Бен. Энн наша третья соседка, она приехала вчера поздно вечером.
- Мы уже встречались, спасибо. - Он коснулся рукой плеча Мэгги, отчего ее дыхание тут же сбилось. - Уделишь мне минутку? Не возражаете, девушки!
- Конечно, нет, - ответила Энн.
Сюзи многозначительно ухмыльнулась.
Мэгги никак не могла справиться с дыханием, но отодвинула стул, поднялась и вышла вслед за Беном на веранду.
Дура, дура, дура!
ГЛАВА ПЯТАЯ
- Какой прекрасный закат! - воскликнула Мэгги нервно. Странно, она никогда не нервничает.
- Да. И зелено вокруг. Очень отличается от того места, откуда я приехал. - Голос Бена звучал странно возбужденно, и смотрел он вовсе не на пейзаж, а прямо на Мэгги.
- А откуда ты приехал?
- Из… Западного Техаса. Небольшой городок, о котором мало кто слышал. Места вполне пригодные для жизни, если не считать муравейников.
- Не сомневаюсь, что там есть свои красоты, пробормотала Мэгги.
В чем она действительно не сомневалась, так это в том, что Бен вытащил ее на улицу вовсе не затем, чтобы побеседовать о географии и природе. Но тогда зачем? Что он хотел сказать ей такого, что не должны были услышать остальные?
- Мэгги? - Ей показалось или он действительно враз охрип?
Бен поднял руки и тут же опустил их.
У Мэгги перехватило дыхание.
Бен снова поднял руки и на этот раз взял в ладони ее лицо. Приподняв его, он стал медленно наклонять голову, пока не коснулся ее губ своими.
Мягкие, теплые, чуть влажные, они нежно ласкали ее губы, ни к чему не принуждая и ничего не требуя.
Когда Бен поднял голову и посмотрел ей в глаза, единственным желанием Мэгги было притянуть его голову обратно, приникнуть к его губам и позволить случиться всему, что суждено.
Бен откашлялся и опустил руки ей на плечи. В сгустившихся сумерках его глаза казались почти черными под полуприкрытыми веками. Даже если бы от этого зависела ее жизнь, сейчас Мэгги не смогла бы произнести ни слова.
- Как ты смотришь на то, чтобы объединиться?
Она ожидала чего угодно, но только не такого странного предложения.
- Ты имеешь в виду дежурство на кухне?
Бен рассмеялся, и от этого низкого чувственного смеха у Мэгги родилось ощущение, как будто кто-то перышком провел от подошв ее ног до ушей.
- Нет, я не об этом. Но если ты настаиваешь, мы можем рассмотреть и это предложение тоже.
- Тогда о каком объединении ты говоришь? осторожно спросила Мэгги и отступила, надеясь, что в некотором отдалении от него ее голова будет соображать лучше. Это помогло, но… не особенно. Все ее мысли по-прежнему были о поцелуе. Конечно, ее и раньше целовали много раз… ну, не то чтобы много, но достаточно, чтобы понять, что технически все поцелуи похожи - приоткрытый рот, ищущий язык - и всех дел-то.
Но поцелуй Бена был совсем другим. Романтическая оптимистка, жившая глубоко внутри прагматичной натуры Мэгги, очень надеялась, что он был предназначен лично ей, той женщине, которой она была на самом деле, а не просто более-менее привлекательной особи противоположного пола.
Бен больше не смотрел ей в глаза. Подбросив носком ботинка небольшой камешек, он сказал:
- Ты не могла не заметить, что здесь я явно не в своей лиге.
Мэгги не сразу, но довольно быстро сообразила, о чем он говорит.
- Ты о… рисовании?
- И о нем тоже. Я здесь не для того, чтобы учиться рисовать. Понимаешь, у меня есть бабушка…
Мэгги поняла, что Бен пригласил ее именно ради этого разговора. Иначе как можно объяснить этот резкий переход от самого лучшего поцелуя в ее жизни к разговору о родственниках.
- Мисс Эмма - она настаивает, чтобы я именно так называл ее, - несмотря на то, что ей под восемьдесят, живет одна. Она сама занимается домом, садом, активно участвует в общественной жизни, посещает всякие выставки. Недавно она вместе с парочкой подруг закончила компьютерные курсы.
Мэгги окончательно спустилась с небес на землю.
- Так ты здесь, чтобы проверить Школу Силвера прежде, чем сюда приедет твоя бабушка? Неужели во всем Техасе нет подобной школы рисования?
- Она живет в Северной Каролине.
- Ты очень предан семье. Проделать такой путь, чтобы лично убедиться, что это место подойдет твоей бабушке? Чего она опасается - обнаженных моделей-мужчин?
- Послушай, она ходит на все эти курсы шитья и вышивания, выставки и ярмарки, чтобы как-то скрасить свое одиночество. Прошлой осенью на одной из таких выставок она встретила Силвера, и он уговорил ее купить кучу своих рисунков.
- Картин, - поправила Мэгги.
Бен засунул руки в карманы и стоял напротив нее, перекатываясь с пятки на носок.
- В том-то и дело, что это были не картины, а оттиски, репродукции или как их там. Они даже не были обрамлены, просто засунуты под пластик и подписаны Силвером. И все как одна точь-в-точь похожи на ту, что Силвер нарисовал этим утром. Не слишком много цветов, преобладание коричневых и серых тонов. Голые деревья, бревенчатые домики, иногда бескрайние поля, иногда грязные снежные сугробы да парочка гор на заднем плане.
Мэгги тоже не была в восторге от картин Перри - ни от той, что он нарисовал прямо в классе, ни от тех, что висели внизу в холле. Но она же не художественный критик! Тем более таковым не является Бен Хантер.
- Ты понимаешь, к чему я веду?
- Честно говоря… нет.
Вдруг что-то маленькое и темное промелькнуло у самого лица Мэгги. Она резко отпрянула и прикрыла лицо руками. Бен придержал ее.
- Осторожнее. Гравийная дорожка крайне ненадежна, можно поскользнуться.
- Я не поскользнулась. Что-то хотело напасть на меня. Каж-жется, летучая мышь…
- Ну не напало же. Кроме того, это явно не вампир, вышедший на поиски пропитания. Ты не подвернула лодыжку?
- Я в полном порядке, не волнуйся.
Мэгги потрясла ногой в своей дурацкой босоножке на платформе. У нее с собой было всего две пары обуви, не считая старых растоптанных туфель, которые она возила в багажнике на всякий непредвиденный случай. Они были очень удобными и очень страшными.
- Камешек попал, - сообщила она.
Бен присел на корточки и взял в руки ее ногу.
Дежа-вю, подумала Мэгги и в поисках опоры ухватилась за его плечи. В этот момент перед ее лицом промелькнула еще одна летучая мышь, которую она едва заметила.
Бен засунул палец между платформой и стопой и вытащил злосчастный камешек. Выпрямившись, он посмотрел на нее с высоты своего почти двухметрового роста и осведомился слегка охрипшим голосом:
- Больше не беспокоит?
Мэгги поклялась, что завтра же спустится к своей машине и возьмет из багажника запасные страшилища, предназначенные вместе со старым одеялом исключительно для случаев, если машина откажет в дороге и ей придется идти пешком.
На толстой подошве, с широкими тупыми носами и шнуровкой, эти туфли на ее тонких ногах придавали ей вид Минни-Маус.
- Давай наконец закончим с тем, что привело тебя сюда и ради чего мы должны объединиться.
Ты рассказывал мне о своей бабушке и о ее любви к искусству, - напомнила Мэгги, но Бен продолжал смотреть на нее сверху вниз, как будто вообще не мог вспомнить, кто она и что он здесь делает.
- А-а… да-а… Как я уже сказал, мисс Эмма очень независимая женщина. Она живет на проценты… - Бен излагал медленно, с расстановкой, и Мэгги мысленно чертыхала всех техасцев с их дурацкой тягучей манерой разговаривать. - И тут появляется сладкоречивый пройдоха и убеждает ее в том, что она может значительно поправить свое финансовое положение, выгодно вложив все свои деньги. Естественно, под выгодным вложением он имеет в виду свою мазню. И мисс Эмма, легковерная душа, купилась и приобрела эти низкокачественные обои, свято веря в то, что через пару лет продаст их и разбогатеет.
- Почему-то я не удивлена, - пробормотала Мэгги. Мужчина, сладкоголосо поющий о любви с первого взгляда девушке и косящий хитрыми глазками на ее трастовый фонд и миллионы отца, вполне способен на подобную низость. И хотя избитое понятие "золотоискательница" обычно применяют к женщине - охотнице за состоянием, но другого названия для Перри Силвера Мэгги подобрать не могла. Она представила, как пишет разоблачительную статью и как уже настоящие, центральные газеты борются за право взять ее в свой штат…
- И сколько же твоя бабушка… инвестировала?
Господи, ну почему бы тебе снова не поцеловать меня? Поскольку мне предстоит жить воспоминаниями о твоем поцелуе ближайшие сто лет, я хочу быть уверена, что все запомнила правильно. Только на этот раз обними меня и крепко прижми к своему телу. Я должна запомнить его…
- На сколько ее ограбили, ты хотела спросить?
К счастью, не полностью, но весьма и весьма ощутимо. Каждый кусок обоев этот негодяй оценил примерно в две сотни долларов в зависимости от циферки, накарябанной в нижнем левом углу. Его автограф…
- Подпись, - автоматически поправила Мэгги. Ты хочешь сказать, что он прямо на картине, вернее репродукции, ставил цену? - Она изо всех сил старалась сосредоточиться на искусстве, на своей миссии, на миссии Бена, но это было практически невозможно, когда он стоял так близко и выглядел при этом таким привлекательным и сексуальным. Но ей не нужны проблемы и разочарования. Не нужны!
- Это не совсем цена, но эта цифра как-то влияет на стоимость. Из своих источников я узнал, что чем цифра меньше, тем дороже эта мазня.
Из своих источников? Дело, похоже, приобретало все более серьезный оборот.
- Самым дорогим был рисунок под номером 11/120. Надо понимать, что отпечатано всего сто двадцать копий, репродукций, эстампов, как уж они там называются, и ей достался номер одиннадцатый. Только не спрашивай, что это значит я сам не знаю.
Бен взял Мэгги за руку и повел к деревянной беседке, увитой виноградом, в которой стояли качели. В воздухе витал сладкий аромат цветущей глицинии. Мэгги хотела уже сесть, но тут вдруг подумала о пчелах и резко отпрянула, естественно, наткнувшись на Бена.
Со вздохом смирения она спросила:
- Послушай, может быть, нам стоит вернуться в дом, где не будет камней, пчел и летающих вампиров? Я совершенно не могу сосредоточиться, когда моя жизнь непрерывно подвергается опасности.
Она еще не добавила, что самым опасным объектом был он сам…
- Как скажешь. Я просто не хотел, чтобы нас подслушали.
- Это становится все больше похоже на шпионский триллер, - пробормотала она, приноравливаясь к его широкому шагу. Если он смог выбросить из головы тот поцелуй, то и она сможет.
Как будто его никогда и не было. - Твое имя случайно не Бонд? Джеймс Бонд?
При звуке его низкого, хрипловатого смеха у Мэгги в который уже раз перехватило дыхание.
Этот парень хуже, чем эпидемия гриппа. А значит, ей немедленно требуется прививка.
- Что-то вроде. Еще шесть недель назад я носил значок полицейского.
У Мэгги внутри все похолодело. Она обогнала Бена и первой поднялась на веранду. Остановившись на верхней ступеньке, она резко обернулась и оказалась с Беном не просто лицом к лицу, а глаза в глаза, губы к губам. В свете, льющемся из освещенного окна, его глаза казались… Господи, что это были за глаза! Мужчина просто не может быть столь совершенным - должен же быть хоть какой-то изъян! Кривые ноги, лысина, близорукость?
- Итак, ты коп. - В устах Мэгги это прозвучало как обвинение.
- В отставке.
- Ты слишком молод, чтобы уходить в отставку Бен отвел взгляд, на миг задумался, потом сказал:
- Будем считать, пришло время двигаться дальше.
Мэгги почувствовала фальшь, но решила не припирать его к стенке, фигурально выражаясь.
Выражаясь же буквально, ей очень хотелось это сделать, хотелось разгладить складку на его щеке, провести пальцем по маленькому шраму на скуле.
- Знаешь, когда человек в разговоре начинает фразу со слов "Будем считать…", это означает, что он не говорит правды, во всяком случае, всей.
- А знаешь, когда человек начинает фразу со слов "Знаешь…", это означает, что он хочет увильнуть от разговора.
Бен поднялся на еще одну ступеньку, и у Мэгги сердце провалилось куда-то в живот. Сейчас он ее поцелует…
Резко развернувшись, она направилась в дальний конец веранды, где стояли еще одни деревянные качели под сенью перголы, увитой глицинией.
- Здесь ты можешь рассказать мне остальное.
- Почему я ушел в отставку?
- В том числе. Но прежде всего, о предложении объединиться. И о своей бабушке, о том, как ее обманули…
- Не могу судить объективно, какой Силвер художник, но мошенник он весьма талантливый.
Я предполагал, что это его не первый и не последний трюк, а попав сюда, убедился в этом окончательно. Ты ничего странного не замечаешь в происходящем?
- Честно говоря, мне не с чем сравнивать, поскольку я впервые в подобном месте. Но если ты о том, что шестидневное пребывание здесь с полным самообслуживанием, общей душевой и узкими и жесткими койками, напоминающими орудие пыток, стоит как океанский круиз, то да, меня это очень удивляет.
- Орудие пыток? - Уголки его губ дрогнули в улыбке, и Бен хмыкнул. - Нет, я имел в виду принцип отбора учеников - это в основном женщины, причем пожилые.
Мэгги ждала разъяснений.
- Какой в наши дни самый уязвимый социальный слой общества? - спросил Бен.
- Дети? Дети, совершающие преступление и находящиеся в полной уверенности, что это простая шалость? Ну ладно, сдаюсь. Кто?
- Обычные пожилые граждане, старики. Такие, как моя бабушка. Как Джени, Джорджия и Чарли.
Скольких Силвер обманул, заманив в свою Школу, запудрив мозги россказнями об искусстве и, в конце концов, подсунув им свою… мазню, да еще в виде копий? Наверняка процентов пятьдесят купилось на его посулы. - Бен вздохнул. - Насколько я понимаю, если нарисовано от руки - это картина, но моей-то бабушке он всучил репродукции с карандашной подписью, то есть получается, он продал ей просто свои автографы, потому что остальное вообще не имеет никакой ценности.
- Он не настолько известен, чтобы люди мечтали приобрести его творения, а тем более автограф…
- Тем более! Не думай, я неплохо подготовился к поездке сюда и проконсультировался со знающими людьми.
Мэгги понимающе кивнула.
- У репортеров тоже есть свои источники. Я могу проверить кое-что по своим каналам, если хочешь. - Она даже себе не хотела признаться, что разочарована. Бен пригласил ее на прогулку при лунном свете только для того, чтобы предложить объединиться! - Ты именно этого хотел от меня?
- Не совсем. Я хотел попросить тебя прислушиваться и приглядываться ко всему, что происходит. Если Силвер подкатится к тебе со своими предложениями, отшей его немедленно. Я хочу, чтобы он поскорее открыл охоту на пожилых леди. Именно они - его главная цель. И не успеет он оглянуться, как я его прищучу.
Мэгги решила не искушать судьбу, поэтому села не на сентиментальные качели, рассчитанные на двоих, а в плетеное кресло-качалку, поздно почувствовав, какое оно влажное от вечерней росы.
- Бен, ты не можешь арестовать его только за то, что он предлагает людям купить свои картины или репродукции. Не знаю, но…
Бен и сам прекрасно это понимал. Он всегда заранее просчитывал ситуацию, но когда узнал, что его бабушка стала жертвой мошенника, ярость и жажда справедливости буквально ослепили его, и он ринулся в авантюру очертя голову, даже не задумавшись, что ему, в общем-то, нечего инкриминировать Силверу. Мошенничество и обман всегда трудно доказуемы. Более того, в сфере искусства он был полный профан и полагался только на свою интуицию.
- Когда до этого дойдет, я придумаю что-нибудь. - Бен вздохнул, почувствовав сладкий запах цветов и легкий аромат Мэгги. - Так ты поможешь мне?
Он не чувствовал бы себя более беспомощным, окажись в саванне на хромой лошади, без воды и мобильного телефона. Конечно, ему приходилось работать и с напарником, и без, но ведь Мэгги не коп. Честно говоря, в ее помощи он не особенно-то и нуждался. Выводя ее на улицу под предлогом разговора, он хотел совсем другого.
Слава богу, у него хватило ума не поддаться искушению, поскольку, как только дело касалось Мэгги, его мозг отказывался нормально соображать.
А он не имеет права отвлекаться от своей миссии.
- Дело в том, - донесся до него голос Мэгги, что у меня тоже есть свой интерес.
- Он как-то связан с твоей работой? Ты же журналистка, да?
- Да. С одной стороны, я планирую написать о Школе и о своем пребывании здесь, но не это главная моя цель.
- Если ты хочешь научиться рисовать, то Джени сказала, что Силвер действительно хороший преподаватель. Он и художник неплохой, если кому-то нравится его стиль. С моей же точки зрения, он рисует одно и то же, переставляя предметы и меняя оттенки.
- Она твой друг, да?
Бен прекратил раскачиваться в своем кресле.
Мэгги не переставала удивлять его. Во-первых, она была совершенно не в его вкусе; во-вторых, Бен никогда не любил проблем с женщинами и предпочитал таких, которым достаточно было купить пива, чтобы затем пригласить в постель и не получить отказа. У женщины должны быть длинные ноги, большие… груди и распущенные белые волосы, пусть даже крашеные. С ними хорошо попить пива, посмеяться над незамысловатыми шутками, провести ночку и расстаться безо всякого сожаления.
С Мэгги все обстояло иначе - чем больше он ее узнавал, тем больше хотел узнать. И привлекали его в ней ни ноги, ни… груди, ни волосы… Хотя и они тоже, чего греха таить? Волосы у нее были очень даже ничего, пусть и не белые. Главное, Бен понимал, что у нее есть мозги, сердце, на которые он никогда не обращал внимания в других женщинах.
- Кто желает десерт?
Как вовремя, подумал Бен, поскольку его мысли приняли опасное направление.
- Спасибо, Джени. Чем нас сегодня балуют?