- Отлично. Почему бы вам не спуститься с лестницы?
Девушка кивнула. Она поднялась на ноги, явно затекшие, и начала осторожно спускаться по ступенькам, пытаясь отвести волосы с лица. После Фрэнсис Донген и прочих дочерна загорелых барышень в Сан-Антонио она казалась совсем бледной, длинные светлые волосы спускались ниже плеч, а спереди до бровей была отрезана челка. Под голубыми глазами от усталости залегли глубокие тени. Он подумал, что она слишком молода даже для того, чтобы считаться красивой.
Джордж сказал:
- Мы ведь с вами незнакомы?
- Да, незнакомы. Надеюсь, вы не сердитесь, что я пробралась к вам в дом.
- Нисколько.
- Дверь была не заперта.
- На ней нет замков.
Селина улыбнулась, полагая, что это шутка, однако замков на двери действительно не было, так что она прекратила улыбаться и стала судорожно придумывать, что сказать дальше. В глубине души она ждала, что он узнает ее, скажет "вы мне кого-то напоминаете" или "мне кажется, мы с вами встречались". Однако он ничего такого не говорил, а его внешность совсем сбила ее с толку: он оказался ничуть не похожим на того веселого, гладко выбритого молодого офицера, которого она видела на фотографии. Селина предполагала, что он будет очень загорелым, но не ожидала увидеть на его лице столько морщин, а в глазах - красные прожилки. Густая щетина скрывала очертания нижней челюсти и ямочку на подбородке и придавала ему злодейский вид. Более того, он был вовсе не рад ее видеть.
Она нервно сглотнула.
- Наверное, вы хотите спросить, как я здесь оказалась?
- Я, конечно, хочу, но думаю, вы сами все скоро расскажете.
- Я прилетела из Лондона… этим утром, то есть прошлой ночью. Нет, этим утром.
Его посетило страшное подозрение.
- Это Рутленд вас прислал?
- Кто? Ах, мистер Рутленд, издатель… Нет, он не посылал, но просил передать вам, что ждет ответа на его письмо.
- Ну еще бы!
У него возникла новая мысль.
- Но вы его знаете?
- Да, я встречалась с ним - хотела спросить, как вас найти.
- Так кто вы такая?
- Меня зовут Селина Брюс.
- Я Джордж Дайер, но это вы, судя по всему, знаете и так.
- Знаю.
Снова воцарилось молчание. Джордж помимо воли почувствовал себя заинтригованным.
- Может, вы моя поклонница? Основательница фан-клуба Джорджа Дайера?
Селина покачала головой.
- Значит, вы живете в отеле "Кала-Фуэрте" и прочитали мою книгу?
Она опять покачала головой.
- Это похоже на игру в вопросы и ответы. Вы знаменитость? Вы актриса? Певица?
- Нет, но мне нужно было увидеться с вами, чтобы… - мужество покинуло ее. - Чтобы, - закончила она, - одолжить шестьсот песет.
Джордж Дайер почувствовал, как у него от изумления открывается рот, и быстро поставил на стол стакан с содовой, чтобы его не уронить.
- Что вы сказали?
- Не могли бы вы, - повторила Селина громче, словно разговаривала с глухим, - одолжить мне шестьсот песет?
- Шесть сотен! - Он расхохотался, однако смех его был невеселым. - Вы что, шутите?
- К сожалению, не шучу.
- Шестьсот песет! У меня столько нет!
- Но мне нужно шестьсот песет, чтобы заплатить таксисту.
Джордж огляделся по сторонам.
- Какое отношение к этому имеет таксист?
- Мне пришлось взять такси от Аэропуэте до Кала-Фуэрте. Я сказала таксисту, что вы заплатите за меня, потому что у меня нет денег. Мой кошелек украли в Аэропуэте, пока я ждала, не найдется ли мой багаж… Смотрите… - Она продемонстрировала свою сумочку с дырой в боку. - Полицейский сказал, что вор был очень опытный, потому что я совсем ничего не почувствовала и из сумочки пропал только кошелек.
- Только кошелек… И что в нем было?
- Дорожные чеки, британские деньги и немного песет. И, - добавила она с видом человека, делающего шаг в пропасть, - обратный билет.
- Ясно, - произнес Джордж.
- Таксист ждет в отеле Кала-Фуэрте. Вас. Чтобы вы ему заплатили.
- Вы хотите сказать, что приехали на такси из Аэропуэрто в Кала-Фуэрте, чтобы я заплатил таксисту. Бред какой-то…
- Но я же вам объяснила - мой багаж потерялся…
- Вы хотите сказать, что потеряли еще и багаж?
- Я его не теряла - это все они! Авиакомпания!
- С этими самолетами всегда так. Завтрак в Лондоне, обед в Испании, багаж - в Индии.
- Он прибыл в Барселону, но оттуда, кажется, попал в Мадрид.
- Итак, - сказал Джордж с видом опытного ведущего телевикторины, который предлагает игроку сделать еще одну попытку, - ваш багаж в Мадриде, кошелек у вас украли и вам нужно шестьсот песет, чтобы расплатиться с таксистом.
- Да, - кивнула Селина, радуясь тому, что он наконец-то разобрался в ситуации.
- Как вы сказали вас зовут?
- Селина Брюс.
- Что ж, мисс Брюс, я, конечно, страшно рад нашему знакомству и до глубины души опечален вашими несчастьями, но я все равно не понимаю, какое отношение это имеет ко мне.
- Думаю, самое прямое, - сказала Селина.
- Да что вы! И почему же?
- Потому что… Видите ли, я думаю, что я ваша дочь.
- Вы думаете?..
В первое мгновение он решил, что перед ним сумасшедшая. Полоумная вроде тех, что объявляют себя императрицей Евгенией, только эта помешалась на нем.
- Да. Думаю, вы мой отец.
Нет, она не сумасшедшая. Девушка казалась абсолютно искренней и действительно верила в то, что говорила. Он попытался призвать на помощь здравый смысл.
- И почему вы так решили?
- У меня есть маленькая фотокарточка отца. Я считала, что он умер. Но у него такое же лицо, как у вас.
- Не повезло парню…
- Что вы, я вовсе так не считаю…
- Фотография у вас с собой?
- Да, здесь…
Она потянулась за сумочкой, а он тем временем гадал, сколько ей лет; изо всех сил пытался припомнить, решить - словно то был вопрос жизни и смерти, - существует ли хоть малейший шанс, что ее чудовищное предположение окажется правдой.
- Вот она… Я всегда ношу ее с собой, с тех пор как нашла - кажется, лет пять назад. А потом я увидела снимок на обложке вашей книги…
Она протянула фотографию Джорджу. Он взял снимок, не сводя глаз с ее лица. Потом спросил:
- Сколько вам лет?
- Двадцать.
От облегчения Джордж почувствовал слабость в ногах. Чтобы скрыть это, он быстро перевел взгляд на фотографию, которую дала ему Селина. Несколько мгновений он молчал, а потом, как Родни несколько дней назад, поднес ее к свету. Помолчав еще немного, Джордж спросил:
- Как его звали?
Селина сглотнула.
- Джерри Доусон. Те же инициалы, что и у вас.
- Вы не могли бы немного рассказать о нем?
- Я почти ничего не знаю. Видите ли, мне всегда говорили, что он погиб еще до моего рождения. Мою маму звали Гарриет Брюс, она умерла сразу после моего рождения, так что меня вырастила бабушка и я ношу ее фамилию - Селина Брюс.
- Бабушка. Мать вашей матери.
- Да.
- И вы нашли эту фотографию?..
- Пять лет назад. В книге моей мамы. А потом я… мне подарили Фиесту в Кала-Фуэрте, и я увидела ваш снимок на обложке и решила, что на нем то же самое лицо. Тот же человек. Вы.
Джордж Дайер ничего не ответил. Он отошел от раскрытых дверей и вернул ей фотографию. Затем прикурил сигарету, потушил спичку и бросил ее в пепельницу, точно в центр.
- Значит, вам всегда говорили, будто ваш отец погиб. А на самом деле?
- Я не знаю. Но бабушке он никогда не нравился. Она не хотела, чтобы он женился на маме. И когда я увидела фотографию, то подумала - может, случилась какая-то ошибка? Может, он вовсе не погиб? Вдруг его ранило и он потерял память? Такое случается, вы же знаете!
- Но не с вашим отцом. Он действительно мертв.
- Но вы…
Он сказал очень мягко:
- Я не ваш отец.
- Но…
- Вам двадцать. Мне тридцать семь. Возможно, я выгляжу гораздо старше, но мне всего тридцать семь. Я даже не был на войне - той, которую вы имеете в виду.
- Но фотографии…
- Насколько я знаю, Джерри Доусон был моим троюродным братом. Наше с ним сходство - одна из причуд наследственности. На самом деле мы не очень-то и похожи. Снимок вашего отца и фото на обложке моей книги сделаны с разницей во много лет. И я никогда не был таким красавцем, даже в свою лучшую пору.
Селина неотрывно смотрела на него. Она никогда не видела, чтобы человек был таким загорелым; кому-то надо было пришить верхнюю пуговицу на его рубашке, потому что ворот распахивался слишком сильно, обнажая заросшую темными волосами грудь, а рукава он небрежно закатал до локтей, словно поленился застегивать манжеты. У нее было странное чувство, будто она не управляет своим телом, не знает, как оно поведет себя в следующий миг. Может быть, у нее подогнутся колени, а может, она набросится на него с кулаками, потому что он стоит тут и говорит, что он не ее отец, что все неправда, что Джерри Доусон умер…
Он все еще говорил, пытаясь проявить снисходительность: "…очень жаль, что так вышло. Не стоит винить себя… кто угодно мог ошибиться… в конце концов…"
Она почувствовала, как к горлу подкатился болезненный ком, а его лицо, находившееся совсем рядом, внезапно стало размытым, потеряло очертания, словно она уходила под воду. Весь день она мучилась от жары, но тут ее внезапно пробил озноб, а по всему телу - даже по голове под волосами - побежали мурашки. Словно издалека до нее донесся его голос: "С вами все в порядке?", - и она поняла, что, к своему стыду, не упадет в обморок и не кинется на него в приступе ярости, потому что слезы предательски прорвались наружу и потоком хлынули из глаз.
6
Она сказала:
- Носовых платков у вас, скорее всего, нет?
Платков не было, но он принес коробку бумажных салфеток и сунул ей в руки. Она вытащила одну, высморкалась и пробурчала:
- Вся коробка мне не понадобится.
- Я в этом не уверен.
- Простите. Я не хотела. В смысле, не хотела расплакаться.
- Уверен, так и было.
Она вытащила еще одну салфетку и снова высморкалась.
- Я так долго ждала. И мне вдруг стало ужасно холодно.
- Сейчас и правда холодает. Солнце скрылось. Объявлено штормовое предупреждение. Пойдемте присядем на диван.
Он взял ее под руку и проводил до великанского дивана, а поскольку она все еще дрожала, набросил красно-белый плед Селине на колени и сказал, что нальет ей бренди. Она ответила, что не любит бренди, но он все равно пошел на кухоньку, и она смотрела, как он достал бутылку и стакан и налил напиток.
Когда он протянул ей бренди, Селина сказала:
- Мне надо что-нибудь поесть.
- Сначала выпейте.
Стаканчик был маленький, с толстым дном; бренди Джордж не разбавил. Селина с содроганием проглотила содержимое, отдала ему стакан, и он пошел снова на кухоньку, по пути пошевелив угли в очаге и подбросив туда поленце. Зола взлетела и осела обратно, покрыв полено серой пылью. На глазах у Селины угли тут же затеплились красным и по ним заплясали крошечные язычки пламени.
Она сказала:
- Вам даже не понадобилась растопка… огонь уже горит.
- Здесь умеют строить печи. Что вы хотите поесть?
- Мне все равно.
- Суп? Хлеб с маслом? Холодное мясо? Фрукты?
- Можно мне супа?
- Он консервированный.
- Если вас не затруднит…
- Не больше чем утешать вас, если вы опять разрыдаетесь.
Задетая, Селина повторила:
- Я не собиралась плакать.
Пока грелся суп, он присел на краешек очага и заговорил с ней.
- Где вы живете? - спросил Джордж, вставив в рот сигарету и прикуривая ее от длинной щепки, которую зажег в очаге.
- В Лондоне.
- С бабушкой?
- Моя бабушка умерла.
- Значит, вы живете одна?
- Нет. С Агнес.
- Кто такая Агнес?
- Моя няня, - сказала Селина и чуть не откусила себе язык. - Я хотела сказать, она была моей няней.
- А кто еще у вас есть?
- Родни.
- Что за Родни?
Селина отвела взгляд.
- Он мой… адвокат.
- Кто-нибудь знает, что вы поехали сюда?
- Агнес знает, что я собиралась ехать.
- А адвокат?
- Он в командировке.
- Значит, никто не будет вас разыскивать? Беспокоиться, куда это вы запропастились?
- Нет.
- Ну, это уже что-то.
В кастрюльке забулькал суп. Джордж Дайер прошел в кухоньку, поискал миску и ложку, а Селина сказала:
- Мне нравится ваш дом.
- Правда?
- Да. Такое чувство, что он возник сам по себе. Что его не планировали заранее.
Она вспомнила лондонскую квартиру, в которой они с Родни собирались жить после свадьбы. Вспомнила о времени, потраченном на выбор ковров и занавесок, диванных подушек и люстр, корзин для бумаг, кухонных шкафчиков, кастрюль и сковородок. Она сказала:
- Я думаю, дом и должен быть таким. Развиваться постепенно. Как люди, которые в нем живут.
Джордж Дайер молча налил себе виски с содовой. Она продолжала:
- Конечно, что-то должно быть с самого начала: крыша над головой, очаг и… наверное, место, чтобы спать.
Он вышел из-за стойки, неся в одной руке миску с супом, из которой торчала ложка, и свой стакан в другой. Селина взяла у него миску и спросила:
- А как вы подняли кровать на галерею?
- По частям. Ее собирали уже наверху.
- Она такая громадная!
- В Испании такие называют матримониале. Супружеское ложе.
Селина смутилась.
- Я все думала, как ее затаскивали туда. Я… мне, конечно, не надо было подниматься, извините, но мне так хотелось все увидеть до того, как вы вернетесь домой.
Он сказал:
- Что вы теперь будете делать?
Селина смотрела в свою тарелку, помешивая суп - овощной, с лапшой в виде крошечных буковок, которые плавали на поверхности.
- Думаю, мне лучше вернуться домой.
- Без билета и без денег?
- Если вы займете мне немного, я вернусь в Сан-Антонио с Тони, на его такси. И сяду на следующий рейс до Лондона.
Джордж сказал:
- Я не обманывал, когда говорил, что у меня нет шестисот песет. Одна из причин, по которым я ездил вчера в Сан-Антонио, - это деньги, мне нужно было зайти в банк, но в Барселоне вышла какая-то задержка и на данный момент счет у меня практически нулевой.
- Но как же я заплачу таксисту? Ему обязательно надо заплатить.
- Возможно, нас выручит Рудольфо из отеля Кала-Фуэрте.
- А это не слишком большая просьба?
- Ничего, он привык.
- Мне же нужно не только шестьсот песет на такси. Еще деньги на обратный билет.
- Я знаю.
Суп был все еще слишком горячим. Селина снова помешала его и сказала:
- Вы, наверное, считаете меня ужасной недотепой.
Он не сделал попытки возразить, и она продолжила:
- Конечно, мне надо было написать или еще как-то с вами связаться, но я просто не могла ждать.
Он никак не прокомментировал ее слова, поэтому она решила, что должна хотя бы попытаться объяснить свои поступки.
- Вы, наверное, думаете, что я должна была привыкнуть к тому, что у меня нет отца, тем более что я его совсем не знала. Но я так и не привыкла. Я все время об этом думала, Родни даже говорил, что у меня комплекс.
- В комплексах нет ничего плохого.
- Я показала Агнес фотографию на вашей книге, и она чуть в обморок не упала, потому что вы с моим отцом очень похожи. Поэтому-то я и приехала. Агнес ведь хорошо его знала. И я не выглядела бы такой растяпой, если бы у меня не украли кошелек. До того я неплохо справлялась. И я правильно пересела на свой рейс, просто мой багаж увезли в Мадрид.
- Вы что, никогда не путешествовали в одиночку? - изумленно спросил Джордж.
- О нет, много раз. Но только на поездах: в школу и обратно, ну и все такое.
Было в нем что-то заставлявшее ее говорить абсолютно искренне.
- И меня всегда кто-нибудь встречал… - она пожала плечами. - Ну, вы знаете.
- Не знаю, но верю вам на слово.
Она начала отхлебывать суп.
- Если мой отец действительно был вашим троюродным братом, значит, мы родственники.
- Очень дальние.
- Да уж. А вы были знакомы с моим отцом?
- Нет. Никогда его не видел. - Он нахмурил брови. - Как вы сказали вас зовут?
- Селина.
- Селина. Что ж, вот вам еще одно доказательство того, что вы не моя дочь.
- Почему?
- Я бы в жизни не наградил девчушку таким именем.
- А как бы вы ее назвали?
- Мужчины редко мечтают о дочерях. Обычно думают, как назвать сына. Наверное, Джордж Дайер-младший.
Он поднял стакан в честь своего вымышленного сына, допил и поставил его на стол.
- Давайте, доедайте суп и пойдем разыщем вашего таксиста.
Пока он складывал миску и стаканы в раковину и кормил проголодавшуюся Жемчужину, Селина в ванной вымыла лицо и руки, расчесала волосы и снова надела чулки и туфли. Когда она вышла оттуда, Джордж сидел на террасе снова в капитанской фуражке и смотрел в бинокль на гавань. Селина подошла и встала рядом с ним.
- Какая из них ваша?
- Вон та.
- А как называется?
- Эклипс.
- Она кажется слишком большой, чтобы ходить на ней в одиночку.
- Она и правда большая. Обычно у меня есть команда. - Он добавил: - Я всегда беспокоюсь, когда начинается шторм. Чертово море - тут сильное течение, оно огибает мыс, и уже бывало, что яхту срывало с якоря.
- Уверена, здесь она в безопасности.
- Скалы выдаются слишком далеко на глубину, ни в чем нельзя быть уверенным.
Она взглянула на небо. Оно было тяжелое, свинцово-серое.
- Снова будет шторм?
- Да, ветер переменился. Прогноз, похоже, оправдается.
Он опустил бинокль и с высоты своего роста посмотрел на нее.
- Вы попали в грозу прошлой ночью?
- Она застигла нас над Пиренеями. Еле-еле смогли приземлиться в Барселоне.
- Я не против шторма в море, но пролететь через грозу на самолете - увольте. Вы готовы?
- Да.
- Поедем на машине.
Они вернулись в дом, он поставил бинокль на стол, а Селина взяла свою сумочку и мысленно попрощалась с Каса Барко. Она столько передумала, пока добиралась сюда, и вот теперь, спустя всего несколько часов, должна была уехать. Навсегда. Она взяла пальто. Джордж спросил:
- Это еще что? На кой черт оно вам?
- Это мое пальто. В Лондоне холодно.
- Надо же, я и забыл. Давайте, я его понесу. - Он перекинул пальто через руку и добавил: - В потерянном багаже есть и свои плюсы. Можно путешествовать налегке.