- Как чувствуешь себя после первой недели в "Поцелуе"? - спросила Тина. Ее волосы были скреплены заколкой на макушке, но легкие прядки выбились и прилипли к влажной шее. Она сдувала пурпурные пряди, падающие на глаза. Три дня назад, насколько помнила Алекс, волосы были оранжевыми.
- Мне нравится работа, а больше всего нравятся люди.
Тина кивнула:
- Большинство из них классные ребята. Но если Чарли снова будет возиться и не начнет быстрее убирать мои столики, придется поговорить о нем с Джефом.
Им принесли еду, и Тина впилась зубами в свой гамбургер, прикрыв глаза от удовольствия.
- Ммм. Вкуснота! - Она взглянула на Алекс: - Чем ты еще занимаешься, кроме работы в баре?
- Учусь. В университете.
- Что изучаешь?
- Общий курс с уклоном в английский язык. Моя бабушка надеялась, что я получу какую-нибудь хорошую профессию, например, стану учительницей, но настоящая моя любовь - музыка. Я пишу песни еще с тех пор, как была совсем маленькой. Только никак не решу, что мне больше нравится, танец или фортепьяно. Я изучала и то, и другое. Моя бабушка была балериной, а мама - музыкантом.
- Это заметно, - сказала Тина с оттенком зависти в голосе. - Ты двигаешься, как танцовщица. Почему бы тебе не продолжать учиться и тому, и другому?
Алекс грустно улыбнулась:
- Едва ли я смогу успеть все сразу. Собственно говоря, я подумываю о том, чтобы сократить количество предметов в следующем семестре. И уже пришлось бросить петь в кофейне студгородка - я там немного выступала. Эта работа меня достает.
Тина кивнула:
- Знаю, о чем ты. Я сама хожу четыре раза в неделю в школу парикмахеров. После обеда занимаюсь мытьем голов в салоне "Хэар Импориум", а ночь провожу в "Поцелуе". Как только сдам выпускные экзамены, уйду отсюда. Когда-нибудь ты обо мне прочтешь: Тина Теофолис, парикмахер для звезд. Все кинозвезды будут толпами ломиться в мой салон и умолять, чтобы я их причесала к церемонии вручения премии Академии.
Она настороженно посмотрела на Алекс, ожидая, что та скажет. Но Алекс не рассмеялась, как другие, а просто отпила кофе и кивнула:
- Думаю, это будет здорово, Тина. Надеюсь, ты этого добьешься.
- Ты не считаешь меня ненормальной мечтательницей?
При виде выражения лица Тины Алекс улыбнулась:
- Ну, конечно, ты ненормальная. И мечтательница. Но почему бы и нет? Разве не все такие?
- Да уж. - Тина проглотила последний кусок гамбургера. - Знаешь… - Она несколько мгновений смотрела на Алекс. - Слушай, давай я обесцвечу твои волосы. Блондинкой ты будешь просто сногсшибательна.
- Не-ет. Я останусь как есть, благодарю. - Алекс допила кофе и достала из сумочки ключи. - Пошли, Тина. Моя машина тут рядом. Подброшу тебя домой.
- Спасибо.
Через несколько минут, когда Тина вылезала из "шеви", она еще раз оценивающе окинула взглядом Алекс.
- Ты уверена, что не хочешь стать блондинкой?
Алекс улыбнулась:
- Если передумаю, дам тебе знать. В конце концов ты же собираешься стать парикмахершей для звезд.
- Можешь быть уверена. - В свете уличных фонарей глаза Тины сияли неприкрытым удовольствием. - Спасибо, что веришь, Алекс. Ты первая, кто надо мной не смеялся. До завтра.
Алекс помахала рукой и отъехала от тротуара. Мечты, думала она, они есть у всех. Она пыталась мечтать о чем-то простом: не вылететь из университета, получить хорошую работу, послать за Кипом. Снова стать одной семьей.
Она прикусила губу и помолилась, чтобы эта мечта когда-нибудь сбылась.
"Дорогой Кип!
Подожди, вот познакомишься с моей новой подругой, Тиной, с которой мы вместе снимаем квартиру. Она такая забавная. Смешит меня каждый раз, когда мне становится грустно. Наша квартира размером примерно со спальню бабушки вместе с ванной, но для нас двоих она достаточно большая. Надеюсь, у тебя в новой школе появились друзья. Я пыталась позвонить тебе в воскресенье вечером, но тетя Бернис сказала, что ты уже лег спать. Извини, что не смогла застать тебя, но попытаюсь еще раз в следующие выходные, когда разговор стоит дешево.
Обнимаю и целую,
Алекс".
- Алекс, ты выглядишь усталой. - Тина рылась в своем шкафу. - Почему бы тебе не взять выходной? - спросила она, выбирая блузку.
- Не могу себе позволить.
- А заболеть можешь себе позволить? - Тина натянула блузку через голову и начала укладывать волосы, которые на этой неделе были иссиня-черными. - Если заболеешь, пропустишь гораздо больше, чем один вечер. А вдруг проваляешься в постели неделю?
- Я прекрасно себя чувствую.
- Ага.
Тина бросила взгляд на письмо, написанное детским почерком, которое Алекс жадно распечатала несколько минут назад. Вот из-за чего она себя так гоняет; ни о чем не желает говорить, кроме своего младшего брата в Южной Дакоте. Тина знала, что Алекс звонит ему каждое воскресенье вечером и пишет каждую неделю.
Дни и ночи непрерывного напряжения начали сказываться. К концу семестра Алекс стала посещать меньше занятий, но даже этого было недостаточно, Чтобы оплатить счета, она предложила Тине разделить с ней крохотную квартирку. Темпераментная маленькая официантка была счастлива бросить пыльную комнатенку, которую снимала, и переехать к Алекс.
Трудно было найти более непохожих людей. Алекс любила аккуратность. Тина предпочитала то, что называла "художественным беспорядком", и убирала только тогда, когда переставала находить нужные вещи. Украшение комнаты Алекс сводилось к минимуму, ее единственной мебелью были кровать, комод с зеркалом, диван, стол и два стула. Тина привезла с собой сотни флаконов с духами, шкатулочки с шелковыми рюшками и кружевные салфеточки ручной работы, чтобы украсить ими абажуры; коробочки из шелковой бумаги и даже рулоны шелковой туалетной бумаги. Алекс делала покупки в дешевых магазинах подержанной одежды. Тина умела высмотреть в универмаге авторскую модель платья и за одну ночь смастерить его точную копию на своей старой швейной машинке. Тело Тины все состояло из пышных изгибов и дышало вызывающей сексуальностью. Алекс, напротив, выглядела более утонченно, что подчеркивала одежда в стиле сороковых годов, которую она предпочитала.
На туалетном столике Алекс стояли в рамочке фотография ее родителей и снимок Алекс, Кипа и Нанны. Семейные фотографии Тины, состоящие из снимков ее четырех братьев и трех сестер, плюс многочисленные фото племянников и племянниц, занимали всю стену. Она любовно называла эту выставку "галереей разыскиваемых преступников". Вместе с портновским манекеном и кучами ткани, лежащей на кровати и вываливающейся из шкафа, квартира имела захламленный вид и выглядела как склад армейских списанных вещей.
Тина призналась, что не намерена выходить замуж и заводить семью, как ее братья и сестры. Ей хотелось сделать карьеру, и она готова была заплатить любую цену за осуществление своей мечты. Алекс призналась, что хотела бы найти такого мужчину, как ее отец. Мужчину, который с готовностью шел бы на риск. Мужчину, который любил бы ее, не подавляя.
Несмотря на полное несходство характеров, девушки прекрасно поладили. Удивительно, но они даже нашли время, чтобы подружиться. Когда они не были на занятиях, то работали. Алекс всегда вызывалась подменить любую официантку, которая не могла выйти в свою смену. Несколько недель подряд получалось, что она работала днем и ночью без перерыва.
- И что же рассказывает Кип? - Тина чувствовала себя так, словно уже знакома с младшим братом Алекс. Хотя ее подруга и проявляла сдержанность в вопросах личной жизни, но не могла удержаться и не похвалиться девятилетним мальчиком, чьи письма проглатывала, как только они приходили.
- Потом расскажу. Пошли, мы опоздаем.
- Как-нибудь на днях, - бормотала Тина, выходя вслед за Алекс из квартиры, - мы бросим все это и уедем.
- Да. Когда раздобудем славу и богатство.
- Мечтать не вредно.
Смеясь, они поспешили на работу.
Тина заметила, что многие из буйной толпы завсегдатаев бара начали стремиться сесть за столик в секторе Алекс. Если бы речь шла о ком-то из других девушек, она возненавидела бы ее за то, что та зарабатывает больше чаевых, но ненавидеть Алекс было невозможно. Тина понимала: дело не просто в том, что ее соседка была самой хорошенькой из официанток заведения. Что важнее - она умела сделать так, что все ее клиенты хорошо чувствовали себя здесь. Она помнила их имена и любимые напитки. Сочувствовала их неудачным романам и смеялась их глупым шуткам.
Однако, как отметила Тина, когда какой-нибудь парень пытался ухаживать за ней, Алекс удерживала его на расстоянии. Она получала десятки приглашений на свидания и всем отказывала. Особенно подозрительно относилась к красивым, обаятельным мужчинам, которые проявляли слишком большую напористость. Почему, Тина не знала. Когда она попыталась разговорить подругу, Алекс всегда отрицала какую-то особую причину, признавала только, что мысль пойти на свидание с незнакомцем внушала ей ужас. Поняв, что Тина собирается продолжать расспросы, она настойчиво уверяла ее в том, что слишком устала и слишком занята, чтобы ходить на свидания. Кроме того, разве все эти парни не самые обычные? Ей нужен человек, который ведет жизнь полную опасностей.
Джеф, управляющий, понимал ценность новой официантки. Девушка вроде Алекс Кордей была как магнит для тех клиентов, которых он хотел привлечь: молодых, стремящихся вверх, готовых потратить много денег за привилегию получить улыбку хорошенькой девушки.
Из всего, что Джеф слышал и наблюдал, он постепенно осознал, чем именно она отличается от остальных официанток. Она отвергала приглашения на свидания. Это только делало ее еще более ценной, так как мужчины наперебой старались привлечь ее внимание. Казалось странным, что такая хорошенькая и общительная девушка ни с кем не встречается, но от этого она выглядела еще более желанной. Джеф говорил, что если бы он мог сделать несколько копий Алекс, то у него был бы идеальный состав служащих.
Он сидел в своем кабинете, просматривал счета за этот вечер. Уголком глаза наблюдал за официантками, которые убирали столы и ставили на них стулья. Как обычно Тина болтала больше всех. Алекс, как он заметил, от души смеялась шуткам Тины, но сама молчала.
На эстраде разгорелся спор, и все головы повернулись туда.
- Не болтай ерунды! Оставаться и снова репетировать? - Певица, тощая блондинка в кожаной мини-юбке, орала на руководителя группы, Гэри Хэмпстеда. - Меня тошнит от всех этих репетиций. Я все песни знаю наизусть. Даже во сне могу их спеть.
- Иногда так они и звучат, - парировал он, - будто ты поешь во сне. А теперь начнем.
- Ты знаешь, который час? Половина, черт возьми, третьего. Я с девяти часов на ногах. На улице стоит мой парень, и я не собираюсь заставлять его ждать ни минуты. Можешь репетировать без меня. - Она спрыгнула со сцены.
Гэри крикнул ей в спину:
- Если ты сейчас уйдешь, милочка, можешь завтра не возвращаться.
- А что ты будешь без меня делать? - Она резко обернулась и злорадно улыбнулась ему. - Петь дуэтом сам с собой?
- Ты слышала, что я сказал. - Его голос стал обманчиво мягким. - Как уйдешь сейчас, так и иди дальше.
- Да подавись ты. - Перебросив сумочку через плечо, она вылетела из бара.
Наступило неловкое молчание. Музыканты недоуменно смотрели друг на друга.
- Давайте начнем, - сказал Гэри.
- Без Энни? - спросил ударник.
Гэри кивнул, и музыканты принялись устанавливать аппаратуру.
Бэр, весящий более двухсот фунтов, ростом пять футов восемь дюймов, пробовал свой саксофон. Джереми, бородатый бас-гитарист, заменил лопнувшую струну и начал настраивать инструмент. Лен, клавишник, поправил толстые очки и проиграл пару тактов. Его темная кожа блестела в свете рампы. Бритая голова склонилась над инструментом.
- Сперва прогоним "Любовь", - сказал Гэри, беря первые аккорды ведущей темы. - Кейси, бери на себя вокал.
Ударник покачал головой:
- Нужен женский голос.
Гэри выругался и снова проиграл вступительные аккорды. И тут он увидел Алекс, которая вытирала последний столик. Другие официантки уже исчезли в раздевалке, пошли за своими свитерами и сумочками.
- Эй, Алекс. Ты умеешь петь так же хорошо, как смотришься?
Она пожала плечами.
- Знаешь слова "Любви"?
- Должна бы, - крикнула Тина, появляясь из раздевалки. - Все мы вынуждены были прослушать их по крайней мере раз сто за последние несколько недель.
Остальные рассмеялись, а Гэри пытался подавить гнев, который все еще кипел в нем.
- Давай, Алекс. Попробуй.
Он видел, что она обдумывает его предложение. И все еще колеблется.
- Давай! - крикнула Тина. - Ты говорила, что любишь музыку и танцы. Ты же пела в кофейне студгородка? Попробуй здесь. Ты ничего не потеряешь.
Алекс вытолкнули на эстраду, где Гэри уже прилаживал микрофон, под ободряющие крики остальных официанток. По кивку Гэри музыканты сыграли первые такты своей темы, и, даже не успев отдышаться, Алекс вынуждена была начать.
С минуту Гэри не верил своим ушам. Ее голос был низким, блюзовым, похожим на выдержанное ирландское виски. Она стояла совершенно неподвижно, смотрела куда-то в противоположную стену, позволяя волнам музыки уносить себя. Сперва она пела неуверенно, пробуя слова чуть ли не на вкус. Затем, медленно, постепенно, даже не сознавая этого, она избавилась от скованности. Она пела, и рвущие душу слова проникали в нее, пока она не утонула в них.
…Так много боли и любви,
Так сильно сердце болит…
Она чувствовала все это - пустоту, усталость, страх перед завтрашним днем, который будет похож на сегодняшний.
Мысли ее унеслись к Кипу. Она звонила ему раз в неделю, но каждый раз, когда слышала его голос, испуганный, полный слез, словно нож поворачивали в сердце. Между звонками она писала длинные письма, напоминая ему об их жизни вместе - когда-нибудь потом. Всегда потом. Верил ли он в это? Верила ли она? Господи, как ей страшно. Так страшно. Она слишком любит его, и ей невыносима мысль, что она может его потерять.
Любовь. Именно ее она чувствовала. Любовь росла в ее сердце, росла с каждым аккордом. Любовь к младшему брату, смешанная со страхом, что он отдаляется от нее. Неужели в любви всегда должна быть боль? Неужели всегда от нее будут отрывать тех, кого она любит? Маму. Папу. Нанну. Теперь Кипа.
Гэри замедлил темп, чтобы подстроиться под ее настроение. Они всегда исполняли "Любовь" в быстром темпе, но в исполнении Алекс песня звучала по-другому. Эффект получился потрясающий.
Он огляделся. Двое уборщиков, споривших в соседней комнате, теперь затихли, изумленно прислушивались; официантки остановились у выхода, замерли и слушали. Даже Джеф вышел из своего кабинета.
Гэри посмотрел на девушку у микрофона. Она не сознавала ничего, кроме музыки. Глаза ее были закрыты, руки, маленькие, изящные, прижаты к груди, словно она молила о чем-то. От нее исходила энергия, такая чистая, такая ясная, что казалось - она вся светилась.
Он взглянул на музыкантов, на лицах которых было написано такое же изумление. Под влиянием ее чувств бас-гитара звенела, тенор-саксофон рыдал, фортепьяно всхлипывало.
Когда песня кончилась, Алекс открыла глаза, она казалась оглушенной и словно не понимала, что сейчас сделала, насколько раскрыла свою душу. Несколько минут в зале царила полная тишина. Затем, когда Алекс начала подозревать, что сделала ужасную ошибку, зал взорвался криками и аплодисментами.
Гэри смотрел, как вокруг нее столпились музыканты. Она казалась искренне удивленной и тронутой их комплиментами. Официантки во главе с Тиной бросились к эстраде, чтобы выразить свое одобрение.
- Ты зря теряешь время, работая официанткой, - сказала ей Тина. - С таким голосом, как у тебя, нужно зарабатывать им на жизнь.
Гэри взглянул в глубину зала, где совершенно неподвижно стоял Джеф, наблюдая и прислушиваясь.
- Как насчет еще одной песни? Попробуем "В одиночку".
Эти слова могла бы написать она сама, поняла Алекс, снова утонув в музыке. Ее надрывающий душу голос завораживал, заставлял забыть обо всем: о серьезных проблемах и маленьких неприятностях, о времени, об окружающих, о себе.
Уже на середине песни все поняли, что Джеф только что потерял свою лучшую официантку и что Гэри только что нашел то, что искал с тех пор, как впервые взял в руки гитару: женщину с голосом, идеально выражающим музыку, звучащую в его душе. Она словно открыла тайную дверь в его сердце.
- Алекс, ты не могла бы остаться еще на пару часов порепетировать с группой? - спросил Гэри, когда песня кончилась.
Она подумала, что в девять у нее начинаются занятия - не говоря уже о том, что она уже почти двадцать часов не спала. Но музыка дала ей новые силы, и она знала, что останется с ними так долго, как они смогут играть.
- Сколько ты будешь мне платить?
Гэри откинул назад голову и расхохотался:
- Так и знал, а то ты уж слишком неправдоподобно хороша.
Алекс ждала. Так как он больше ничего не прибавил, она попыталась снова:
- Ну? Сколько?
- Больше, чем ты можешь заработать, обслуживая столики в этой забегаловке. Что скажешь?
Медленная улыбка тронула ее губы.
- Ты только что произнес волшебное слово. Наверное, я могу попробовать. Но я не хочу оставить работу официантки. Как ты считаешь, могу я успеть и то, и другое?
Гэри проглотил возражения; они обсудят это позже. А сейчас он был слишком счастлив. "Шорохи" больше не будут еще одной ресторанной джаз-группой. Они только что нашли ключ к звездной карьере.
Глава 8
- Сегодня, после того как все места окажутся занятыми, больше никого не впускать, пока не освободится столик. Понятно? - Джеф сидел за своим письменным столом и в упор смотрел на нового вышибалу, которого только что принял на работу. - Я получил письмо от городской администрации. Кажется, в прошлые выходные у нас побывал пожарный инспектор и насчитал больше тел, чем позволяет вместимость нашего бара. Если он снова обнаружит, что мы переполнены сверх нормы в эти выходные, нас обвинят в нарушении правил.
Когда служащий ушел, Джеф с улыбкой откинулся на спинку кресла. Он готов сносить любые обвинения в нарушении правил в обмен на это. Никто не ожидал такого успеха. Алекс пела всего три недели, но люди уже выстраивались в нетерпеливую очередь у дверей. "Поцелуй" вдруг стал самым модным кафе в городе. И Джеф получил значительную прибавку к зарплате от благодарного владельца.
Алекс вошла, как только оркестранты начали устанавливать на сцене свои инструменты. Джеф поднялся и смотрел, как она пробирается сквозь толпу.
Как и предсказывал Гэри, она вынуждена была всего через неделю оставить работу официантки. Невозможно было обслуживать столики и потом бежать на сцену. Кроме того, певица в фирменной майке бара не соответствовала тому образу, который был нужен.