Через глазок Мэдди уставилась на Мика, стоявшего на крыльце. Он принял душ, побрился и выглядел расслабленным и беззаботным в потертых "левайсах" и полосатой рубашке навыпуск, надетой поверх майки. Она проигнорировала легкий кувырок, который совершил ее желудок, и приоткрыла дверь.
– Как спалось? – спросил Мик, и от сообщнической улыбки на его щеках появились ямочки.
Она распахнула дверь, и гость вошел внутрь.
– Думаю, было около трех, когда я наконец отрубилась.
– Полчетвертого. – Мик просочился мимо, и она закрыла за ним дверь. – Где твоя кошка? – спросил он по пути в гостиную.
– Завтракает. Что, боишься маленького котеночка?
– Этого тасманского дьявола? – издевательски хмыкнул котоненавистник и вытащил из переднего кармана джинсов маленький муляж мышки. – Я принес хищнице кошачью игрушку – пусть развлекается. – Он бросил чучелку на кофейный столик. – Какие у тебя планы?
Мэдди собиралась поработать.
– А что?
– Подумал, что мы могли бы съездить на озеро Рэдфиш и перекусить там.
– Как на свидании?
– Конечно. – Мужчина поймал махровый пояс халата и притянул добычу к себе. – Почему бы и нет?
Потому что они не встречались. Им и сексом-то заниматься не стоило, а уж близко общаться никак нельзя, какие бы кульбиты ни выкидывал ее желудок, и как бы ни покалывало кожу.
– Я голоден и предположил, что ты тоже. – Мик наклонил голову и куснул Мэдди за шею.
Она повернула голову. Однако, съесть чего-нибудь не помешает…
– А почему озеро Рэдфиш?
– Потому что там в летнем домике имеется хороший ресторан, и я хочу провести с тобой целый день. – Он лизнул беззащитное горло. – Скажи "да".
– Мне нужно одеться. – Она вытянула пояс из его рук и повернулась. Зайдя в свою спальню, крикнула:
– А далеко это озеро Рэдфиш?
– Где-то полтора часа ехать, – негромко ответил гость, стоя уже в дверном проеме.
Мэдди не ожидала, что мужчина последует за ней и оглянулась на него, копаясь в ящике с нижним бельем. Прислонившись к косяку, он наблюдал за ней, глаза неотрывно следили за руками, когда она достала розовые шелковые трусики. Взгляд Мика был невероятно интимным. Даже более интимным, чем когда он целовал внутреннюю сторону ее бедер и его синие глаза темнели от вожделения. Интимным, словно они были парой, и для него в порядке вещей смотреть, как она одевается. Как будто их отношения были большим, чем являлись на самом деле и чем когда-либо станут. Как будто существовала надежда на то, что они будут вместе завтра и многие дни после. Мэдди поджала губы:
– Ты не мог бы выйти?
– Ты же не собираешься ни с того ни с сего скромничать? Особенно после прошлой ночи. – Она продолжала холодно смотреть на нахала, пока тот не вздохнул и не оттолкнулся от косяка.
– Хорошо. Пойду, отравлю твою кошку.
Мэдди смотрела, как он уходит, и старалась не думать о завтра и обо всех последующих днях, и о том, чего не могло случиться никогда. Она быстро надела розовый хлопковый сарафан. Зажимом закрепила волосы сзади и у зеркала накрасила глаза тушью, a губы блеском.
Теперь при резком свете дня, когда ее сексуальное желание было утолено, а эмоции придавлены железным самоконтролем, девушка понимала, что должна признаться Мику, что ее зовут Мэдлин Джонс. Он имел право знать это.
Мысль о том, чтобы все ему рассказать, заставляла желудок корчиться в судорогах, и она задумалась, а так ли уж ему необходима такая информация. Прошлой ночью с ее стороны было, наверное, не очень тактично поднимать тему других любовниц. Это его совершенно очевидно взбесило, но факт заключается в том, что Мик Хеннесси не способен принадлежать единственной женщине, также как его отец или дед. Даже если в настоящее время у него никого другого нет, он все равно устанет от Мэдди. И двинется дальше – раньше или позже. Так зачем тогда именно сегодня что-то ему рассказывать?
Если уж на то пошло, ей прежде всего следует прояснить свою унизительную вспышку прошлой ночью. Мэдлин Дюпре не принадлежит к любительницам дешевых мелодрам, рыдающим на груди мужчины. Может, она и не впадала в истерику, как многие женщины, но ее смущал неоспоримый факт утраты самоконтроля. Смущал даже двенадцать часов спустя.
Во время полуторачасовой поездки на озеро Рэдфиш как раз уместно объясниться.
– Извини за вчерашнее, – произнесла Мэдди, перекрикивая музыку кантри, заполнявшую кабину грузовика Мика.
– Тебе не за что извиняться. Вопи сколько хочешь, крикунья, мне это нравится. – Он ухмыльнулся и посмотрел на нее через линзы синих зеркальных солнечных очков, прежде чем снова переключить внимание на дорогу. – Я не всегда разбираю, что ты стонешь, но звучит ужасно сексуально.
До Мэдди наконец дошло, что они говорят о разном.
– Я вообще-то за свою истерику в "Хеннесис" извинялась.
– О. – Его большой палец отбивал на руле ритм песенки о женщине, любившей желтый цвет. – Об этом не беспокойся.
Хотелось бы последовать легкомысленному совету, но нельзя.
– Существуют определенные типы девушек, какими мне никогда не хотелось быть. Один из них – нервная плакса.
– Не сказал бы, что ты нервная, – воздух из кондиционера взъерошил темные волосы. – А какие еще девушки?
– Что?
– Ты сказала, есть девушки, какими тебе никогда не хотелось быть. – Не отрывая глаз от дороги, он выключил CD-проигрыватель и заговорил во внезапной тишине кабины. – Первая – это нервная. А остальные?
– Ну. – Она принялась загибать пальцы. – Надеюсь не оказаться тупой девушкой. Девушкой напейся-и-отдайся. Охотницей-за-мужиками и девушкой-задницей.
Мик обернулся к спутнице.
– Девушкой-задницей?
– Не проси меня объяснять.
Он снова смотрел на дорогу и ухмылялся.
– Значит, речь не о девушке с огромной задницей?
– Нет.
– Ох, наверное, мне не стоит надеяться…
– Забудь.
Он засмеялся.
– Некоторые женщины говорят, что им это нравится.
– Ах-ха. Некоторые говорят, что им нравится, когда их шлепают, но я не нахожу удовольствия ни в том, ни в другом.
Мик потянулся к ретроградке и взял за руку.
– Как насчет того, чтобы тебя привязали к кровати?
Она пожала плечами.
– Вот такое мне в общем и целом по вкусу.
Он поднес покорную руку к губам и улыбнулся, касаясь кожи.
– Кажется, я знаю, чем мы займемся, когда я вернусь с работы.
Мэдди засмеялась и стала смотреть в окно на сосны и густые кустарники вдоль южного рукава реки Пайетт. Айдахо, может, и прославился благодаря местному картофелю, но и виды девственной природы этой местности впечатляли не меньше Большого Каньона.
В летнем домике они заняли столик с видом на сине-зеленые воды озера Рэдфиш и покрытые снегом вершины гор Сотуф. Мэдди и Мик смаковали ланч и говорили о людях в Трули. Девушка рассказала ему о своих друзьях, о прошлогодней свадьбе Люси и о надвигающемся бракосочетании Клэр. Они болтали обо всем: от погоды до мировых событий, от спорта до недавних вспышек вируса Западного Нила. Тольку одну тему парочка старательно обходила стороной – причину переезда Мэдди в Трули. По молчаливому согласию они избегали упоминать о книге, которую она писала, и о той ночи, когда его мать убила двоих людей, а потом и себя.
День выдался расслабляющим и полным веселья, но в те редкие моменты, когда Мэдди смотрела в глаза Мика, совесть твердила, что, знай он, с кем имеет дело, его бы тут не было. Она отгоняла мрачные мысли в сторону, игнорировала их. Притворялась глухой. И когда любовники возвращались домой, Мэдди похоронила совесть так глубоко, что осуждающий голос доносился лишь еле слышным шепотом, на который было совсем легко не обращать внимания.
Глава 14
Закончив работу в тот вечер, Мик появился на пороге Мэдди с охапкой шелковых галстуков в одной руке и новой игрушечной мышью в другой. Пока он связывал запястья хозяйки дома, Снежинка гоняла повсюду мышь, а затем, откровенно игнорируя правила, развалилась в офисном кресле Мэдди. Попрание правил стало для котенка страстью, а страстью его владелицы стал Мик Хеннесси. Этот субъект превратился в привычку, от которой она собиралась окончательно избавиться, если бы не одно "но": Мэдди слишком нравилось проводить с ним время, в кровати и вне ее, а отсюда вытекала другая проблема. Усердие в работе сошло на нет, карточки и временная линия не закончены, а ведь без этого не возьмешься за вторую главу. Нельзя забывать, в чем цель ее визита в Трули и пора приниматься за дело. Девушка решила больше не откладывать сбор материала на потом ради времяпрепровождения с Миком, но когда на следующий вечер искуситель позвонил и попросил встретиться с ним в "Мортс" после закрытия, горе-писательница, не раздумывая, согласилась. В двенадцать тридцать в красном плаще на четырехдюймовых каблуках и с одним из голубых галстуков Мика между голых грудей она стояла на пороге бара.
– Симпатичный галстук, – заметил мужчина, распахнув полы ее плаща.
– Я подумала, следует вернуть его.
Мик положил руки на талию девушки и прижал ее к своей груди.
– Что-то есть в тебе особенное, Мэдди, – признался он, заглянув в блестящие глаза, – что-то кроме потрясающего секса. Я постоянно думаю о тебе, даже когда разливаю пиво или слежу за игрой Трэвиса в бейсбол.
Она обвила шею мужчины руками и прижалась ближе, отчего набухшие соски прошлись по его футболке. Бугор под ширинкой джинсов подсказывал, что Мик находится в полной боевой готовности. Наверное, следовало признаться, что она тоже частенько думала о нем, но это было выше ее сил. И не потому, что пришлось бы солгать. Все мысли Мэдди вправду крутились только вокруг него, но лучше не допускать большего сближения, пока супер-любовник не переключится на кого-либо другого.
Вместо лишних слов, она притянула к себе его голову и прижалась к губам, а второй рукой скользнула к ширинке. То, что началось, как секс на одну ночь, захватило много ночей. Несмотря на обоюдное стремление видеться как можно чаще, любовь здесь ни при чем. Мэдди конечно же не любила Мика, хотя он ей очень нравился. Особенно когда они занимались сексом в баре, и между бутылок с алкоголем она ловила в зеркале отражение его сильного тела, которое двигалось, подгоняло, доводило ее до кульминации такой силы, что поджимались пальцы на ногах.
Это секс, просто секс. Забавно, но именно таких отношений Мэдди искала четыре года. Ничего, кроме секса. И если она когда-нибудь задумается о большем, достаточно вспомнить, что хотя ей теперь знакома на ощупь и на вкус каждая частичка его тела, Мик не сообщил ей свой номер телефона. И женщина до сих пор не представляла, где живет партнер. Хотя Мик и говорил, что находит в ней что-то особенное, очевидно, этого недостаточно, чтобы впустить ее в свою жизнь.
Когда подошло время визита к ветеринару, Мэдди взяла котенка и отправилась в город. Август был самым жарким месяцем лета, и метеорологи предрекали, что температура в долине достигнет рекордных девяноста трех градусов.
Мэдди сидела в смотровой и наблюдала за тем, как ветеринар Джон Тэннасси осматривал питомца. Доктор оказался высоким мужчиной с развитой мускулатурой, скрытой под врачебным халатом, с усиками, как у Тома Селлека (1), и с таким глубоким низким голосом, что, казалось, он исходил непосредственно из ступней. Врач нежно осмотрел ушки Снежинки, заглянул ей под хвост, подтвердил, что она и вправду девочка, измерил температуру и заявил, что пациентка полностью здорова.
– Гетерохромия не влияет на ее способность видеть, – Айболит почесал котенка за ушком и перешел к следующему дефекту, – а аномалия зубной окклюзии не слишком выражена и не помешает ей есть.
Что такое гетерохромия Мэдди поняла, но "аномалия зубной окклюзии"?
– У вашей кошки неправильный прикус.
Девушка никогда не слышала о таком и не представляла, о чем речь, пока ветеринар не отклонил голову Снежинки назад и не продемонстрировал, что ее верхняя челюсть чуть длиннее нижней. По какой-то странной причине физический недостаток заставил Мэдди проникнуться еще большей симпатией к своей подопечной.
– У нее выступающая челюсть, – сказала Мэдди с удивлением, – бедняжка.
Начинающая кошатница договорилась о следующем визите в клинику для того, чтобы стерилизовать Снежинку и избавить мир от нашествия большеголовых котов с неправильным прикусом, а затем хозяйка и ее питомица отправились в продуктовый магазин.
– Веди себя хорошо, – предупредила Мэдди Снежинку, въезжая на парковку "Ди-лайт Гросери".
– Мяу.
– И тогда, возможно, я куплю тебе "Вискер Ликин".
Девушка простонала, вылезая из машины и запирая дверь. Это она только что произнесла "Вискер Ликин"? Мэдди устыдилась. Идя по парковке, она размышляла, неужели вскоре ей суждено превратиться в одну из тех дамочек, которые помешаны на кошках и рассказывают дурацкие истории про своих подопечных всем подряд.
В магазине Мэдди взяла куриную грудку, салат и диетическую колу. Она не смогла найти "Вискер Ликин", поэтому остановилась на "Паунс Каррибиен Кэтч" и направилась с тележкой к кассе номер пять. Продавщица по имени Франсин провела через сканер кошачье лакомство, пока Мэдди рылась в сумке.
– Сколько месяцев вашей кошке?
Мэдди посмотрела на вытянутое лицо Франсин, обрамленное копной пушистых волос в стиле восьмидесятых.
– Точно не знаю. Она появилась у меня на пороге, и духу не хватило ее прогнать. Похоже на то, что ее родители состояли в близком родстве.
– Да. Такое тут часто случается.
Глаза Франсин были немного навыкате, и Мэдди не поняла, кого девушка имела в виду, себя или котенка.
– Слышала, в вашей книге появился второй подозреваемый, – сказала продавщица, пробивая куриную грудку.
– Простите?
– Я говорю, по слухам, вы нашли нового подозреваемого. Выходит, Роуз не убивала Лока, официантку и себя, а кто-то другой застрелил их всех.
– Не знаю, откуда такие новости, но уверяю вас, это не правда. Других подозреваемых нет. Роуз прикончила Лока и Элис Джонс, а затем направила пистолет на себя.
– Ох, – Франсин выглядела немного разочарованной, но, возможно, такой эффект получался из-за ее вылупленных глаз. – Тогда, наверное, шериф не откроет заново расследование и не пригласит к нам это шоу про жестокие убийства.
– Нет. Никакого второго подозреваемого. Никакого шоу, никакого фильма, и Колин Фаррелл не приезжает в Трули.
– А вроде бы речь шла о Брэде Питте. – Продавщица отсканировала последнюю покупку и выбила чек.
– Боже ж ты мой…
Мэдди протянула деньги и забрала продукты.
– Брэд Питт, – усмехнулась она, укладывая сумки на заднее сидение.
Когда девушка добралась домой, она угостила Снежинку обещанным деликатесом и приготовила себе ланч, затем поработала немного над временной линией: реконструировала поминутную последовательность событий, перекладывая карточки друг за другом, и, наконец-то, приколола их к стене позади монитора.
В десять вечера позвонил Мик и позвал ее в "Мортс". Первым порывом было согласиться. Пятница, вечер – самая пора с удовольствием развеяться, но что-то удержало ее. И это неопределенное напрямую зависело от странного состояния легкости, появляющегося в животе при звуке бархатного голоса Мика.
– Мне нездоровится, – солгала она.
Необходимо отгородиться от него временем и расстоянием, нужна передышка, перерыв от отношений, которые, как Мэдди начала опасаться, превращались в большее, чем обычный секс. По крайней мере, для нее. На заднем плане слышались приглушенные звуки музыкального автомата и громкий гул человеческих голосов.
– С тобой все будет в порядке?
– Да, мне просто надо отлежаться.
– Могу навестить тебя попозже. Совсем не обязательно заниматься чем-либо. Привезу суп и аспирин на поправку.
Очень-очень соблазнительно.
– Не стоит, но большое спасибо за предложение.
– Позвоню тебе завтра днем, проверить твое самочувствие, – сказал он, но не сдержал обещания.
Вместо этого Мик собственной персоной появился на ее причале, одетый в белую футболку "Червез Пасифико", пару синих шорт для купания, низко сидевших на бедрах, и за рулем двадцатиоднофутовой лодки.
– Как состояние? – спросил он, входя в дом через застекленные двери.
Мик снял очки, и Мэдди уставилась на красивое лицо.
– Чего?
– Ты плохо себя чувствовала вчера вечером.
– Ах, это, – она и забыла. – Пустяки. Все прошло.
– Хорошо, – гость прижал ее к груди и чмокнул в макушку, – переодевайся в купальник и пошли со мной.
Она не спросила, куда они отправляются и как надолго. Рядом с Миком никакие вопросы ее не заботили. Мэдди натянула закрытый купальник и повязала на бедрах голубой саронг с красными морскими коньками.
– Еще не устал от меня? – обронила девушка, пока они шли к желто-белой лодке.
Брови мужчины сошлись на переносице, и он взглянул на нее так, словно эта мысль не посещала его.
– Нет. Пока нет.
Во время прогулки по озеру Мик показал Мэдди несколько поистине замечательных домиков, которых не видно с дороги. Заботливо предложил спутнице диетическую колу из холодильника, а для себя достал бутылку воды.
Коварное августовское солнце припекало с безоблачного неба. Вначале тепло казалось приятным, но после часа на свежем воздухе струйки пота скользили по шее и между грудей Мэдди. Девушка ненавидела пот. Одна из причин, по которым она не занималась спортом. Это и еще то, что Мэдди не верила в пословицу "без труда не вытянешь рыбку из пруда". Она считала, что "без труда – это естественно и закономерно".
Мик бросил якорь в бухте Ангела и стащил белую футболку.
– Пока ребята Аллегрецца не стали обустраивать эти места, мы каждое лето здесь купались. Сначала мама возила нас на пляж, а позже или я, или Мэг сами садились за руль.
Он стоял посредине лодки и смотрел на песчаный берег, испещренный большими зданиями, причалами и доками, в которых покачивались множество яхт и скутеров.
– Помню бикини, масло для загара, песок в шортах и обгоревший на солнце нос, – он скинул шлепанцы и направился к корме, – хорошие были времена.
Мэдди развязала узел саронга и последовала за Миком. Они остановились плечом к плечу на мостике.
– Что-то песок в шортах не очень вяжется с хорошим времяпрепровождением.
Мик рассмеялся:
– Зато Вики Бэйли частенько вылезала из воды в купальнике, который почти ничего не скрывал, а, должен признать, грудь у нее была выдающаяся.
За сомнительным признанием последовал карающий толчок, но мужчина, падая, схватил спутницу за руку, и оба рухнули в озеро. Мик вошел в воду с громким "Ой, тут холодно", а Мэдди пыталась молча восстановить дыхание, схватившись за лестницу, прикрепленную к лодке. Ледяная вода выбила воздух из ее легких. Тихий смех Мика плавно скользил над потревоженной гладью, пока он плыл в сторону Мэдди.
Девушка откинула с глаз мокрые волосы.
– Что смешного?
– Ты приревновала меня к Вики Бэйли.
– Ничего подобного.