Заговор от лихорадки
На горах Афонских стоит дуб мокрецкой, под тем дубом сидят тринадесять старцев со старцем Пафнутием. Идут к ним двенадесять девиц, простоволосых, простопоясых. И рече старец Пафнутий, с тремянадесять старцами: кто сии к нам идоша? И рече ему двенадесять девицы: есмь мы царя Ирода дщери, идем на весь мир кости знобить, тело мучить. И рече старец Пафнутий своим старцам: зломите по три прута, тем станем их бити по три зари утренних, по три зари вечерних. Взмолишася двенадесять дев к тринадесять старцам с старцем Пафнутием. И не почто же бысть их мольба. И начата их старцы бити, глаголя: Ой вы еси, двенадесять девицы! Будьте вы трясуницы, водяницы, расслабленные, и живите на воде студенице, в мире не ходите, кости не знобите, тела не мучьте. Побегоша двенадесять девиц к воде студенице, трясуницами, водяницами, расслабленными.
Заговариваю я раба такого-то от искушения лихорадки. Будьте вы прокляты двенадесять девиц в тартарары! Отыдите от раба такого-то в леса темные, на древа сухие.
Опахивание
Суть "опахивания" заключается в проведении магической черты, за которую не должна распространяться и переступать эпидемическая болезнь. Эта черта проводится сохой или косулей, в которую впрягаются молодые девушки или вдовы. Иногда таким образом в начале эпидемии изолируются отдельные дома, где уже появилась болезнь, или же очерчивается целое селение, чтобы не пустить болезнь из соседних деревень. При этом, если болезнь уже появилась в селении, больные дома оставляются за чертой и ставятся как бы вне магического круга.
Опахивание совершается всегда с известным церемониалом. Иногда косулю в направлении против солнца везут двенадцать девиц, иногда же делают это только две женщины, иногда это вдовы и старые девы. Участницы церемониала должны быть в белых рубахах, с распущенными волосами, а изредка они раздеваются и донага. Замечательно, что в этом последнем случае, хотя этот церемониал чисто женский, в нем принимают иногда участие и мужчины. Опахивание производится обыкновенно одной сохой, иногда в соединении с бороной и совершается в большом секрете, ночью или рано утром, на заре, в глубоком молчании или же с песнями, сложенными на этот случай. Иногда с целью как можно дальше прогнать заразную болезнь участницы церемонии размахивают по воздуху ухватами, кочергами, метлами и т. п. бабьими инструментами.
Вот пронеслась весть, что холера "идет", крестьяне собрались всей деревней и начали советоваться, как оградить себя от болезни. Нашлись люди, которые указали на опахивание, как на средство, практиковавшееся в стародавние времена. Средство это было принято всем обществом.
В полночь собрались бабы и девки, в одних рубашках, не подпоясанные, простоволосые и босые. Выбор производить опахивание пал на самую старшую вдову. На нее надели хомут и впрягли в соху. Другую вдову, более молодую, впрягли в борону. Все готово. Одна из баб объясняет присутствующим, что как только во время опахивания они завидят холеру, должны бросать все - и соху, и борону, бежать навстречу холере, ловить ее и бить. Кто только не встретится - это холера. Если встретится поп, то и попа не щадить, потому что холера часто превращается в него, чтобы лучше избежать гибели. После наставлений вдова трогается с места и крикливым, раздирающим голосом затягивает песню:
Мы идем, мы везем
И соху, и борону,
Мы и пашем, и бороним,
Тебе, холере, бороду своротим.
Сеем мы не в рожу землю
И не родим семена.
Песни поют все присутствующие, без перерыва, все время опахивания, повторяя его три раза и делая на всех перекрестках по пути на земле кресты.
Иногда церемония опахивания принимает явно религиозный характер. В таких случаях одна из женщин идет впереди процессии с восковой свечой, а иногда делаются попытки достать для этой цели подсвечник из церкви. Распеваемые при этом стихи принимают также религиозный оттенок.
Мы не ангелы, не архангелы,
Мы апостолы, с неба посланы
Чудо видели, чудо слышали…
(Г. Попов)
Древние понятия о смерти
Вместе с болезнями, особенно повальными, быстро приближающими человека к его кончине, смерть признавалась у наших предков нечистою, злою силою. Она сближалась с понятиями мрака (ночи) и холода (зимы). В солнечном свете и разливаемой им теплоте наши предки видели источник всякой земной жизни; удаление этого света теплоты и приближение нечистой силы мрака и холода убивает и жизнь, и красоту природы…
Если понятие смерти сближалось в древнюю эпоху с понятием о ночном мраке, то так же естественно было сблизить ее и с понятием о сне. Сон неразделим со временем ночи, а заснувший напоминает умершего. Подобно мертвецу, он смежает свои очи и делается недоступным внешним впечатлениям…
В христианских легендах Смерть происходит из числа падших ангелов, изгнанных из рая. Однако, она отказалась подчиниться сатане и пойти войной на Бога, а потому была наказана не так строго, как прочие. Она живет то у врат ада, то у райских врат, ходит за указаниями то к Богу, то к дьяволу. Оттого-то Смерть иногда благо и справедливая кара, иногда - это страшное горе…
Смерть олицетворялась в образе страшилища, соединяющего в себе подобия человеческое и звериное, или сухим, костлявым человеческим скелетом с оскаленными зубами и провалившимся носом, почему народ называет ее курносою.
С понятием смерти фантазия соединяет различные поэтические уподобления: Смерть то жадно пожирает человеческий род своими многоядными зубами; то похищает души, как вор, схватывая их острыми когтями; то, подобно охотнику, ловит их в расставленную сеть; то, наконец, как беспощадный воин, поражает людей стрелами или другим убийственным оружием. Тот же тип хитрого ловчего и губителя христианских душ присваивается и владыке подземного царства искусителю-сатане.
Вооруженная в ратные доспехи, Смерть вступает в битву с человеком, борется с ним, сваливает его с ног и подчиняет своей власти; судороги умирающего суть последние знаки его отчаянного сопротивления, в муках он исторгает из себя душу.
Усопшие следуют за Смертью, как пленники за своим победителем, - опутанные крепкими веревками и цепями. Смерть рисуется в виде скелета, с косою в руках. Иногда Смерть представляют безобразною, тощею старухой, и дают ей грабли: Смерть косит и загребает человеческие жизни, как коса и грабли - полевую траву; жнет род человеческий, как серп - колосья. Она как бы вынимает незримую пилу и, потирая ей по костям и становым жилам, расслабляет человека, - и он падает, словно подпиленное дерево; наконец, Смерть, работая заступом, роет людям свежие могилы.
Иногда Смерть воображали в виде крылатого существа, которое вынимает у праведника душу сквозь сахарные уста, а у грешников - сквозь левое ребро. Некоторые уверяют, что Смерть необыкновенно прекрасна, подобно желанной невесте. То есть ко всем она является в разном обличье.
Приходит она к опасно больному, становится около его постели и заглядывает ему в очи; если кто вдруг неожиданно вздрогнет, - это знак, что ему Смерть в очи поглядела.
Народ знает много признаков приближающейся смерти и примет, которые помогают предугадать ее приход. Например, видеть во сне белого голубя, - к покойнику; ласточка, голубь, воробей залетят в окно, - знать, за кем-нибудь из домашних прилетели; услышите сзади себя голос кукушки, - к смерти; хлеб с лопаты упадет, когда хозяйка его из печи вынимает, - к тому же; увидишь своего двойника, особенно в белом; приснится, будто принимаешь причастие или собираешь белые цветы; споткнешься на проводах покойника или в могилу случайно упадешь - эти и многие другие приметы - к смерти.
Можно угадать ее скорый приход и по поведению домашних животных и птиц: если собака воет под окном, понурив голову, или роет яму у порога; курица петухом кричит; крысы и мыши изгрызут что-то из одежды или обуви, или громко пищат и свистят. Существуют приметы, предсказывающие смерть или выздоровление больного: если придешь за ключевой водой и она чистая, прозрачная, - на жизнь, выскочит с песком и грязью, - на смерть; дым от свечи или из трубы идет прямо вверх, - болящий жив будет, дым стелется низко, - умрет…
Нельзя на ночь смотреться в зеркало, - накличешь на себя смерть; нельзя надолго оставлять неубранную постель, - ляжет туда болезнь или сама Смерть. Под старость не принято строить новый дом или шить обнову, особенно белье, - умрешь скоро.
Легкая смерть, говорят, суждена праведным людям, а человек, который отходит долго и трудно, - великий грешник. Особенно это касается ведьм и колдунов. Чем более худ телесно умирающий, тем легче ему будет на том свете, потому что легок его земной груз.
В могилах умершие (если это не упыри и не мертвые ведьмы) лежат тихо, не шевелясь. Они видят и слышат все, что происходит вокруг, - до тех пор, пока поп не бросит на них первую горсть земли.
(А. Афанасьев)
Аника-воин и Смерть
Жил-был Аника-воин; жил он двадцать лет с годом, пил-ел, силой похвалялся, разорял торги и базары, побивал купцов и бояр, и всяких людей. И задумал Аника-воин ехать в Ерусалим-град церкви Божии разорять, взял меч и копье и выехал в чистое поле - на большую дорогу. А навстречу ему Смерть с острою косою. "Чтоза чудище! - говорит Аника-воин, - царь ли ты, царевич, король ли, королевич?" - "Я не царь-царевич, не король-королевич, я твоя смерть - за тобой пришла!" - "Не больно страшна: я мизинцем поведу, - тебя раздавлю!" - "Не хвались, прежде Богу помолись! Сколько ни было на белом свете храбрых могучих богатырей, - я всех одолела. Сколько побил ты народу на своем веку! - и то не твоя была сила, то я тебе помогала".
Рассердился Аника-воин, напускает на смерть своего борзого коня, хочет поднять ее на копье булатное; но рука не двигается. Напал на него великий страх, и говорит Аника-воин: "Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку на один год!" - Отвечает Смерть: "Нет тебе сроку и на полгода". - "Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку хоть на три месяца". - "Нет тебе сроку и на три недели". - "Смерть моя, Смерточка! Дай мне сроку хоть на три дня". - "Нет тебе сроку и на три часа". И говорит Аника-воин: "Много есть у меня и сребра, и золота, и каменья драгоценного; дай сроку хоть на единый час - я бы роздал нищим все свое имение". Отвечает Смерть: "Как жил ты на вольном свете, для чего тогда не раздавал своего имения нищим? Нет тебе сроку и на единую минуту!" Замахнулась смерть острою косою и подкосила Анику-воина: свалился он с коня и упал мертвый.
Стих об Анике-воине начинается таким изображением Смерти:
Едет Аника через поле,
Навстречу Анике едет чудо:
Голова у него человеческа,
Волосы у чуда до пояса,
Тулово у чуда звериное,
А ноги у чуда лошадиные.
В тексте лубочной картины Аника называет Смерть бабою: "Что ты за баба, что за пьяница! (намек на высасывание ею крови) аз тебя не боюсь и кривыя твоея косы и оружия твоего не страшусь". Кроме косы, Смерть является вооруженною серпом, граблями, пилою и заступом:
Вынимает пилы невидимые,
Потирает ею (ими) по костям и жилам -
Аника на коне шатается
И смертные уста запекаются.
На лубочных картинках Смерть рисуется в виде скелета, с косою в руках; коровью смерть (чуму) крестьяне наши представляют безобразною, тощею старухою, в белом саване, и дают ей косу или грабли.
(А. Афанасьев)
Погребальные плачи
Погребальные "плачи" веют стариной отдаленной. То древняя обрядня, останки старорусской тризны, при совершении которой близкие к покойнику, особенно женщины, плакали "плачем великим". Повсюду на Руси сохранились эти песни, вылившиеся из пораженной тяжким горем души. По наслуху переходили они в течение веков из одного поколенья в другое, несмотря на запрещенья церковных пастырей творить языческие плачи над христианскими телами…
Нигде так не сбереглись эти отголоски старины, как в лесах Заволжья и вообще на Севере, где по недостатку церквей народ меньше, чем в других местностях, подвергся влиянию духовенства. Плачеи и вопленицы - эти истолковательницы чужой печали - прямые преемницы тех вещих жен, что "великими плачами" справляли тризны над нашими предками. Погребальные обряды совершаются ими чинно и стройно, по уставу, изустно передаваемому из рода в род. На богатых похоронах вопленицы справляют плачи в виде драмы: главная - "заводит плач", другие, - составляя хор, отвечают ей… Особые бывают плачи при выносе покойника из дому, особые - на только что зарытой могиле, особые - за похоронным столом, особые - при раздаче даров, если помрет молодая девушка. Одни плачи поются от лица мужа или жены, другие - от лица матери или отца, брата или сестры, и обращаются то к покойнику, то к родным, то к знакомым и соседям… И на все свой порядок, на все свой устав… Таким образом, одновременно справляется двое похорон: одни - церковные, другие - древние старорусские, веющие той стариной, когда предки наши еще поклонялись Облаку ходячему, потом Солнцу высокому, потом Грому Гремучему и Матери Сырой Земле.
(П. Мельников-Печерский)
Поминовение в Олонецкой губернии
В Олонецкой губернии поминовение совершается иногда целой деревней: для этого назначается день и налагают на себя пост. За два или три дня до срока собираются к кому-нибудь из соседей, у кого больше изба, и начинают стряпню сами гости. Хозяева только выдают припасы и ходят по углам избы с плачем и причитанием. В назначенный день накрывают столы: один - на крыльце, другой - в сенях, третий - в комнате, и толпою выходят навстречу воображаемым покойникам, приветствуя их: "Вы устали, родные, покушайте чего-нибудь". После угощения на крыльце идут тем же порядком в сени, и, наконец, в избу. Тут хозяин, обращаясь к покойникам, предполагая их присутствующими невидимо, говорит: "Чай, вы зазябли в сырой земле, да и в дороге-то, может быть, не тепло. Погрейтесь, родные, на печке". Живые садятся между тем за стол и кушают. Перед киселем же, когда по обыкновению поют "Вечную память", хозяин открывает окно, спускает из него на улицу холст, на коем опускают в могилу, и начинает провожать с печки невидимых покойников. "Теперь вам пора бы домой, да ножки у вас устали: не близко ведь было идти. Вот тут помягче, ступайте с Богом!"
(А. Терещенко)
ВОЛШЕБСТВО. ВЕДЬМЫ, ЗНАХАРИ И КОЛДУНЫ
Ведьма
Откуда взялась ведьма? Пожалуй, можно искать ее в индийских книгах Веды (Vedas), в подсолнечных государствах; но это слишком глубоко, а в Летописце Царств Солнца, в наших сказках о делах ведьмы нет ни слова. Ведьма принадлежит, собственно, устному преданию славян южных, особенно, киевлян. Там знают, что такое: ведьма. Она старуха лет незапамятных; она ворожит, колдует, чарует; она захочет и тотчас оборотит вас комаром, мухою, букашкою, козлом; а из козла - мужиком…
Она же, ведьма, красавица писаная, сладострастная, огненная, пламенная. Если она полюбила вас, то ждите беды неминуемой, - вы иссохнете, как лучиночка, вы пропадете, как былиночка. Какие красавцы юноши гибли от неистовой любви нашей ведьмы, в этом любовном случае: нашей Венеры; но Венера была женщина обыкновенная, замечательная только сладострастием, а у ведьмы есть хвостик, так же картинно загнутый, как и хвостик болонской собачки; этого хвостика она во всех своих превращениях оставить не может.
Любимое превращение ведьмы - превращение в сороку. В образе этой птички она куролесила несказанно, неописано, неизъяснимо. У нас есть тьма историй о ведьме-сороке, которая, наконец, при распространении у славян христианства, заклята каким-то праведником и оставлена навеки в образе сорочьем.
Похождения ведьм (ибо их считается множество, т. е. едва ли не столько же, сколько сорок) чудны, неимоверны и весьма занимательны. Однако же, читая и слушая сказки о ведьмах, с удовольствием видишь, что они не столько были злы, сколько любезны: самое коварство их закрашивалось любовью.
Киевляне, да и многие из великороссиян, еще и поныне сказывают, что они сами видели некоторых из ведьм в образе красавиц-девиц; они видели, как эти злые ведьмы прилетали к добреньким молодчикам в виде ужасного огненного змея, как они рассыпались мелкими искрами, и как всякая от них искорка, если попадала кому на тело, то печатала на нем такое страшное пятно, которое и по гроб не стиралось. Под Киевом у этих ведьм-проказниц бывает почти еженедельно шабаш; он собирается там, на Лысой горе, в самую глубокую полночь. Ведьмы туда слетаются, выпорхнув из домашней трубы на помеле верхом. Лысых гор по славянским землям очень много и все они - пристанище для ведьм. Если где ведьма облюбует для себя гору, там уже не скоро поселятся люди.