Красота и талант помогли Алекс сделать блистательную карьеру певицы и актрисы, а мужество - противостоять всем ударам судьбы. Но сверкание золота и огней рампы не заменит счастья любить и быть любимой, и только с единственным человеком можно найти это счастье. Мэтт, преуспевающий фотожурналист и кинорежиссер, стал для нее этим единственным и помог понять - не все золото, что блестит.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 5
Глава 4 7
Глава 5 9
Глава 6 12
Глава 7 14
Глава 8 16
Глава 9 18
Глава 10 20
Глава 11 21
Глава 12 23
Глава 13 26
Глава 14 27
Глава 15 29
Глава 16 30
Глава 17 32
Глава 18 34
Глава 19 36
Глава 20 37
Глава 21 39
Глава 22 41
Глава 23 42
Глава 24 44
Глава 25 47
Глава 26 49
Глава 27 51
Глава 28 53
Глава 29 54
Глава 30 56
Глава 31 58
Глава 32 60
Глава 33 62
Глава 34 64
Примечания 65
Рут Лэнган
Все, что блестит
Глава 1
Посвящаю моей семье -
единственной истинной ценности.
И, разумеется, Тому,
чья любовь обогатила меня безмерно.
- Привет, крошка. Прекрасно пела. Прости за этот дым. Если сможешь выступить в следующую пятницу, включу вентилятор, идет?
Александра Кордей улыбнулась сквозь завесу едкого дыма и кивнула:
- Конечно, Уилл.
- Сколько получила?
Она вытащила из кармана джинсов горсть скомканных бумажек и пересчитала.
- Семнадцать долларов.
Он пожал плечами:
- Не густо. Но в иной вечер удается заработать побольше, учти.
Она кивнула:
- Ага. Мне надо бежать, Уилл. До следующей пятницы.
- Договорились, крошка. Не расстраивайся.
Выйдя из насквозь прокуренного кафе, Александра вдохнула свежий, чистый воздух. Вечернее небо было ясным и безоблачным.
Как любил говорить ее отец о таких вот днях? "Пускай лучше уж льет дождь и бушует гроза. По крайней мере ожидаешь грома и молний. Но берегись деньков, которые кажутся идеально безоблачными, Алекс, - предостерегал ее Дикий Билл Кордей. - Это они подкрадываются с тыла и дают тебе под зад коленом".
Папа был прав. Все действительно ужасное произошло с ней в такие вот чудесные дни.
Смешно. Хотя ее отец умер много лет назад, она все еще прекрасно его помнила. Как он выглядел и какой у него был запах. Глубокий тембр его голоса, особенно когда он смеялся, а смеялся он почти всегда. Вечно шутил и дразнил ее. Он никогда не был серьезен.
Александра могла вспомнить все, о чем они говорили с ним. Он был самым красивым, очаровательным, чудесным папой, о котором любая девочка может только мечтать. Каждый день своей жизни он встречал с радостью и готовностью к приключениям и заражал этим окружающих. Все попадали под влияние его жизнелюбия.
Алекс была истинной дочерью своего отца. Она унаследовала от него свободолюбие и открытый характер, хотя события ее недолгой жизни должны были научить проявлять большую осторожность.
Бросив сумочку на заднее сиденье старенького "шевроле", она забралась в него, включила зажигание и выехала со стоянки. Как обычно, она уже опаздывала. У нее это превратилось в привычку. Ей не хватало часов в сутках, она разрывалась между занятиями в университете и работой официантки в одной модной фирме, обслуживающей приемы и званые вечера. По пятницам пела в студенческом кафетерии, но работой это не считала, поскольку ей не платили, только иногда перепадали чаевые.
Никто ни разу не видел, чтобы она шла спокойно, неторопливо. Она бежала весь день - и полночи.
В том возрасте, когда большинство девочек еще играют в куклы, Алекс открыла для себя, насколько непостоянна жизнь. Может, именно тогда она вскочила в это беличье колесо и бежала, бежала, словно белая мышь в лаборатории, которая целые дни лихорадочно несется в никуда в надежде получить вознаграждение. И в конце дня была настолько измотана, что только и могла упасть на кровать, чтобы утром проснуться и снова начать тот же бесконечный бег по кругу.
Ей никогда не приходило в голову, что можно выскочить из этого колеса. Если она это сделает, получит ли обещанную награду? Или, как Дикий Билл, сорвется в бесконечное падение?..
Она заставила себя отбросить мрачные мысли. Лавируя на своем "шевроле" сквозь поток, добралась до района, в котором они с младшим братом Кипом жили у бабушки последние восемь лет.
Когда-то этот район считался довольно респектабельным. Сейчас на домах и дворах лежал отпечаток заброшенности, но Нанна упорно вылизывала свой безупречно чистый дворик и выращивала цветы, пусть даже окружающие дома ветшали.
Припарковавшись у обочины, Алекс выскочила из машины и взбежала на веранду, прыгая через две ступеньки.
- Обед готов, дорогая, - крикнула бабушка из кухни.
- Нет времени. Надо бежать.
Бросила на стол книжки и полетела по лестнице наверх.
Сняв джинсы и свитер в маленькой спальне, Алекс поспешно прошла в крохотную ванную комнату. Через несколько минут, завернувшись в полотенце, уже выскочила из ванной, вернулась в спальню, открыла шкаф и вытащила отглаженную черную униформу и белый передник с оборками. Она оделась, даже не взглянув на себя в зеркало. Проведя щеткой по распущенным, доходящим до пояса волосам, Алекс сколола их с двух сторон гребнями, оставив сзади целый каскад влажных локонов. Затем схватила косметичку и затолкала ее в сумочку. Макияжем она займется потом; сейчас ей надо добраться до особняка Монтроуза раньше продуктового грузовика.
- Алекс. Надо же что-нибудь съесть.
- Не могу, Нанна. Опаздываю.
- Посмотри на себя, - возмущенно сказала бабушка, стоя в дверях кухни и тыча в ее сторону деревянной ложкой. - Ты такая худая, что подуй хороший ветер - и тебя просто сдует.
- Кто бы говорил. - Чмокнув старушку в щеку, Алекс дернула ее за подол домашнего платья из веселенького ситца. - Эта старая тряпочка когда-то плотно обтягивала твою талию, Нанна. А теперь того гляди свалится с тебя.
В голубых глазах старухи вспыхнул огонек.
- Нельзя быть ни слишком худой, ни слишком богатой.
- Тебе придется выбирать одно из двух.
- И тебе тоже, милочка, тебе тоже. Но я все же считаю, что богатой быть лучше.
И они расхохотались.
Алекс подошла к маленькому мальчику, сидевшему за столом, и быстро поцеловала его.
- Извини, что не могу послушать, как у тебя прошел день, Кип. Поговорим утром.
Он не мог ждать до утра. Новости распирали его изнутри так, что он готов был лопнуть.
- Я победил на школьном конкурсе художников, - выпалил Кип.
- Правда? О Кип! - Она крепко обняла братишку и поцеловала в кончик носа. Его волосы были скорее медными, чем рыжими, нос усыпан веснушками. - Это чудесно. - И обернувшись к бабушке, сказала: - Не готовь завтра обед, я отведу вас в "Макдональдс", и мы это отметим.
- Ух ты! - У мальчишки засверкали глаза. - Вот здорово, Алекс!
- До встречи утром, парниша! - Она открыла дверь. - Вернусь поздно, Нанна. Не жди меня.
- Где ты сегодня работаешь?
- Я не говорила? - Алекс остановилась на пороге. - Сидней Монтроуз, режиссер, устраивает прием. Он живет в старом особняке Девиней.
- Гарольд Девинь. - В голосе Нанны слышалось благоговение. - Я всегда считала его самым красивым актером Голливуда. Сто раз ходила мимо его дома. Ты уж постарайся рассмотреть все подробно и расскажешь мне утром.
- Непременно. - Алекс усмехнулась при виде выражения на лице бабушки. - Может быть, мне даже встретится призрак старого Гарольда. Говорят, он все еще обитает в этот доме.
- Если встретишь, поцелуй его от моего имени.
Алекс уже бежала к машине, небрежно перебросив сумочку через плечо.
Дом Монтроуза сверкал огнями. Его построили в двадцатые годы для звезды немого кино, потом несколько раз перестраивали. Рядом появились теннисные корты, бассейн олимпийских размеров и коттедж для гостей. Это было типично калифорнийское сооружение, с терракотовой крышей и оштукатуренными стенами, пожелтевшими от времени. Гранитные ступени были уставлены глиняными вазами, в которых вились виноградные лозы, ярко пестрели азалии, петунии и источали аромат прохладные гардении. Продуктовые грузовики уже стояли на полукруглой подъездной дорожке, и несколько одетых в униформу мужчин занимались разгрузкой.
Глядя в зеркальце над рулем, Алекс наложила румяна и блеск для губ и накрасила тушью ресницы, которые от природы имели золотистые кончики. Хотела было слегка подкрасить и веки, но времени уже не оставалось. Когда подошел молодой человек и спросил, не припарковать ли ее машину, она вылезла, бросила ему ключи и поспешно вошла в дом.
В ее ушах звучали слова, когда-то сказанные отцом: "Что бы там ни думали в остальном мире, свои-то понимают, что Голливуд - это просто маленький городишко, но полный очень больших "я"".
Алекс едва сдержала улыбку. Чем больше она работала на подобных вечеринках, тем больше убеждалась в правоте отца. Не то чтобы она была здесь своей. Но Дикий Билл в свое время был своим, а она выросла поблизости и знала обо всем, что там происходило, хотя и не участвовала в этом.
После жаркого дня ее охватила приятная прохлада. Спортивные тапочки Алекс тихо прошелестели по мраморному полу фойе. Когда она вошла в кухню, менеджер фирмы встретил ее хмурым взглядом.
- Ты опоздала.
- Пробки. Где я должна работать?
Не отвечая на вопрос, он опустил взгляд на ее тапочки.
- Я же велел тебе надеть туфли на каблуках. Ты знаешь, как должна выглядеть?
Алекс вынула из сумки черные босоножки. Менеджер успокоился.
- Ладно, Алекс. Будешь разносить напитки у бассейна и в патио. - Он подал ей поднос и отвернулся, чтобы отдать распоряжения другим девушкам.
Присев на стул, Алекс стянула удобные туфли и застегнула ремешки босоножек на шпильках. Взяла поднос и направилась через открытое французское окно к бассейну.
Через час количество гостей уже перевалило за сотню. Прошел еще час, и Алекс уже наслушалась столько голливудских сплетен, что в голове у нее все перемешалось: Энни Мартинсон, королева мыльных опер, ждет ребенка от своего режиссера; Вики Донлон, комедийная актриса, подала в суд на своего менеджера; популярный молодой актер Том Бреннан, который жил с актрисой вдвое старше себя, только что подписал контракт на главную роль в новом фильме Джерри Конрада. Каждая пикантная новость, передаваемая сегодня шепотом, появится в завтрашних газетах. На приеме было столько же журналистов, сколько и звезд экрана.
- Только поглядите на эту подтяжку, - сказала брюнетка, беря бокал с выпивкой с подноса Александры. - Ее кожа и в шестнадцать лет не была такой упругой.
- А ведь с тех пор прошло уже больше пятидесяти, - заметил стоящий рядом с ней мужчина.
- Дон, негодяи. Ты же знаешь, ее биограф утверждает, что ей сорок пять.
Оба захихикали.
-…говорю, если не увижу, какого цвета твои денежки к концу дня, ты меня больше на этой сцене не увидишь. А если полагаешь, что эта маленькая выскочка, которая меня подменяет, сможет давать по восемь шоу в неделю за просто так, давай валяй, пусть попробует. - Танцовщица замолчала, поставила на поднос Алекс пустой бокал и взяла полный. Потом повернулась к собеседнику: - Он ухитрился появиться с чеком до закрытия банка. И с этого момента будет платить мне - наличными - каждую неделю. Я не доверяю этому ублюдку. И больше не подпишу с ним ни одного контракта.
-…ее третий муж, Гарри. Вон тот, который стоит с зубастой блондинкой. А когда я проходила через столовую, там был ее второй муж со своей последней женой. Но ей все равно, потому что она представляет всем того хлыща, который вцепился ей в руку, как своего "жениха". И где она только их находит, черт возьми?
- Видел ту девицу с Дэвидом Эшкрофтом? Ей можно дать лет пятнадцать. Одета в кожу и хорошо выглядит. Господи, они становятся все моложе. Клянусь, скоро он появится на одной из вечеринок с очаровательной малюткой с ямочками на щеках и пустышкой во рту.
Когда говоривший потянулся за выпивкой, Алекс с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица. Она только что видела ту парочку, которую он описывал. Мужчина, чей возраст приближался к семидесяти, был одет в смокинг, хотя прием был далеко не официальным. Девушка с ним вполне могла сойти за его внучку. Казалось, она едва вошла в подростковый возраст, но ее выдавали глаза. Взгляд их был усталым и равнодушным, будто она уже очень много повидала за свою жизнь.
-…хочу взглянуть на этот контракт. Ни за что не стану работать с животными. Никаких собак, никаких лошадей, никаких птиц. - Женщина закатала рукав платья и показала руку группе окруживших ее людей. При виде шрамов раздались охи и сочувственные возгласы. - Проклятый ястреб выпустил когти и запросто прорвал куртку. Пока они его от меня отдирали, со мной случилась истерика.
Алекс вернулась к бару, сняла с подноса пустые бокалы и стала диктовать бармену следующий заказ. Пользуясь передышкой, шевелила ступней и старалась восстановить чувствительность в онемевших пальцах. Она целый день провела на ногах, и оставалось еще по крайней мере четыре часа работы.
Когда поднос снова был полон, она подняла его и целеустремленно двинулась сквозь толпу гостей.
Мэтт Монтроуз вышел из своего "бронко" и отдал ключи служащему на парковке.
- Не забудь запереть, - сказал он. - Там сзади фотоаппаратуры на целое состояние.
- Надеюсь, она застрахована, - ответил служащий.
- Да. Но я привык к этим фотоаппаратам. Они со мной весь мир объездили. Мне бы очень не хотелось их менять.
Мэтт потер плечо, которое снова начало ныть, и пошел вперед ровным, медленным шагом, так что хромота почти не была заметна. Пока он поднимался по ступенькам, внимательно разглядывал дом. В дверях возникла знакомая фигура.
- Мэтт. Как приятно снова видеть тебя.
- Хьюберт! - Он с любовью обнял седовласого слугу. - Как поживаешь?
- Прекрасно, Мэтт. - Старик оценивающе оглядел его, отстранив от себя на расстояние вытянутой руки. - И ты тоже. Во всяком случае, так писали газеты. Слава Богу. Когда мы услышали об этой пехотной мине на Ближнем Востоке, мы так испугались. Особенно твой отец. Если бы не возражения миссис Монтроуз, он бы полетел туда и оставался с тобой, пока ты не встанешь на ноги.
- Жаль, что не мог уберечь его от беспокойства. Но сейчас раны уже зажили, и все у меня складывается хорошо.
- Никогда в этом не сомневался, Мэтт. С тех пор когда ты еще был мальчишкой, я уже понимал, что ты далеко пойдешь.
Слуга внимательно посмотрел на Мэтта, когда тот повернулся и еще раз оглядел дом родителей.
- Я всегда любил этот дом, Хьюберт. Помнишь, когда отец купил его?
Старик кивнул:
- Будто это было вчера. Сколько тебе тогда лет было? Восемь? Когда умерла твоя мать, упокой Господи ее душу. А через два года твой отец женился на мисс Элизе. Тот день, когда он привез ее с Дирком сюда, к нам, я помню очень хорошо.
Мэтт улыбнулся:
- Это было почти двадцать лет назад, Хьюберт.
- Сразу после того, как твой отец снял фильм, который получил премию Академии, - с гордостью сказал старик. - А посмотри на него сегодня. Он все еще на вершине, несмотря на жестокую конкуренцию.
Мэтт почувствовал, что невольно улыбается: такая гордость звучала в голосе старика. В городе, где мало кто мог похвалиться даже верностью друзей, преданность всех сотрудников Сиднея Монтроуза стала легендой. А кроме того, всех еще больше удивляло, как популярному режиссеру и его жене Элизе удалось сохранить свой брак, несмотря на трудности, возникшие при соединении двух семей. В Голливуде это достаточно серьезный повод для устройства праздника.
- Твой отец будет очень рад видеть тебя, Мэтт. - Старик сжал его плечо, потом отвернулся, чтобы поздороваться со следующим гостем.
Медленно Мэтт вошел в дом. Ему не хотелось приезжать сегодня. Собственно, он настаивал на том, чтобы не приезжать. И только мольбы Элизы заставили его передумать. Она умела быть очень убедительной. Друзья спрашивают о нем, сказала она, и будут влиятельные люди, которые могут быть полезными для его карьеры.
Его карьера. При этой мысли он нахмурился. До несчастного случая Мэтта Монтроуза высоко ценили как фотожурналиста. Как раз в то время, когда он делал фотоочерк о Ближнем Востоке, его джип напоролся на мину. Водитель умер мгновенно, Мэтту повезло больше - по крайней мере так ему говорили. В то время, лежа с почти оторванным плечом и распоротой по всей длине ногой, от бедра до щиколотки, он испытывал слишком сильную боль, чтобы радоваться тому, что остался жив.
Тот снимок, который он умудрился сделать в момент взрыва, принес ему Пулитцеровскую премию. Позже, во время долгого выздоровления, ему присудили престижную премию Рейли за портреты обитателей улиц. Его фотографии другой, темной, стороны жизни Голливуда в последние три месяца были на выставке-продаже в Галерее Эвидсона. Ходили слухи, что он собирается воплотить свое видение мира на большом экране, что это только вопрос времени. Многие считали его гением и говорили, что если он займется режиссурой, то может стать еще более знаменитым, чем его отец.
Нет, не блеск и не престиж привели Мэтта сюда в этот вечер, и не желание повидаться со старыми друзьями. А здоровье отца. Элиза призналась ему, что у Сиднея больное сердце и она волнуется за него. Она хотела, чтобы Мэтт убедил отца отказаться от задуманного им проекта фильма и устроить отдых; говорила, что это ему необходимо. Элиза знала: на эту единственную просьбу Мэтт не сможет ответить отказом, даже если это будет означать для него необходимость вытерпеть один из ее приемов; для отца Мэтт готов был на все.
Заметив Мэтта, Элиза оставила гостей и поспешила навстречу.
- Мэтт. - Она критически оглядела его, заметила, что у него усталый вид. Конечно, со времени того несчастного случая он сильно похудел. - Я боялась, что ты не придешь.
- И пропущу одну из твоих вечеринок? Ты прекрасно выглядишь, Элиза. - Он поцеловал ее в щеку.