– Хорошо,– ответила я, сбитая с толку его вопросом.– А что? Решил-таки обзавестись подругой?
– Боже упаси. Конечно нет. А вот Нельсон, по-моему, решил.
– Сомневаюсь!
– Да? – небрежно бросил Роджер.
Я напомнила себе, что Роджер жаден до слухов, точно старуха-сплетница. Ему не особенно важно, соответствуют ли они действительности.
– Может быть, я что-то не так понял,– беззаботно добавил он.– Но Нельсон повсюду успевает, правда же? Превращается в подобие сэра Галахада, когда видит рядом беспомощную женщину, ты согласна?
Я уставилась на телефонную трубку. Вежливого ответа в голову не приходило.
– Слышал, ты идешь сегодня на вечеринку с Майлзом Главером? – спросил Роджер, ничуть не смущенный моим напряженным молчанием.– Будь помягче с ним: он на всех этих сборищах обычно чувствует себя не в своей тарелке. Может быть, при случае посоветуешь ему, каким воспользоваться средством, чтобы не так вонять?
Я собственноручно сотворила монстра, честное слово.
Майлз Главер, давний друг Роджера Трампета, ждал меня в кофейне напротив бара, в котором намечалась корпоративная вечеринка.
Я поняла бы, что это приятель Роджера, по одной только старомодной прическе и по тому, как он беспокойно теребил бумажную салфетку. Казалось, парень морально настраивается не на два бокала белого вина, а на затяжную пьянку.
Я не горела желанием идти на вечеринку, но работа есть работа, к тому же теперь, без много-численных заказов Джонатана, у меня не было выбора.
Придав себе уверенный вид и настроившись на нужный лад, я направилась к столику Майлза.
– Привет! Ты Майлз? – спросила я, опускаясь на стул.– Я – Милочка. Как дела?
– Привет,– сказал Майлз, окинул меня беглым взглядом и снова потупился, устремляя взгляд на четыре чашки из-под эспрессо, выстроившиеся в ряд на столе перед ним.
– Не хочешь туда идти? – сочувственно спросила я.
Майлз покачал головой.
– Не беспокойся, скоро все закончится. Если станет совсем тяжко, скажи. Я притворюсь, что у меня страшно разболелась голова, и заявлю, что хочу домой. У тебя появится шанс показать себя истинным джентльменом и не будет нужды долго объясняться.
Губы Майлза искривила едва заметная улыбка.
– Может быть, расскажешь еще что-нибудь?
Об основном Майлз поведал мне по телефону.
Он работал в юридической фирме, где всем заправляли люди старой закалки; сотрудники донимали его советами обзавестись невестой. Рождественские вечеринки Главер ненавидел, все предыдущие годы под разными предлогами не ходил на них, а вот теперь ждал повышения и поневоле должен был туда явиться.
– Люди, с которыми я работаю,– любопытные мерзавцы,– с горечью произнес он.– Вино лучше не пей: в него могут подсыпать яду.
– Поняла,– бодро ответила я. Мучиться предстояло целых три часа.– Вечеринка как вечеринка.
Майлз фыркнул, допил остатки эспрессо, и мы отправились на праздник.
Когда началось веселье, я подумала: все не так уж и плохо. Однако Майлз был не из тех, кто может свободно перемещаться по залу, перебрасываясь с товарищами шутками. Почти весь первый час он не отходил от меня ни на шаг, и я все это время спасалась болтовней о Роджере и его двоюродных братьях и сестрах. На нас то и дело поглядывали, кое-кто даже подходил, и тогда я говорила "здравствуйте", а Майлз неохотно меня представлял.
Довольный сотрудник возвращался в свой кружок и начинал вдохновенно сплетничать.
Большинство клиентов, с которыми я ездила на вечеринки, страдали лишь застенчивостью; Майлз же отличался еще и злобой, отчего работать с ним было гораздо сложнее. К тому же он чересчур агрессивно отказывался от предлагаемого официантами вина.
У меня ныли ноги и спина; я мечтала взглянуть на часы, но знала, что не должна этого делать. Такого ужасного свидания, за исключением того, в "Лейнсборо", с клиентом миссис Маккиннон, у меня не бывало никогда в жизни. По-видимому, частое общение с Джонатаном пошло мне во вред: я уже не могла находиться рядом с обычными парнями. И только сейчас осознала, насколько легко было с ним. Если нам предстояло расстаться, впереди меня ждала сплошная пытка…
"А ну-ка, спокойнее",– одернула я себя, весело улыбнулась и обратилась к Главеру:
– Скажи-ка мне, Майлз, а кто во-он тот высокий детина, который так беззастенчиво на нас пялится! Мажет, подойти к нему и поздороваться?
Майлз, который все время посматривал на часы, не чувствуя никаких угрызений совести, поднял голову.
– Не смотри на него. Вообще не смотри!
– Почему?
Майлз судорожно вздохнул.
– Он… Мы учились в одной школе. Зовут его Бен. Работает в фирме всего несколько месяцев и преуспел в единственном: распустил обо мне гадкие сплетни.
– Ну и ну! – ответила я, одаривая Бена очаровательной улыбкой. Тот часто заморгал и подмигнул мне.– И что за сплетни?
– Не хочу об этом говорить.
– Неужели настолько грязные? Нет, наверно, ты сгущаешь краски,– успокаивающе сказала я.– Ой, смотри-ка, он идет к нам.
– Твою мать! – ругнулся Майлз.
– Может, положишь руку мне на талию? – предложила я.
Майлз посмотрел на меня с таким испугом, что мне пришлось самой обнять его.
– Привет, Майлз, старый черт! – прогремел Бен, и я сразу поняла, что это за человек: заводила, душа компании, приятель всех окружающих, за исключением тех, над кем открыто смеется.– Здравствуйте. Как вас зовут?
– Милочка,– ответила я, учтиво протягивая руку.
Крепкое пожатие Бена ни капли меня не смутило: едва почувствовав, что он держит мою руку дольше дозволенного, я сразу убрала ее.
Его брови съехались к переносице.
– Понятия не имел, что у Майлза есть сестра.
– Я… я его подруга,– сказала я.– Вовсе не сестра.
– Так-так-так! – воскликнул Бен.– Чего только в жизни не случается! Я и представить не мог, что однажды у тебя появится женщина, старик!
Майлз будто язык проглотил.
– Почему это? – спросила я.
– Ну, понимаете…
Бен грубо расхохотался.
– Нет,– вздрогнув, холодно сказала я.– Ничего я не понимаю.
– Между нами говоря, Милочка-
Бен нагнулся так низко, что меня обдало смешанным запахом табака и винного перегара. Фу, гадость.
– Между нами говоря, мы всегда считали, что старина Майлз – голубой. Так ведь, Майлз? – Он с размаху шлепнул Майлза по спине.– Словом, гомосек!
Я в ужасе посмотрела на Майлза: он сгорбился и превратился в само страдание.
– Какая грубость.– Я расправила спину, с отвращением посмотрела на Бена и поинтересовелась, стараясь, чтобы в голосе не звучало гнева: – А у вас самого есть женщина?
– Естественно, черт возьми.– Беи приосанился.– Целая армия. Отбиваюсь от них палкой.
– Правда? – с сочувствием спросила я.– Впрочем да, каждому в жизни находится ровня. Вы извините нас? Майлз хочет познакомить меня со своей секретаршей. С удовольствием сказала бы: приятно познакомиться, Бен. Но, увы, не могу.
Я тихонько подтолкнула Майлза и повела его прочь, делая вид, что это он меня уводит.
Мы вышли за дверь и очутились в пустом буфетном зале. Майлз тяжело опустился на ближайший стул.
– Что такое он нес? – спросила я.– Такие выходки на работе в наши дни запрещены законом, ты должен это знать! Имеешь полное право подать на него в суд. Отвратительнейший тип!
"Еще и в нечищеных туфлях",– подумала я, но вслух этого не сказала, посчитав, что такого рода высказывание не впишется в общую картину моего негодования.
Майлз беспомощно пожал плечами и посмотрел по сторонам, явно выискивая, чего бы такого выпить. В поношенном костюме, да еще такая мямля. Ничего себе юрист. Как же он общается с клиентами? Наверное, не ту профессию ты выбрал, парень.
– Да они все здесь такие,– угрюмо сказал Майлз.– Какой смысл возмущаться?
– Большой смысл! – фыркнула я.– Если ты не гей. тогда не должен терпеть подобные изде-вательства. если же действительно гей– Ого ведь дискриминация сексуальных меньшинств!
Я замолчала, раздумывая, можно ли мне вмешиваться в это дело. О своей сексуальной ориентации Майлз ничего мне не говорил, а сама я об этом, разумеется, не спрашивала. Но сволочи типа этого Бена всегда выводили меня из себя: следовало хорошенько встряхнуть Главера, чтобы он что-нибудь предпринял.
– Майлз! – позвала я, легонько толкая его в бок.– Ты ведь работаешь в этой конторе до-вольно давно. Если придурок Бен отравляет твое существование, то принимай соответствующие меры.
Майлз взглянул на меня с тоской в глазах.
– А что, если я не уверен?
Я сразу поняла, что речь не о Бене. Опустилась на соседний стул и одернула юбку.
– Жизнь не бесконечна,– сказала я.– Нельзя терять драгоценное время, притворяясь, что ты не тот, кто есть.
Едва эти слова слетели с моих губ, как я поняла, сколько в них иронии, вспомнив о собственных проблемах, и мысленно порадовалась, что рядом нет Нельсона, который не преминул бы надо мной посмеяться.
– По словам Роджера, его ты сопровождала на вечеринку с большим удовольствием,– про-ворчал Майлз.– И не читала ему лекций.
– Роджер – совсем другое дело.– Я взяла с тарелки на столике сосиску в тесте. От нее сильно пахло свиным жиром.– С ним я знакома много лет; по поводу своей сексуальной ориентации он ничуть не комплексует. И по большому счету вообще равнодушен и к девочкам, и к мальчикам. А тогда просто решил отделаться от приставаний матери. Поэтому-то я и взялась ему помочь. Ты же, насколько я поняла, чего-то стыдишься. По-моему, это даже вредно для здоровья.
– Хочешь сказать, что с геями работать отказываешься? – ощетинился Майлз.– По-тво– ему, это не дискриминация сексуальных меньшинств?
– Среди моих заказчиков уже есть один гей,– сказала я, вспоминая вечеринку с шотландскими танцами, случившуюся несколько месяцев назад.– Но этот человек вполне доволен собой, и у него обаятельный друг. В тот день ему пришлось поехать на праздник, где было много малознакомых людей. Меня он называл подругой, и мы не делали вид, что встречаемся.– Я многозначительно посмотрела на Майлза.– На мой взгляд, лучше никогда не лгать. Пусть люди думают о тебе, что хотят.
Майлз тяжело вздохнул.
– Наверное, я вообще уволюсь.
– Увольняйся, если считаешь нужным. Или постарайся решить проблему. Это твоя жизнь,
Майлз. Распоряжайся ею по собственному усмотрению, не пляши под чужую дудку. Иначе до гробовой доски будешь прятаться под маской.
А что скрываю под маской я? Почему упорно бегу от Джонатана, боюсь открыто вступать в спор с отцом, отвечать людям твердым отказом? Почему мне проще и полезнее быть Милочкой, не Мелиссой?
Так мы и сидели в тишине, а за закрытой дверью гомонили веселящиеся люди.
Глава 22
– Джереми, ты что? – Я оторвала глаза от списка необходимых покупок.– Ты не можешь себе этого позволить. Отойди от полки.
Джереми Уайльд, преображенный серфер, послушно вернул на место банку "Крем де ля Мер", которую вертел в руках.
Мы стояли в парфюмерно-косметическом отделе в "Либерти", почти завершив предрождественский слалом по магазинам. Джереми держал сумки с покупками, которые мне надлежало обернуть подарочной бумагой и подписать. Я потягивала воду из бутылки и начинала понимать, почему походы в "Питер Джоунс" действуют на маму, как на иных женщин валиум.
Покупать подарки для незнакомых людей на чужие деньги – особенно в пору, когда повсюду царит предпраздничная суета, пахнет вином с пряностями и выпечкой,– оказалось в качестве побочного занятия делом очень увлекательным. Благодаря агентству "Маленькая леди" в этом году лондонским секретаршам в последний перед каникулами день предстояло получить в подарок не мыло, а кое-что поинтереснее. А женам, поскольку Милочка не поленилась изучить новинки на рынке дамского белья,– кружевные вещицы, о которых мечтает каждая женщина.
– Кто следующий? – спросила я.
– Отцовская подруга,– сказал Джереми, лукаво глядя на меня из-под косматой челки.– Ее зовут… э-э… Катьенька. Сексапильная штучка. Кхе-кхе. Мама ее ненавидит. Она была у нас домработницей, потом сбежала вместе с папашей.
– Гм. Ну и что в этом сексапильного? – строго спросила я, заметив, как загорелись глаза Джереми.– Может быть, подаришь ей антицеллюлитный крем?
За три предрождественские недели (и две перед свадьбой Эмери) я вдоволь надышалась предпраздничной обстановкой. Но душа чудес, к сожалению, не ждала.
Вчера мне на мобильный дважды позвонил отец. Он оставил сообщение: "Хочу встретиться и взглянуть на твою чековую книжку". Потом несколько раз звонила Эмери. Спрашивала совета насчет клятвы, даваемой при вступлении в брак, и интересовалась, нельзя ли нанять мальчика, который нес бы кольца, поскольку бывшая жена Уильяма почему-то не пожелала, чтобы эту роль выполнял ее четырехгодовалый Валентино. Еще звонила Габи. Она искала Нельсона, с которым хотела осмотреть очередную квартиру. Мне подруга лишь мимоходом сказала "привет".
Ни один из предстоящих разговоров меня не воодушевлял, и я ждала чего-нибудь приятного, чтобы зарядиться энергией и уж потом связываться с людьми.
– Кхе-кхе, антицеллюлитный крем? Классно! Можно даже предложить ей помогать его наносить,– сказал Джереми, хитро поглядьюая на меня.– Вроде у нее такого нет.
– Нет, забудь про крем. Лучше подари ей педикюрные тапочки. Женщины по ним с ума сходят. Отличный подарок.
У меня в сумке зазвонил рабочий сотовый. Несмотря на бесконечные лекции, которые я читала сама себе, мое сердце замерло при мысли: вдруг это Джонатан?
Номер не определился.
Но ведь он мог звонить и не со своего телефона…
– Алло? – весело сказала я, мысленно представляя яичный коктейль из "Старбакса", горячий и ароматный. Американский.– Милочка слушает.
– Милочка,– загундосил знакомый голос.– Это Брайан. Мне нужна твоя помощь. Не знаю, что подарить на Рождество маме. Она любит пейзажи с коттеджами и керамику…
Наверное, надо было радоваться тому, что Брайан так упорно не желал отстать от меня, но он надоел до чертиков, а грубить парням, которые ждали от меня помощи больше, нежели я могла им предложить, я не умела. Строгость на него не действовала, поэтому на сей раз, я решила прибегнуть к другой уловке.
– Хорошо, Брайан. Только стоить это будет весьма и весьма недешево, потому что ты обращаешься в последнюю минуту,– предупредила я.– Пришли мне по факсу список всех людей, которым ты собираешься сделать подарки, и поставь напротив каждого примерную сумму, какую планируешь потратить на презент. Я отдам список помощнице, она что-нибудь придумает.– Габи могла разглагольствовать на тему подарков сколь угодно долго.– А теперь извини, мне должны позвонить.
Мне действительно тут же позвонили.
– Алло? – произнесла я, затаив дыхание.
– Привет, Милочка, это твой счетовод.
– Нельсон? – удивилась я.– А почему ты звонишь по этому номеру?
–У тебя ведь рабочий день. А я как раз произвел все расчеты. Надо просмотреть их вместе. Не желаешь пригласить меня в такое место, где можно нормально перекусить? Заодно расскажу тебе нечто занятное.
Мое внимание снова переключилось на полки. Джереми открутил крышку с другой баночки и уже намеревался ткнуть пальцем в воск для укладки волос. Продавщица бросала на него возмущенные взгляды.
– Прекрати сейчас же! – прошипела я.– Да-да, Нельсон, конечно же, давай куда-нибудь сходим…
– Договорились. Жди меня у того уютного кафе напротив моего офиса. Ровно в час.
Я опять посмотрела на Джереми. Он оставил в покое воск и теперь с любопытством и некоторым страхом исследовал щипцы для загибания ресниц.
– Положи на место,– сказала я одними губами.
Джереми повиновался.
– С какой новости начать – с плохой или хорошей? – спросил Нельсон, откусывая кусок миндальной булочки.
В кафе было тепло, пахло корицей и звучали рождественские песни, но на душе у меня было по-прежнему тревожно.
– С хорошей,– ответила я.– Если, конечно, вторая не настолько плоха, что после нее потребуется реанимация.
Нельсон сделал вид, что смысл моих слов дошел до него не сразу.
– Что с тобой? – спросил он.– Всю неделю на взводе. Скоро ведь Рождество!
– Не обращай внимания.– Я скорчила гримасу.– Наверное, все дело в этой чертовой свадьбе. Превращаюсь из-за нее в настоящую старую деву.
Нельсон пробормотал что-то нечленораздельное.
Он был прав. Я действительно становилась невозможной. Мне вспомнились педикюрные тапочки для женщины, к которой ушел отец Джереми. Скверно я поступила.
– Хорошая новость в том, что доход у тебя весьма приличный.– сообщил Нельсон, кладя передо мной листок с расчетами.
Я посмотрела на столбики цифр со смешанным чувством удовольствия и изумления. Потом снова взглянула на Нельсона.
– Ты серьезно? Вот это – мой доход?
Нельсон поднял глаза к потолку.
– Да нет же, не это… Если ты, конечно, не приторговываешь наркотиками. Это оборот. А прибыль – вот.
Он указал на другую колонку. Сумма оказалась все равно внушительная – гораздо больше, чем я ожидала.
– Ого! – воскликнула я, расплываясь в улыбке.– Здорово!
– Да,– сказал Нельсон, поднимая чашку с капуччино и подмигивая.– Браво! Готов признать: зря я тебя дразнил. Ты оказалась вполне толковой бизнес-леди, и я хочу потребовать с тебя часть прибыли за то, что подкинул идею.
– Спасибо.
Я заулыбалась шире. Еще чуть-чуть, и мое лицо, наверное, раскололось бы пополам.
– Означает ли это, что Рождество мы отметим с шиком и помпой? – спросил Нельсон.
– Разумеется! – восторженно ответила я, возвращаясь мыслями в "Либерти", но на этот раз, имея в виду собственный список.– Санта наверняка подарит тебе тапочки, на которые ты прозрачно намекал! А я сделаю себе где-нибудь волшебный педикюр, куплю новое белье, нож взамен твоего, который сломала…
Я замолчала, когда мне в голову пришла вдруг отрезвляющая мысль.
Папа.
Следовало вернуть ему долг. У меня появилась возможность сразу отдать две трети.
– В чем дело? – спросил Нельсон, увидев, как вытянулось мое лицо.– Побалуй себя, ты ведь заработала эти деньги!
Чувство ответственности опустилось на мои плечи подобно тяжелому кожаному пальто.
– Нет,– медленно произнесла я, гоня прочь иллюзию о трусиках, отделанных рюшами.– Я верну деньги отцу и освобожусь от чертовой кабалы…
– Может быть, объяснишь, что подразумеваешь под этим? – спросил Нельсон, поставив чашку на стол.
Рано или поздно это должно было случиться. Я сделала глоток кофе и обхватила себя руками, готовясь к неизбежной нотации.
– Я должна отцу десять тысяч фунтов. Взяла их для Перри Гамильтона, чтобы он начал в Швейцарии свое дело. Тот, естественно, бесследно исчез. Долг висит на мне, и отец пользуется им, как палкой для битья. Теперь он твердит, что должен пустить эти деньги на свадьбу Эмери.
Я взглянула Нельсону в глаза. Он был вне себя.
– Злишься на меня? – спросила я.
– Естественно! – сердито сказал он.– Почему ты ни слова мне не сказала? Вместе мы что– нибудь обязательно бы придумали!
– В том-то и дело: я не хотела чего-нибудь придумывать. Мечтала заработать деньги и вернуть их. Теперь так и сделаю.