"Наияснейший король, милостивый мой государь! Будучи в сомнении, могли ли ваше величество в теперешнем возмутительном дел состоянии получить первое мое письмо, решился с выражением подданнической моей покорности послать сие другое, и как в прежнем чистосердечно и с воли всей Украины просил ваше величество, чтобы для сохранения своего дедичного состояния Украины победительную воздвигли свою руку, так и в настоящем то же самое повторяю о ускорении, для соединения сил и сердец наших к воспротивлению Российскому намерению, счастливого своего прибытия, а особенно теперь, когда Россия через грамоты только что еще вызывает свой народ к войне, и когда с согражданами своими творит брань.
Поспешите, государь, ибо должно в начале гасить скрывающуюся под пеплом искру, дабы от оныя к общей нашей беде не произошел великий пожар, почему как прародители наши в чистилище ожидаем оного, яко спасения нашего, о чем покорнейше прося, тысячекратно целую вашего величества руки."
В своих манифестах января и февраля 1709 года, обращенных к украинскому народу, Петр Первый писал:
"Война идет для отыскания и превращения от многих столетних времен предкам нашим принадлежащих провинций – Ижорской и Корельской, которые корона шведская поистине изменнически, а не честным военным способом, во время трудных смятений внутренних и от неприятелей иностранных в Российском государстве тогда свирепствующих, по обычаю своему древнему, как со многими государствами оная корона тож учинила, за мирным постановлением вероломно отторгнула и в начале будто в залог в неких деньгах, хотя и за неоказанную помощь, на несколько лет оными завладела, а потом, усмотря поки труднейшее Российскому государству военное время с королевством польским, коварным взятием Ивангорода и осадою Пскова, до невольного уступления оных вышеупомянутых провинций принудила."
Петр писал, что шведская армия будет разбита в генеральном сражении:
"В нынешние веки и сильнейшие и обученнейшие генералы, кроме отчаянных вертоглавов, без крайней нужды никогда до главной баталии не приступают, но воинские свои действия отправляют вымыслами, утомляя неприятеля маршами и партиями, ибо трудно на одной баталии главной счастье и благосостояние всего государства отважить, но, с помощью Высшего, мы, усмотря удобное время и место, и от оной баталии не отречемся."
Петр писал своим генералам, действующим на украинском театре военных действий:
"В пути иметь осмотрение, дабы обывателям нашего народа никакие обиды не чинили и хлебов не толочили. Сие запретить под смертью."
В полках были назначены штаб-офицеры, дабы с полной мощью смотрели, чтоб ни от кого из войск обид и разорения не было, и кто в том злочинец сыщется, тех велено для постраху иным казнить смертию". Было приказано в войсках "безденежно ни у кого ничего отнюдь не брать". Виновных в грабеже наказывали по законам военного времени. Петр писал в манифесте:
"Мы войскам своим великороссийским под смертною казнью запретили малороссийскому народу никакого разорения и обид отнюдь не чинить, за что уже некоторые самовольные преступники при Почепе и Ромнах и смертию казнены. А ежели что малое от жилищ или хлебе пожечь принуждены были по крайней нужде, дабы неприятелю на пропитание то же досталося и дабы он тем принужден был без жилища и пищи погибать, что уже и учинилось было при Стародубе".
Многие украинцы уходили на российские земли – от войны, Петр приказал:
"Переселенцам украинским грабежей, обид, озлоблений и задержания отнюдь не чинить и коней у них не отнимать и пропускать везде свободно под опасением себе великого государя гнева, а буде они в какой великорусский город прибудут и желают в оном жить, и выводам и приказным людям и прочим жителям, а в малороссийским городам войтам, бурмистрам и иным городовым правителям велеть им жить, где кто похочет, без препятствия и давать дворы и никакого утеснения оным не чинить под опасением себе."
Петр призвал украинский народ шведам "всякую шкоду приключать, и загонами по лесам и переправам людей их побивать. А от нападения ворога на городки некрепкие, села и деревни жители б сами особами своими с женами и детьми и с пожитками скрывались и неприятелю отнюдь никаких живностей и хлеба и харчу не оставляли, но чинили б над ними, неприятелями, всякий военный промысел, дабы его при храбрых войсках наших, великороссийских и малороссийских, с помощью Божией, как наискорее победить и малороссийский край, отчизну свою, от нападения и разорения и от намеренного порабощения освободить и из оного изгнать."
Петр издал следующий манифест:
"Кто из малороссийского народу из войска неприятельского возьмет в полон генерала, тому за оного дать две тысячи рублей, за полковника тысячу рублей, а за других офицеров – залежно от чина, за рядовых солдат и рейтар – по пять карбованцев".
Шведская армия быстро "проела" имевшиеся в местах дислокации продовольственные запасы, и испытывала большую нужду в продовольствии. Усилились реквизиции и грабежи.
Русский историк К. Абаза писал в статье "Карл XII" об украинской зиме 1708–1709 годов:
"Зима в этом году была лютая: птицы замерзали на лету. Когда король переводил главную квартиру из Гадяча в Ромны, то всадники замерзали на лошадях, пехотинцы примерзали к деревьям или к телегам – кто где останавливался. Все городские дома наполнялись больными и мерзлыми. Для здоровых не было места, и они отгревались на улицах, пока не замерзали сами. Солдаты голодали, они требовали хлеба или смерти. За кружку водки платили до десяти талеров; пороху оставалось мало, да и тот подмок. Его сушили, и все-таки пули не летели далее 30 шагов. Старые и привычные генералы понурили головы, войско роптало. Король рассчитывал, что к нему придут на помощь поляки и турки, но турецкий султан прислал сказать, что он не хочет нарушать мира, а польский король еще меньше думал о шведах."
Украинский историк Н. Полянская-Василенко писала о шведах:
"Располагаясь на зимние квартиры, шведы требовали продукты, фураж. Это вызывало сопротивление, а на него шведы отвечали репрессиями. Попытки шведов расширить границы войны на восток, на Слободскую Украину, были неудачны. Шведы грабили города и села, уничтожили Краснокутск, Городню, Коломак, Котельну, Мурафу, Колонтаев, Олешню. Последствия для них были фатальны: началась антишведская партизанская война, на партизанские действия шведы отвечали репрессиями, которые вызывали еще большее сопротивление". Королевский историк-участник похода К.Адлерфельд писал:
"10 декабря полковник Функ с 500 кавалеристами был командирован, чтобы наказать и образумить крестьян, которые соединялись в отряды в различных местах. Функ перебил больше тысячи людей в маленьком городке Терее и сжег этот городок, сжег также Недрыгайлов. Он испепелил также несколько враждебных казачьих деревень и велел перебить всех, кто повстречался, чтобы внушить ужас другим. Таким образом мы постоянно находились в драке с обитателями."
Шведы давали деньги за продукты в деревне, а уходя – отбирали их. Современный историк, автор биографии Ивана Мазепы Т. Таирова – Яковлева писала:
"Декабрь и январь выдались на Украине, как и во всей Европе, очень холодными. Шведы, непривычные к морозам, страдали и гибли. Офицеры были вынуждены бежать за санями, чтобы хоть как-то согреться; "выпущенная из уст слюна замерзала раньше, чем падала на землю".
Раздраженный Карл в начале января бросил свои войска на Веприк, не желавший пускать шведов. После ожесточенной обороны, когда порох кончился, город сдался. Шведская армия потеряла около двух тысяч человек и множество офицеров. Это был первый случай открытого сопротивления украинского народа. Пленных отдали Мазепе, который приказал посадить их в яму.
После этого Карл взял Зеньков, Опошню и Лебедин. Местечки сопротивления не оказывали. В основном они стояли пустые. Карл распорядился их грабить, дома жечь, жителей убивать. В конце января состоялся поход на Слободскую Украину, в результате которого еще десятки сил и местечек были уничтожены."
Украинский народ хорошо помнил Великого Богдана и каждый день все новые и новые солдаты в желто-голубых шведских мундирах навсегда ложились в украинскую землю. Ограбленные и разоренные крестьяне пленных не брали.
В течение зимы украинские партизаны и русские летучие отряды по сведениям шведских историков сократили шведскую армию на четверть, шведская армия уменьшалась, русская – увеличивалась. Когда Карлу в очередной раз посоветовали отступить за Днепр, он ответил: "Если бы Бог послал ангела с повелением отступить, то и тогда я не отступил бы."
К весне армия Карла расположилась между реками Псел и Ворскла. Штаб-квартира короля находилась в селе Будищи. Русская армия под началом Б. Шереметева сосредоточилась у Богодухова, конница А. Меншикова стояла на левом берегу реки Ворсклы, украинские казаки гетмана И. Скоропадского – на реке Суле.
Турция и Крымское ханство в союзники к Карлу не пошли – Петр всю зиму провел в Воронеже и лично привел построенные корабли в Азовское море – из Стамбула даже тихо побежали придворные.
В Польше корпус Крассау и отряд С. Лещинского сковывал русский корпус генерала Гольца и польские войска гетмана Синявского. В марте к Карлу пришли 6000 молодых запорожцев во главе с кошевым К. Гордиенко – в мае русский отряд Яковлева уничтожил Запорожскую Сечь.
Украинские и белорусские крестьяне сообщали русским генералам о каждом движении шведской армии -
"Господин полковник Комбель ко мне крестьянина прислал, который сказал, что он 4 неприятельских эскадрона по ту сторону Друцка видел, которые, без сумнения – передовые войска от неприятельской армии есть, -
Сего числа послал с письмами полоцкого благочестивого мещанина, а в тех письмах посланы расспросные речи язовицких;
Жители сообщают, что в Витебске везде полно самых шведов и от Риги будто идет пехота;
Посылали мы в Ворколобовской монастырь быховского мещанина, и он пришел назад и про неприятеля сказал, что делают на Днепре плоты и хотят наводить мост;
Сего числа явились здесь мстиславские жители, которые посланы из Мстиславля для проведывания о Левенгаупте;
Генерал Лагеркрон доверился крестьянину, взявшемуся провести шведское войско кратчайшим путем. Этот крестьянин, будучи подослан гетманом И. Скоропадским, обманул шведского генерала и повел его совсем не туда, куда нужно, так что в это время русский отряд генерала Инфлянта успел войти в Стародуб.
Сказывали кокотонские жители, что хочет неприятель идти к Сумам."
Сохранилось множество документов о зверствах шведских войск над украинским и белорусским населением:
"чинили жителям невыносимые опустошения, не щадя даже и храмов Божиих;
мучают, вешают и жгут мужиков, как прежде никогда не бывало, дабы ямы хлебные показывали;
утеснение убогих людей невозможно довольно описать;
по указу шведского короля мещан достаточнейших экзековано: в склепы, погреба сажали шведы, мучали голодом, в холодную воду нагих сажали, на балках под потолком завешивали и разными иными мучениями, как разбойники, мучали."
Шведская армия на Украине практически была окружена русскими отрядами, опиравшимися на укрепленные крепости с гарнизонами; мелкие шведские отряды уничтожали украинские партизаны, "наши войска всегда сильно страдали, когда им приходилось идти на фуражировку, так как русские не пропускали случая, чтобы потревожить их". Немецкий дипломат докладывал по начальству, что "свою многочисленную армию московиты распределили так, что наконец почти ни один швед не смел удаляться от своих главных сил из боязни быть тотчас же пойманным."
Российский историк К. Медем писал о положении шведов весной 1709 года:
"Вдали от пределов своего отечества, среди неприязненного края, окруженные со всех сторон нашими войсками, без надежды на сильное пособие со стороны малороссийского народа и на пополнение все более и более уменьшавшегося числа своих людей, они не имели даже никаких средств доставать огнестрельных и прочих военных запасов, которых истощение должно было вскоре лишить их последней возможности к успешному продолжению войны.
Чтобы привести подкрепления из Лифляндии или Курляндии, чтобы перевозить военные запасы, требовалась, по отдаленности края, целая сильная армия, как то убедительно доказала участь корпуса Левенгаупта, но такой армии Швеция не была в силах выставить.
Корпус Любекера, назначенный к вторжению в Ингерманландию, был опрокинут Апраксиным и принужден принять оборонительное положение. Других войск в Остзейских провинциях уже не существовало, кроме гарнизонов в крепостях и нескольких незначащих отрядов.
Со стороны Польши также было мало надежды на помощью, король Станислав и генерал Крассау были слишком удалены от Карла и сверх того удержаны в Польше действиями Синявского и Гольца, посланного Петром в конце 1708 года для поддержания приверженцев Августа.
Происки шведского короля для возбуждения Оттоманской Порты против России все еще не имели успеха, таким образом и с этой стороны нельзя было ждать скорой помощи.
Что касается до нашей армии, то она, в противоположность шведской, находилась в положении благоприятном: значительно превосходя неприятеля числом, она обладала всеми удобствами комплектовать и усиливать войска. Она занимала край обильный, еще не испытавший тягости войны. Имея в тылу хлебороднейшие области государства, она достаточно была снабжена всеми военными запасами, которых дальнейший подвоз из внутренних областей был вполне обеспечен.
Для Карла оставалось два способа улучшить на время затруднительное свое положение, – решительная победа над главной Русской армией или овладение важнейшими укрепленными пунктами Малороссии, для утверждения себя в этом крае и приобретения этим возможности удержаться в нем, пока Турция не решится на войну, или пока король Станислав не успеет придти к нему на помощь."
Русские войска стояли в Киеве, Переяславле, Чернигове, Полтаве, Переволочной. Шведы потеряли Батурин, Ромны, Гадяч – опорные пункты своей армии.
Русский посол М. Долгоруков докладывал Петру:
"Хотя как возможно во всей шведской земле берут рекрут, и за великою скудность людей пишут стариков, таких, у коих от старости зубов нет, и ребят, которые не без труда поднять мушкет могут."
Русские войска готовились уничтожить шведскую армию. С Днепра, с возможных переправ забирались все суда и лодки. Петр приказывал еще в феврале 1709 года:
"Если неприятель здесь в Украине замешкает и завеснует, то чаем, что не без трудностей ему будет в провианте и в фураже и принужден будет для того идти в половодье за Днепр. Того ради заранее суда большие и малые вниз по Днепру от Киева и те взводить к Киеву, а буде не мочно, то оные затопить, дабы неприятель в такой случай не мог достать, на чем через Днепр переправиться."
К апрелю на Днепре судов, кроме контролируемых русскими военными, больше не было. У Переволочной переправиться через Днепр разбитой под Полтавой шведской армии шансов не было.
Весной 1709 года на военном совете русской армии решалась проблема перехода в стратегическое контрнаступление и разгрома Карла XII:
"Хотя иные полагают добром короля шведского за Днепр пропустить, то сие весьма вредительно и к высшему бесславию будет, ибо можем с нашей стороны еще десят лет войну продолжать, а никогда такого авантажу не получим, – короля шведского в такое нужно утеснение и окружение между двумя реками привести, в каком он ныне есть.
Опасаться надлежит, что ежели мы нынешнего случая не употребим, то король шведский вновь усилится и Станислава в свое расположение как и Литву к своей стороне привести может. А ежели генеральный мир в Европе учинится, как к тому надежда есть, то король французский короля шведского, яко вечного своего приятеля, вспомогать как советами, так и деньгами и людьми помогать будет."
Проведенная 1 апреля 1709 года личная рекогносцировка Карла XII, сопровождавшегося фельдмаршалом Реншильдом и Мазепой, инициатором поездки, привела к решению шведского короля захватить Полтаву и сделать ее своей штаб-квартирой. Полтава была связана дорогами с Запорожьем, Крымом, Польшей и Москвой. Кроме этого шведской армии нужен был хоть какой-то заметный успех и к концу апреля Карл XII начал стягивать свои силы к Полтаве. Вся шведская армия сосредоточилась у Полтавы к началу мая 1709 года. Петр внимательно следил за Карлом – "неприятель сей город держал в атаке по совету Мазепину для того, что то место, по мнению его, имело удобствовать входу в Россию и коммуникации с поляками и татарами."
Армия Карла XII насчитывала 30000 солдат и 6000 запорожцев. Шведский король контролировал территорию с опорными пунктами в Опошне на реке Ворскле, Решетиловке, на реке Голтве и Переволочне на Днепре. В начале мая шведы приступили к осадным работам – Карл пришел к выводу, что крепости долго не удержаться.
Еще в XII веке крепость Лтава на реке Ворскле была аванпостом на пути кочевников в русские земли. Здесь собирал свои войска князь Игорь Святославович для похода на половцев.
Полтавский полк сыграл большую роль в освободительной войне украинского народа 1648–1654 годов. В начале XVIII века это был большой, красивый и богатый торговый город.
Еще в январе 1709 года А. Меншиков писал Петру, что "от взятых языков имеем мы ведомость, будто неприятель идет к Полтаве". Крепость тут же была занята сводным отрядом полковника А. Келина, в котором было 4000 воинов и 90 пушкарей. Крепость имела 28 пушек, было вооружено около 3000 горожан.
Попытки внезапным налетом взять Полтаву шведы начали в феврале 1709 года. 23 февраля из 100 шведских солдат в лагерь вернулись трое. 25 февраля под Полтавой порубили 500 шведов.
Штурмовать Полтаву Карл поручил своему "маленькому Вабану" К. Гилленкроку. Король заявил: "Когда русские увидят, что мы хотим атаковать, то после первого выстрела сдадутся все." Потом, когда шведская армия разбила свой лоб о полтавские стены, дилетанты от истории писали, что "осада Полтавы велась главным образом с целью тренировки людей в осаде города и для развлечения армии". "Развлечение" обошлось шведам в 3000 трупов.
Небольшая Полтавская крепость была расположена на высоком берегу реки Ворсклы при впадении в нее реки Коломака. Широкая долина при слиянии рек была покрыта непроходимыми болотами. Слабым местом обороны была тыловая сторона – солдаты и горожане зимой 1708–1709 годов укрепили эту часть защитных укреплений, Полтава целиком была обнесена земляным валом с бойницами, сделанными на высоте человеческого роста. На валу стоял частокол из дубовых бревен с заостренными кверху концами. В крепостном валу было 6 ворот. Крепость имела 10 бастионов, в которых находились пушки гарнизона. Старый город имел множественные подземные ходы глубиной от 6 до 12 метров, в рост человека и шириной до двух метров, с хорошей вентиляцией – сделанные в XV–XVI веках для защиты от частых татарских набегов. Подземные ходы и гроты были хорошим местом для укрытия гарнизона во время бомбардировок. Российский историк В. Панов писал об полтавских укреплениях:
"Впереди северной части крепостной ограды было расположено предместье. Восточные и западные части окаймлялись оврагами, на востоке они подходили вплотную, на западе– метров на 200. Небольшие овраги внутри крепости разделяли ее на две неравные части.
Крепостная ограда была расположена в виде неправильного многоугольника; имелся земляной вал, усиленный палисадом; впереди вала– ров.