- Это все ваши страхи, они связывают вас, - успокаивающе прошептал Тейн. - Вы позволяете своей добродетели держать вас в плену, потому что вам легче спрятаться за нее, чем смириться с потребностью подчиниться собственным страстным желаниям.
Честити едва не задохнулась от потрясения. Тейн затронул в ее душе нечто очень важное. Этот тайный страх, который она так старательно скрывала.
- А, я вижу, что прав. Вы ведь не раз спрашивали себя, каково это - не думать. Только чувствовать. Испытывать.
- Нет, это неправда!
- А вы когда-либо думали о том, каково это - сдаться? Улечься у чьих-то ног и вручить себя на чью-то милость?
Ее тело обмякло, сладостный аромат ее лона наполнил воздух… И в этот момент Тейн понял, что Честити Леннокс втайне желает, чтобы ею овладели. Подкрепленная этим осознанием, похоть чуть не подчинила принца себе, движимая желанием взять ее тело. А темный мужчина-фея внутри Тейна жаждал увидеть, как Честити уступает ему. Принц превратил бы ее капитуляцию в нечто столь потрясающее, столь прекрасное и пылкое, что она никогда даже не подумала бы о том, чтобы покинуть его.
- Это все не по-настоящему. Вы - только сон. Плод моего воображения, - заметила она, из последних сил борясь с бушевавшими в душе чувствами.
- Но я - именно тот, кого вы хотите? - тихо спросил Тейн, и его дыхание коснулось уха Честити. Глубоко внутри принц тонко улавливал ее ответ, ощущал разливавшееся между бедер страстное желание, смешанное с его собственной потребностью и стремительным набуханием члена.
Ее ресницы медленно приподнялись, явив зеленые глаза, которые теперь отливали оттенком свежей травы - точно такой же травы, на которую Тейн положил бы ее, подняв платье и прильнув губами к ее женскому естеству.
Эта чувственная фантазия вспыхнула не только в сознании принца, но и предстала перед мысленным взором Честити. Тейн без труда увидел ее версию этой картины - свою темную голову, погрузившуюся между ее белыми бедрами, и ее руки, безжалостно вцепившиеся в его волосы.
- Да, вы хотите, чтобы я ласкал вас там… Но этот образ за вами - просто откройте глаза и посмотрите - разве это не образ мужчины, которого вы видите сейчас в своей фантазии, разве не он - тот, кого вы так сильно желаете?
Усмирив бурлящее сознание, он прислушался к мыслям Честити, рассчитывая узнать о ее страхах, сомнениях или даже желании отвергнуть его. Но там царила тишина - она висела так долго, что Тейн испугался, будто никогда больше не услышит Честити. И в этот момент он раздался - тихий голос, смешанный с нотками невинного удивления и очаровательной хрипотцой:
- Такой красивый… Такой темный… Он взывает ко мне, и все, чего хочет мое тело, - это ответить… Ему… ему…
Она не смогла закончить мысль, и Тейн поспешил прийти ей на помощь:
- Темному мужчине-фее.
Глаза Честити округлились от потрясения, но тело затрепетало от страстного желания.
- Совсем рядом существует другой мир, целый новый мир, Честити, страна восхитительных удовольствий. Королевский двор, наполненный блаженством и страстью.
Позвольте мне показать вам этот край.
Тейн чувствовал внутреннюю борьбу Честити, страх, разрывающий ее душу. Такой сильный, всепоглощающий… Да, эта добродетель была истинной, глубоко укоренившейся внутри Честити.
- Покоритесь, - прошептал Тейн, прикоснувшись к белоснежной шее губами и прижавшись к Честити всем своим возбужденным телом. - Уступите мне. Доставьте мне удовольствие, позволив показать вам свой мир.
- Это все нереально, - произнесла она голосом, который должен был прозвучать твердо, но вместо этого лишь выдал ее нерешительность. - Вы нереальны.
Тейн осмелился скользнуть руками из-за спины Честити и положить ладони на ее сочные груди. Когда жар рук проник сквозь шелк, он услышал, как Честити задыхается. Ощутил покалывание в ее сосках, отозвавшихся на его близкое присутствие.
- Разве это не реально? - спросил он. - То, как затвердели ваши соски и набухли ваши груди?
Тейн сжал чувствительные соски и нежно потянул их через ткань ночной рубашки, лаская Честити в медленном, возбуждающем ритме, который соответствовал бы движениям его рта, если бы он посасывал эти вздернутые розовые верхушки.
Честити застонала, ее колени ослабели, и Тейн прижался к своей суженой еще сильнее, удерживая ее на ослабевших ногах.
- Вы околдовали меня своими чарами!
- Нет, - угрюмо ответил он. - Это вы околдовали меня. Вы - все, о чем я могу думать. Мысли о вас поглощают меня целиком.
- Что вы со мной делаете? - судорожно прошептала Честити.
- Пробуждаю вас.
Поглаживая ладонями пышные груди, он успокаивал свою затвердевшую плоть, пытаясь отделаться от желания сорвать с Честити сорочку и подставить ее обнаженное тело своему плотоядному взгляду.
- Вы придете ко мне, - требовательно произнес Тейн, хватая Честити за подбородок и резко поднимая ее лицо к своему. - В ваших снах вы позволите мне овладеть вами. Вы не станете меня отвергать. Вы подчинитесь мне и моим желаниям.
Взгляд Честити вспыхнул, вздрогнул, но Тейн по-прежнему крепко сжимал ее подбородок.
- И я буду доставлять вам чувственное блаженство, Честити Леннокс, тешить вас так, как никто - ни один мужчина, ни один мужчина-фея - не смог бы.
- Так этот сон - выражение безнадежного желания? - судорожно прошептала она. - Ведь я так долго грезила о том, чего не может быть на самом деле!
Смягчившись, Тейн нежно коснулся губами ее уст.
- Ничто не безнадежно, моя ненаглядная.
Честити робко взглянула в глаза Тейну, и он заметил в ее взоре великую печаль, соединенную с отступающей страстью.
- Я могу обещать вам свои сны, но не мгновения наяву.
- Я довольствуюсь этим обещанием - пока, - подчеркнул он. - В постели. Во сне. Только придите ко мне и моему двору.
"Дорогой дневник!
Со мной что-то происходит. Я меняюсь. Я могу чувствовать это: женщина, которой я была, медленно покидает меня, и ей на смену приходит женщина, которую я не знаю. Женщина, которую не могу понять.
Когда я оглядываю свою комнату, мой взгляд всегда возвращается к туалетному столику и множеству прелестных флакончиков, расставленных на зеркальном подносе. Все пузырьки различны, все украшены позолотой и драгоценными камнями, а внутри их скрыто несметное число ароматов. Но есть среди этих бутылочек один флакон, который всегда притягивает мой взор. Он золотисто-синий, а внутри находятся духи - прозрачные, как кристаллы капелек воды. Они переливаются на солнечном свете, а ночью, в оранжевых вспышках огня камина, пылают ярко и соблазнительно - так и манят меня, искушая нанести на тело эту кристально чистую жидкость. Я сопротивляюсь, пытаюсь подавить желание испытать истинное, ни с чем не сравнимое блаженство, погружая пальцы во флакончик и касаясь своей кожи.
Даже теперь этот флакон влечет меня, взывает ко мне, будто живой. Этот голос мрачен и убедителен, и, даже закрыв глаза, отгородившись ото всего мира, я все еще слышу раздающийся из флакона зов, только на сей раз голос звучит более обольстительно. Он нашептывает мне, подталкивая к самым порочным вещам. Греховным вещам. И мое тело… О, мое тело хочет повиноваться этому голосу - но я не могу.
Я - воплощенная добродетель. Невинность. Я всегда так считала, но, возможно, это не так. Быть может, я - лишь самая обыкновенная женщина. И это пугает меня больше, чем порочные желания. Ведь я всегда знала, кто я. Знала, что предназначена для высшей цели, но вдруг обнаружила, что, вероятно, ошибалась… И человек, которого, как мне казалось, я знала, никогда не существовал на самом деле…
Так кто же я? Не устаю спрашивать себя об этом. Но мне отвечает лишь тишина, и это повергает меня в ужас…"
Прошлую ночь она проспала без снов. Честити не знала почему, но этот факт немного огорчал, словно ее лишили чего-то очень важного. Она хотела вновь грезить во сне, возвращаясь к тому моменту, когда стояла перед зеркалом, и представляя Тейна, оказавшегося рядом.
И все-таки какой же дурочкой она была, притворяясь, будто все это было реальным! Делая вид, словно Тейн действительно приходил к ней! Нет, это сон. Безнадежное желание…
В ее грезах, ярких, будто все происходило наяву, он был темным мужчиной-феей. Честити не знала, что означали эти странные сны. И чем они были вызваны? Может быть, это засевшая в глубине души тоска наконец-то освободилась, вырвавшись наружу, или так проявлялись ее тайные страхи? А вдруг это была уловка сознания, помогавшая смириться с тем, что принесет ей будущее? Определенно добродетельной девушке не пристало грезить о сексуальных удовольствиях - с любым мужчиной, не говоря уже о темном и властном мужчине-фее.
- Подойди-ка, взгляни на цветы лотоса, - позвала Мерси, укрывшаяся в тенистом уголке у пруда. - Леди Сефтон сказала, что цветы ей привезла в ящике прямо из Индии Британская Ост-Индская компания.
Мерси улыбнулась, любуясь лотосами:
- Они - чудо! Никогда не видела ничего столь же необычного и красивого!
Укутывая плечи шерстяной шалью, Честити прохаживалась в ногу с Пруденс, которая держала над их головами небольшой зонтик, скрывавший от яркого дневного солнца.
- Ты сегодня что-то очень тихая, - заметила сестра. - Плохо спала?
- Боюсь, на меня сегодня напала задумчивость.
Кивнув, Пруденс внимательно посмотрела на их самую младшую сестру.
- Похоже, Мерси совершенно не обращает внимания на то, что происходит. Поражаюсь ее наивности!
- Она справляется с ситуацией единственным известным ей способом. Постоянно улыбаясь. Это - лишь маска, которую она носит. Отличная от наших масок и все-таки преследующая ту же цель.
- Надеюсь, феи не произведут на Мерси значительного впечатления. Это ведь такая кроткая и доверчивая душа!
Улыбнувшись, Честити принялась размышлять над словами Пруденс.
- Не знаю. Думаю, Мерси способна проявить стойкость, если для этого представится достаточно серьезный повод. - Честити взглянула на сестру. - Сегодня ты говоришь о феях так, словно за прошедшую ночь успела смириться с правдой.
На коже Пруденс тут же вспыхнул румянец.
- Да, смирилась. Это произошло приблизительно в три или четыре утра, пока я ворочалась в постели без сна, не в силах прогнать мысли о золотоволосом мужчине, который так близко сидел рядом со мной на диване.
Пру остановилась и положила обтянутую перчаткой руку на предплечье Честити.
- Это ведь кощунственно - верить в фей, не так ли? И в сущности, желать с ними брачного союза.
- Многие совершают и более серьезные грехи, Пру. Полагаю, за этот грех - страсть к мужчине, проявившему к тебе симпатию, - тебя пощадят и определят в чистилище.
Пруденс взглянула на нее, словно собираясь что-то сказать, но прикусила язык, когда они подошли к сидевшей в тени младшей сестре.
- Они великолепны, не так ли? - заметила Мерси, указывая на белый цветок.
- В самом деле, просто изумительны! Они хорошо пахнут? - осведомилась Честити.
Зачерпнув плававший в воде лотос, Мерси взяла его в ладонь и протянула Честити, которая легонько вдохнула аромат:
- Цветочный. Приятный. Но и с нотой пряности.
Мерси еле заметно покраснела.
- Я слышала, как лорд Эшкромб говорил леди Сефтон, что лотос в цвету, раскрывающий свои лепестки, сравнивают с самой интимной частичкой женского тела, и его аромат сладкий, но пряный.
Пруденс пренебрежительно фыркнула, а Честити снова втянула носом благоухание цветка и сказала:
- Лорд Эшкромб мечтает о романе с леди Сефтон. Поэтому сказал бы ей все, что она хочет услышать.
Пожав плечами, Мерси выдернула цветок из руки Честити и опустила его обратно в пруд.
- А я, если честно, сочла это красивой аналогией.
- Я никогда не стала бы сравнивать с чем-либо свои детородные органы, - захихикала Пру. - Но, с другой стороны, будучи добродетелью умеренности и сдержанности, я стараюсь вообще не думать ни о чем, что может быть расценено как… распущенность.
Обернувшись, Мерси посмотрела на сестер:
- Вы и в самом деле думаете, что это неправильно?
- Да, я так думаю, - прошептала Пру. - Мужчине не следует даже знать, как выглядят сокровенные части тела женщины. Будь он хоть сколько-нибудь джентльменом, реализовывал бы свои потребности в темноте, как это и полагается. Ему уж точно не стоит разглядывать цветы и думать об интимной жизни.
Мерси безразлично передернула плечами, позволив осуждению Пру сбежать как с гуся вода.
- Ах, как хорошо, я могла бы стоять у этого прудика вечно! Здесь так покойно, безмятежно! А вода такая чистая и тихая, что можно увидеть свое безупречное зеркальное отражение.
- А тебе не кажется, что ты и так уже провела здесь достаточно много времени, Мерси? - спросила Пру, и в ее голосе послышался упрек. - Люди станут говорить, что ты слишком замкнута и избегаешь общества.
- Мне лишь хотелось провести несколько минут в одиночестве, наедине со своими мыслями. Я устала от светских разговоров.
- А еще от постоянных улыбок и доброго отношения к окружающим, - закончила Честити за нее.
Мерси медленно кивнула и, развязав ленты шляпы, стянула ее со своих золотистых волос и положила рядом на траву.
- Вы не забыли книги, которые мама читала нам перед сном? Те самые, полные сказок и историй о любви? А помните ли одну из историй о волшебном пруде - всматриваясь в самую глубину воды, можно было увидеть отражение человека, с которым тебе суждено вступить в брак? Нет? Ну а я помню, и вот я сидела здесь все это время, вглядываясь в воду, и не увидела ничего. Абсолютно ничего, кроме своего собственного улыбающегося отражения. И боюсь, это заставило меня почувствовать себя… опустошенной.
- О, Мерси! - прошептала Честити. - Как же я тебя понимаю!
Глаза младшей сестры заблестели.
- Происходит что-то странное. Я ощущаю это со дня Белтейна. А ты?
Честити кивнула:
- Я тоже чувствую это.
- Я попыталась что-то прояснить у папы, но он был так… уклончив. Я спросила о феях и волшебной королеве, но он не захотел об этом говорить. И все же я не могу не думать, что все происходящее имеет отношение к сказочным существам. Вы ведь знаете, что Белтейн - такое время в году, когда феи свободно ходят между смертными. А вы не думаете, что мы действительно можем ощущать их присутствие среди нас? Вдруг те загадочные сущности, близость которых мы чувствуем, случайно столкнутся с нами?
- Я в это верю. - Честити сглотнула вставший в горле комок и спросила: - А ты видела кого-нибудь из этих фей?
Мерси покачала головой:
- Никого, кроме тех двоих, что приезжали вчера на чай.
- Так ты знаешь!
- Конечно. - Восхитительные глаза Мерси стали холодными. - Я - добродетель доброты, а не идиотизма.
Улыбнувшись, Честити скользнула взглядом по прекрасным лужайкам и садам перед величественным домом в елизаветинском стиле, принадлежавшим лорду и леди Сефтон. Честити вечно волновалась о Мерси, ее доброте, наивности и слепоте по отношению к коварству мужчин. Этот эпизод заставил заботливую сестру почувствовать себя значительно лучше. Она всегда беспокоилась, что Мерси не разглядит непорядочности какого-нибудь мужчины и тот в итоге оставит ее подавленной и сломленной. Видя ее самозабвенную доброту, Пру и Честити всегда старались защищать и ограждать от проблем младшую сестру, частенько забывая о том, что Мерси была моложе всего на десять минут.
- Те двое, что приезжали вчера в гости, - подданные Благого Двора, - сказала Мерси. - Обитатели Неблагого Двора больше склонны к активным действиям при свете луны.
- Откуда ты так много знаешь? - удивилась Пру.
- Это ведь моя любимая тема, - со вздохом объяснила Мерси. - Обожаю фей.
- Неблагие… - задумчиво произнесла Честити, возвращая беседу к интересующему ее вопросу. - Что ты имела в виду, когда сказала, что они активны ночью?
Мерси пристально посмотрела на нее:
- Они - темные феи, приверженцы плотских наслаждений и греха. Разумеется, их путеводная планета - луна. Их стихия - темные силы, туман, мгла, дождь и сумерки.
"Туман? Сверкающий туман?" - чуть не сорвалось с языка Честити. О боже, она действительно столкнулась с одним из них - из темных фей - той ночью в лабиринте. Тейн…
- Все феи - невероятно красивые создания, - продолжила Мерси, подходя все ближе к интересующему Честити вопросу, - но темные мужчины-феи, безусловно, самые прекрасные. Они - воплощение порочной чувственности. Даже голоса у них низкие, обольстительные. Они живут ради удовольствия, острых ощущений, которые дарит соблазнение. Их стремления темные, властные. Поговаривают, - заговорщически зашептала Мерси, - что темные мужчины-феи очень настойчивы в своих страстных желаниях, и нет большего удовольствия для женщины, чем подчиниться неблагим.
- О! - еле слышно произнесла Честити, в волнении схватившись за сердце. Если Мерси вздумалось пугать, то ей это не удалось. Потому что Честити была крайне заинтригована. Темные и властные. Красивые и настойчивые. Таким был Тейн.
- Ничего не скажешь, я и представить себе не могу столь варварского распутства! - презрительно усмехнулась Пру. - Если нам суждено быть отданными феям, я бы выбрала Благой Двор. Жить среди солнечного света и радости намного приятнее, чем быть заточенной в подземном королевстве и соблазненной.
Честити так не думала. Она предпочла бы оказаться соблазненной, чем почитаемой, как святыня. И стоило только признать этот факт, как добродетель восстала внутри ее, ругая за подобные мысли.
- Добрый день, леди.
Все трое дружно повернули головы на звук низкого голоса, раздавшегося из-за деревьев справа от них. Словно по волшебству перед сестрами предстали Араун и Кром. До Честити донесся еле слышный судорожный вздох Пру. Сама Честити надеялась, что ее охватит то же волнение при виде Крома, но, скользнув взглядом по его фигуре, она не почувствовала решительно ничего.
Сегодня Кром был одет в черные бриджи, высокие сапоги и синее пальто, под которым виднелся сочетавшийся по цвету шелковый жилет, украшенный золотой нитью. Это было очень богатое, в высшей степени элегантное одеяние, но Честити вдруг поймала себя на мысли, что сравнивает его с черным сюртуком и серебристым жилетом, которые вчера видела на Тейне. Сравнение оказалось не в пользу Крома. Честити окинула взглядом всю его внушительную фигуру - и тут же осознала, что руки златовласого красавца под кружевными манжетами не кажутся даже наполовину такими же возбуждающими, как ладони Тейна. Руки темного принца выглядели весьма мужественно, несмотря на обрамлявшее их кружево. Его пальцы были длинными, утонченными, но обладали силой и аурой властности. Даже кольцо, которое он носил, оказалось черным и сияющим. Соединение оникса и лунного камня. Украшение не выглядело женственным или щегольским. Не то чтобы Кром выглядел франтом, но сравнения с Тейном он явно не выдерживал.
- Чудесный день для прогулки, не так ли? - завел светский разговор Араун, когда они с другом предстали перед сестрами. - Мы не могли не подойти, увидев вас здесь.