Результаты II танкового корпуса СС 12 июля по общим людским потерям являются в 3,5 раза лучше, а по безвозвратным потерям - в 1,8 раза лучше, чем результаты всей группы армий "Юг" в операции "Цитадель". Это является одним из доказательств того, что эсэсовцы в среднем воевали эффективнее, чем дивизии вермахта, хотя несли значительно большие потери.
Отметим также, что потери корпуса СС в операции "Цитадель" (8578 человек) оказались меньше, чем потери в февральско-мартовском сражении за Харьков (11 519) в 1,3 раза. Это объясняется большей продолжительностью Харьковского сражения. Там дивизии СС участвовали в сражении примерно 48 дней, правда, разные дивизии вступали в сражение в разное время, поэтому среднюю продолжительность операции для корпуса в целом можно оценить в 30–35 дней. В "Цитадели" же корпус участвовал только 12 дней. Поэтому в расчете на средний день боев потери корпуса Хауссера в ходе наступления на Курск оказываются примерно вдвое выше, чем в период второго Харьковского сражения.
Оптимальным способом действий для Красной Армии в Курской битве, вероятно, была бы жесткая оборона. Тогда с танками неприятеля боролась бы в первую очередь артиллерия, а также свои танки, но действовавшие не в лобовой атаке, а в обороне, из засад, вкопанные в землю или укрытые за заграждениями и естественными препятствиями. Характерно, что из всех немецких танковых дивизий в наступлении на Курск наибольшие безвозвратные потери в танках понесла 19-я танковая дивизия, которой пришлось действовать против советской пехоты, а не танковых соединений. Она потеряла безвозвратно 23 танка, уничтожив всего 57 советских. Советские танковые войска, как и Красная Армия в целом, по уровню своей подготовки скорее годились для более легкого вида боя - обороны, чем для более сложного - наступления.
II танковый корпус СС в ходе операции "Цитадель" действовал наиболее успешно из всех германских корпусов и нанес противостоявшим ему советским армиям наибольшие потери в людях и технике как в абсолютных цифрах, так и по отношению к собственным потерям. Однако цель "Цитадели" в виде окружения основных советских сил в Курском выступе не могла быть достигнута, а время для осуществления этой операции истекло. Единственное значение боевых действий корпуса СС, как и других соединений группы армий "Юг", заключалось в том, что генеральное наступление Воронежского и Степного фронтов пришлось отложить до 3 августа.
Корпус СС срочно понадобился для ликвидации ряда новых кризисов. Первоначально весь корпус СС предполагалось перебросить в Италию, где, после того как 10 июля 1943 года на Сицилии высадились англо-американские войска, зашатался фашистский режим Муссолини. Однако обстановка на Восточном фронте позволила отправить на Апеннины только дивизию "Лейбштандарт Адольф Гитлер". Две другие дивизии танкового корпуса СС были брошены на ликвидацию советского плацдарма на Миусе, угрожавшему окружением немецким войскам в Донбассе.
Сражение на Миус-фронте и контрудары под Богодуховом
Наступление советского Южного фронта на рубеже реки Миус в июле 1943 года преследовало цель не допустить переброски немецких резервов на харьковское направление, а в случае успеха наступления - во взаимодействии с Юго-Западным фронтом разбить донбасскую группировку противника и освободить южные районы Украины и Крым.
Главный удар предполагалось нанести силами 5-й ударной, 28-й и 2-й гвардейской армий в центре из района Ровеньки в направлении Успенской, Артемовки, Федоровки. Вспомогательные удары наносились частью сил 51-й армии на правом крыле и 44-й армии, на левом крыле фронта. Слабым местом было отсутствие в составе фронта танковых армий. Средства усиления включали 2-й и 4-й гвардейские мехкорпуса, 11-й танковый корпус и 4-й кавкорпус. Впрочем, силы противостоявшей Южному фронту 6-й немецкой армии были сравнительно невелики - 10 пехотных и 1 авиаполевая дивизия далеко не полного состава, из которых против Южного фронта действовало 7 пехотных и 1 авиаполевая дивизия.
16 июля, в день начала наступления армий Южного фронта, Манштейн вынужден был остановить наступление на Курск и начать отход войск к прежним рубежам, чтобы высвободить силы для ликвидации советского плацдарма на Миусе. Для этой операции предназначались так и не введенный в сражение за Курск резервный 24-й танковый корпус в составе танковой дивизии СС "Викинг" и две оставшиеся на Восточном фронте дивизии 2-го танкового корпуса СС - "Райх" и "Тотенкопф".
Бывший начальник штаба Южного фронта маршал С. С. Бирюзов вспоминал: "16 июля 1943 года стоял жаркий, совершенно безветренный день. К назначенному сроку командующий и я прибыли на наблюдательный пункт.
Все приготовления к наступлению были закончены. Возвращались с боевого задания последние эшелоны ночных бомбардировщиков. Почти тотчас же началась артиллерийская подготовка. Передний край обороны противника окутали черные тучи дыма и пыли. А у нас над головами уже гудели наши пикирующие бомбардировщики и штурмовики. Они устремились туда же!..
Нам действительно пришлось нелегко. Несмотря на героизм войск, наступление развивалось очень медленно. Наиболее сильное сопротивление оказывали опорные пункты противника, расположенные западнее Дмитриевки и в районе Мариновки. Здесь остались не пораженными артиллерией прочные железобетонные укрепления, и наступавшие части несли большие потери.
Во второй половине дня, несколько оправившись от потрясения, немецкие войска на некоторых направлениях стали предпринимать контратаки. Из ближайшего тыла к ним подходили танковые резервы. Ожили многие из разрушенных огневых точек. Однако на направлении главного удара - в районе Ясиновского и Алексеевки - нам удалось прорвать первую линию вражеских траншей.
Чтобы задержать дальнейшее продвижение наших войск, немецкое командование перебросило к месту прорыва 16-ю моторизованную дивизию, готовившуюся к отправке под Курск, и с ходу ввело ее в бой. С юга сюда же торопились на автомашинах подразделения 111-й и 336-й пехотных дивизий, с севера - 32-я дивизия и унтер-офицерская школа 6-й армии. А 19 июля наша разведка установила, что возвращена с пути следования на харьковское направление 23-я танковая дивизия (на самом деле 23-я танковая дивизия вместе с танковой дивизией СС "Викинг" в составе 24-го танкового корпуса была введена в бой в районе Изюма для локализации советского плацдарма на Донце. - Б. С.).
- Это уже половина победы, - констатировал Александр Михайлович (Василевский, в качестве представителя Ставки. - Б. С.).
Его оптимизм передавался и нам. Но в то же время мы чувствовали, что наши 5-я ударная и 28-я армии начинают выдыхаться. Для развития наступления решено было ввести второй эшелон фронта - 2-ю гвардейскую армию.
Красиво выдвигалась она вперед, под прикрытием самолетов с воздуха и зенитчиков - с земли. Однако в дальнейшем действия ее оказались недостаточно энергичными, и решительного перелома в ходе нашего наступления не произошло.
Еще в то время, когда 2-я гвардейская армия подходила к фронту, в полосе действий 5-й ударной армии противник ввел в бой переброшенные с белгородского направления эсэсовские дивизии "Тотенкопф", "Райх" и 3-ю танковую. Одновременно с этим немецкая бомбардировочная авиация обрушила на боевые порядки этой армии, а также и на 2-ю гвардейскую мощные бомбовые удары. Бомбардировщики действовали поэшелонно. В каждом эшелоне насчитывалось до 100–120 самолетов Ю-87. Временами над полем боя появлялись и Хе-111.
За один день по войскам 2-й гвардейской и 5-й ударной армий противник произвел более 3000 самолето-вылетов. Это повлекло за собой значительные потери с нашей стороны и еще больше замедлило темпы наступления….
Командующего 2-й гвардейской армией генерала Крейзера я встретил в недавно отбитой у противника траншее. Он доложил обстановку и кивнул на небо:
- Не можем поднять головы.
В этот момент, как бы в подтверждение его слов, появилась новая волна вражеских бомбардировщиков.
- Где сейчас второй гвардейский механизированный корпус Свиридова? - осведомился я.
Крейзер указал его район расположения по карте и со вздохом добавил, что положение этого корпуса для него самого недостаточно ясно: радиосвязь со Свиридовым нарушена, а пройти туда невозможно.
Я был глубоко неудовлетворен этим докладом. Показалось, что он мне доложил неточно, и, несмотря на непрекращающуюся бомбежку, я решил сам пробраться к Свиридову. Это оказалось действительно трудным и очень рискованным делом. По пути пришлось неоднократно оставлять машину и лежать в воронках от бомб, пережидая очередной налет.
Но на КП корпуса все оказалось иначе. Здесь было спокойно. Самолеты немцев шли над позициями корпуса и не трогали их, а бомбили, главным образом сзади, войска других корпусов, несколько отставших и тщетно пытавшихся продвинуться вперед.
- Почему же вы остановились? Какое имеете на это право? - навалился я на Свиридова.
Вместо ответа он подал мне тетрадь телефонных переговоров, в которой дословно было записано распоряжение, отданное тов. Свиридову лично тов. Крейзером: наступление временно приостановить.
Это шло вразрез с решением командующего войсками фронта и ставило под угрозу срыва всю фронтовую операцию. В самой категорической форме я приказал Свиридову возобновить наступление.
Тут как раз восстановилась радиосвязь с КП армии. Я вызвал тов. Крейзера, и у нас с ним состоялся весьма неприятный разговор. Потом мне удалось связаться с Ф. И. Толбухиным. Он тоже был возмущен задержкой 2-го механизированного корпуса и подтвердил мой приказ о продолжении решительного наступления. Однако противник воспользовался нашим промедлением, подтянул еще больше бронечастей и усилил массированные удары с воздуха по войскам 2-й гвардейской, 5-й ударной и 28-й армий. Начались затяжные кровопролитные бои, продолжавшиеся без перерыва семнадцать суток. Каждый метр земли отвоевывался у противника с невероятными усилиями.
Во второй половине дня 30 июля наши подразделения, оборонявшие Степановку, подверглись одновременной контратаке силами 100 немецких танков с пехотой. Утром 31 июля в двух километрах северо-восточнее Степановки пошли в контратаку до 150 танков и штурмовых орудий. Еще тяжелее оказались для нас 1 и 2 августа. Солнце пекло, земля чадила, и над полем боя все время стоял гул танковых и авиационных моторов.
Ценой огромных жертв немцам опять удалось остановить наступление наших войск на Миусе. Видя бесплодность дальнейших попыток прорвать миусские позиции врага теми силами, какие имелись в нашем распоряжении, командование фронта решилось на отвод войск в исходное положение - на рубеж, откуда семнадцать дней назад мы начинали наступление.
В чем была причина этих неудач? Прежде всего, конечно, в нерешительности действий войск второго эшелона фронта - 2-й гвардейской армии. Но справедливости ради следует сказать, что с вводом в бой второго эшелона мы несколько поспешили".
Из мемуаров Бирюзова становятся понятны причины неудачи советских войск в сражении на реке Миус. Это - недостаточная разведка неприятельских позиций, неспособность артиллерии и авиации в ходе артподготовки подавить огневые точки врага, который за полтора года обороны на Миусе, с ноября 1941 года, сумел создать ряд долговременных укреплений. Кроме того, вспомогательные удары не имели никакого успеха и не могли отвлечь немецких сил с направления главного удара. Сыграло свою роль господство люфтваффе в воздухе, а также поспешный и плохо организованный ввод в бой 2-го эшелона - 2-й гвардейской армии. Поражению способствовала плохая связь штаба фронта со штабами армий и штабов армий - со штабами корпусов, что мешало оперативно реагировать на немецкий контрудар.
Тут следует добавить еще, что немецкий контрудар на Миусе оказался для советского командования полной неожиданностью. Еще 17 июля, вдень, когда началось советское наступление на Миусе, командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин полагал, что немецкое наступление на Курск будет продолжено. Затем советская разведка потеряла из виду II танковый корпус СС и была потом неприятно удивлена, обнаружив его против Южного фронта.
Манштейн вспоминал: "17 июля противник, как и ожидалось, начал наступление на Донецком и Миусском фронтах (на Миусском фронте наступление началось днем раньше. - Б. С.). На участке 6-й и 1-й танковых армий противник осуществил значительные, хотя и местные прорывы. В связи с таким положением командованию группы удалось удержать хотя бы для использования в районе Донбасса наряду с 24-м тк, повернувшим уже в Донбасс, также и танковый корпус СС, предназначенный Гитлером для Италии…
На обоих участках он глубоко вклинился в нашу оборону, но ему не удалось осуществить прорыва.
6-я армия, введя в бой оба подвижных соединения, оставленных в качестве резерва в районе Донца, смогла остановить наступление противника после того, как он захватил плацдарм шириной около 20 км и глубиной 15 км на западном берегу Миуса севернее Куйбышева.
На участке 1-й танковой армии противнику удалось форсировать Донец юго-восточнее Изюма в полосе до 30 км. Но благодаря введению в бой обеих дивизий 24-го тк, подошедших из Харькова, мы приостановили дальнейшее продвижение противника южнее реки.
Если нам и удалось остановить наступление противника в конце июля, то обстановка в Донбассе оставалась весьма неустойчивой.
После того как операция "Цитадель" по приказу Гитлера 17 июля была окончательно прекращена также и группой "Юг", командование группы решило снять временно с этого фланга крупные танковые силы, чтобы с помощью этих частей восстановить положение в Донбассе… Гитлер вновь вернул в распоряжение группы для контрудара в Донбассе (но только для этого) танковый корпус СС, который он предназначал для Италии…
Так как предназначенные для Донбасса оба корпуса и 4 танковые дивизии могли прибывать только поочередно, то командование группы предполагало восстановить положение на участке 1-й танковой армии южнее Донца коротким ударом двух дивизий первого эшелона корпуса СС. Ударом всех танковых сил мы должны были затем ликвидировать большой плацдарм противника в полосе 6-й армии и вновь восстановить фронт на Миусе. Гитлер, однако, без всякого объяснения запретил проведение операции в полосе 1-й танковой армии, хотя эти действия никак не затягивали пребывания корпуса в Донбассе…
30 июля в районе действий 6-й армии началась контратака танков, подошедших с северного фланга группы. Она привела к полному восстановлению положения на рубеже Миуса. Соотношение сил в этом бою было характерным для тогдашней обстановки, но оно же еще раз показало превосходство немецкой армии. Противник имел на своем плацдарме не менее 16 стрелковых дивизий, двух механизированных корпусов, одной танковой бригады и двух противотанковых истребительных бригад. В нашей же контратаке участвовали только 4 танковые дивизии, одна мотодивизия и 2 пехотные дивизии. В результате своих атак и немецкой контратаки противник потерял около 18 000 пленными, 700 танков, 200 орудий и 400 противотанковых орудий".
Запрещая использовать две танковые дивизии СС для контрудара на Донце, Гитлер имел свои резоны. Плацдарм на Миусе он справедливо считал гораздо более опасным, чем плацдарм на Донце. С него мог быть осуществлен выход в глубокий тыл группы армий "А", что грозило не только потерей Донбасса, но и окружением значительных германских сил. Если бы эти дивизии сначала использовали на Донце, они бы там оказались в значительной мере обескровлены, потеряли бы часть танков, и удар по миусскому плацдарму был бы ослаблен и не достиг бы поставленной цели. Ведь И танковый корпус СС был главной ударной силой контрудара. Отбывший в Италию лейбштандарт оставил свою бронетехнику двум оставшимся дивизиям.
КуртТиппельскирх в "Истории Второй мировой войны" так оценил результаты контрудара на Миусе: "Тем временем, по-видимому, с целью сковать силы немцев войска Южного и Юго-Западного фронтов на нескольких участках между Изюмом и Таганрогом предприняли 17 июля наступательные действия местного характера против правого фланга 8-й полевой армии, а также против 1-й танковой и 6-й полевой армий, объединенных к тому времени в группу армий "А". На Северском Донце по обе стороны Изюма и западнее Ворошиловграда эти атаки были отражены. На реке Миус в районе Куйбышево русским удалось глубоко вклиниться в оборону 6-й армии. Так как вклинение приняло угрожающий характер, командованию группы армий пришлось бросить на выручку 6-й армии крупные резервы. 30 июля силами трех пехотных, четырех танковых и одной гренадерской моторизованной дивизии 6-я армия нанесла контрудар, завершившийся весьма успешно. В ходе ожесточенных трехдневных боев удалось вернуть захваченный русскими район шириной 20 и глубиной 10 км, и 2 августа 6-я армия вышла на свои прежние позиции на реке Миус. Русские, помимо тяжелых потерь убитыми и ранеными, потеряли почти 18 тыс. пленными и большое количество техники. Тем не менее, используя крупные силы, они сковали немецкие резервы на участке, который не считали самым решающим".
При описании хода Миусского сражения 17 июля - 2 августа 1943 года мы воспользуемся данными исследования А. В. Исаева "Прорыв "Миус-фронта". В ходе Миусской наступательной операции Южный фронт начал наступление, нанося два главных удара основными силами шести из семи стрелковых дивизий, одной танковой ботгады и одного танкового полка 5-й ударной армии и точно такой же группировки 28-й армии 17 июля с рубежа Дмитриевка, Куйбышево, Ново-Ясиновский. Его конечной целью был Таганрог. Вспомогательный удар силами трех из семи стрелковых дивизий 51-й армии и одной танковой бригады наносился на правом крыле фронта из района М. Николаевка, Орлово в направлении Петрово, Красноселье, чтобы отвлечь сюда германские резервы. На втором этапе войска Южного фронта дожны были выйти к реке Еланчик, чтобы во взаимодействии с Юго-Западным фронтом разгромить донбасскую группировку противника. 5-я ударная армия наступала в районе Дмитриевки, а 28-я - в районе Куйбышево. На участке 28-й армии планировался ввод в бой 2-й гвардейской армии (6 стрелковых дивизий, два механизированных корпуса) для развития успеха в юго-западном направлении. В составе 2-го гвардейского мехкорпуса этой армии был 1543-й тяжелый самоходно-артиллерийский полк, имевший 12 СУ-152 и 1 КВ. На своем правом фланге 44-я армия должна была осуществлять демонстрацию наступления силами одного стрелкового полка, чтобы содействовать соседней 28-й армии. В резерве Южного фронта оставались одна истребительно-противотанковая и одна танковая бригады, а также три укрепленных района. Действия фронта поддерживала 8-я воздушная армия.
В противостоящей Южному фронту немецкой 6-й армии генерала пехоты Карла Холлидта было 8 пехотных, одна авиаполевая, одна горно-егерская и одна моторизованная (панцер-гренадерская) дивизии, а также пять батальонов штурмовых орудий. Одна из пехотных дивизий, 335-я, действовала против Юго-Западного фронта.