– Четыреста пятьдесят долларов? – переспросила Оливия.
– О, я просто уверена, мне достаточно позвонить Майклу, и он все сделает бесплатно! – тут же включилась Мелисса. – Кимберли и остальные девочки будут ждать тебя здесь в восемь и покажут тебе местные достопримечательности!
– Спасибо, но, право, не стоит беспокоиться. Я как-то привыкла платить за себя сама, – Оливия уже с трудом сдерживалась. – Да, к слову: подозреваю, мне придется манкировать сегодняшним фуршетом – надо сделать кое-какие деловые звонки.
Вытянувшееся от растерянности лицо Мелиссы выглядело довольно забавно Хотя приятным это зрелище назвать было трудно.
– Писать исключительно об одном этом фильме – роскошь, которую я не могу себе позволить, – Оливия постаралась придать голосу сочувственную теплоту. – Вокруг столько интересных вещей... Никогда этого не замечала?
15
– Какой вас город интересует? – спросили в трубке.
– Лос-Анджелес.
Оливия нервно барабанила карандашом по столу.
– А номер?
– ФБР.
– Чей?
– ФБР.
– Я что-то тут такого не вижу. Это фирма или частное лицо?
Оливия с хрустом сломала карандаш. Через пятнадцать минут встречаться с Кимберли, а она еще даже краситься не начинала.
– Это Фэ-бэ-эр. Федеральное Бюро расследований. Ну копы там, следователи... Вы "Секретные материалы" смотрели? Они еще вечно с ЦРУ борются.
Кто-то пробивался по второй линии, но ей было не до того.
– А-а, – телефонистка засмеялась. – Все, теперь ясно. Сейчас.
В трубке завибрировал механический голос:
– Запрошенный вами номер может быть набран автоматически при нажатии на кнопку "1". Услуга оказывается за дополнительную плату.
– Здравствуйте. Вы позвонили в Федеральное Бюро расследований, – вступил еще один автомат.
Слава богу, вторая линия, наконец, умолкла.
– Внимательно прослушайте инструкции. Если бы звоните по вопросам трудоустройства, нажмите кнопку "1". Если вы хотите сообщить информацию по расследуемым делам, нажмите "2"...
Черт возьми. Снова зазвонила вторая. Она поставила на удержание и переключилась.
– Оливия? Это Пьер Феррамо.
– А-а.. Ой, Пьер, здравствуй! – заворковала она. А я тут как раз в ФБР звоню, хочу сдать тебя как арабского террориста.
– У тебя что-то случилось?
– Н-е-ет! Все прекрасно... А что?
– У тебя как будто голос напряженный.
– Да это я просто за день набегалась.
– Я тебя не задержу. Я просто звоню уточнить: ты завтра осчастливишь меня? Не хотелось бы опять разминуться.
– Конечно. С удовольствием.
– Замечательно. Я пришлю кого-нибудь за тобой в полседьмого.
В полседьмого? Рановато что-то для ужина.
– Чудесно.
– Как пробы?
Когда она переключилась на ФБР, в трубке уже были гудки.
– Алло! Это ФБР? Я по поводу взрыва "ОкеанОтеля".
Оливия вышагивала по комнате, репетируя речь:
– Может, это ложная тревога, но все-таки проверьте Пьера Феррамо...
– Здравствуйте, Джоулз говорит. Это ЦРУ? Соедините, пожалуйста, с отделом международного терроризма. Да. Я насчет "ОкеанОтеля", это срочно. Пишите: Феррамо. Пьер Феррамо. Араб, возможно, суданец...
Нет, не то. Она чувствовала себя так, словно ей сейчас идти на собеседование, а мотивация пропала. Она снова была Рейчел Хиксли, провинциальной дурочкой, которую в очередной раз переклинило, и мужик на телефоне, наверное, сейчас засмеется и повесит трубку. Но в то же время она была вероломной Матой Хари, ока назначала свидание демоническому любовнику, чтобы затем предать его в руки своих хозяев.
Она решила, что сейчас пойдет проветрится с Кимберли и остальными, а в ФБР позвонит с утра. Можно будет еще и завтрак в номер заказать – вообще прикольно получится.
16
Пьер Феррамо в зеленом берете делал заявление на канале "Аль-Джазира":
– Эта презренная свинья не признает законов Аллаха. В ее брюхе слишком много сала, чтобы жарить ее на гриле. На сковороду ее!
На заднем плане звонил телефон. Кимберли Олфорд достала из декольте луковицу и стала резать ее, улыбаясь в камеру. Изо рта у нее медленно вытекала кровь. Телефон все звонил. Оливия в темноте нашарила трубку.
– Оливия? Привет. Имогена из "Elan". Салли хочет с тобой поговорить.
Она включила свет, села, прикрыла грудь ночнушкой и, дико озираясь, провела рукой по волосам. Салли Хоукинс. Редакторша "Elan". Мама родная, прямо с утра! И это после того, как она весь вечер болтала с Кимберли, практически подружилась... Ужас какой. Боженька, пронеси!
– Переключаю.
В голосе Имогены звучали мерзкие секретарские нотки. Типа: для хозяйки ты теперь никто, так что я тебе ничего не должна.
– Оливия? – по тону Салли сразу было понятно, какая она вся из себя крутая, деловая и занятая. – Извини, что так рано, но у нас тут жалоба.
– Жалоба?
– Да. Ты что, позвонила в ФБР и попросила их проверить Феррамо?
– Что? Кто тебе сказал?
– Кто, неизвестно, но в "Веке пиара" бесятся, и, знаешь, если это правда, то я их понимаю! Я сказала Мелиссе, что если бы у тебя были какие-то сомнения насчет ее клиентов, ты бы сначала позвонила нам...
Оливия впала в панику. Она же не звонила в ФБР! Ведь не звонила же? Верней, звонить звонила, но ничего не сказала...
– Оливия? – мерзкий холодный голос.
– Я... я...
– Ты же знаешь, что мы очень плотно работаем с "Веком пиара", да? Это и съемки, и интервью, и все остальное. Сейчас пойдут фестивали – там мы от них вообще полностью зависим, так что если...
– Я не звонила.
– Нет?
– Ну, то есть звонить звонила, но на человека не попала. Я не понимаю...
– Оливия, – резко перебила Салли, – прости, но я тоже ничего не понимаю. Ты им звонила или нет?
– Я набрала, но...
Оливия тупо смотрела на пресс-релиз нового фильма Феррамо, который ей сунула Мелисса. Феррамо! С одним "р"! Понятно, почему в "Google" ничего не было. О Господи. Так. Только без паники!
– Оливия, ты себя нормально чувствуешь?
Зажав трубку между плечом и ухом, она снова вбила Феррамо в "Google", но теперь уже с одним "р". Мама дорогая: 1576 ссылок!
– Хорошо, понятно, – теперь редакторша говорила с ней, как с девочкой-дебилкой. – Тебя что-то очень напугало. Я понимаю. Я думаю, тебе сейчас лучше пару часиков отдохнуть, а потом вернуться, да? Ты для статьи нашла что-нибудь?
Оливия просматривала первую страницу поисковика: продюсер, французская короткометражка, "пальмовая ветвь"; фото с моделью на церемонии вручения "Парфюмерного Оскара"; цитата из "Miami Herald" после запуска "Crème de Phylgie".
– Да... Нет, у меня все нормально. И потом, я хочу ее закончить.
– Не знаю... Мы считаем, что тебе сейчас лучше вернуться. "Век пиара" больше не хочет, чтобы ты работала с их людьми. Может быть, ты тогда перекинешь заметки Имогене, а я тебе на завтра билет устрою?
– Но я им ничего не говорила!
– Оливия, прости, мне пора, у меня сейчас конференция по телефону начинается... Имогена с тобой свяжется насчет билетов. Не забудь прислать материал.
Оливия огляделась вокруг в полнейшем ступоре. Она же не звонила в ФБР! Она репетировала только. Они что же, научились читать мысли по телефону? Нет. Может, в ЦРУ и читают, но в ФБР уж точно нет. Она села на кровать. Нет, не может быть, чтобы читали. А единственный человек, которому она говорила, это Кейт.
Оливия зверски лупила по клавишам, сколачивая текст для подлюки Имогены. Надо было успеть до того, как ее безжалостно выпрут с работы. Каждые две-три минуты она щелкала в другое окно, где лежал документ под названием "Кейт – Злоба", и отрывалась.
Блин, поверить не могу. Как ты могла! Я думала, наша дружба основана на доверии и лояльности...
Еще три абзаца статьи.
Опять Кейт:
Кейт, надеюсь, я ничего не выдумываю, но я не понимаю...
Теперь статья.
Сука ты драная, как ты могла, тварь, сказать, что я звонила, когда я не звонила, гадина...
Опять статья. Вбила последний параграф, перечитала, кое-что подправила, прогнала через орфографию, нажала "послать" и пнула ножку стола.
Это было несправедливо. Несправедливо! Гадство! Потом в приступе слепого гнева набрала номер Кейт. Там был автоответчик, но она решила все равно все ей высказать.
– Привет, это я. Меня только что уволили из "Elan", потому что я настучала в ФБР насчет Феррамо. А я не стучала. Вот. А единственная, кому я говорила про ФБР, это ты. Неужели ты хотела меня подставить, чтобы... чтобы...
Голос сорвался. Ей было безумно обидно.
Оливия повесила трубку и села в кресло-мешок, горестно мигая и вытирая слезы кулачком. Нижняя губа ее жалобно дрожала. Она долго сидела так, глядя перед собой, потом встала, решительно прошла к коричнево-зеленому саквояжу, достала оттуда очень старую обтрепанную бумажку, аккуратно развернула и снова уселась в кресло.
Правила Оливии Джоулз (Как жить):
1) Не психуй. Только без паники. Затормози, подыши, подумай.
2) Никому до тебя нет дела. Все заняты собой, точно так же, как и ты.
3) Никогда не стригись и не крась волосы перед важным событием.
4) Не бывает так, чтобы что-то было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд.
5) Поступай с людьми так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой (например: не убий).
6) Лучше купить одну классную дорогую вещь, чем несколько дешевых, но так себе.
7) На самом деле, важных вещей в жизни очень мало. Прежде чем убиваться, спроси себя: "Это действительно так важно, или мне только кажется?"
8) Ключ к победе – в умении пережить поражение и двигаться дальше.
9) Будь честной и доброй.
10) Покупай только те вещи, от которых хочется встать и немножко потанцевать.
11) Доверяй инстинктам, а не своему пылкому воображению.
12) Если кажется, что произошла катастрофа, проверь – а катастрофа ли это?
Как проверить:
а) скажи себе: ну и хрен с ним!
б) найди хорошую сторону всего этого дела. Если нет – тогда найди смешную.
Если не получается – возможно, это действительно катастрофа. Тогда смотри пункты 1 u 5.
13) Жизнь – не пикничок на травке. Не жди, что все будет справедливо и замечательно.
14) Иногда приходится прогнуться.
Внизу была свежая приписка, – слова Элси, те, что она говорила Эдварду:
15) Не надо ни о чем сожалеть. Помни: с учетом свойств твоей личности и состояния мира на тот момент, ты не могла поступить иначе. Единственное, что ты можешь изменить, – это настоящее, поэтому учись на своих ошибках.
И еще ниже – практическая интерпретация от Оливии:
16) Если начнешь о чем-то жалеть, думать, что "надо было мне сделать так-то", всегда добавляй: "но, может, тогда меня сбил бы грузовик или разнесла бы в клочки японская торпеда".
Не бывает так, чтобы что-то было настолько хреново или настолько замечательно, как кажется на первый взгляд. Вот вечно что-то одно забудешь! Сказано же: доверяй инстинктам, а не воображению. Неужели она действительно – вот прямо положа руку на сердце – думает, что это Кейт?
Да нет, конечно. И из ФБР не могли позвонить, потому что она им ничего не говорила. Утечка могла быть только из самого номера. Она принялась систематически искать жучок: осматривать телефон, заглядывать под абажуры, под стол, в шкаф. "А как он, черт возьми, выглядит-то? А кто же его знает! Может, это просто микрофончик?.. И как он работает – на батарейках, что ли? – она хихикнула, – А усики у него есть, интересно?"
Она подумала немножко и снова цапнула телефон.
– "Шпионский мир" на Сансет-бульвар. Шпионский. Вы знаете, что такое шпион? Джеймса Бонда помните? Так, ладно. А Кифера Сазерленда? Господи боже мой, ну тридцатые годы! Они вечно в Англии учились, в частных школах, голубые все были...
Через полчаса она стояла и смотрела на большой мужской зад, торчавший из-под ее кровати.
– О-опаньки! Вот он у нас где!
Коннор, эксперт по борьбе со следящими устройствами, неуклюже поднялся и, сияя, протянул ей квадратную накладку, крепящуюся к телефонной розетке. Он улыбался типичной улыбкой, с которой лыжные и водолазные тренеры, компьютерщики и пилоты по всему миру объясняют чайникам вещи, понятные лишь посвященным.
– Вот. MP, два с половиной дюйма, с пилджингом. Если с DSR, то он за десять секунд устанавливается.
– Здорово, – она доблестно попыталась выжать из себя нечто для поддержания разговора, – Замечательно... то есть, вот эта штука писала все с телефона?
– Нет, конечно! Нет. Это просто микрофон. Обычный ХТС четыре на два.
– Ага. То есть, он все подряд записывал, да? И они не могли знать, по телефону я говорю или просто так?
– Вот именно. Хотя, конечно, может, гудки... – он втянул воздух сквозь зубы, посмотрел на накладку и покачал головой.
– Хотя нет, гимпер гудок не потянет. Нет. Скорей всего, они просто голос записывали. Вам что-нибудь еще нужно?
– Нет-нет, спасибо. Я тогда к вам попозже заскочу, заберу остальное.
Она ведь еще заказала себе детектор жучков, замаскированный под калькулятор, ручку с невидимыми чернилами, защитный капюшон на случай химической атаки и соблазнительно маленькую и плоскую цифровую фотокамеру. А еще – детство, конечно, но восторг полнейший! – специальное шпионское кольцо с откидывающимся зеркальцем, чтобы видеть, что у тебя за спиной. В общем, класснейший наборчик, дивное дополнение к "Набору Робинзона".
Как только спец по жучкам удалился, Оливия схватила телефон и позвонила Кейт на автоответчик:
– Привет, это я. Прости дуру тупую, заскок случился. Оказывается, в комнате был жучок. Вернусь – с меня большая "Маргарита". Перезвони.
Потом принялась вышагивать из угла в угол, изо всех сил стараясь не паниковать. Да, это уже не игрушки, и пылкое воображение тут не при чем. Положение жуткое, на самом деле. За ней следят.
Она снова заглянула в заветный списочек, глубоко вдохнула, выдохнула, сказала себе "ну и хрен бы с ним" и попыталась переработать это все в байку для Кейт.
17
Тридцать восемь минут спустя Оливия Джоулз лежала под простыней в белом салоне на Родео-драйв, а в лицо ей со змеиным шипением били шесть струй дико горячего пара.
– Гм... прости, что пристаю, но эти штуки точно нормально работают? Потому что...
– Абсолютно нормально. Лучистое тепло микроколлапсирует эпидермальные целлафиды и еще стимулирует...
– Нет, я – ничего... просто я боюсь, от них потом пятна останутся во все лицо.
– Боже мой, да расслабься уже. Ты шикарно будешь выглядеть.
Кожу пощипывало, как будто помимо шести газовых конфорок ее лицо обрабатывал взвод беззубых мини-пираний.
– Послушай, Майкл, – сказала она, твердо намеренная выжать хоть что-то полезное из тихого ужаса за четыреста пятьдесят долларов, – а ты откуда Трэвиса знаешь?
– Трэвиса? А кто это?
– Ну как же? Ты же нас познакомил в Майами.
– Так ты из Майами? У тебя, наверно, после самолета биоритмы сбились. Я тебе могу ионизацию сделать.
– Нет, спасибо. Он ведь вроде актер и одновременно писатель, да?
– А, он? Да...
– Это он сценарий писал для Феррамо?
– Да бог с тобой! Трэвис для Феррамо? Кстати, не хочешь его крем купить? Лучше сразу брать большую банку – очень выгодно: двести миллилитров всего за четыреста пятьдесят...
– Нет, спасибо. А почему Трэвис не мог написать... ой! Ты что делаешь?
– Повышаю начальное сопротивление эпидермиса. Тебе надо все-таки ионизацию попробовать. Даже если биоритмы в норме, все равно. Это, во-первых, омоложение потрясающее, потом это все гипоаллергенно, никаких свободных радикалов...
– Спасибо, не надо.
–...растительные экстракты регулируют биоколику, – монотонно пел Майкл, абсолютно игнорируя ее реплики.
– Так как ты познакомился с Трэвисом?
– С Трэвисом? – Майкл рассмеялся. – Гос-с-споди!
– А что смешного?
– Трэвис здесь деньги забирает и отвозит в банк. Он в какой-то охранной фирме работает. Слушай, у тебя свой косметолог есть? – неожиданно добавил он.
– Н-нет, нету, – ошарашенно сказала она.
– Если хочешь, я, как будешь уходить, дам тебе карточку. Теоретически я не должен вне салона работать, но к особым клиентам я на дом хожу.
– Спасибо, конечно, но я вообще-то не здесь живу.
Конфорки погасли, успокаивающий аромат эвкалипта и ровный поток бредятины погружали ее в полусон. Оливия как могла пыталась противиться их усыпляющему влиянию.
– Хочешь, я к тебе в отель приду?
– Нет. А как так получилось, что вы там на вечеринке все друг друга знали?
– А я их так-то особенно и не знаю. Просто я перед банкетами как косметолог работаю. По-моему, там часть на вилле познакомилась – у Феррамо вилла в Гондурасе, на островах, он туда нырять ездит. Так, теперь смотри, я тебе делаю эвкалипт и касторовое масло. Я ничего генетического не использую, все настоящее, все проверенное, без добавок. Я тебе еще с собой сделаю.
– Это сколько будет стоить?
– Двести семьдесят пять.
Оливия постаралась не улыбнуться.
– Спасибо, – твердо сказала она, – с меня хватит массажа.
В раздевалке она взглянула в зеркало и охнула. Это был ужас: все лицо в красных кружочках, как будто на нее напало существо со щупальцами и присосками или же стайка мелких паразитов, которые, виляя хвостиками, стремились урвать от нее кусочек. Вообще, если подумать, примерно так оно и было.
Часы показывали без четверти шесть. Через сорок пять минут у нее был ужин с Феррамо. Оливия уже здорово мандражировала и была по-прежнему покрыта красной крапинкой. Слава Богу, есть тональный крем. В шесть пятнадцать почти ничего не было заметно. Она была одета, причесана, накрашена и внешне вполне готова к встрече с неизвестным. Правда, это только внешне. Ладони потели, живот сводило судорогой от страха. Она пыталась не психовать, дышать глубже, думать головой и действовать спокойно. Надо представлять себе позитивные варианты: может, Феррамо вообще ничего не знает ни о звонке в ФБР, ни о жучке в номере. Может, это все устроил дурацкий трепач-коридорный с чудовищными мускулами и подозрительной растительностью на лице? Может, он работает на бульварную газету? Думал, в номер поселят какую-нибудь знаменитость, вот и прилепил жучка. А потом сдал ее Мелиссе. Или, может, Феррамо знает про звонок и теперь ждет возможности сказать ей, что все нормально: он, мол, понимает, почему у нее могли возникнуть подозрения. Дальше он объяснит, что он наполовину суданец, наполовину француз, что он ученый и врач и еще снимает фильмы в качестве хобби, что ему надоела вся эта суета, и он хочет уехать в Азию лечить недужных и нырять с аквалангом.