- Я не знаю, почему так поступаю. - Она глубоко вздохнула, чтобы остановиться. - Ненавижу тех, кто так делает. Просто все стало таким сумасшедшим. Иногда кажется, что этих трех лет просто не было, и ничего не изменилось. Но потом я смотрю на девочек вроде Эллисон Грей. - Линдси всхлипнула, вспоминая балерину, которая будет танцевать партию Ариэль после нее. - Ей двенадцать лет.
- Двадцать, - исправил Николай, погладив ее по волосам.
- Глядя на нее, я чувствую себя на все сорок. Кажется, что занятия длятся на несколько часов дольше, чем раньше.
- Ты же знаешь, что прекрасно справляешься. - Он обнял ее и поцеловал в макушку.
- Я чувствую себя колобком, - с жалостью произнесла она. - Неуклюжим колобком.
Николай улыбнулся, но сохранил сочувствие в голосе.
- Ты потеряла пять фунтов.
- Шесть, - поправила она его и вздохнула, снова вытирая глаза. - Но у кого вообще есть время на еду? Скорее всего, я просто продолжу таять, пока совсем не исчезну. - Она оглянулась вокруг, ее глаза расширились. - Ник, тебе же нельзя быть здесь, это женский туалет.
- Я Давыдов, - величественно произнес он. - Я могу ходить где угодно.
Это заставило Линдси засмеяться, потом она поцеловала его.
- Я чувствую себя полной идиоткой. Раньше я никогда не разваливалась так во время репетиций.
- Но это никак не связано с тем, о чем мы сейчас с тобой говорили. - Он взял ее за плечи, теперь его взгляд был очень серьезным. - Это архитектор.
- Нет, - слишком быстро произнесла она, но Ник лишь поднял левую бровь. - Да. - Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. - Да.
- Ты готова сейчас об этом говорить?
Линдси открыла глаза и кивнула. Она устроилась на изгибе его плеча и позволила молчанию на мгновение повиснуть в воздухе.
- Он сказал, что любит меня, - начала она. - Я думала, что именно этого хотела всю свою жизнь. Сет любит меня, и теперь жизнь станет идеальной. Но одной любви недостаточно. Раньше я этого не знала. Понимание, доверие… без них любовь обречена.
Она замолчала, четко вспоминая каждый момент их последней встречи с Сетом. Николай ждал, когда она продолжит.
- Он не смог справиться с моим возвращением в балет. Он не смог - или не захотел - понять, что я должна это сделать. Сет не поверил, когда я сказала, что это только на одно выступление. Он не поверил, что я не хочу возвращать прошлую жизнь, что хочу построить новую с ним. Он попросил меня не уезжать.
- Это было эгоистично с его стороны, - заметил Николай. Он уставился в стену напротив и притянул Линдси ближе к себе. - Твой архитектор - эгоистичный человек.
Линдси улыбнулась, думая о том, как просто было Нику потребовать ее приезда сюда. Похоже, она оказалась между двумя эгоистичными мужчинами.
- Да. Вполне возможно, в любви должен присутствовать некий эгоизм. Я не знаю. - Теперь она была спокойна, ее дыхание выровнялось. - Если бы он поверил мне, поверил, что я не собираюсь возвращаться к той жизни, где для него не будет места, мы могли бы прийти к взаимопониманию.
- Могли бы?
- Есть еще Рут. - Казалось, у нее на сердце стало еще тяжелее. - Что бы я ни говорила, я не смогла уговорить Сета отправить ее сюда. Не смогла заставить его понять, что он не дает Рут стать той, кем она является, и кем еще может стать. Мы часто спорили по этому поводу. Последний спор вышел особенно жестким.
Линдси сглотнула, чувствуя, как боль начинает возвращаться.
- Сет очень любит ее и очень серьезно воспринимает свои обязательства. Он не хочет, чтобы она столкнулась с трудностями того образа жизни, который мы здесь ведем. Он считает ее еще слишком юной, и… - Линдси прервали русские проклятия, которые она прекрасно знала. Это немного улучшило ее настроение, и она устроилась поудобнее рядом с Ником. - Это ты так считаешь. Конечно, для человека со стороны все выглядит по-другому.
- Есть только одно верное мнение, - начал он.
- Мнение Давыдова, - добавила Линдси. Она обожала его за эту абсолютную уверенность.
- Разумеется, - согласился он, но она слышала насмешку в его голосе.
- Человек, не имеющий отношения к танцам, может с этим не согласиться, - пробормотала она. - Я понимаю, что он чувствует, и от этого становится еще тяжелее, наверно потому что я знаю - Рут суждено быть здесь, не смотря ни на что. Он чувствует… - Она прикусила губу, вспоминая слова Сета. - Он считает, что я хочу использовать ее, чтобы продолжить свою карьеру. И это самое худшее.
Давыдов какое-то время молчал, переваривая все, что Линдси рассказала ему, затем добавил свои собственные ощущения касательно Сета Банниона.
- Я думаю, что такое мог сказать только мужчина, которому причинили боль.
- Я больше не видела его после этого. Мы оставили друг друга с болью.
- Весной, когда твои танцы закончатся, ты вернешься обратно. - Он повернул ее лицо к себе. - И тогда ты снова увидишь его.
- Я не знаю. Я не знаю, смогу ли. - Ее глаза были полны печали. - Возможно, будет лучше оставить все как есть, чтобы мы снова не причинили друг другу боль.
- Любовь причиняет боль, ptichka, - сказал он, пожав плечами. - Балет причиняет тебе боль, и любовь причиняет тебе боль. А теперь умой свое личико, - быстро произнес он. - Пора снова танцевать.
Линдси смотрела на себя в зеркале у станка. Сейчас она стояла одна в репетиционном зале на высоте пяти этажей над Манхэттеном. Уже почти настала ночь, и за окнами было темно. Из CD-плеера лилась медленная фортепианная музыка. Повернувшись, Линдси начала поднимать левую ногу, которая казалась совершенно прямой от бедра до кончиков пальцев, как одна длинная линия. Не сводя глаз со своего отражения, она завела ногу назад в позе аттитюда, затем медленно встала на кончики пальцев. Она держалась ровно, не позволяя мышцам дрожать, затем старательно проделала все в обратном порядке и повторила такое же упражнение со второй ногой.
С момента ее взрыва на репетиции прошла почти неделя. С тех пор она каждую ночь приходила в репетиционный зал, когда все уходили. Этот дополнительный час напоминал ее телу, что от него требуется, и позволял еще какое-то время не думать о Сете. Глиссе, прыжки, повороты. Ее разум приказывал, ее тело подчинялось. Через шесть недель она впервые за три года выйдет на сцену. В последний раз в своей жизни. Она будет готова.
Линдси начала мучительно медленный гранд плие, зная о каждом задействованном сухожилии. Ее леотард уже был мокрым от пота. Она снова поднялась, какое-то движение в зеркале нарушило всю ее концентрацию. Линдси уже хотела прикрикнуть на нарушителя, но тут ее зрение сфокусировалось.
- Рут? - Она повернулась, когда девушка побежала к ней. Заключенная в тесные объятия, Линдси вспомнила их первую встречу. Тогда она коснулась плеча Рут, но была отвергнута. Сейчас Линдси ответила девушке таким же объятием, думая о том, что они с Рут прошли долгий путь. - Дай мне посмотреть на тебя. - Отстранившись, Линдси взяла в ладони ее лицо. Она было живым и улыбчивым, глаза потемнели и засверкали. - Ты замечательно выглядишь. Просто замечательно.
- Я скучала по тебе. Я так скучала!
- Что ты здесь делаешь? - Линдси взяла Рут за руки и, чтобы согреть, автоматически начала растирать их. - Сет. Он с тобой? - С надеждой и страхом она посмотрела на дверь.
- Нет, он дома. - Рут видела ответ на вопрос, который вертелся у нее в голове. Линдси все еще влюблена в него. - Он не смог сейчас приехать.
- Понятно. - Линдси вновь перевела внимание на Рут и сумела улыбнуться. - Но как ты сюда добралась? И зачем?
- Я приехала на поезде, - ответила Рут. - Чтобы заниматься балетом.
- Заниматься балетом? - Линдси замерла. - Я не понимаю.
- У нас с дядей Сетом был очень долгий разговор несколько недель назад, перед тем, как он вернулся в Новую Зеландию. - Она расстегнула молнию на своей вельветовой куртке и выскользнула из нее. - Вообще-то это произошло сразу после того, как ты уехала в Нью-Йорк.
- Разговор? - Линдси подошла к CD-плееру и выключила музыку. Она вытерла шею полотенцем, затем оставила его висеть на плечах. - О чем?
- О том, чего я хочу в жизни, что для меня важно и почему. - Она наблюдала за тем, как Линдси аккуратно вынимает диск из плеера, и видела нервозность в ее движениях. - У него немало сомнений по поводу моего приезда сюда. Думаю, ты об этом знаешь.
- Да, знаю. - Линдси убрала диск в коробку.
- Он хочет для меня лучшего. После гибели моих родителей мне было очень трудно приспособиться ко всему. В первые несколько месяцев он забросил все, чтобы только быть со мной, когда я в нем нуждалась. Я знаю, что даже после этого он перестроил свою жизнь, свою работу, и все ради меня. - Рут положила куртку на спинку деревянного стула. - Он был так добр ко мне.
Линдси кивнула, не в силах что-либо произнести. Ее рана опять открылась.
- Я знаю, что ему было тяжело позволить мне приехать, позволить самой сделать выбор. Но он замечательно с этим справился, позаботился обо всех документах, связанных со школой, и договорился, чтобы я жила здесь у семьи, которую он знает. У них потрясающий дуплекс в Ист-Сайде. Они даже разрешили мне привезти Нижинского. - Она подошла к станку и начала заниматься прямо в джинсах и кроссовках. - Здесь так здорово. - Когда Линдси посмотрела на Рут в зеркале, лицо девушки сияло. - А мистер Давыдов сказал, что будет работать со мной по вечерам в свободное время.
- Ты уже видела Ника? - Линдси подошла ближе, и теперь они обе стояли у станка.
- Да, около часа назад, когда я пыталась найти тебя. - Рут улыбнулась, ее голова начала опускаться вниз, когда она согнула колени. - Он сказал, что я смогу найти тебя здесь, потому что ты каждый вечер приходишь сюда заниматься. Я жду - не дождусь премьеры постановки. Он сказал, что я смогу наблюдать за происходящим из-за кулис, если хочу.
- И ты, конечно же, хочешь. - Линдси дотронулась до ее волос, затем направилась к скамейке, чтобы сменить туфли.
- Разве ты не взволнована? - Сделав три пируэта, Рут присоединилась к ней. - Ты будешь танцевать ведущую партию в первом балете Давыдова.
- Лишь раз, - напомнила ей Линдси, развязывая шелковые ленты своих туфель.
- Премьерный показ, - добавила Рут. Сжав руки в замок, она посмотрела на Линдси сверху вниз. - Неужели ты сможешь снова отказаться от всего этого?
- Это не снова, - поправила ее Линдси. - Это все еще. Выступление - лишь одолжение для друга, и для себя. - Она поморщилась, снимая туфлю с ноги.
- Болит?
- О, Боже, да.
Рут опустилась на колени и начала массировать пальцы Линдси. Она ясно чувствовала их напряжение. Линдси вздохнула и оперлась о стену, закрыв глаза.
- Дядя Сет хочет попытаться выкроить несколько дней весной, чтобы приехать сюда и побыть со мной. Он несчастлив.
- Он будет очень скучать по тебе. - Судороги в ногах Линдси медленно исчезали.
- Я не это имела в виду.
Эти слова заставили Линдси открыть глаза. Рут смотрела на нее серьезным взглядом, ее пальцы продолжали массировать ступни.
- Он что-нибудь говорил? Велел что-нибудь передать?
Рут лишь покачала головой и Линдси снова закрыла глаза.
Глава 15
Линдси обнаружила, что трехлетний перерыв не сделал ее менее безумной в последние часы перед выступлением. За две недели она провела бессчетное количество часов под вспышками фотокамер, пока давала интервью и участвовала в фотосессиях. Воссоединение Данн и Давыдова на одно единственное выступление в балете, который он сам сочинил и поставил, стало сенсацией. Ради Ника и ради труппы, Линдси была открыта для любой необходимой рекламы. К несчастью, это сильно сказывалось на продолжительности ее рабочих дней, которые и так казались невозможно долгими.
Это выступление имело множество преимуществ, и публика обещала быть звездной. Балет покажут по телевидению, и вся прибыль будет пожертвована на стипендии для молодых одаренных танцоров. Публичность также могла привлечь дополнительные пожертвования. Ради всего этого Линдси очень хотелось добиться успеха.
Мама позвонила Линдси. Звонок был теплым, без какого-либо давления. В это время в гримерную зашла Рут.
Разумеется, Мэй была очень довольна предстоящим выступлением, но, к огромному удивлению Линдси, обязанности матери и ее новая жизнь требовали, чтобы она осталась в Калифорнии. Мэй обещала, что мыслями и сердцем она всецело будет с дочерью, и что она непременно посмотрит трансляцию постановки по телевидению.
Приход Рут оказался глотком свежего воздуха. Рут великолепно чувствовала себя среди работников сцены и становилась покорной рабыней для любого, кто просил ее о помощи. Наблюдая за тем, как девушка суетится вокруг костюмов и реквизита других танцоров, Линдси думала о том, что в следующем году Рут уже будет волноваться по поводу собственных костюмов.
Взяв молоток, Линдси села на пол и начала оббивать свою пару новеньких пуант. Она должна сделать их гибкими, прежде чем пришивать ленты. Ее костюмы висели в шкафу строго по порядку. Закулисная какофония сопровождалась стуком молотка о дерево. Ей предстояло сделать грим и прическу, затем надеть белоснежную пачку для первого акта. Линдси прошла через все подготовительные стадии под бдительным оком видеокамер. Лишь ее разминка должна была проходить в полном одиночестве, и то только потому, что Линдси на этом настояла. Здесь она будет способна настроиться на концентрацию, которую ей необходимо сохранить на протяжении следующих нескольких часов.
Давление в ее груди нарастало, пока Линдси шла по коридору, ведущему в кулису слева от сцены. Она выйдет отсюда, после окончания первого танца лесного народа. Она слышала музыку, и уже чувствовала на себе свет прожекторов. Она знала, что Ник будет стоять в кулисе справа, ожидая своего выхода. Рут стояла рядом с ней и аккуратно касалась пальцами ее запястья, как бы молчаливо желая удачи. Суеверия никогда не покинут театр. Линдси наблюдала за танцорами - женщинами в длинных, белых, похожих на колокольчики платьях и мужчинами в жилетах и туниках.
Двадцать тактов, затем пятнадцать, и она начала медленно и глубоко дышать. Десять тактов, потом пять. В горле пересохло. Узел в животе угрожал превратиться в настоящую тошноту. Холодный пот, покрывший ее кожу, означал страх. Она на секунду закрыла глаза, затем выбежала на сцену.
Зал тут же взорвался аплодисментами, которые были похожи на приятную волну. Но Линдси никогда их не слышала. Для нее существовала только музыка. Движения наполнялись радостью первой сцены. Танец был коротким, но напряженным, и когда Линдси прибежала обратно за кулисы, ее лоб покрывали капельки пота. Она позволила вытереть себя и выпила скупой глоток воды, пока наблюдала за выходом Николая. Уже через секунду все зрители были у него в руках.
- О, да, - выдохнула Линдси, затем с улыбкой повернулась к Рут. - Все пройдет идеально.
Балет вращался вокруг главных героев, и редко когда хотя бы одного из них не было на сцене. В финале музыка замедлилась, свет стал туманно-синим. Линдси облачилась в переливающееся платье длиной до колен. Здесь Ариэль предстояло решить, сможет ли она пожертвовать бессмертием ради любви, ведь чтобы выйти замуж за принца, она должна стать смертной и отказаться от своей магии.
Линдси танцевала одна в лунном лесу, вспоминая простоту и радость ее жизни среди деревьев и цветов. Чтобы сохранить любовь - смертную любовь - ей придется отказаться от всего, что она раньше знала. Необходимость выбора ее очень печалила. Когда она совсем отчаялась и упала на землю, чтобы заплакать, в лесу появился принц. Он опустился на колени рядом с ней и дотронулся до ее плеч, чтобы она повернулась к нему.
Гранд па-де-де выражал всю его любовь к ней, всю его необходимость быть с ней рядом. Она тянулась к нему, и все же боялась потерять ту жизнь, которую всегда знала, боялась встречи с человеческой смертью. Она свободно парила среди деревьев и лунного света, которые всегда будут принадлежать ей, но снова и снова собственное сердце заставляло ее возвращаться к нему. Она остановилась, забрезжил рассвет, и настало время принять решение.
Он потянулся к ней, но она отвернулась, неуверенная, напуганная. В отчаянии, он начал покидать ее, но в последний момент она окликнула его. Как только первые солнечные лучи пробрались сквозь деревья, она побежала к нему. Он поднял ее на руки, и она отдала ему свое сердце и свою жизнь.
Занавес опустился, но Ник все еще держал Линдси на руках. Их пульс участился, и на какой-то момент они видели лишь друг друга.
- Спасибо. - Он нежно поцеловал ее, как друг, произносящий слова прощания.
- Ник. - В ее глазах эмоции сменяли друг друга с огромной скоростью, но он поставил ее на пол, прежде чем она смогла заговорить
- Послушай, - сказал он, указывая на закрытый занавес, который сражался с оглушительными аплодисментами. - Мы не можем заставлять их ждать вечно.
Цветы и люди. Казалось, что гримерная Линдси больше не могла вместить ни того, ни другого. Звучал громкий смех, и кто-то подал ей бокал шампанского. Она отставила его в сторону, даже не притронувшись. Она уже была пьяна от пережитого. Линдси отвечала на вопросы и улыбалась, но не могла ни на чем сконцентрироваться по-настоящему. На ней до сих пор были костюм и грим - частички Ариэль.
Мужчины в смокингах и женщины в сверкающих вечерних платьях смешались с эльфами и древесными духами. Она разговаривала с актером звездной величины и французским сановником, и могла лишь надеяться, что давала связные ответы. Заметив в толпе Рут, Линдси окликнула ее с умоляющим взглядом.
- Можешь остаться со мной? - спросила она, когда Рут удалось протиснуться к ней через толпу. - Я еще не пришла в норму, мне нужен хоть кто-нибудь рядом.
- Ох, Линдси. - Рут обняла ее за шею. - Ты была великолепна! Я никогда не видела ничего более удивительного.
Линдси улыбнулась, вернув ей объятие.
- Просто помоги мне спуститься на землю. Я все еще витаю в облаках. - Ее прервал ассистент директора, который принес еще цветы и шампанское.
Прошло больше часа, прежде чем толпа начала редеть. К тому времени Линдси чувствовала усталость, которая обычно следует после эмоционального подъема. Нику наконец-то удалось пробиться сквозь собственную гримерную, пока он искал Линдси. Видя явные следы усталости на ее лице, Ник напомнил оставшимся гостям, что вечеринка уже началась в ближайшем ресторане, тем самым окончательно освободив комнату от людей.
- Вам нужно уйти, чтобы ptichka смогла переодеться, - весело произнес Николай, осторожно подталкивая людей к двери. - Оставьте нам немного шампанского. И икры, - добавил он, - если она русская.
Через пять минут в комнате, наполненной цветами, вместе с Линдси сидели только он и Рут.
- Итак, - обратился он к Рут, подавшись вперед, чтобы ущипнуть ее за подбородок. - Как думаешь, твой учитель сегодня хорошо справился?
- О, да. - Рут улыбнулась Линдси. - Она была великолепна.
- Я имел в виду себя. - Он откинул волосы назад и изобразил оскорбленный взгляд.
- Ты был неплох, - сообщила ему Линдси.