113. Далее следует (с. 19): "Соответственно, когда Иаков купил у брата его первородство, Исаак благословил его следующим образом: "Будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей""39, - как я понимаю, ещё один пример, привлеченный нашим автором, чтобы показать власть, основанную на первородстве, и к тому же замечательный. Ибо человек, обосновывающий естественную власть монархов и выступающий против любого договора, должен мыслить совершенно необычно, чтобы привести в качестве доказательства пример, где его собственный рассказ об этом основывает все право на договоре и передает империю младшему брату, если только куплю-продажу не считать договором, ведь он говорит нам: "Когда Иаков купил у брата его первородство". Но оставим это, давайте рассмотрим саму историю, как её использует наш автор, и мы обнаружим следующие ошибки, допущенные им:
1. Наш автор рассказывает её таким образом, будто Исаак дал свое благословение Иакову сразу же после того, как тот купил первородство, ибо он говорит: "Когда Иаков купил… Исаак благословил его", тогда как в Писании это изложено совсем по-другому. Ибо, оказывается, между двумя событиями прошло какое то время, и, если мы возьмем историю в том порядке, как она происходила, это время было далеко не малое; между ними находится все пребывание Исаака в Гераре и сделки с Авимелехом (Быт. 26), Ревекка тогда была красивой и, следовательно, молодой, Исаак же, когда он благословлял Иакова, был стар и дряхл. И Исав тоже жалуется на Иакова (Быт. 27, 36), что тот "два раза" хитростью занял его место. "Он взял первородство мое, - говорит он, - и вот теперь взял благословение мое"; слова эти, я думаю, относятся и к разному времени, и к разным действиям. [c.223]
2. Другая ошибка нашего автора состоит в том, что, по его предположению, Исаак дал благословение Иакову и поставил его господином над братьями своими, потому что у того было право первородства: ибо наш автор приводит этот пример для доказательства того, что тот, кто обладает правом первородства, тем самым имеет право быть господином над своими братьями. Но из текста также совершенно ясно видно, что Исаак вообще не знал, что Иаков купил право первородства, ибо когда он благословлял его, то считал не Иаковом, а принял его за Исава. И Исав тоже не понимал никакой связи между первородством и благословением, ибо он говорит: "Он запнул меня уже два раза; он взял первородство мое и вот теперь взял благословение мое"40; в то время как, если бы благословение, состоявшее в том, чтобы быть господином над своими братьями, относилось к первородству, Исав не мог бы жаловаться на это как на второй обман, ибо, когда Исав продал Иакову свое первородство, тот получил только то, что Исав ему продал, и ничего больше; следовательно, это понималось таким образом, что власть, если эти слова её обозначают, явно не относилась к первородству.
114. А то, что во времена патриархов правом наследника считалась не власть, а только большая доля имущества, очевидно из Быт. 21, 10, ибо Сара, считая Исаака наследником, говорит: "Выгони эту рабыню и сына её, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком", а это могло означать только то, что тот не должен претендовать на равную часть имущества своего отца после его смерти, а должен сразу получить свою долю и уйти. Соответственно мы читаем (Быт. 25, 5, 6): "И отдал Авраам все, что было у него, Исааку (сыну своему), а сынам наложниц, которые были у Авраама, дал Авраам подарки и отослал их от Исаака, сына своего, ещё при жизни своей". То есть Авраам раздал часть имущества всем своим другим сыновьям и отослал их, а то, что он сохранил, большую часть его состояния, Исаак, как наследник, получил после его смерти; но хотя он и был наследником, он не имел права быть господином над своими братьями, ибо, если бы он имел, зачем было Саре желать лишить его одного из его подданных или уменьшить число его рабов, приказав отослать Измаила?
115. Таким образом, по закону привилегия первородства состояла лишь в получении двойной доли наследства, так что мы видим, что до Моисея, во времена патриархов, откуда наш автор якобы берет свой образец, и не знали [c.224] и не думали, что первородство дает кому-либо правление или империю, отцовскую или королевскую власть над братьями. И если это не достаточно ясно из истории Исаака и Измаила, посмотрите в I Пар. 5. 1, 2 - там можно прочесть следующие слова: "Рувим - первенец; но, когда осквернил он постель отца своего, первенство его отдано сыновьям Иосифа, сына Израилева, с тем, однако же, чтобы не писаться им первородными; потому что Иуда был сильнейшим из братьев своих и вождь от него, но первенство перенесено на Иосифа"; а в чем состояло это первенство. нам рассказывает Иаков, благословляя Иосифа (Быт. 48, 22), в следующих словах: "Я даю тебе, преимущественно перед братьями твоими, один участок, который я взял из рук Амореев мечом моим и луком моим". Отсюда не только становится абсолютно ясно, что первенство было не чем иным, как двойной долей наследства, но и сам текст книги Паралиноменон определенно выступает против утверждения нашего автора и показывает, что власть не была частью первородства. Ведь он говорит нам о том, что у Иосифа было первородство, но власть принадлежала Иуде. Можно подумать, что наш автор очень любит само слово первородство, когда он приводит этот пример Иакова и Исава для доказательства того, что власть над братьями принадлежит наследнику.
116. 1. Потому что доказывать, что власть по велению бога принадлежала старшему сыну, на основе того, что в данном случае она принадлежала самому младшему, Иакову, каким бы путем он её ни получил, значит приводить неудачный пример. Ведь если он и доказывает что-то, то лишь только то, что вопреки мнению нашего автора "предназначение власти старшему осуществляется не благодаря божественному установлению", и тогда изменить это положение уже будет нельзя. Ибо, если по закону бога или природы абсолютная власть и империя принадлежат старшему сыну и его наследникам, так что они являются верховными монархами, а все остальные их братья рабами, тогда наш автор дает нам основание сомневаться, имеет ли старший сын полномочия расстаться с чей в ущерб своим потомкам, ибо он говорит нам (3., с. 158), что "в отношении даров и пожалований, источником которых являются бог или природа, никакая низшая власть человека не может ни ограничить их, ни устанавливать какой-либо запретительный закон, направленный против них". [c.225]
117. 2. Потому что это место (Быт. 27, 29), приведенное нашим автором, вовсе не касается власти одного брата над другим, ни подчинения Исава Иакову. Ибо из истории ясно, что Исав никогда не был подданным Иакова, а жил отдельно в земле Сеир, где он основал отдельный народ и государство, в котором сам был государем в такой же мере, в какой Иаков был в своей собственной семье. Если рассмотреть сам текст, то его никак нельзя понять в том смысле, что он относится к Исаву или к личной власти Иакова над ним, ибо слова "братья" и "сыны матери твоей" не могли быть использованы в буквальном смысле Исааком, который знал, что у Иакова только один брат; и эти слова не только далеки от того, чтобы быть верными в буквальном смысле, и не только не устанавливают какую либо власть Иакова над Исавом, а напротив, в истории мы находим прямо противоположное, ибо Иаков несколько раз называет Исава господином, а себя его рабом (Быт. 32): и он "поклонился Исаву до земли семь раз, подходя к Исаву" (Быт. 33). Оставляю читателю самому судить. был ли тогда Исав подданным и вассалом, более того (как говорит нам наш автор, все подданные - рабы), рабом Иакова, а Иаков его верховным властителем по праву первородства; и пусть сам читатель, если сможет, поверит тому, что слова Исаака: "Будь господином над братьями твоими, и да поклонятся тебе сыны матери твоей" подтверждают верховную власть Иакова над Исавом в силу того первородства, которое он получил от него.
118. Кто прочтет историю Иакова и Исава, узнает, что после смерти их отца ни один из них не имел никакой юрисдикции или власти над другим; они жили в дружбе и равенстве, как подобает братьям, ни господин, ни раб своему брату, но независимо друг от друга, оба были главами своих самостоятельных семейств, где они не получали никаких законов друг от друга, но жили отдельно и были теми корнями, от которых пошли два отдельных народа, управлявшиеся двумя самостоятельными правительствами. Следовательно, то благословение Исаака, на котором наш автор строит власть старшего брата, означает лишь то, что бог сказал Ревекке (Быт. 25, 23): "Два племени во чреве твоем, и два различных народа произойдут из утробы твоей; один народ сделается сильнее другого, и больший будет служить меньшему". И так Иаков благословил Иуду (Быт. 49) и отдал ему скипетр и власть; отсюда наш автор мог бы с таким же успехом доказывать, что юрисдикция и власть над братьями принадлежат третьему сыну, с каким [c.226] на основе упомянутого благословения Исаака он доказывает, что она принадлежала Иакову. В обоих случаях это были только предсказания того, что много лет спустя случится с их потомками, а отнюдь не объявление права наследовать власть в том или другом случае. И вот перед нами два достойнейших и единственных довода нашего автора, имеющие целью доказать, что "наследники являются господами над своими братьями".
1. Поскольку бог говорит Каину (Быт. 4), что, как бы грех ни влек его к себе, он должен или может господствовать над ним. Ведь самые ученые толкователи понимают это так, что речь идет о грехе, а не об Авеле, и выдвигают в подтверждение этого столь основательные причины, что из такого неопределенного текста нельзя сделать никакого сколько-нибудь убедительного вывода, отвечающего цели нашего автора.
2. Поскольку в Быт. 27 Исаак предсказывает, что сыны Израилевы, потомки Иакова, будут господствовать над жителями Едома, потомками Исава. Следовательно, утверждает наш автор, "наследники являются господами над своими братьями". Я предоставляю всякому самому судить об этом заключении.
119. А теперь мы видим, как наш автор обеспечил переход к потомкам и передачу по наследству монархической власти, или отцовского господства Адама: его преемником должен быть его наследник, который получает всю власть своего отца и становится после его смерти таким же господином, каким был его отец, "не только над своими собственными детьми, но и над своими братьями", и все переходит к нему от его отца и так далее in ifinitum41. Но, однако ж, он ни разу не говорит нам, кто этот наследник; а единственное указание, которое мы получаем от него в этом основополагающем вопросе, содержится только в приводимом им случае с Иаковом; обозначая словом "первородство" то, что перешло от Исава к Иакову, он оставляет нам догадываться, что под наследником он понимает старшего сына, хотя я не помню, чтобы он где-либо прямо упоминал право перворожденного, но на протяжении всего трактата он укрывается под защитой неопределенного выражения "наследник". Но пусть даже мы примем его толкование, т. е. что наследником является старший сын (ибо если старший сын не наследник, тогда не будет никаких отговорок в отношении того, почему бы всем сыновьям в равной мере не быть наследниками) и тем самым по праву первородства имеет господство над своими [c.227] братьями; это всего лишь один шаг к установлению престолонаследия, и пока он не покажет нам, кто может быть прямым наследником во всех тех случаях, когда может произойти так, что у нынешнего обладателя титула нет сына, по-прежнему останутся все те же трудности, какие были и раньше. Но это он обходит молчанием и, пожалуй, поступает мудро; ибо после того, как утверждаешь, что "лицо, обладающее этой властью, так же как власть и форма правления - веленне бога и божественное установление" (З, с. 254, 12), что может быть мудрее, чем осторожность, дабы не поднимать относительно этого лица какой-либо вопрос, решение которого непременно привело бы его к признанию в том, что бог и природа ничего о нем не определили. А если наш автор не в состоянии показать, кто по праву природы или ясному безусловному закону бога имеет прямое право наследовать власть этого природного монарха, о котором он так подробно распространялся, когда тот умер, не оставив сына, то он может никак не утруждать себя и в отношении всего остального; поскольку для того, чтобы устюкоить умы людей и определить, кому они должны подчиняться и сохранять верность, более необходимо показать им, кто на основе первоначального права, превосходящего волю и любые действия людей и предшествующего им, правомочен получить эту отцовскую юрисдикциию, чем показать, что по природе такая юрисдикция существует; ибо мне бесполезно знать, что существует такая отцовская власть, которой я обязан и готов повиноваться, если при наличии многих претендентов я не знаю также то лицо, которое по справедливости наделено и облечено ею.
120. Ведь главный вопрос в этом деле касается долга моего повиновения и обязательства совести, которым я связан, по отношению к тому, кто по праву является моим господином и правителем, и поэтому я должен знать то лицо, которое наделено этим правом отцовской власти и тем самым приобретает право требовать от меня повиновения. Ибо пусть даже будет справедливым его утверждение (с. 12), что "гражданская власть не только вообще определяется божественным установлением, но и предназначается она специально старейшим родителям" (З, с. 254) и что "не только власть и право править, но и форма правящей власти и лицо, обладающее этой властью, все определяются велением бога"; все же если он не покажет нам во всех случаях, кто это лицо, предопределенное богом, кто этот старейший родитель, все его абстрактные [c.228] понятия монархической власти, когда они должны будут применяться на практике, а люди сознательно оказывать повиновение, не будут означать ровным счетом ничего. Ибо отцовская юрисдикция не есть нечто такое, чему нужно повиноваться, так как она не может повелевать, а представляет собой лишь то, что дает одному человеку такое право, какого нет у другого; и если оно переходит по наследству к другому человеку, который не может иметь отцовской юрисдикции, чтобы повелевать и заставить себе повиноваться, то, когда я повинуюсь тому, кому отцовская власть не дает права на мое повиновение, нелепо говорить, что я оказываю повиновение отцовской власти; ибо тот, кто не может показать свое божественное право на власть распоряжаться мною, а также то, что такая власть существует в мире на основании божественного права, не может иметь никакого божественного права на мое повиновение.
121. И отсюда, будучи не в состоянии доказать право какого бы то ни было государя на правление как наследника Адама, которое, следовательно, совершенно бесполезно и лучше бы его оставить в покое, он готов разрешить все на основе современного владения и делает гражданское повиновение обязательным как узурпатору, так и законному монарху и тем самым право узурпатора столь же законным. Он говорит следующее (3., с. 253), и его слова заслуживают того, чтобы их запомнили: "Если узурпатор лишает трона истинного наследника, повиновение подданного отцовской власти должно продолжаться и ждать божьего провидения". Однако я оставлю пока его толкование права узурпаторов и рассмотрю его позже, в должном месте, и хочу, чтобы мой здравомыслящий читатель подумал, насколько благодарны должны быть государи такой политической доктрине, как эта, которая допускает, что отцовская власть i. е. право на правление может находиться в руках какого-нибудь Кэда или Кромвеля42 и, следовательно, раз отцовской власти должно оказывать все повиновение, им будут оказывать повиновение подданные на основе того же самого права и на таких же основаниях, как и законным государям; все же это учение, настолько опасное, должно необходимо вытекать из того, что вся политическая власть объявляется не чем иным, как отцовской властью Адама по праву и божественному установлению, передаваемой от него по наследству, хотя автор и не в состоянии показать, кому она передается или кто её наследует. [c.229]
122. Для того чтобы установить правление и мире и чтобы обязательство повиноваться вошло в сознание каждого человека, так же необходимо убедить его в том, кто имеет право на эту власть (если предположить вместе с нашим автором, что вся власть есть не что иное, как обладание отцовством Адама), это отцовство, когда обладатель её умирает, не оставив сыновей, которые могли бы непосредственно унаследовать её, как необходимо было сказать ему, что после смерти отца право на неё имеет старший сын. Ибо необходимо по-прежнему помнить, что главный вопрос (тот, о котором, можно было бы полагать, наш автор рассуждает, если бы он иногда не забывал о нем) состоит не в том, существует ли в мире власть, которую следует называть "отцовской", не зная, кто является её носителем, а в том, какие лица имеют право требовать повиновения себе, ибо если есть какая-то власть, i. е. право управлять, то не имеет значения, называется ли она "отцовской" или "королевской", "естественной" или "приобретенной", "высшим отцовством" или "высшим братством", при условии, что мы знаем, кто ею обладает.
123. Затем я хочу спросить: при наследовании этой отцовской власти, этого высшего отцовства, имеет ли внук от дочери преимущественное право перед племянником от брата? Или внук от старшего сына, ещё дитя, перед младшим сыном, взрослым мужчиной в расцвете сил? Или дочь перед дядей или любым другим мужчиной, потомком по мужской линии? Или внук от младшей дочери перед внучкой от старшей дочери? Или старший сын от наложницы перед младшим сыном жены? Здесь также возникнет множество вопросов о законности наследников, и какое различие по природе существует между женой и наложницей? Ведь муниципальные или положительные законы людей здесь ничего не могут значить. Далее можно ещё спросить, унаследует ли эту отцовскую власть старший сын - идиот, а не младший сын - мудрый человек? И какой должна быть степень глупости, чтобы исключить старшего? И кто будет об этом судить? Или сын идиота, отстраненного от наследства за свое безрассудство, а не сын его мудрого брата, который царствовал? Кто обладает отцовской властью, если вдовствующая королева ждет ребенка от умершего короля и никто не знает, будет ли это сын или дочь? Кто из двух близнецов мужского пола, появившихся на свет с помощью кесарева сечения чрева матери, будет наследником? Получит ли сестра по отцу предпочтение перед дочерью единокровного брата? [c.230]