- Неужели Вудроу открыто проявлял свое неуважение? - Так он и знал, что должен был сам встретить кузена сегодня утром, а вместо того проторчал в чертовом душе!
- Нет-нет, я бы так не сказала, - неохотно ответила она. - Он достаточно умен, чтобы не быть откровенно грубым. Но я все равно постоянно чувствую его неодобрение. Он считает, что я интересуюсь только твоими деньгами.
Реймонд облегченно вздохнул. Значит, Вудроу все же внял его просьбе.
- Он просто сейчас не лучшим образом относится ко всем женщинам подряд. Такой уж у него трудный период.
- Пожалуйста, не оправдывай его, - поморщилась Жаклин.
- Я не оправдываю, просто пытаюсь объяснить, в чем причины такого его поведения. Бывшая жена ужасно обошлась с ним. Тратила его деньги, как воду лила между пальцев, пока они были женаты, наотрез отказалась иметь детей, потом, во время бракоразводного процесса, попыталась обчистить его до нитки.
- Знаешь ли, женщина имеет право не любить детей.
- Да, но дело в том, что до свадьбы Сузан заявляла, будто без ума от них. Не забывай, в Вудроу течет изрядная доля испанской крови.
Он ни за что в жизни не женился бы на женщине, которая отказалась бы подарить ему наследника.
- Понятно. Что ж, полагаю, он действительно больно обжегся. Но это не повод вымещать свое разочарование на мне. И кроме того, я хочу детей. Почему бы тебе не сказать ему об этом?
- Ну, на самом деле, я сказал. - И вряд ли тебе понравилась бы его реакция, подумал Реймонд, усмехаясь про себя.
Однако теперь он понял, что Вудроу, вероятно, был прав в своей оценке Жаклин. Да, ее стратегия ничем не походила на стратегию Сузан. Она планировала играть преданную, любящую женушку и даже завести детей. После чего ее позиция на бракоразводном процессе стала бы несокрушимой. Ну еще бы, мать его детей!
Неожиданно ему пришло в голову, что она не хочет этот дом, потому что боится, что он вложит слишком много денег в собственность, продать которую будет довольно затруднительно. Покупатели многомиллионных особняков, как правило, появляются не каждый день. Этот, например, предлагался к продаже с момента окончания строительства, уже почти два года.
Господи, ну как может быть, чтобы эта необыкновенная красота досталась такой алчной и коварной хищнице? - с горечью подумал Реймонд.
А она была сегодня необыкновенно хороша в простом светлом костюме. И не менее сексуальна, даже когда скрывала сладостные изгибы роскошного тела. Напротив, это возбуждало его еще больше.
Стоило только Реймонду взглянуть на Жаклин, как он тут же представил, как сорвет с нее этот консервативный наряд, когда они вернутся домой, и как потребует, чтобы она отправилась плавать с ним нагишом. В здании напротив сегодня никто не работает, так что беспокоиться о любопытствующих взглядах не придется. Он сможет делать с ней все, что ему заблагорассудится.
От этой мысли сердце в груди Реймонда забилось тяжело, как кузнечный молот. Потом появились другие мысли, другие сценарии, один сладострастнее другого… И он понял, что стоит побеспокоиться о том, чтобы Жаклин ненароком не забеременела.
- Кстати, раз уж у нас зашла речь о детях, дорогая, не будешь ли ты возражать, если мы немного повременим с ребенком?
На ее лице отразилось явное разочарование, смешанное с искренним огорчением.
- Но почему? - спросила Жаклин. - Мне казалось, что ты не меньше меня хочешь поскорее завести малыша.
- О, я имею в виду всего два-три месяца отсрочки. - Реймонд улыбнулся и заключил ее в объятия. - Если желаешь, можешь назвать меня эгоистом, но я хочу тебя только для себя одного еще хоть ненадолго. Мне совершенно не улыбается мысль, что уже через три месяца ты будешь по утрам плохо себя чувствовать и просить, чтобы я не приставал к тебе. В конце концов, мы женаты еще меньше месяца и до свадьбы в отличие от большинства современных новобрачных вместе не спали. Я никак не могу насытиться тобой, - совершенно искренне признался он. - Как думаешь, почему я собираюсь провести с тобой еще неделю, не выходя на работу? Не только затем, чтобы разъезжать в поисках дома. Пожалуйста, дорогая, потерпи и постарайся понять меня. Я мужчина средних лет, впервые в жизни влюбленный до беспамятства. Надеюсь, что со временем мои порывы станут не столь обременительными…
Черт, он и вправду надеялся на это, иначе скоро мог просто сойти с ума! Стоило ему прикоснуться к ней, и он начинал думать не головой, а жаждущим ее телом. Это было просто невыносимо!
Жаклин склонила голову и игриво-любовно посмотрела на мужа.
- Хочешь, чтобы я пока продолжала принимать таблетки?
- Да, Жаклин, мне бы действительно этого хотелось.
- Что ж, я готова потерпеть еще пару месяцев, но не больше, предупреждаю тебя. В конце концов ты не молодеешь, да и я тоже. У меня сейчас самый подходящий возраст для первого ребенка. И я хочу его, Рей, правда хочу.
У Реймонда внутри что-то болезненно сжалось. О, если бы только это действительно было правдой! Ничто не могло бы сделать его более счастливым. Но, похоже, Вудроу прав: она собирается обзавестись страховым полисом на случай развода.
- Ну, если ты так настаиваешь, - ответил он.
- Да, настаиваю. А теперь пойдем найдем агента и посмотрим, не предложит ли она нам что-нибудь более уютное и уместное для семейной жизни.
- Уютное, - пробормотал Реймонд. - Она хочет что-то более уютное.
Жаклин улыбнулась.
- Уютное по сравнению с этим. Не хочу жить и демонстрационном зале. Я не против вида на океан, нет, обеими руками "за", и бассейн за домом меня больше чем устраивает, как и корт, но сам дом не должен быть таким большим. И мне не нужна прислуга, которая станет постоянно здесь жить. Меня вполне устраивает существующий порядок. Если пару раз в неделю будет приходить уборщица, то с остальным я прекрасно справлюсь сама. Я вышла замуж не для того, чтобы командовать армией слуг, а чтобы самой ухаживать за моим домом и мужем. И кстати, хочу предложить тебе поужинать сегодня дома. Холодильник буквально ломится от всяческих деликатесов, а я, скажу без лишней скромности, отлично готовлю.
Но Реймонду сейчас было решительно наплевать на обед или ужин. Его голод был совершенно иной природы. И все же мысль о том, чтобы жена приготовила ему поесть, привлекала его значительно больше, чем необходимость провести в ресторане часа два, пока им будут неспешно подавать одно блюдо за другим.
- Я, знаешь ли, вышла за тебя не за тем, чтобы быть узаконенной любовницей, - небрежно бросила Жаклин.
Что ж, тебе не повезло. Именно ею ты и будешь в течение следующего месяца, мрачно подумал Реймонд. А если она добавит к этому немного блюд домашней кухни, что ж, он не станет возражать.
Реймонд взглянул на часы.
- Думаю, нам пора собираться. Скоро стемнеет. Почему бы не отложить поиски нового жилья до завтра и не поехать домой? Мы можем немного расслабиться и выпить по коктейлю, пока ты будешь махать в кухне своей волшебной палочкой.
Жаклин весело рассмеялась.
- Реймонд Кармайкл, ты не обманешь меня! Я прекрасно знаю, что у тебя на уме. И это не еда, и даже не коктейль.
Он улыбнулся в ответ.
- Что ж, ты вычислила меня.
- Это хорошо, мой милый, - прошептала она, поднимаясь на цыпочки и нежно целуя его в губы. - Я хочу того же.
Ни о чем больше не думая, Реймонд обхватил стройное тело обеими руками, с силой притянул к себе, прижал так, что расплющил ее нежные груди о свою мускулистую грудь, дал ей почувствовать свою напрягшуюся плоть. Их взгляды встретились, и Реймонд готов был поклясться, что видит в черных бездонных глазах истинную страсть.
- О, Реймонд… - прошептала Жаклин, и в голосе ее прозвучало откровенное желание.
И он подумал, что, может быть, только может быть, ему все же удалось затронуть в ней нечто, чего не затрагивал до него ни один мужчина. Что, если она не притворяется? Что, если она сама стала жертвой собственного расчетливого, хладнокровного замысла?
Реймонд ни на одну секунду не предполагал, что она любит его. Такие женщины не любят ничего, кроме денег. Но даже коварные обольстительницы способны наслаждаться радостями секса. Вудроу, например, никогда не говорил, что Сузан притворялась в постели. Он был уверен, что его бывшая жена искренне наслаждалась их сексуальными играми. Возможно, прошлой ночью и в Жаклин заговорила истинная страсть…
Реймонд решил проверить свою догадку - здесь и сейчас.
- Ты понимаешь, что я не могу ждать, пока мы доедем до дому? - сказал он и увидел, как приоткрылись ее губы. Что это, потрясение? Или сексуальное возбуждение? - Я скажу агенту, что мы еще раз поднимемся наверх и осмотрим главную спальню и ванную, - продолжил он, чувствуя, как у него самого во рту мгновенно пересохло, а сердце готово вырваться из груди. - Тебе не надо полностью раздеваться. Она ни о чем не догадается. А если и догадается, то какое нам дело?
- Но…
- Никаких "но", - перебил он. - Пошли.
7
- Ты злишься на меня. - Это были первые слова, которые произнесла Жаклин, когда они наконец добрались до дому.
Реймонд аккуратно запер дверь, потом повернулся и посмотрел в глубокие черные глаза жены.
- Нет, - ответил он совершенно искренне, - я не злюсь. - И правда, им владел сейчас совсем не гнев, а скорее изумление и непонимание.
Жаклин отказалась заниматься с ним любовью в том пустом особняке в Ла Джолле. Наотрез отказалась. Она заявила, что не сможет, зная, что агент бродит где-то внизу, на первом этаже. А когда Реймонд стал настаивать, ее лицо сделалось таким несчастным, что он бросил свою затею. Возможно, она притворялась. Возможно, нет. Он уже не мог сказать наверняка…
Но как бы то ни было, этот маленький эпизод доказал, что его теория не выдерживает проверки жизнью. Его ожидания, что жена подчинится любому требованию в погоне за настоящими и будущими благами, не оправдались. Очевидно, все же есть границы, которые даже она в своей алчности не готова переступить.
- Ты имела полное право отказаться, - сказал Реймонд, прилагая усилия, чтобы голос его звучал спокойно. - Я никогда не заставлю тебя делать то, чего тебе не хочется.
Жаклин огорченно покачала головой.
- Ты не понимаешь, милый. Это совсем не то, что ты думаешь. Дело в том, что я как раз хотела. Очень хотела… - пробормотала она еле слышно и собралась было уйти, но Реймонд схватил ее за руку и рывком повернул к себе лицом.
- Что? Что ты сказала?
Она подняла на него глаза.
- Ты слышал, что я сказала, Рей! - воскликнула Жаклин. - Прекрасно слышал! Я хотела, чтобы ты сделал это, слишком хотела! Ни разу в жизни не испытывала я такого неодолимого желания, пока не встретила тебя. Я… я никогда не чувствовала ничего подобного, никогда и ни с кем. И это пугает меня, ужасно пугает. Я привыкла контролировать свои эмоции, свою жизнь. Ты понимаешь, о чем я говорю? Понимаешь, Рей?
- Да, - хрипло выдавил он, ощутив, как его захлестывает волна безудержного ликования.
Она все-таки что-то испытывает к нему! Если это и не любовь, то по меньшей мере вожделение. Причем с самого начала. Насчет этого она не солгала. Жаклин хочет его как никогда прежде ни одного мужчину, в этом он был уверен. Даже сейчас ее сотрясала дрожь возбуждения, которую он не мог не заметить. А ее настоящий, непритворный страх потерять контроль над собой…
Да, она стала податливой как воск в его руках. То, о чем он мечтал, что представлял в самых диких, необузданных фантазиях.
О, какая развращающая мысль! Намного приятнее заставить ее сделать то, чего ему хочется, победив ее сексуально, чем воздействовать лишь на жадность и алчность. Да-да, жажда денег явно отошла на второй план, уступив место неудержимой, необузданной похоти.
Реймонд притянул ее к себе и впился в ее губы яростным, исступленным, почти жестоким поцелуем. Жаклин не сопротивлялась и скоро уже отвечала с не меньшей страстью и настойчивостью. Его язык скользнул между ее зубами и начал исследовать рот, ласкать нёбо, сплетаясь с ее языком. Реймонд не прерывал поцелуя, пока не ощутил, что полностью лишил Жаклин воли, и только потом поднял голову. Один взгляд на ошеломленное лицо жены лишил его разума, и он начал срывать с нее одежду.
- О, Рей… - простонала Жаклин, когда он притянул ее дрожащее нагое тело к себе.
- Скоро, - прошептал он в ответ, - скоро.
Держать обнаженную, трепещущую женщину, не пуская ближе, было невыносимо, потрясающе эротично. Но когда он увидел их отражение в стенном зеркале, ощущение усилилось десятикратно. Ее бледные ягодицы на фоне его брюк казались такими беззащитно-трогательными и бесконечно обольстительными, что он схватил сильными пальцами нежные полушария и начал яростно, с силой мять и сжимать их. Жаклин уткнулась лицом ему в грудь и непрерывно стонала, извиваясь и прижимаясь к нему, не находя ни успокоения, ни удовлетворения, ибо не могла прикоснуться к его обнаженному телу.
А Реймонд не спешил, каким бы сильным ни было его вожделение. Он упивался этим неожиданным, новым ощущением своей власти над ней, смаковал открытие, что она не притворяется хотя бы в отношении секса. Наконец он повернул Жаклин так, чтобы и она тоже могла видеть, как его руки ласкают ее.
И когда ее глаза поймали их отражение, она вздрогнула и застонала, не в состоянии больше выносить муки неудовлетворенного желания.
- О, Рей, Рей, Рей… - хрипло забормотала она, - пожалуйста, скорее, скорее… я хочу, хочу…
Он провел руками по ее затвердевшим воспаленным соскам, и Жаклин дернулась, но потом снова прижалась к нему спиной.
- О, дорогая моя, прости! - вскричал Реймонд, немедленно опустив руки. Как же ей должно быть больно после того, что он сотворил с ней прошлой ночью! Он содрогнулся от этой мысли, преисполнившись отвращением к самому себе.
- Нет, Рей, нет, не отпускай меня! Они уже не болят. Ласкай меня! - продолжала умолять Жаклин сдавленным голосом. - Реймонд, любовь моя, только не останавливайся!
Ее возбуждение подстегнуло его и без того почти невыносимое желание, но ему так и не удалось заставить себя снова прикоснуться к ее грудям. Теперь он припомнил, что утром она жаловалась на больные соски. Но он продолжил свои ласки, как Жаклин и просила, провел рукой вниз, по плоскому упругому животу, прижав ее ягодицы к своему напрягшемуся члену, скользнул пальцами по темному треугольнику кудрявых волос.
- О Господи, Рей, да… о да… - шептала она, пока его пальцы разыскивали ту самую чувствительную точку, прикосновение к которой всегда сводило ее с ума.
Он и сам опасно близко подошел к грани, за которой мог окончательно потерять контроль над собой. Стоит только шевельнуть бедрами - и все будет кончено. Реймонд стоял неподвижно, только его пальцы танцевали во влажной, горячей плоти.
Жаклин замерла, отдавшись сумасшедшей, умопомрачительной ласке, запрокинула голову и, открыв рот, возбужденно и часто дышала. Потом она содрогнулась и закричала в отчаянной муке невыносимого наслаждения, Реймонд едва не потерял рассудок. Он слышал ее хриплые, страстные стоны и чувствовал, как она извивается под его пальцами, но смотреть на это в зеркале оказалось выше его сил. Его освобождение было непроизвольным и быстрым. На несколько мгновений он перестал думать, видеть, слышать…
Но вот способность мыслить здраво вернулась к нему, и Реймонда начали терзать мучительные сомнения. Что он собирается делать с этой женщиной, которую до сих пор так отчаянно желает? Нет никакого смысла обманывать себя. Надо взглянуть правде в глаза. Его любовь к Жаклин не обратилась в ненависть, а его страсть - в холодный, полный отвращения к ней акт мести. Стремление заставить ее заплатить было просто первой, мгновенной реакцией на причиняющее безумную боль открытие, что его обожаемая жена - самая обычная алчная обольстительница. Ему, как и любому другому мужчине, захотелось причинить ей ответную боль.
Но теперь все изменилось, понял Реймонд, подхватив на руки ее мгновенно ослабевшее тело. Жаклин испытывает к нему искренние чувства. Может, они в основе своей сексуальной природы, но что с того? Бывает, мужчина ищет всю свою жизнь женщину, которая отвечает его сексуальным стремлениям и вкусам, но так и не находит. Пусть Жаклин жаждет не только его тела, но и денег. Он сможет научиться жить с этой мыслью. По крайней мере, она хочет дать жизнь его ребенку…
Вудроу, естественно, скажет, что он сумасшедший, раз не желает разводиться с ней. Назовет одержимым Жаклин безрассудным идиотом. И скорее всего будет прав. Но надо помнить о том, что сам Вудроу проходит стадию излишнего цинизма в отношении всех женщин. Возможно, Жаклин и не намеревается требовать развода после того, как родит ребенка. Возможно, она удовольствуется тем, что имеет все блага жизни, которые можно купить за деньги. Тогда почему он должен с ней разводиться? Он, черт побери, любит ее!
Да, но Жаклин-то не любит меня, пришла ему в голову горькая мысль. А то, что она проявила столько ответной страсти, так это просто неожиданный поворот событий как для меня, так и для нее. Все равно она обманывала меня, лгала, сделала из меня дурака. Неужели я смогу прожить с ней всю жизнь, не сказав ни слова, даже не намекнув, что знаю истинную ее натуру, знаю всю правду о нашем браке?
В этом Реймонд совершенно не был уверен. Чрезмерная гордость всю жизнь была его достоинством, но одновременно и проклятием. Ему просто ненавистна была мысль о том, что Жаклин будет полагать, что ей удалось провести его как мальчишку.
Ладно, решил он, нечего сейчас заниматься пустыми размышлениями. Надо сначала прочитать отчет, изучить все свидетельства против нее и только тогда принимать решение. Взвешенное, максимально продуманное решение. И он понес Жаклин по коридору в их спальню.
- Мне надо принять душ и переодеться, - сказал он, опуская ее на кровать. - А вы, миссис Кармайкл, извольте что-нибудь надеть на себя.
- Зачем? - спросила Жаклин с томной мечтательностью.
Реймонд рассмеялся.
- Затем, что ты даже в одетом виде являешь собой почти непреодолимое искушение.
- А стоит ли преодолевать его? - так же томно протянула она и подняла пушистые ресницы, под которыми таинственно мерцали ее черные глаза.
- Стоит, - легонько щелкнул ее по носу Реймонд, - потому что мне еще надо прочитать отчет. Разве не ты сказала, что Вудроу собирался звонить сегодня вечером, чтобы обсудить его? Он захочет узнать мое мнение, и что я скажу ему? Что у меня не было времени не то что подумать, а даже прочесть отчет, потому что я развлекался со своей красавицей женой?
- Ты слишком уж потакаешь ему, хоть он и твой ближайший родственник, - заявила Жаклин.