Они ехали по живописному прибрежному шоссе Ю-Эс-101 до самого Сан-Луис-Обиспо. Там старенькая машина Гэри с фырканьем остановилась. Провозившись с ремонтом полчаса, они снова пустились в путь.
- Я всегда считал, что это классический калифорнийский город, - сказал Гэри, сбрасывая скорость, когда в самом центре города они проезжали через испанскую миссию, насчитывающую сотни лет; вокруг стояли разнообразные дома викторианской эпохи и современные здания. - Все здесь кричит о Калифорнии.
- Ты родился в Калифорнии? - спросила Алекс.
Он покачал головой:
- В Кливленде. И открыл чудеса Запада только в колледже. Но я вылетел после первого же семестра, скооперировался с командой и создал джаз-оркестр. А ты, Алекс? Ты здесь родилась?
Она кивнула.
- Я так и думал.
- Почему?
Он пожал плечами:
- У тебя такой вид - калифорнийский.
- Калифорнийский вид?
Гэри бросил на нее взгляд:
- Просто видно, что ты здесь хорошо себя чувствуешь. Будто на тебя не производят впечатления все эти знаменитости, и большие дома, и роскошь.
- Да, наверное, ты прав. - Она помолчала, размышляя. - Когда я была маленькой, родители возили меня в песчаные дюны. - Алекс отвернулась и уставилась в окно. - Отец устроил нам сюрприз - пикник. Мы прошли пешком много миль по песчаным пляжам, пока не остановились в укромной океанской бухточке.
Странно, она много лет не думала об этом. Откинулась на спинку и стала вспоминать. Отец с матерью играли и смеялись, как дети, а после пикника пошли рука об руку к машине. Меньше чем через год родился ее младший брат. Неужели это было тогда?..
- О чем ты думаешь?
Когда Алекс повернулась к нему, Гэри показалось, что ее щеки порозовели.
- Нет, ни о чем. Просто пытаюсь все рассмотреть. Мы скоро остановимся, чтобы поесть?
- Да, что-нибудь перехватим. Скажи, когда заметишь какую-нибудь забегаловку. Мне не хочется терять время в ресторане. Хотелось бы приехать в Кармел вовремя, чтобы еще порепетировать перед вечерним выступлением.
Через час они поглощали жареный картофель с гамбургерами и запивали их кока-колой, продолжая катить по шоссе.
- Я все хотел спросить. - Гэри бросил в рот несколько жареных ломтиков. - Где ты научилась гак петь?
- Наверное, просто само получилось.
Он оторвал взгляд от дороги, чтобы взглянуть на нее.
- Не-а, дорогая. Только не так, как ты поешь. В первый раз, как ты открыла рот, похоже было, что ты репетировала долгие годы.
- Возможно, так и было.
- Кто тебя учил?
- Почему ты думаешь, что меня учили?
- Ну… - Он усмехнулся. - А что еще можно подумать?
Алекс вздохнула:
- Я никогда не считала это уроками музыки. Наверное, просто думала, что у всех мамы поют так же, как моя.
- Твоя мать певица? Как ее зовут?
- Ее звали Марни Кордей.
Звали. Он ничего не сказал.
- Я ее слушала часами, - тихо прибавила Алекс.
- Думаю, это вошло в тебя. Она песни писала тоже?
Алекс кивнула.
- Она сидела у пианино и снова и снова повторяла одни и те же ноты, целыми днями придумывала точное слово или фразу.
- Значит, это у тебя в крови.
Алекс понравилась эта мысль. Она об этом как-то не думала.
- Наверное. А ты, Гэри? Как ты занялся музыкой?
- Дедушка. Он был водопроводчиком, но проводил вечера и уик-энды, играя регтайм в оркестре. Папа говорил, что только в эти часы дедушка оживал. Дед купил мне первую гитару, когда мне исполнилось одиннадцать. С этого времени для меня не существовало ничего, кроме музыки.
Это Алекс могла понять. Потому что, сколько себя помнила, она находила утешение в музыке.
- После смерти мамы я нашла ее старые пластинки. Проигрывала их снова и снова и пела вместе с ней. Странно, - Алекс сидела отвернувшись, смотрела на проплывающие мимо поля золотых калифорнийских маков и голубого люпина, - тогда я чувствовала себя более близкой к ней, чем когда она была жива. Будто музыка стала связующим звеном между нами.
Гэри не хотелось слишком ее обнадеживать, но, по правде говоря, у него было насчет нее предчувствие. С тех пор как она присоединилась к их группе, они словно наэлектризовались. Он сказал, осторожно подбирая слова:
- Если первое выступление у нас пройдет удачно, то, думаю, группа должна сосредоточиться на нашей собственной, оригинальной музыке, пока не приобретем достаточно самостоятельности и совсем не откажемся от чужих песен.
Она повернулась и внимательно посмотрела на него:
- Довольно смелое заявление.
- Да, я знаю. - Он усмехнулся. - Но чем еще нам заниматься весь день перед выступлениями?
Алекс открыла брошюрку-путеводитель, которую принесла Тина из салона красоты.
- Посмотрим. Там есть серфинг, велосипеды, катание на лошадях, теннис, гольф…
- Вот я и говорю, чем еще нам заниматься весь день?
Они рассмеялись, Гэри свернул на новую дорогу, и машина поехала к побережью.
Остановившись в пути еще два раза, они наконец добрались до Кармела и медленно ехали через чудесную прибрежную деревню, разглядывая сказочные коттеджи, причудливые домики и магазинчики, пока не подъехали к строению из стекла и камня, стоящему на небольшом мысе. Видавшая виды гостиница благородно состарилась и приобрела очарование очень старого и очень уютного здания.
- Почему мы здесь остановились?
- Это он, Алекс. "Кипарис".
- Но мне казалось, что мы выступаем в ночном клубе под названием "Лунный пес".
- Правильно. Так называется ночной клуб здесь, в "Кипарисе".
Рот Алекс раскрылся от удивления. Она ожидала шумного, дымного, полного посетителей зала. Ожидала увидеть еще один "Поцелуй".
- Все домашние удобства. - Гэри издал смешок. - Вот только дом таким никогда не бывает. - Выйдя из машины, он бросил ключи служащему и спросил: - Где мне найти Зейна Кристи?
- Спросите у стойки регистрации, - крикнул в ответ парень. - Он у них на пейджере.
- Спасибо.
Гэри пошел через вестибюль, Алекс медленно шла следом. Ее взгляд переходил от высокого потолка, на котором между балок были расположены светильники, на пол из темного гранита. Повсюду стояли растения в керамических вазах. Солнечный свет заливал каждый уголок. Казалось, светятся сами стены.
Гэри поговорил с молодой улыбающейся женщиной у стойки.
- Пройдите со мной, я вас провожу в кабинет мистера Кристи. Он вас ждет.
Их ввели в комнату, заставленную письменными столами, компьютерами, телефонами, факсами и копировальной машиной. Человек, сидевший за одним из столов, кричал что-то в телефонную трубку. Рукава его серой шелковой сорочки были закатаны до локтей, а пиджак от костюма небрежно брошен на подлокотник кресла. Хотя лицо его было моложавым, темно-каштановые волосы уже прорезали серебряные пряди.
Наконец он бросил трубку на рычаг и, обогнув стол, протянул Гэри руку.
- Вы быстро доехали из Лос-Анджелеса.
- Не так быстро, как я надеялся. - Гэри решил не рассказывать о поломках по дороге. - Мне хотелось успеть осмотреть помещение, в котором нам предстоит работать. Зейн, это Алекс Кордей.
Руку Алекс стиснули в крепком рукопожатии, и она подверглась пристальному изучению, словно под микроскопом.
- Я с нетерпением ждал этого, Алекс. Ваши снимки в журнале "Лайф" заинтриговали меня, но должен заметить, они не отдают вам должного. Отчеты, которые я получил, впечатляют.
- Спасибо, мистер Кристи.
- Зейн. Мы здесь не придерживаемся формальностей. - Он отпустил ее руку и повернулся к Гэри: - Остальные ваши музыканты уже здесь. Устанавливают инструменты в клубе. Рядом есть коттедж на четыре спальни, который вы с группой можете занять. Я пришлю кого-нибудь за вашим багажом, а пока покажу вам наш клуб.
- Если не возражаете, - попросил Гэри, - я бы лучше совершил это кругосветное путешествие попозже. А сейчас мне хочется увидеть то место, где нам предстоит выступать.
- Согласен.
Деловой подход. Зейну это понравилось. За долгие годы он имел дело со многими музыкантами и пришел к выводу, что по крайней мере половина из них считали жизнь одной большой вечеринкой. Начав работать в "Кипарисе", он научился обращаться с любыми их разновидностями, но предпочитал работать с людьми, которые знают, когда работать, а когда развлекаться.
- Пойдем, - сказал он с улыбкой.
Они прошли за ним через вестибюль и поднялись по лестнице на верхний уровень, где находился ночной клуб.
Одна стена зала была стеклянной, и сквозь нее открывался самый живописный вид, какой когда-либо приходилось видеть Алекс. Обширная панорама побережья, где синее небо сливалось с еще более синей водой. Над ней кружили морские птицы, наполняя воздух своими криками. Внизу прибой разбивался о скалы и редкие кипарисы Монтерея жались к крошечным клочкам земли. Их голые ветки были причудливо изогнуты и скручены ветром и дождем.
Кейси, Бэр, Джереми и Лен повернули к ним головы с эстрады, на которой расставляли свои инструменты.
- Что вы так долго? - спросил Бэр.
- Поехали по живописной дороге.
- Разве ты не знал, что так выходит два лишних часа?
- Да, но дело того стоило. Там очень красиво.
- По правде говоря, - со смехом признался Бэр, - мы рассчитывали, что вы, ребята, нас опередите. Фургон дважды ломался.
- Мы ваш рекорд перекрыли. Моя машина ломалась три раза. И я обнаружил, что Алекс обладает еще одним талантом, кроме пения.
Глаза Бэра широко раскрылись.
- Не говори мне, что она умеет чинить машины.
- Нет. Но, безусловно, знает, как стукнуть по двигателю молотком, когда выходит из себя.
Все рассмеялись.
Пока остальные перебрасывались шуточками по поводу их путешествия, Гэри подошел поближе и провел рукой по одному из усилителей. Вид за окном больше не интересовал его, то единственное, что имело значение, было здесь, внутри. Звук, освещение, музыка. Теперь это главное.
- Давайте покончим с установкой и проверим акустику.
- С тем вас и оставляю, - сказал Зейн.
Идя через зал, он позвал:
- Алекс, не хотите взглянуть на вашу комнату?
- Хочу. - Она понимала, что у нее будет очень мало времени оставаться на себя. Они все так нервничали, что, наверное, будут репетировать до самого выступления, но сейчас Гэри должен удостовериться в качестве звука. Она уже не раз наблюдала за ним и знала, что он будет возиться с громкоговорителями, пока не добьется желаемого эффекта.
- Когда я понадоблюсь? - спросила она у Гэри.
- У тебя полчаса.
Она чуть не рассмеялась. Он говорил так, словно подарил ей луну с неба. Взглянув на часы, Алекс ответила:
- Я вернусь вовремя.
Гэри даже не поднял головы. Он включил в сеть гитару и взял несколько аккордов, прислушиваясь к звуку. Помахав рукой остальным, Алекс вышла из зала вслед за Зейном.
- Думаю, вам здесь понравится, - сказал он, выводя ее из здания в мощеный дворик.
- Мне уже нравится. Никогда не видела подобной красоты.
- Вы впервые в Кармеле?
Алекс кивнула.
- Будьте осторожны, - сказал он, вставляя ключ в замок и открывая перед ней дверь. - Вам может так понравится здесь, что вы не захотите уезжать отсюда.
Она шагнула в маленькую прихожую, ведущую в огромную гостиную и столовую одновременно. Как и в гостинице, здесь были сводчатые потолки со встроенными светильниками, которые освещали каждый уголок. Стеклянный стол и шесть стульев занимали одну сторону комнаты; у противоположной стены находился камин.
- Спереди две спальни на двоих, и две спальни на одного сзади. Все они выходят в центральную гостиную. - Зейн подошел к сваленным посреди комнаты чемоданам и сумкам. - Покажите мне, которые из них ваши, и я их отнесу в ту комнату, которая вам понравится.
- Не беспокойтесь. Я сама справлюсь.
- Ладно. Устраивайтесь. Я пойду. - Он тронул пальцем кнопку на стене, и шторы бесшумно раздвинулись, открывая окна от пола до потолка. - Наслаждайтесь видом, Алекс.
- О! - У нее вырвался восторженный вздох, и она застыла, пораженная великолепным зрелищем. И даже не слышала, как он ушел.
Значит, это и есть "коттедж". В ее представлении это особняк.
Постояв немного, Алекс отнесла свой чемодан в одну из спален в глубине дома. К ее восторгу, в каждой из комнат оказалась собственная ванная. Она готовилась к тому, чтобы делить ванную с пятью неряхами-музыкантами, и теперь неожиданная роскошь в виде собственной ванной комнаты вызвала у нее улыбку. Быстро распаковав вещи, Алекс выложила то, что понадобится ей для вечернего выступления, и поспешила в клуб на репетицию.
Проходя по дворику, она думала о том, что сказал Зейн. Можно легко влюбиться в это место и остаться здесь навсегда. Улыбка тронула ее губы. Она с нетерпением ждала момента, когда сможет сесть и написать длинное письмо Кипу, рассказать ему все о своем новом рае.
Глава 10
Нервы. У них у всех нервы были на пределе. Гэри последние часы рычал и огрызался, гоняя их на репетиции, словно спятивший укротитель львов. Когда Кейси пожаловался, что его барабаны в дороге получили повреждения и искажают звук, Гэри закатил скандал. Джереми остановился прямо посередине песни и стал настраивать свою бас-гитару, и все на него набросились. Лен куда-то засунул пачку нот и вошел в штопор, пока ее не обнаружили на дне одной из сумок. Даже Бэр, самый спокойный из всех, потребовал принести сандвичи, в противном же случае, клялся он, его двухсотфунтовое тело рухнет. В конце концов они устроили короткий перерыв, и даже Гэри вынужден был после признаться, что теперь чувствует себя лучше.
Сейчас они вернулись в коттедж, и до их первого выступления оставалось меньше часа.
Алекс пошла в душ. Вынырнув оттуда, она завернулась в толстый купальный халат и, взяв щетку, вышла на веранду. Если у нее еще оставалась капля роскоши в виде нескольких свободных минут, она хочет провести их здесь. Сидя в шезлонге, положив ногу на ногу, и наблюдая, как волны прибоя разбиваются о берег, медленно расчесывала волосы и подставляла их морскому бризу для просушки.
Так она успокаивала свои нервы. У Гэри это была песенка, которую он мурлыкал, принимая душ и одеваясь. Кейси, как ей было известно, быстро одевался и смотрел по телевизору глупые мультики. Бэр готовил себе что-нибудь поесть. Джереми предпочитал подремать вполглаза. Лен еще раз просматривал свою партитуру, хотя каждый из них знал, что он может сыграть все на память.
Алекс поняла, что ей необходимы несколько минут тишины. Она не знала об этом, пока не вышла на веранду. Следя за чайками, прислушиваясь к шуму прибоя, она почувствовала, как ее душа откликается на их успокоительное действие. Она глубоко вдохнула свежий, чистый воздух, потом нехотя вернулась в комнату.
В спальне Алекс надела облегающее длинное черное платье с узкими рукавами, расшитое бисером. Высокий воротник застегивался у горла, но спина оставалась открытой. Прямая юбка имела разрез до бедра. Она расчесала волосы и оставила их распущенными для большего эффекта.
Отступив назад, Алекс внимательно посмотрела на свое отражение в огромном зеркале. Платье сшили еще в сороковых годах, но бисерная вышивка не пострадала от времени и материал не потускнел. Она сунула ноги в черные, тоже расшитые бисером лодочки и дополнила наряд сверкающими сережками, спускающимися почти до плеч, затем снова посмотрела в зеркало. Казалось, что этот костюм был сделан именно для нее, хотя в действительности она купила это платье, как покупала все остальное, - в комиссионном магазине.
Убедившись, что готова к изматывающим часам предстоящей работы, она взяла свою косметичку и направилась к двери.
- Ух ты! - воскликнул Кейси, который только что выключил телевизор и первым заметил Алекс.
Она видела, как уставились на нее остальные. Гэри поднял голову от нот, которые записывал на обеденном столе. На его губах заиграла восторженная улыбка.
- Алекс, ты их сразишь наповал.
- Надеюсь. Этот наряд обошелся мне в пятьдесят семь долларов.
Бэр, который, как всем было известно, мог потратить эту сумму на пару кашемировых носков, расхохотался.
- Выглядит на пятьдесят семь тысяч, - проговорил он с набитым ртом, поглощая печенье с молоком.
Алекс ответила ему улыбкой, а Лен распахнул перед ней дверь.
Гэри догнал ее во дворе.
- С тобой сегодня все будет в порядке?
- Да. А с тобой?
- Когда начнем играть, я приду в норму.
- Зейн сказал тебе, какого рода посетители будут сегодня?
Он пожал плечами:
- Середина недели. Должно быть малолюдно. Особенно из-за того, что нас никто не знает. Это даст нам возможность ввести кое-что новенькое и посмотреть, как это примут зрители. В этом случае мы ничем не рискуем.
Алекс нахмурилась.
- Что именно новенькое?
Гэри взял ее за руку и подмигнул Лену.
- Те две новые песни, которые ты написала. Думаю, пора попробовать их на публике.
- Еще рано. Я не готова.
Гэри потянул ее за собой дальше. Он не собирается затевать спор посреди двора. Кроме того, на сцене у нее не будет иного выбора, как только петь то, что они играют.
- Об этом не беспокойся, Алекс. Давай посмотрим, как пройдет вечер.
Вечер проходил лучше, чем они ожидали.
Зейн Кристи стоял в темном углу клуба и наблюдал за посетителями. Здесь были туристы, которые пришли полюбоваться видом и останутся только на одну выпивку, чтобы подождать, не появится ли кто-нибудь из знаменитых владельцев "Лунного пса". Были игроки в гольф. Но их больше интересовало обсуждение сегодняшней игры, чем выступление музыкантов.
Были, конечно, и постояльцы "Кипариса", которые не платили за вход. Но они принадлежали к элите и редко оставались после первого выступления, если только оно не было чем-то исключительным.
До сих пор не ушел еще никто, и зал был полон больше чем наполовину. Для клуба такого размера это большое достижение.
Зейн смотрел на женщину на сцене и, как все остальные в зале, попал в плен ее колдовских чар. Когда она пела о несбывшихся мечтах и исковерканных судьбах, он чувствовал, как в его сердце вонзается нож. Прислонившись к стене, он простоял почти час, очарованный этим голосом, не похожим ни на один из слышанных им прежде. Когда он в конце концов заставил себя отвести от нее взгляд, то понял, что все кругом чувствовали то же, что и он. Даже игроки в гольф в кои-то веки молчали, позабыв об игре. Все глаза были прикованы к женщине в черном платье.
Зейн ощутил, как по его телу пробежала дрожь. Сделав над собой усилие, он оторвался от сцены, но знал, что вернется и будет слушать выступление группы до конца. В Алекс было что-то необыкновенное, казалось, она поет, обращаясь непосредственно к нему, заставляя забыть обо всем на свете.
Стоящая на сцене Алекс услышала первые аккорды своей новой песни. Ее охватил гнев. Гэри поступил нечестно. Не следовало испытывать совершенно новую песню в первый же вечер нового шоу. Она не готова и говорила ему об этом. А сейчас он подталкивает ее туда, куда ей определенно идти не хочется.