26. Мыслекрадствуй! Мыслеизвращайся!
Первый рейх. "Раболепная толпа царедворцев, основывавшая свою фортуну на милостях своего повелителя, рукоплескала его низким наклонностям.
Гнуснейший голос лести напоминал ему (Коммоду. - Б. П., Е. П.), что благодаря точно таким же подвигам, благодаря поражению Немейского льва и Эриманского вепря греческий Геркулес занял место богов и приобрел бессмертную славу на земле. Но при этом умалчивалось о том, что, когда общественная жизнь была еще в зародыше и когда лютые звери оспаривали у людей обладание невозделанной землей, успешная борьба с этими жестокими врагами была одним из самых невинных и полезных для человечества упражнений героя. При цивилизованном положении Римской империи дикие звери давно уже удалились от людских глаз и от населенных городов. Ловить их в их уединенных убежищах и перевозить в Рим для того, чтобы они падали при пышной обстановке, значит ставить в смешное положение государство и налагать новое бремя на народ.
Не понимавший этого результата Коммод жадно ухватился за блестящее сходство и признал себя(курсив - Б. П., Е. П.) Римским Геркулесом (как это видно из надписей на медалях)" [20, с. 197].
Второй рейх. Сицилийский инквизитор Луис Парамо в своей книге "О происхождении и развитии Святой инквизиции" изрекает такой пассаж: "Бог был первым инквизитором, и первый "акт веры" был совершен над Адамом и Евой: то, что они были изгнаны из Рая, было первой конфискацией имущества еретиков" [89, с. 9].
- Основоположник, Генеральный Настоятель Общества Иисуса, или, что одно и то же, ордена иезуитов, автор "Книги нравственного(курсив - Б. П., Е. П.) богословия" Игнатий Лойола: "Кто наслаждается преступной связью с замужней женщиной, но не как с замужней, а как с красавицей, тот грешит не прелюбодеянием, а только блудом. Таким образом, в этом случае нет прямого нарушения заповеди" [11, с. 20].
Он же: "Грешно сказать: "Я хочу убить человека". Но если мысленно добавить: "Если Богу угодно", то греха уже нет" [11, с. 20]. Аминь.
Как следствие, "иезуитами были осуществлены или предприняты попытки осуществления убийств пап: Климента VIII, Климента XIII, короля Франции Генриха IV, короля Португалии Жозе I, королевы Англии Елизаветы I, правителя Голландии Вильгельма Оранского, императора Австрии Леопольда I, короля Швеции Густава Адольфа, президента США Авраама Линкольна" [11, с. 25]. Количество безгрешно убитых иезуитами менее известных людей - вечная тайна.
Третий рейх. "Йозеф Попп в период с июня 1913 года по начало 1914 года частенько заставал Гитлера за чтением книг Шопенгауэра и Платона. Не подлежит сомнению, что Гитлер среди мыслителей чаще всего называл Шопенгауэра. Он хвалил его книги как образец языка и почти дословно цитировал их по памяти, однако чаще всего не ссылался на то, что эти изречения и формулировки принадлежат Шопенгауэру" [62, с. 173].
Так например, у Артура Шопенгауэра: "Толпа имеет и глаза, и уши, но и только; рассудка у нее чертовски мало и даже мало памяти" [113, с. 63].
Соответственно, у Гитлера: "Способность к восприятию у больших масс очень ограничена, понимание незначительно, но зато очень велика забывчивость" [62, с. 382].
При этом ссылка на Шопенгауэра у Гитлера отсутствует.
Аналогичным образом фюрер поступал с высказываниями Курта Рицлера - секретаря и доверенного лица рейхсканцлера Бетмана Хольвега, позднее - "спичрайтера" рейхсканцлера фон Бюлова, а после Первой мировой войны - руководителя канцелярии президента Фридриха Эберта.
Точно так же дело обстояло и с афоризмами Ле Бона, Макдугалла и даже Бисмарка [62, с. 382–384].
27. Не бери пример с Иуды: предавая, процветай
Сказано: "Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? Смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился" [34, с. 1050].
Первый рейх. "Что касается bona damnatorum (претензии на наследство), то страх и алчность трудно разделить в подоплеке конфискаций… к 66 году (правление императора Нерона. - Б. П., Е. П.) многие поняли, что могут использовать жадность императора (значительная часть конфискованного имущества казненного переходила в собственность императора. - Б. П., Е. П.) как средство для наказания своих врагов" [24, с. 335]. И "не было недостатка в сенаторах, спешивших приговорить членов своего же сословия" [24, с. 274].
Второй рейх. "Согласно закону, действовавшему в Империи, губернатор приказывал содержать под стражей арестованных за ересь и вероотступничество до определения их церковью, а через восемь дней после этого выносился приговор и приводился в исполнение; собственность еретиков конфисковалась, причем треть отдавалась доносчику(курсив - Б. П., Е. П.), треть - судье, вынесшему обвинительный приговор, и треть - на нужды Рима" [89, с. 34].
- В 1233 году на соборе, состоявшемся в Безье, папский легат Голтинер дополнил каноны. В частности: "Всякий церковный приход, в котором обнаружен еретик, обязан выплачивать в качестве компенсации одну серебряную марку(курсив - Б. П., Е. П.) человеку, разоблачившему еретика" [89, с. 35].
Конечно, одна серебряная марка - это мелочь, пустяк, но тридцать разоблаченных - уже тридцать сребреников!
Третий рейх. "По Бродовской улице Праги в полдень 16 июня 1942 года шагает Карел Чурда, пока еще участник десантной группы. Парашют, который помог ему опуститься на чешскую землю, зарыт в лесу вблизи Телчи. Чурда направляется к темному угловому зданию, прежде принадлежавшему Управлению банковского и угледобывающего товарищества Печек. Теперь здесь перед входом стоят два часовых в форме СС.
Год назад Чурда добровольно решил стать парашютистом, и сейчас бывший чешский солдат Чурда также добровольно входит в здание Пражского управления гестапо - "Печкарню".
Он идет, чтобы уберечь от петли свою шею(в отличие от Иуды. - Б. П., Е. П.), хотя легко может представить себе, сколько тем самым подпишет смертных приговоров другим людям.
"16 июня 1942 года, примерно в 12 ч. 45 мин. Ко мне был приведен в сопровождении переводчика гестапо Горна задержанный у входа в здание Карел Чурда", - давал показания в 1946 году перед чрезвычайным народным судом в Праге Гейнц Янтур. В годы оккупации служивший криминальным комиссаром пражской "Печкарни".
"Когда Чурда вошел в мой кабинет - продолжал Г. Янтур - он был взволнован, дрожал всем телом. Сказал, что он парашютист, и, ссылаясь на приказ, гарантировавший ненаказуемость каждому, даже из окружения, близкого к участникам покушения, если они дадут сведения о виновниках покушения на Гейдриха, об их помощниках и укрывателях. Спрашивал, что с ним будет, не расстреляют ли его.
Я спросил его. Почему он так боится и в чем, собственно, дело.
Чурда заявил, что может дать нам сведения, которые помогут обнаружить участников покушения на Гейдриха.
Я тотчас же подал ему руку и пообещал, что с ни с ним, ни с его близкими ничего не произойдет, если его сведения окажутся действительно полезными для обнаружения преступников.
Могу заявить, что сведения Карела Чурды были для обнаружения виновников покушения решающими. В то время, когда Чурда явился и сообщил нам свои сведения, мы еще не обнаружили никаких следов", - закончил протокольные показания Гейнц Янтур 14 ноября 1946 года на заседании чрезвычайного народного суда в Праге" [85, с. 328–333].
"В срочном донесении преемника Гейдриха Франка в Берлин от 18 июня 1942 года сообщается: "Операция началась 18 июня в 4 часа 15 минут утра. Церковь (храм Карла Боромейского. - прим. авт.) и прилегающие к ней кварталы были оцеплены вооруженными отрядами СС".
360 эсэсовцев из отборного караульного батальона окружили территорию от Карповой площади до набережной Влтавы. В башенке Ирасековой гимназии был установлен станковый пулемет, чтобы держать под прицелом крышу церкви, а пулеметная рота эсэсовцев заняла на противоположной стороне улицы здание Торговой школы и направила стволы пулеметов на окна храма. На Вацлавскую улицу выкатили орудие. Оно должно было держать под прицелом вентиляционное оконце подземелья, прорубленное наискось в стене. Эсэсовцы выгнали из прилегающих домов всех жителей и сразу же арестовали священника д-ра Петржека и настоятеля прихода Чикла, хранителя церковных ключей.
Операцией по осаде церкви руководил криминальный комиссар штурмфюрер СС Паннвитц.
В церкви находилось семь человек, и у каждого последний патрон предназначался себе. Чурда, вынужденный говорить без микрофона. Чтобы семеро в церкви узнали его голос, кричит: "Друзья, сдавайтесь! Нет смысла сопротивляться! Сложите оружие, и вам ничего не будет. Со мной же ничего не случилось, это я… я, Карел Чурда!"
В ответ из вентиляционной отдушины над его головой просвистели пули.
Звучит приказ: "Взять их живыми любой ценой!" Не сложилось. После двухчасового боя всех семерых, сражавшихся против трехсот шестидесяти, удалось захватить. Мертвыми. Последняя пуля каждого из них была выпущена в себя…
29 июня 1942 года в кабинет получившего повышение по службе Паннвитца в "Печкарне" привели Карела Чурду. Паннвитц достал чековую книжку "Кредитанштальт дер Дойтшен" за номером 18311, выписанную на имя Карела Чурды, с вкладом в 5 миллионов крон в счет назначенного вознаграждения, приложил к ней новенькое удостоверение личности. Карел Чурда стал Карлом Йегортом, торговым служащим.
Чурда-Йегорт получил от гестапо квартиру в Виноградах, на Французской улице, дом 8, ежемесячное жалование в сумме тридцать(знакомое число, не правда ли?) тысяч протекторатных крон, сапоги, кавалерийские бриджи, зеленую шляпу. Он женился на сестре гестаповца Эрета, а она стала обучать его немецкому языку, чтобы он лучше подготовился к своей новой роли владельца поместья.
Его работа заключалась в том, чтобы объезжать разные города в протекторате, выдавая себя за парашютиста из Англии (роль свою он знает хорошо) и передавать гестапо сведения о тех, кто ему предоставлял кров и оказывал помощь" [85, с. 336–356].
28. Не имей сто друзей, а имей сто своих шкурных интересов
Первый рейх. "Император Домициан бывшего консула и близкого своего друга(курсив - Б. П., Е. П.) Аррецина Клемента казнил смертью, но перед этим был к нему милостив" [96, с. 275].
Второй рейх. "Товарищи не любили Кальвина - неуживчивого пикардийца, который любил читать им нравоучения и жаловаться на товарищей наставникам" [32, с. 11].
- "Бартоломе де Карранса, бывший исповедник Филиппа II, участник Тридентского собора, имел несчастье написать "весьма посредственный богословский трактат "Комментарии на христианский катехизис", изданный в 1558 году в Антверпене и признанный папой на Тридентском соборе вполне ортодоксальным. Несмотря на это, инквизиция, придравшись к некоторым фразам этого трактата, объявила Каррансу в протестантской ереси и добилась разрешения арестовать его.
После ареста его словно поглотила земля. Все его друзья, включая Филиппа II, отказались от него" [22, с. 253].
Третий рейх. Мартин Лучман оказывал финансовую поддержку Гитлеру с начала двадцатых годов и считал себя другом Гитлера [62, с. 458]. Погиб при невыясненных обстоятельствах.
- Из дневника Бенито Муссолини: "За всю мою жизнь у меня не было "друзей" (кавычки поставлены самим Б. Муссолини. - Б. П., Е. П.), и я часто спрашивал себя, является ли это преимуществом или помехой? Теперь же я пришел к выводу, что это даже хорошо…" [108, с. 320].
- "У него (Муссолини. - Б. П., Е. П.) было немного друзей, а близких не было вовсе, и, казалось, он гордился этим. "Если бы Всевышний сказал мне: "Я твой друг, - часто говаривал Муссолини - я бы пошел на него с кулаками" [108, с. 74].
29. Не оставляй ни одного доброго дела, сделанного тебе, безнаказанным
Первый рейх. "Буру, бывшему начальнику своей охраны, он (Нерон. - Б. П., Е. П.) обещал дать лекарства, а послал ему яд. Вольноотпущенников, богатых и дряхлых, которые были когда-то его помощниками и советниками при его воцарении, он извел отравою, поданной в пище или в питье" [32, с. 163].
- "Сентилий (император. - Б. П., Е. П.) ругал Марка Аврелия за то, что тот оставил Империю Коммоду (единственным достоинством которого было то, что он был сыном Марка Аврелия. - Б. П., Е. П.), сам же завещал ее своим сыновьям: Каракалле и Гету. Каракалла, как и Коммод, казалось, был рожден для того, чтобы доказать, что отпущенной человеку энергии редко хватает на величие и в жизни, и в потомстве. Каракалла очень беспокоился оттого, что болезнь отца так затянулась… и подговаривал врачей избавиться от старика любыми доступными средствами" [32, с. 671].
- "Все началось с доноса на влиятельного сенатора и экс-консула Альбина. Королевский референдарий (главный осведомитель двора) Киприан доложил королю Теодориху о якобы имевшей место переписке Альбина с императором Юстином. За доносом последовал суд "Священного консистория", который состоялся в присутствии короля и всего сената в городе Вероне - второй резиденции Теодориха. Боэций выступил на суде в защиту Альбина.
В ответ Киприан, поколебавшись, обвинил в заговоре против готов также и Боэция. Тот был арестован и отправлен в тюрьму в местечко Кальвенциано под Павией, где он находился в заключении вплоть до своей казни.
Защитников у Боэция на суде уже не было, за исключением одного Симмаха (помните? "Homo homini dues est" - "Человек человеку - бог". Аврелий Симмах).
Была устроена инсценировка суда над философом. Его обвинили в том, что, желая спасти сенат, он воспрепятствовал представлению документов, которые свидетельствовали бы об оскорблении Величества сенатом.
Сенат предал своего заступника и сам, в соответствии с принятой процедурой вынес ему смертный приговор(курсив - Б. П., Е. П.).
Симмаху не простили его поведения. Вскоре он тоже был арестован и казнен.
Казни Боэция предшествовали тяжелые пытки" [5, с. 332–333].
- "Двадцать девятого марта (1503-го года. - Б. П., Е. П.) папскою буллою в Курии было учреждено восемьдесят новых должностей. Все они немедленно были пущены в продажу, по семьсот шестьдесят дукатов каждая. В мае он (папа Александр VI. - Б. П., Е. П.) дополнил свои сообщения, рассказав о назначении девяти новых кардиналов. Это были люди худшего пошиба, но все они уплатили по 20000 дукатов и больше того, так что в общей сложности набралось от ста двадцати до ста тридцати тысяч. Александр VI показал миру, что качество и количество доходов всецело зависит от него. Но всего этого ему было мало, и папа прибег к другим средствам.
В ночь с 10-го на 11-е апреля, после двухдневной рвоты, скончался кардинал Микель. Еще до рассвета дом его, по приказу папы, подвергся разграблению. По словам Джустиниана, ценность попавших в руки Александра VI денег, серебряной утвари и ковров превышала полтораста тысяч дукатов. Тем не менее, папа убедительно просил(курсив - Б. П., Е. П.) навести справки в Венецианской области, где - по его предположениям - должны были находиться другие капиталы умершего. Найденного и там ему казалось мало" [13, с. 344].
"3-го января 1503-го года папа спешно вызвал к себе кардинала Орсини. Тот явился с римским губернатором и Якопо да Санта-Кроче(обратите внимание на это имя: очень скоро оно всплывет в связи с весьма своеобразными обстоятельствами. - Б. П., Е. П.). Эти двое предварительно получили папский приказ сопровождать(курсив - Б. П., Е. П.) Орсини, хотя делали вид, что их встреча состоялась случайно. Едва Орсини успел придти, как его арестовали и - как все это предвидели - посадили в замок Сант-Анджело, откуда ему уже не суждено было выйти живым. Дом Орсини немедленно был разграблен папскими приспешниками. Его мать с двумя ее дочерьми выгнали на улицу, не позволив им взять с собой никаких вещей, кроме тех, что были на них. Эти три женщины начали скитаться по Риму, не находя нигде пристанища, ибо жители боялись приютить их. Сразу же за тем последовала масса других арестов. Аудитор Камеры, епископ чезенский, лежавший в лихорадке, был поднят с постели. Дом его, так же, как и дом Орсини, подвергся разграблению. Та же участь постигла протонотария Андреа de Spiritibus и многих-многих других. Все, у кого имелись капиталы, дрожали за свою жизнь, ибо в настоящее время "понтифик думает лишь о том, как бы раздобыть побольше денег". Утверждали, что таким образом он собрал не менее ста тысяч дукатов, и будто все до сих пор им сделанное ничто по сравнению с тем, что еще произойдет. Даже Медичи, пребывавшие в Риме, были охвачены ужасом, а кардинал ди Кьюзи от испуга умер" [13, с. 330–331].
Что же касается упоминавшегося здесь кардинала Орсини, то "тщетно молили его родственники даровать ему жизнь. Его матери сперва позволили приносить сыну пищу, но затем это распоряжение было отменено. Старуха послала к папе свою дочь - сестру кардинала с большим жемчугом, который ей удалось сохранить во время конфискации и который представлял предмет давнишних желаний Александра VI. Она надеялась склонить его таким образом к состраданию к ее сыну. Жемчуг папа принял, но пощады не оказал и лишь разрешил снова передавать Орсини пищу. Словно в насмешку, врачам было поручено "лечить его с наивозможной тщательностью (депеша от 21-го февраля). Пятнадцатого же марта его будто бы нашли в лихорадке, двадцать второго он умер. Через два дня лица, ухаживавшие за ним, были приглашены поклясться(курсив - Б. П., Е. П.), что кардинал умер естественной смертью. Затем, по распоряжению Его Святейшества, состоялись публичные похороны Орсини" [13, с. 331–332]. Аминь. Аминь? Что касается Орсини, то - да. Но далее события развивались, причем причудливым образом.
"Через короткое время был арестован Якопо да Санта-Кроче(да, да, тот самый который помогал Александру VIзахватить Орсини. - Б. П., Е. П.). 8-го июня 1503-го года Александр VI распорядился обезглавить Якопо да Санта-Кроче(что, естественно, и было выполнено "с наивозможнейшей тщательностью". - Б. П., Е. П.). Труп казненного несчастного валялся на мосту Сант Анджело до самого вечера, его движимое и недвижимое имущество подверглось конфискации, жена и дети были выгнаны из дому" [13, с. 345].
Третий рейх. "Однажды, - как сообщает Криста Шредер, - Морель (личный врач Гитлера. - Б. П., Е. П.) воскликнул: "Мой фюрер, я же взял на себя ответственность за ваше здоровье. Что будет, если с вами что-нибудь случится?" Гитлер пронзил его взглядом. Подчеркивая каждое слово, каждый слог, он ответил: "Морель, если со мной что-нибудь случится, то ваша жизнь ничего не будет стоить!" [62, с. 321].
Морелю повезло: его фюрер не казнил. Коллега Мореля доктор Карл Брандт, изо всех своих сил пекущийся о драгоценном здоровье Гитлера, оказался не таким везучим: он был казнен в апреле 1945 года по приказу фюрера [62, с. 329–330]. За плохое самочувствие высокопоставленного пациента. Аминь.