Он рычит: "Нет", и тянется, чтобы резко шлепнуть по внешней стороне мое бедра. Мне так хорошо, что я даже не чувствую шока. Когда он накрывает рукой место, где шлепнул, потирает своей грубой рукой медленными и успокаивающими кругами и начинает одобрительно мычать, я тут же хочу, чтобы он меня снова шлепнул, хочу почувствовать это блаженное тепло под его ласковыми прикосновениями.
Финн наблюдает за мной, его губы мягко прижаты к моему клитору, а внимание сосредоточено на лице. Он немного отстраняется, чтобы прошептать:
- Скажи, как это тебе.
Это он про шлепки или крышесносный оргазм? Или о том, что я благодаря ему едва могу двигаться, и мои мышцы свело судорогой. Хотя какая, блин, разница, ответ будет один и тот же. Моргая, я открываю рот, медленно формируя в голове фразу, и произношу в голове: "Так… охрененно… хорошо".
Прежде чем я это произношу, он улыбается и продолжает свои сводящие с ума поцелуи, облизывания и потягивания веревочного узла. Я произношу, наконец, слова, все остальные мысли просто улетучиваются из моей головы, и я снова прижимаюсь к нему, кружа бедрами у его рта.
Мое лицо и щеки горят. Веревка щекочет кожу, когда он приподнимает и опускает меня в такт с дразнящими движениями своего языка. Соски напряжены, ноют, и я хочу чувствовать на них его пальцы и рот. Хочу его везде. Я чувствую отчаяние, и весь мой мир сосредоточен только на тех местах, где он меня касается и где еще не успел.
Должно быть, я что-то сказала, потому что услышала звук его прорывающегося сквозь туман голоса:
- Это точно, - произносит он, тихо бормоча. - Блять, ты только посмотри на себя.
Но я смотрю на него. На его мягкие волосы у себя между ног, его глаза, на эти чертовы глаза, что смотрят прямо на меня и ждут. Внутри меня он приподнимает вверх кончик пальца, опускает голову и продолжает посасывать, и мне этого достаточно. Моя спина выгибается над матрасом, и я кричу, снова рассыпаясь на кусочки в шелковой паутине его веревки.
Я, как растопленный шоколад, разлитый по его кровати, и тихо постанываю, когда руки Финна нежно поглаживают мой живот и развязывают узел.
- Когда сниму веревку, может немного покалывать, - он целует место, где только что был узел, след от которого смотрится, почти как цветок на моей коже. - Это будет чувствительно.
- Хорошо, - на глубоком выдохе говорю я. И он прав. Как только он распутал веревку на запястьях, а затем и крест на теле, я чувствую, как обдает воздухом легкие отметины на моей коже, но через секунду Финн губами проходит по всей следам, облизывая, целуя, успокаивая во всех чувствительных местах.
Это ошеломляюще приятно - что он так нежен. Как только он освобождает мои руки, я провожу ими по его плечам к шее и удерживаю его лицо, пока он облизывает и посасывает следы от веревки под грудью. Наконец, он берет в рот сосок, обводя его языком.
- Охренеть как хорошо, - мурлычет он, переключаясь на другую грудь и лаская пальцами исчезающие линии.
Его руки находят мои запястья и запрокидывают их за голову, снова связывая веревкой.
- Так нормально? - шепчет он.
- Да.
Связанная, я не могу опустить руки или обнять его за шею. Но сейчас я оставляю их, как есть, наслаждаясь ощущением мягкого одеяла под своей спиной, когда Финн хватает меня за бедра и подтягивает меня к изножью кровати.
Расположившись у меня между ног, он гладит меня двумя пальцами, рисуя галочку вокруг клитора, затем погружаясь внутрь и повторяя это движение снова, снова и снова.
- Ты чертовски горячая, - он нагибается и целует мое бедро.
Финн отстраняется и отходит, чтобы я видела, как он снимает джинсы и стягивает трусы, пинком отбрасывая их. Он достает презерватив из коробки, лежащей в верхнем ящике тумбочки, но пока не надевает.
Вместо этого он забирается на кровать и усаживается на моей груди. Нависая надо мной, он источает огонь и жар, это ни на что не похоже из всего, что я чувствовала раньше. Мне кажется, что в тех местах, где касалась веревка, все мои ощущения стали ярче.
Он кладет руку мне на голову, а другой сжимает свой член.
- Поцелуй его.
Когда широкая головка его члена касается моих губ, я закрываю глаза, слушая его стоны. Я обожаю его и его вкус. Облизываю его головку и открываю рот чуть шире, когда он проталкивает его глубже, просто входя и выходя, пока я с ним играю, смачивая, чтобы он легче скользил между губами.
- Тебе нравится? - осипшим голосом спрашивает он. - Это ощущение моего члена у себя на языке?
Кивая, я открываю глаза и вижу выражение его лица, таким я его еще не видела: неистовое обожание, словно раньше он никогда не видел ничего прекрасней.
- Я никогда не кончал тебе в рот, - тихо говорит он. - Я не могу перестать об этом думать, но когда я собираюсь это сделать, возникают другие идеи.
Отстраняясь, он подтверждает только что сказанное, седлает мои бедра, разрывает упаковку презерватива и раскатывает его по всей длине. Если бы это был момент из фильма, я бы снова и снова пересматривала эти три секунды. Мне нравится, как он выглядит, когда надевает латекс, как сжимает себя и, опускаясь рукой вниз, берет в ладонь свои яйца. С небольшим рычанием он слезает с меня и встает у подножья кровати у меня между ног.
- Оберни свои ноги вокруг моей талии. Сожми меня ногами.
Я делаю все, как он сказал, потому что мне больше ничего не нужно, кроме Финна во мне, прямо сейчас. Он держит свой член, опираясь ладонью о матрас возле моего бедра, и немного вводит головку.
Немного туда и сразу обратно.
Снова туда.
Снова обратно.
Входит.
С диким взглядом и приоткрытыми губами наблюдая за мной, он опять выходит.
Я начинаю стонать, опуская голову обратно на матрас и сжимаю зубы.
- Мне нравится видеть тебя такой нетерпеливой, - шепчет он, наклоняясь и целуя мою ключицу. - Хотя бы представляешь, как ты сейчас выглядишь? Сочащаяся влагой вокруг меня.
Он знает, что у меня нет слов, да и он особо и не ждет моего ответа, просто медленно входит в меня, сантиметр за сантиметром, кружа большим пальцем вокруг клитора, бормоча:
- А-а-а-а-а… Не кончай.
Но когда он выходит, едва успевает вдохнуть, чтобы ворваться снова, и понимаю, что вот оно… началось. Это все он, его сильные толчки, его низкие животные звуки, что он издает при каждом движении. Его руки такие большие, кружат по моему телу и удерживают меня, когда он трахает меня так жестко.
Я наслаждаюсь, как этот мужчина говорит мне сдерживаться.
Подожди.
Не сейчас, Харлоу. Блять, даже не смей кончать без меня.
Я сказал, подожди. Я уже близко. Охуеть, совсем близко.
Он выходит за секунду до того, как я готова разлететься на части, с легкостью входит обратно и шепчет у моей шеи:
- Хочешь кончить?
И да, я хочу.
Хочу.
Пожалуйста, пожалуйста.
Я умоляю и понимаю, на моем втором, может быть, третьем "пожалуйста" - что ему очень нравится, я точно знаю - он снова звереет, и на крошечную, безумную долю секунды у меня откладывается в голове, что это нечто большее.
Я плотно сжимаю веки и снова проваливаюсь в те чувства, где не существует ничего, кроме Финна и ощущений, появившихся благодаря ему.
Ясные мысли исчезают так же быстро, как и появляются, и я снова кричу, когда он двигается во мне и врывается, вонзается, вдалбливается, пока я кончаю. Его ладони хватают мою попу и прижимают к себе, его губы на моем плече, а член так глубоко, что я даже и не подозревала, что могу чувствовать себя настолько заполненной. Финн вздрагивает надо мной, его тело напрягается, и он стонет, прижавшись к моей коже. Я чувствую, как он изливается внутри меня, как бьется его сердце - или это мое - и у меня нет слов. Я просто не знаю, где заканчивается он и начинаюсь я.
Я не уверена, кто из нас больше устал. Финн сделал все сам, двигался на мне, во мне, толкая и притягивая меня, как ему хотелось, но все же я совершенно измождена. Мои ноги тяжелеют, кости, словно резиновые. Кажется, я могу проспать несколько дней.
Да, именно за этим я здесь.
В это время Финн развязывает мои запястья и потирает пальцем красные отметины.
- Это пройдет, - говорит он, внимательно изучая их, и я слышу сожаление в его голосе. - Наверное, через час.
Кивая, я закрываю глаза, считаю до десяти и встаю. Я начинаю одеваться, чувствуя его взгляд на себе.
- Господи, Харлоу, ну зачем так спешить? - его голос слабый и сонный. Небо на улице темно-лавандового оттенка после заката. - Оливера допоздна не будет дома.
- Мне нужно… - я показываю в сторону дома.
Он кивает, наблюдая, как я одеваюсь, и кладет свою тяжелую руку на кровать.
- Харлоу, тебе не стоит убегать, - он поднимается и садится. - Останься, позволь мне… Бля, ну не знаю. Приготовить тебе ванну или… Просто останься здесь. Это же было мощно. Правда же?
Да, так и было. Так мощно, что я начинаю пересматривать приведшие меня сюда причины. Как я понимаю, это желание от всего отключиться, и теперь не уверена, близость с Финном - это мой побег или более опасная моя навязчивая идея.
Глава 4
ФИНН
Меняется сигнал светофора, я шагаю с тротуара и перехожу улицу в середине небольшой толпы. С прижатым к уху телефоном я слушаю, как мой брат Колтон перечисляет, что нужно наладить на судне, до того как оно сможет покинуть док.
- А ты уверен насчет проводки? - спрашиваю я. Все внутри замирает, и мне нужно подтверждение. - Ты точно знаешь, что это проводка целиком, или ты посмотрел только в панели предохранителей?
Я слышу, как он вздыхает, и представляю, что сейчас снимает бейсболку и почесывает козырьком затылок. Сегодня вторник, и он все это время работает без выходных. Уверен, он разбит.
- Я сам проверял панель, пока Леви был в рубке. Мы заменили все старые предохранители, и каждый проклятый из них взорвался, как только мы переключили выключатели.
- Вот херня.
- Именно.
- И какой у нас план? - спрашиваю я, укрываясь под ярко-красным брезентовым тентом. Солнце сейчас активное, поэтому тротуары пустынные и практически без тени.
- Мне надо заменить несколько проводов, выяснить, как выбрать их из поврежденной линии. Думаю, это займет некоторое время.
- Господи. Мне нужно быть дома, а не в этой, блять, Калифорнии.
Прислонившись к стене ближайшего здания, я пытаюсь понять, как такое могло случиться. Есть чувство, что все навалилось разом в один год: сначала большая часть года с плохим уловом, потом нехватка денег и под конец эта гребаная Калифорния.
Но Колтон так не думал.
- Так, стоп. Мы тут со всем справимся. А ты должен быть там, обдумывая следующий шаг. У нас были времена и похуже. Разберемся.
Я немного молчу, перед тем как задать вопрос, ответ на который так боюсь услышать:
- Ну и как долго?
Он выдыхает, и я практически слышу его подсчеты в уме.
- Мне нужно снять панель и вытащить ее из рулевой рубки, - говорит он. - Как минимум, пара дней.
Так, вроде неплохо, могло быть хуже. Я прикидываю, сколько мы потеряем по деньгам, если не выйдем в море.
- А двигатель ты проверил? - спрашиваю я.
- Первым делом, - отвечает он.
- И? Также? Хуже?
Он колеблется:
- Немного хуже.
- Вот блять. И как долго он продержится?
- Согласно отчету, как минимум шесть месяцев. Но это было полгода назад, Финн, и еще шесть месяцев до этого. Сейчас всего два процента осадка в заправляемом масле, в отличие от прошлого раза. Я бы сказал, что мы легко отделались в этом году. Скоро закончится сезон, и все будет хорошо. Мы справимся.
- Ладно, - отталкиваясь от здания, говорю я. Прохожу мимо несколько магазинов, ресторанов и небольших баров и теперь чем дальше я иду, тем больше тротуары заполняются народом. Солнце в Сан-Диего жарит неслабо, и я чувствую, как тепло просачивается сквозь мою черную футболку и ткань моих джинсов. Колтон был прав, могло быть хуже. Еще рано нажимать на тревожную кнопку.
Тогда какого хрена я тут делаю?
- Ты готов к встрече? - спрашивает он, и в его голосе я слышу тревогу.
- А она нам точно нужна?
Его нервный смешок прорывается сквозь разговор.
- Финн, давай хотя бы рассмотрим этот вариант, хорошо?
- Я знаю, Колт. Но, блять, я мысленно с вами, - хотя я не был. Не особо. Я хочу, чтобы мой бизнес был таким же, как и раньше, и поступившее из Лос-Анджелеса предложение - это не вариант.
- И когда встреча? - спрашивает он, словно не эта дата не отпечаталась у него в мозгу. Мы все ее помнили.
- На следующей неделе, - я опять останавливаюсь у здания, потирая руками лицо. - И какого хера я сюда приехал так рано? Я мог бы с вами чинить это дерьмо и…
Он стонет.
- Господи, да прекрати ты волноваться. Проведи немного времени с Анселем и Оливером, повеселись. Ты еще помнишь, что такое веселье, Финн? И ради всего святого, пожалуйста, переспи хоть с кем-нибудь, пока ты там.
Я чуть не споткнулся, когда он это сказал, потому что, господи боже, мой пресс все еще болит после вчерашнего секс-марафона с Харлоу.
- Проблемы все еще будут ждать тебя, когда ты вернешься. Ты меня понял? Веселись.
Я прохожу мимо высокого кирпичного здания справа от меня и заглядываю в окно. Смотрю на свое отражение с оживленной улицы, но тут же останавливаюсь и стою, как вкопанный. Потому что там за столиком, хмуро уставившись в ноутбук, сидит Харлоу.
Повеселиться, значит.
- Да, я понял.
* * *
Как только я вхожу, мне улыбается сидящая за небольшим подиумом администратор. Она в какой-то степени горячая, выглядит, как пин-ап модель и хорошо бы смотрелась на капоте винтажного автомобиля. У нее короткая прическа фиолетового оттенка с небольшим пробором на бок, на губах и в носу пирсинг, обе руки расписаны цветными татуировками. Я почти готов перезвонить Колтону, это девушка точно в его вкусе.
- Я сяду там, - улыбаясь, говорю ей и показываю туда, где сидит Харлоу, все еще одна, все еще смотрящая в экран ноутбука, внимательно изучая все, что она там нашла. Она на секунду берет свой телефон, пролистывает его и кладет обратно.
Администратор улыбается мне в ответ и позволяет пройти, подавая меню и подмигивает, до того как я успеваю отвернуться. Здесь темно и, слава богу, прохладно. Октябрь на Ванкувере довольно промозглый. В Сан-Диего же словно начало лета. Вечное лето. Не удивительно, что почти все местные такие расслабленные.
Гладкие черные подушки, диваны вдоль стен, расставленные в виде небольших зон в ближайшей половине ресторана, и высокие столы и стулья в другой. Это место скорее похоже на бар, чем на пиццерию.
Харлоу сидит за длинным деревянным столом. На ней сегодня желтая юбка, а ее загорелые ноги, обутые в коричневые сандалии, закинуты на рядом стоящий стул. Волосы у нее собраны в узел, одновременно и беспорядочный, и замысловатый, а когда я подхожу ближе, я более чем рад заметить небольшой засос на ее плече.
- Здравствуйте, мисс Вега, - говорю я.
От звука моего голоса она подпрыгивает, поднимает глаза, ее улыбка исчезает, переходя в изумление… и, возможно, расстройство.
- Финн.
Я замечаю, как она отодвигает ноутбук, когда сажусь на стул напротив.
- Пожалуйста, - говорит она сухо. - Присаживайся.
- Знаешь, я прямо слышу, как ты закатываешь глаза, когда это говоришь, - отвечаю я. - Это талант.
К нашему столику подходит официантка, и я обнаруживаю, что у Харлоу только стакан чая со льдом.
- Я буду то же самое.
Я возвращаю взгляд на Харлоу и вижу, что она наблюдает за мной.
- Планируешь тут остаться?
- А почему бы и нет, похоже, тут круто.
Она хмыкает в ответ - ее шея краснеет, и она делает вид, будто я не связывал и не трахал ее три дня назад - и снова смотрит в свой телефон.
- Во сколько тебе надо уходить? - спрашиваю я.
Она качает головой.
- Мне никуда не надо.
Я притворяюсь, что смотрю на часы.
- Не хочу показаться назойливым…
- Верится с трудом, - перебивая, бормочет она.
- …но ты же вроде работаешь?
- Работаю, - говорит она, глядя больше на экран, чем не на меня. Ее глаза все еще опущены, и небольшая подвеска у нее шее немного покачивается при каждом ее вдохе. Я с легкостью вспоминаю, как она выглядела, лежа на спине, когда из одежды на ней только цепочка и моя веревка вокруг…
Так, соберись, Финн.
- Разве ты не должна быть в офисе или с девочками на обеде?
Она нарочито медленно закрывает свой ноутбук.
- Не сегодня.
- Почему?
Она определенно начитает раздражаться от моих вопросов, и это, признаться, еще больше разжигает мое любопытство.
- Потому что сегодня я не работаю. Мама плохо себя чувствует. Мне нужно было найти кое-какую информацию.
- И чем же ты занимаешься на работе?
- Я практикант на канале NBC.
Я опять показательно смотрю на часы, сейчас, правда, еще более драматично. На часах 12 часов дня, вторник, она сидит в пиццерии, уставившись в свой ноутбук, и играет в телефоне.
- На полставки, - поясняет она. - Я работаю около двенадцати часов в неделю. - двенадцать? Видя мое изумленное выражение, она переспрашивает: - Что?
- Не оплачиваемая?
- Я прак-ти-кант, - произносит она более медленно, чтобы было понятней. - Я хочу работать в киноиндустрии, и для начала нужно с чего-то начинать, а NBC находится здесь.
- Понятно. И что, ты приносишь кофе и всякое такое?
- Время от времени.
- А они ничего не перепутали? Ты же дочка кинозвезды и большой голливудской шишки, и они сделали тебя подающей кофе девочкой?
Я подшучиваю над ней. В смысле, мне интересно, чем все закончится.
- Я не только этим занимаюсь, - отвечает она, глядя на меня, улыбаясь и понимая, что я издеваюсь. - Вообще-то да, они заставляют меня делать паршивую работу именно потому, кем является мой отец. Столько, сколько я себя помню, я работала с ним и знаю куда больше, как создаются фильмы, чем люди, на которых я сейчас работаю. Но папа всегда говорил, что сначала я должна заработать уважение через смирение, поэтому я сейчас на этой работе. Но я не всегда буду этим заниматься.
Ха. Это было неожиданно и немного настораживает, ведь именно также сказал бы и мой отец.
- Так ты закончила колледж по специальности…
- Связи.
- А-а, связи. Ты типа спец по Твиттеру и Фэйсбуку?
Она складывает губки, игриво изучая меня.
- Ты слышал про Твиттер?
Ох, ее стоит отшлепать за это.