Он же. О том же: "Если среди крестьян есть виновные, то бог сохранит и спасет их. А коль скоро он этого не делает, значит они виновны, виновны хотя бы в том, что не выдавали злодеев и были с ними заодно. Даже если крестьяне поступают так по глупости или из страха, их все равно надо наказывать" [119, с. 305]. Как? См. чуть выше.
И этот призыв Мартина Лютера был услышан: мятежники, вдохновленные и воодушевленные содержащимися в его"Тезисах" егоидеями, поверившие в искренность егослов и бескорыстность егозамыслов, по егоже призыву были убиты. Томаса Мюнцера обезглавили, остальных - повесили. Аминь.
Третий рейх. 12.11.1934 года 92% пришедших на избирательные участки избирателей Германии, вдохновленных и воодушевленных провозглашенными НСДАП идеями (возрождения национальной гордости, национального достоинства и национального самосознания, попранных и униженных позорными для каждого немца условиями Версальского мирного договора и последующей, не менее позорной оккупацией Рура французскими и бельгийскими войсками. - Б. П., Е. П.), отдали свои голоса в поддержку политики Гитлера [62, с. 275].
К концу 1940 года "немецкие тюрьмы и концентрационные лагеря были переполнены. Разве это является Народным сообществом, общиной людей, возглавляемых своим фюрером? Это и есть то самое народное счастье и национальное единство, о котором так много говорили лидеры НСДАП? Два миллиона немцев(курсив - Б. П., Е. П.) долгие месяцы и годы были узниками гестапо, не понаслышке были знакомы с "прелестями" Дахау, Бухенвальда или Ораниенбурга. У этих двух миллионов были родители, жены, дети. Другими словами, около десяти миллионов немцев пострадали от методов правления, применяемых Гитлером" [120, с. 254].
11. Декларируя силу права, утверждайся в праве сильного
Первый рейх. В Римской империи "основным способом установления рабства был плен, захват чужеземца в войне, ибо чужеземец… вне права и правовой охраны" [87, с. 102]. Чужеземец рассматривался в принципе как враг, hostis, имущество которого могло быть в любой момент захвачено римским гражданином, а сам он обращен в рабство" [87, с. 92], "а с точки зрения цивильного права(курсив - Б. П., Е. П.) рабы считаются никем" [87, с. 91].
Согласно Римскому праву "раб не имел права владения собственностью, наследовать, завещать; он не мог вступить в законный брак; все его дети считались незаконнорожденными, а дети рабыни считались незаконнорожденными даже в том случае, если их отец был свободным.
Рабы мужского или женского пола могли растлеваться хозяином и не имели права апеллировать к закону. Раб не имел права возбуждать дела в суде против тех, кто причинял ему ущерб; в подобных случаях он мог действовать только при посредничестве своего господина. Последний, согласно закону(курсив - Б. П., Е. П.) республиканского Рима, мог избить раба, заключить его в темницу, отправить на арену сражаться с дикими зверями, уморить голодом, убить своими руками, имея на то причину или без нее, и единственной сдерживающей его силой могло служить только общественное мнение, формировавшееся такими же, как он, рабовладельцами" [32, с. 436].
Второй рейх. Доминиканец Мельчор Кано (1509–1560 гг.) утверждал, что испанцы вправе(курсив - Б. П., Е. П.) вести войну против индейцев, если встречают с их стороны препятствия в распространении христианства или добиваются отмены рабства" [23, с. 51].
Третий рейх. Гитлер Раушнингу: "После столетий хныканья о защите бедных и униженных наступило время, чтобы мы решили защищать сильных против низших. Это будет одна из главных задач… на все время - предупреждать всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами дальнейшее увеличение славянской расы" [73, с. 634].
Слово фюрера - закон для всякого подфюрера.
"Директивы по руководству экономикой во вновь оккупированных восточных областях". ("Зеленая папка"). Автор - Герман Геринг. Секретно. Берлин, июнь 1941 года.
"Совершенно неуместно мнение о том, что оккупированные области должны быть возможно скорее приведены в порядок, а экономика их восстановлена… Экономическая деятельность в них должна быть ограничена нашими интересами" [73, с. 611].
12. Делай людям такие предложения, от которых невозможно отказаться. Подобру-поздорову
Первый рейх. "Он (Калигула. - Б. П., Е. П.) нагнал такого страху, что даже незнакомые люди стали объявлять его во всеуслышание сонаследником родственников, родители - сонаследником детей, а он, считая издевательством, что после такого объявления они еще продолжают жить, многим после этого послал отравленные лакомства" [98, с. 158].
- "Римский всадник, которого тащили на казнь, крикнул ему (императору Вителлию. - Б. П., Е. П.): "Ты - мой наследник!" Он велел показать ему завещание, увидел в нем своим сонаследником вольноотпущенника и приказал казнить всадника вместе с вольноотпущенником" [95, с. 248].
- "Огромные состояния и среди них все наследство Тиберия Цезаря - два миллиарда семьсот миллионов сестерциев - он (Калигула. - Б. П., Е. П.) промотал меньше, чем в год.
Тогда, истощившись и оскудев, он занялся грабежом, прибегая к изощреннейшим наветам, торгам и налогам…
Торги он устраивал, предлагая для распродажи все, что оставалось после больших зрелищ, сам назначал цены и взвинчивал их до того, что некоторые принужденные к какой-нибудь покупке(курсив - Б. П., Е. П.), теряли на ней все свое состояние и вскрывали себе вены" [97, с. 118–119].
- "Люди могущественные навязывали маленьким людям какое-либо благодеяние (beneficium) - денежный заем, уступку земельного участка, покровительство в тяжбе и т. п. - и затем требовали от них несоразмерного и обременительного возмещения или ставили их от себя в зависимость" [116, с. 344].
Второй рейх. В инструкции "Confiscatio bonorum haeretici fieri potest post ejus mortem" - "Конфискация наследства еретика, разоблаченного после смерти" из многотомного "Directorium Inquisi" (руководства к действию инквизитора) ее автор Николас Эймерико указывает: "Наследников следует поставить в известность о том, что умерший был еретиком, и с этого момента их следует осудить за плохое служение делу веры и сокрытию этого преступления". Тем самым он заставляет людей добровольно(курсив - Б. П., Е. П.) предъявлять обвинение своим отцам и дедам (умершим. - Б. П., Е. П.) в еретических заблуждениях, чтобы самим избежать унижения, позора и запрета на высокие должности и престижные профессии" [89, с. 131].
- Из приговора, подписанного первым епископом (позже - архиепископом Новой Испании доминиканцем Хуаном де Сумаррагой. - Б. П., Е. П.), действовавшим с 1528 по 1548 г., по делу индейца Карлоса Ометочтцина из Текскоко: "Признать индейца виновным в распространении ереси, имущество конфисковать(и кто бы сомневался? - Б. П., Е. П.), а самого передать светским властям для организации соответствующего наказания с просьбой отнестись к вышеназванному дону Карлосу со снисхождением" [23, с. 126]. Последнее проявлялось в том, что осужденного вместо отсечения ему головы сжигали на костре. Это означало, что осужденный мог в день "страшного суда" воскреснуть, в то время как при других видах казни, сопровождавшихся членовредительством, такая возможность, согласно католического вероучения, исключалась.
Приговор Верховного суда (аудиенсии) Новой Испании не замедлил последовать: предать дона Карлоса за совершенные им злодеяния сожжению на костре, что и было исполнено. Аборигенов силой заставили присутствовать при сожжении [23, с. 127].
- "Доносы никогда не сыпались так часто, как во время приближения к пасхальному празднику. Духовники ставили донос в обязанность кающимся, которые видели, слышали или узнавали вещи, которые могли бы быть названными противными католической вере или правилам инквизиции.
Эта эпидемия доносов являлась следствием чтения предписаний, произносившихся в течение великого поста в церквах. Одно предписание обязывало доносить в шестидневный срок, под страхом смертного греха, на лиц, замеченных в преступлениях против веры и инквизиции. Другое объявляло анафему на тех, кто пропустит этот срок, не являясь в трибунал для подачи заявлений; и все ослушники обрекались на страшные кары" [60, с. 208].
В частности, отлученный лишался божьего покровительства, "благодати", и защиты законом, всякий мог безнаказанно ограбить и убить его, католикам запрещалось разговаривать с ним, оказывать ему помощь, давать приют…
Отлучению (интердикту) подвергались и целые города, области и даже страны; с 1180 по 1208 гг. - Шотландия, Франция, Англия и обширные владения графа Тулузского" [11, с. 20].
- "В письме к папе Адриану VI от 22 марта 1523 года Эразм (Роттердамский. - Б. П., Е. П.) пишет: силой устрашения и угроз вы стараетесь заставить людей верить в то, во что они не верят, любить то, чего они не любят" [66, с 163].
- "А между тем в тот же самый день (24 августа 1572-го года, день св. Варфоломея, сразу же после уничтожения и "зачистки" гугенотов в Париже. - Б. П., Е. П.) король Франции Карл IX позвал к себе короля Наваррского (уже находившегося в это время в Лувре как приглашенного своим "коллегой" и несостоявшимся родственником на якобы ожидавшуюся свадьбу их детей. - Б. П., Е. П.) и принца Конде, и со всей горячностью, на какую он был способен, потребовал от них принятия католицизма, отречения от ереси: "Я не потерплю в моем государстве иной религии, кроме религии моих предков. Месса или смерть? Выбирайте!" Генрих Наваррский изъявил немедленно полную готовность идти к мессе, Конде же наотрез отказался, но угрозы Карла IX в адрес семьи принца и увещания пастора Розье склонили упрямца к принятию им католицизма" [59, с. 9].
- Макиавелли: "Нужно поставить дело так, чтобы когда люди больше не верят, можно было заставить их верить силой" [63, с. 54].
Третий рейх. "К. Г. Франк", - стоит подпись под объявлением, в котором сообщается о вознаграждении в сумме 10 миллионов крон тому из граждан, "кто представит фактические данные, которые будут способствовать поимке преступников" (то есть, участников покушения на Райнхарда Гейдриха. - Б. П., Е. П.). В скором времени засуетилось и "правительство" протектората, добавив от себя (как и сообщил Франк при своем посещении Гитлера) 10 миллионов крон. Теперь уже сумма вознаграждения составляла 20 миллионов крон! Никогда еще не назначалось такое огромное вознаграждение - и не за кропотливый, а возможно, и опасный розыск, а за простое, одно-единственное сообщение, возможно, за одно лишь движение руки, поднимающей телефонную трубку, и за несколько произнесенных фраз.
Декрет следует за декретом. На улицах появляются все новые и новые объявления. В одном из них содержится сравнительно точное описание того, как происходило покушение. Далее следует описание преступников(курсив. - Б. П., Е. П.) и предметов, обнаруженных на месте преступления(курсив - Б. П., Е. П.), разумеется, за исключением бомбы и автоматического пистолета, так как это могло бы послужить скорее как инструктаж. Затем в объявлении продолжаются заклинания и угрозы:
"Преступники, безусловно, ждали в течение долгого времени на месте покушения, возможно, даже несколько часов. В соответствии с назначенным вознаграждением в сумме 20000000 (двадцать миллионов) крон за предоставление населением сведений, которые приведут к поимке преступников, сумма эта будет полностью выплачена тому, кто ответит на предлагаемые вопросы:
1. Кто может сообщить данные о преступниках?
2. Кто наблюдал за преступниками на месте покушения?
3. Кому принадлежат вышеописанные вещи и особенно у кого недостает вышеуказанных дамского велосипеда, плаща, кепки и портфелей?
Вышеуказанные вещи выставлены для обозрения с сегодняшнего дня с 9 часов утра в витрине обувного магазина Бати, Вацлавская площадь, 6.
Тот, кто мог бы предоставить полиции требуемые сведения, но не сделал этого добровольно, будет расстрелян вместе со своей семьей(курсив - Б. П., Е. П.) в соответствии с приказом имперского протектората Чехии и Моравии об установлении чрезвычайного положения с 27 мая 1942 г." [85, с. 299–300].
13. Доверчивого обмани
Первый рейх. "Север, поняв неспособность императора Юлиана, убедил свои войска, над которыми он начальствовал в Славонии, что следует пойти на Рим и отомстить за смерть Пертинакса. Под этим предлогом он двинул войска на Рим и был в Италии раньше, чем там узнали о том походе. Когда же он явился в Рим, Сенат со страху избрал его императором, а Юлиан погиб. После такого начала Северу, чтобы подчинить себе все государство, оставалось одолеть два препятствия: одно было в Азии, где начальник войск Песценний Нигер заставил провозгласить себя императором, другое - на западе, где находился Альбин, который также тянулся к власти. Так как Север считал опасным объявить себя открытым врагом их обоих, он решил напасть на Нигера и обмануть Альбина. Последнему он написал, что, будучи избранным Сенатом в императоры, он хочет разделить с Альбином это достоинство, даровал ему титул Цезаря и по постановлению Сената сделать его соправителем; все это было принято Альбином за правду.
Однако потом, когда, победив и умертвив Нигера, Север устроил восточные дела и вернулся в Рим, он стал жаловаться в Сенате, что Альбин, не чувствуя признательности за оказанные ему благодеяния, предательски пытался убить Севера, почему Север вынужден отправиться в поход и наказать Альбина за неблагодарность. После этого Север выступил настиг Альбина в Галлии и лишил его государства и жизни" [63, с. 91].
Второй рейх. Макиавелли: "Кто обманывает, всегда найдет такого, который даст себя обмануть" [63, с. 84].
"В июне 1573 года в Москву прибыл императорский гонец Магнус Паули. Вот как выглядит описание Варфоломеевской ночи в "речах" императорского гонца: "Король Францевский воевался с королем Нафарским, а воевавшись, умыслился злодейским обычаем, чтоб с ним помириться, а помирившися, зговорил сестру свою за Нафарского короля. И король Нафарский приехал на свадьбу, а с ним многие великие люди приехали. И король… зятя своего схватил и посадил в тюрьму, и ныне тот сидит в тюрьме, а людей его, всех бояр и дворян, всяких людей из женами и з детьми тое же ночи побил и до одинова, а и сказал, побил их для веры, что они не его веры;… всего в то время побил всякого человека и со младенцы до ста тысяч" [41, с. 225].
- 24 августа 1572-го года. Ночь накануне дня св. Варфоломея. Париж: "Кровь была пролита, и пролита в ту минуту, когда Гиз с целою свитою направлялся к дому адмирала (Колиньи. - Б. П., Е. П.).
Колиньи еще не спал. Он беседовал с окружавшими его кровать (после покушения на него неизвестнымилицами он выжил, но полученные им ранения вынуждали его соблюдать предписанный врачом постельный режим. - Б. П., Е. П.) друзьями, пастором Мерленом и хирургом Амбруазом Паре. Его ум был далек от всяких подозрений. Даже шум, послышавшийся со стороны Лувра, он приписал какой-нибудь весьма обыкновенной выходке Гизов. Но на этот раз его предположения обманули его. Шум послышался и подле дверей его дома, в комнату вбежал Корнатон и рассказал все. Адмирал поднялся с постели, и все бросились на колени. "Молитесь за меня, Мерлен, - сказал он спокойно своему пастору, - я давно ожидал этого", и, обратясь к дворянам, он попросил их спасать свои жизни. "Я предаю дух мой Богу", - произнес он и оперся на стену. В комнате остался лишь слуга адмирала, немец, все остальные убежали. Швейцарцы, охранявшие вход, были оттеснены, дверь в комнату Колиньи выломана, и в нее ворвалась шайка убийц, под предводительством Бема.
"Вы адмирал?", - спросил Бем.
"Я, - спокойно отвечал Колиньи. - Молодой человек, Вы должны уважать мои седины, мои раны. Вы не можете сократить дни моей жизни".
Его слова были напрасны. Не успел он произнести их, как шпага Бема(заметьте, не кинжал, поскольку Бем - человек чести, доблести и благородных правил, разве мог бы он пойти с кинжаломна безоружного, раненого и престарелого?! - Б. П., Е. П.) пронзила Колиньи насквозь. Другим ударом Беем поразил его в голову. В то же мгновенье десяток шпаг засверкали над головою Колиньи и вонзились в него. Он был весь изранен.
Между тем Гиз ожидал внизу, у балкона, исхода предприятия.
- "Все кончено, Бем?", - спросил он.
- "Все", - отвечал Бем.
- "Выбросьте его тело. Мы хотим посмотреть на него сами".
Колиньи был выброшен. Он не был мертв. Он попытался приподняться, но новый, уже смертельный удар поверг его тело на землю" [59, с. 4–5]. Теперь уже - окончательно. Аминь.
- "В фактах, могущих служить предостережением, недостатка не было. Гугенотам были известны приготовления к резне, они знали, что горожане вооружаются, но они не подозревали, что король (Карл IX. - Б. П., Е. П.) имеет какое-либо отношение к этому. Они ограничились лишь тем, что послали Корнатона к королю с запросом насчет состояния парижан. На совете, собранном после того у адмирала (Гаспара Колиньи. - Б. П., Е. П.), были отвергнуты все те меры которые клонились к охране адмирала, а напротив, было принято вполне предложение Телиньи, требовавшего полной недеятельности, потому что предпринять что-либо в свою защиту значило бы оскорбить искренность короля" [59, с. 14–15]… "Ведь разве мало было того, что сам король со своею свитою и матерью явился к раненому адмиралу (а это была честь, которой удостаивались немногие)? Разве не все слышали торжественную клятву короля отмстить убийцам (королевы Наваррской. - Б. П., Е. П.), не все видели его лицо, опечаленное печальным известием?" (о ее смерти. - Б. П., Е. П.) [59, с. 13].
"Король обращался к Колиньи со знаками самого высокого уважения: "Отец мой", - были его слова, обращенные к адмиралу Колиньи. 21 октября 1571 года произошла встреча короля с адмиралом Колиньи. Король назвал его отцом и обнял трижды. "Я уважаю Вас, - говорил он Колиньи, - я уважаю Вас больше, чем папу" (естественно, римского. - Б. П., Е. П.) [59, с. 11–12]…