– Пожениться… Трикси, жениться на тебе! Как же это можно? – Ей удалось взять себя в руки. – Для нас это неожиданность, но Трикси всегда была хитрюгой и, конечно, рада обскакать свою кузину…
Трикси открыла рот и резко его захлопнула, а профессор, не взглянув на нее, крепко сжал ее руку.
– Вряд ли мы вообще думали о Маргарет. Не совсем понимаю, при чем тут она. Скоро я на несколько недель уеду в Голландию, а поженимся мы с Беатрис еще до того, как я уеду. Поверьте, я счастлив, что она оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
– Но свадьба? Как вы подготовитесь за такое короткое время – подружки невесты, прием, платье…
– Церемония будет очень скромной – только мы вдвоем.
Тетя Алиса вздохнула с облегчением.
– О, тогда ладно, тогда Маргарет не придется быть подружкой невесты – это ужасно расстроило бы ее, ну, вы понимаете, то, что Трикси выходит замуж первой. Так у вас не будет гостей?
– Нет, миссис Доветон.
– Я должна оповестить твоего дядю, Трикси, даже не знаю, что он скажет, – молвила тетя Алиса и потом, с опозданием, добавила: – Желаю вам счастья…
Она позвонила в колокольчик у камина и сказала служанке, чтобы та сейчас же позвала сюда хозяина.
Дяде Вильяму, хотя он и был удивлен, это известие было все же приятнее, чем его жене. Он поцеловал Трикси, пожелал ей счастья и пожал профессору руку.
– Очень рад, что у тебя все хорошо, – сказал он Трикси. – Обязательно навестите нас, когда вернетесь из Голландии. Надо устроить вечеринку в вашу честь – у Трикси все-таки есть друзья. Не могу понять, почему она так редко у нас бывает…
В ответ на последние слова его жена нахмурилась, что не укрылось от стоящего между ними профессора. Бедный дядя, он с удовольствием бы пригласил Беатрис пообедать…
– Так вы не можете назвать нам точную дату свадьбы? – спросила тетя Алиса.
– Это невозможно. Все зависит от моих обязательств – и здесь, и в Голландии. Согласитесь, что в такой ситуации свадьба без объявлений – единственный выход.
– Ну ладно, – сказала тетя Алиса, – видимо, это действительно единственное решение. Дайте хотя бы знать, когда поженитесь.
– Безусловно, миссис Доветон. – Профессор улыбнулся своей очаровательной улыбкой, но синие его глаза оставались строгими. – Не смеем вас больше задерживать. – Он взглянул на Трикси, стоящую с ним рядом. – У нас ведь тоже есть свои планы на вечер, не так ли, дорогая?
Она сказала "да" так убедительно, как только могла, подставила тете щеку для поцелуя, поцеловала дядю и теперь наблюдала, как прощается с ними профессор – а прощался он очень вежливо и предупредительно.
– Поцелуйте за меня Маргарет, – сказала Трикси.
Это не входило в планы миссис Доветон.
– Ни в коем случае не говори об этом Маргарет! – велела она мужу. – С ней случится истерика, а ей ехать на бал. Я скажу ей завтра сама.
Что она и сделала. И, конечно, Маргарет закатила истерику.
– Вот это новость! – вопила она. – Форменная негодяйка, посмела выйти замуж раньше меня, и за кого! – за того мужчину, который приглянулся и мне… И теперь все его деньги ее, а у него к тому же, говорят, прекрасный дом, и здесь, и в Голландии тоже… Как ей это удалось? Вокруг него ведь многие вертелись… Он слепой, наверное, – ведь у нее совсем нет вкуса! – И у нее начался новый приступ рыданий. Впрочем, когда ее мать сказала, что, если она сейчас же не возьмет себя в руки, на нее тошно будет смотреть, она успокоилась…
Профессор и Трикси уселись в машину. Отъезжая, он сказал задумчиво:
– Мне не нравится твоя тетя, Беатрис.
– Я понимаю… Но она заботилась обо мне долгие годы, послала меня в ту же школу, что и Маргарет, одевала меня…
– И любила?
– Пожалуй, нет. Но ведь я ей не родная племянница – это дядя Вильям был папиным братом.
– Ты не против того, чтобы как можно меньше встречаться с ними в будущем?
– Нет. А вы были великолепны…
– Спасибо. Поужинаем где-нибудь? Осталось обсудить еще пару деталей.
– Это было бы прекрасно, но я не одета…
Он свернул, удаляясь от центра города.
– Мы поедем в прекрасный кабачок в Стонор – это на севере Хенли. Я заказал столик на половину девятого.
Он молчал до тех пор, пока они не свернули с магистрали М40 на проселочную дорогу, ведущую к Стонор. "Стонор Армз" была гостиницей восемнадцатого века, искусно осовремененной, и трудно было представить место, которое могло бы скорее исправить испорченное настроение Трикси. Расслабившись, они выпили, потом съели по порции утки в винном соусе, немного рыбы, бараньих котлеток и фруктовых ватрушек, политых кремом. За ужином профессор болтал о пустяках, ни разу не коснувшись тети Алисы или Маргарет, – в общем, когда они приступили к кофе, Трикси уже более или менее пришла в себя.
Профессор, несмотря на свою забывчивость и витание в облаках, отличался наблюдательностью: как только он увидел, что Трикси оправилась, сразу же сменил тему:
– В Голландию нужно ехать через две недели. Если ты не против, мы поженимся прямо в день отъезда. Не беспокойся о своем уходе с работы – я сам об этом позабочусь. Ты хочешь венчаться в какой-то конкретной церкви?
– Нет, я об этом не думала. Обычно я хожу в церковь Св. Этельбергил – это рядом с Тимоти.
– Тогда обвенчаемся там. – Он откинулся на спинку кресла. – Если мы поженимся утром, днем мы сможем уже сесть на паром в Дувре и вечером будем в Лейдене. На следующее утро я принимаю экзамен. Тут Трикси испугалась.
– Но нужна ли я вам там, в Голландии? – Она изо всех сил старалась сохранить спокойствие.
– Конечно. На три дня мы остановимся у меня дома, недалеко от Лейдена.
– А потом?
– Потом съездим к моим родителям и вернемся обратно. Консультации я могу проводить на дому. Незадолго до Рождества надо будет вернуться в Тимоти. Ты на все это согласна?
– Да. Мне не нужно снова встречаться с тетей Алисой перед тем, как мы поженимся?
– Только если ты сама этого захочешь. У тебя есть близкие друзья, которых бы ты хотела видеть в церкви?
Она помотала головой.
– У меня много друзей, и если я приглашу одного-двух, остальные обидятся.
– Мудрое решение. Пригласим наших друзей на коктейль, когда вернемся в Лондон.
– Я думала, вы не любите вечеринки…
– Вечеринки не терплю, но люблю друзей, и, я думаю, они все же ожидают чего-то подобного. – Он слегка улыбнулся. – Кроме того, когда мы выполним все обязанности, меня оставят в покое, и я смогу заняться своей книгой.
Трикси уже начинала ненавидеть эту книгу. Жаль, что она влюбилась в человека, которому его работа застит белый свет. Но, раз уж так случилось, она сделает все, чтобы не посрамить его ожиданий. Ему нужен "буфер" – она сумеет им стать. И проведет рядом с ним всю жизнь, ни разу не признавшись в том, что любит его.
Вдруг он сказал:
– Любопытно, какие мысли ты скрываешь за бесстрастной маской, Беатрис.
Трикси широко улыбнулась.
– Сейчас я думала, что пора возвращаться в Тимоти. С утра у меня дежурство.
Они вышли из гостиницы и пустились в обратную дорогу.
– Как ваша больная? – осведомилась Трикси. – Частная пациентка с пучеглазием?
– Рад доложить, что поправляется. Интереснейшая картина – я ожидал, что пострадает роговая оболочка, но, к счастью, ничего подобного не происходит. Теперь у меня в палате появился другой пациент – случай с такими противоречивыми симптомами…
Весь остаток пути он описывал эти симптомы, но Трикси не разбирала слов, только тихо радовалась, что слышит его голос. Даже хорошо, думала она, что он на время забыл о ней… Подъезжая к больнице, он заметил:
– Прекрасный вечер, Беатрис. Ты великолепная спутница. Не расстраивайся из-за тети и дяди. Если захочешь, пригласим их на свадьбу…
– Спасибо, не захочу. Чем меньше они будут слышать об этом, тем лучше. Маргарет расстроится. Она всегда хотела замуж и теперь непременно решит, что я дурно с ней поступила… В общем, вы понимаете – они и знать ничего не хотят о нашей свадьбе. Профессор сказал нетерпеливо:
– Да-да, конечно. Утром увижу твою начальницу и улажу с ней все дела. Ты хочешь продолжать работать вплоть до самой свадьбы или мне подыскать место, где ты могла бы пожить?
– Лучше я поработаю…
– Ну вот и славно. Мы, вероятно, будем мало видеться – мне надо на несколько дней уехать в Бирмингем, в Бристоле меня ждут частные пациенты и пара консультаций. Подробности уладим позже.
Он остановил машину перед входом в больницу и вышел, чтобы открыть перед ней дверцу.
– Чуть не забыл – не набирай с собой много одежды – только на несколько дней. В Гааге прикупишь все необходимое.
По-братски похлопав ее по плечу, он пожелал спокойной ночи и распахнул перед ней входную дверь. Манеры его были безупречны.
Он оказался прав: в следующие две недели они почти не виделись. Он постоянно отсутствовал, а в тех редких случаях, когда приходил в палаты, лишь улыбался краешками губ, встречаясь с ней глазами.
В кабинете начальницы она выслушала, что ввиду необычных обстоятельств она может уехать из Тимоти. Матрона не удержалась от наставления: Трикси, мол, должна теперь научиться жить так, как предполагает ее новое положение.
– Профессор ван дер Бринк-Шааксма знаменитый врач, его вызывают на консультации по всему миру. Как я понимаю, у него очаровательный дом в Голландии, и, надеюсь, вы будете там счастливы, сестра Доветон. – Она с сомнением вздохнула.
Трикси рассказала обо всем Люси и попросила ее до поры до времени хранить молчание. Впрочем, предосторожность оказалась излишней: пациенты узнали об их помолвке из "Телеграф", и новость мгновенно разнеслась по больнице.
Все радовались за Трикси – кроме старшей сестры Беннетт, конечно, – и поздравления были искренними. Правда, кое-кого новость привела в изумление.
– Как тебе это удалось? – нахально спросила Мэри. – Я всегда думала, что уж ты-то последняя из всех девушек, в которых профессор мог бы влюбиться.
Это была совершенная правда, отметила про себя Трикси, но только ласково улыбнулась приятельнице и спокойно заметила, что о вкусах не спорят. Но Мэри все-таки решила высказаться до конца и язвительно заключила:
– Ну, по крайней мере хорошенькое личико жены не будет отвлекать его от работы.
– И как это я раньше об этом не подумала? – спокойно парировала Трикси. – Вот поэтому, смею сказать, и имеет смысл жениться именно на простушках.
Трикси не обольщалась на свой счет, она понимала, что именно в этом крылась причина, почему профессор захотел жениться на ней. Не только поэтому, конечно, – надо было охранять его драгоценное свободное время, его уединение, быть хозяйкой, когда нужно… Оставалось только надеяться, что она сможет оправдать его ожидания.
– Время покажет… – бормотала она, засунув голову в шкаф и выбирая, какую одежду выбросить, а какую оставить. Куча забракованной ею одежды становилась выше и выше. Выходные, думала она радостно, она проведет в магазинах. На ее банковском счету не так уж много денег, но теперь уж можно их потратить. Профессор всегда одобрял ее одежду, но ведь он мог и лицемерить…
Куплю бархатный костюм, решила Трикси, и зимнее пальто. Утро прошло в поисках и увенчалось успехом: она нашла то, что хотела. Ярко-синий бархат – изящный жакет и облегающая, не слишком короткая юбка. У нее были стройные ноги, но Трикси ничего не знала о взглядах профессора на предмет женских ножек. Она подобрала к костюму шелковую блузку, туфли, перчатки, сумочку и, так как все-таки предстояла свадьба, милую маленькую шляпку со слегка опущенными полями – шляпка эта очень ей шла. Все-таки удивительно, чего только одежда не делает с человеком! – думала Трикси, и так и сяк поворачиваясь перед громадным зеркалом в шляпном отделе. Она потратила все, что у нее было: купила костюм от Марка и Спенсера, еще несколько блузок, пару шерстяных вещей и нижнее белье. В Тимоти вернулась с пустым кошельком, утешая себя мыслью, что к отъезду ей как раз должны заплатить жалованье.
От дяди и тети не было вестей, но, напомнила она себе, они ведь не знали дня ее свадьбы. Она и сама его не знала до тех пор, пока не получила от профессора короткую записку. Жуткие каракули разобрать было почти невозможно, но постскриптум был написан четче. Вечером накануне свадьбы они встретятся и поужинают вместе, тогда и обсудят оставшиеся детали.
Прощание с Тимоти было горьким: она все-таки была тут счастлива… Сестра-монахиня Снелл пожелала ей всего самого доброго, а пациенты пожимали ей руку, целовали ее, дарили на память батистовые платочки и лавандовые мешочки.
В своей комнате Трикси погрузилась в печальные раздумья о своем гардеробе. Выбор был невелик. Она уже надела было джерси, но почему-то передумала и в последнюю минуту стала переодеваться в голубой креп. И из-за этого на пять минут опоздала…
Как молния, она пронеслась через холл.
– Простите, я опоздала…
– Не извиняйся; у меня было о чем подумать в эти пять минут.
– Пациенты?
– Да. Через пару дней, пожалуй, слетаю сюда проверить их состояние.
– Почему бы вам не осмотреть их завтра?
Он заглянул в ее серьезное лицо.
– В день нашей свадьбы? Разве это не оскорбление для невесты, Беатрис?
– Меня только условно можно назвать невестой. Да и свадьба займет не так уж много времени.
– Ты самая лучшая в мире девушка. После ланча я забегу в больницу – по пути к парому. – Он внимательно вгляделся в ее лицо. – Не возражаешь?
– Ничуть, – стоически соврала она и была вознаграждена поцелуем в щеку, который Мургатройд созерцал с сентиментальным удовольствием. Милая парочка влюбленных голубков, подумал он…
Ужинали в профессорском доме. Увидев Трикси, Миес радостно ей улыбнулась.
– Все готово, – сказала она. – Вот шампанское во льду, а над ужином я уж так старалась, так старалась…
Он действительно был великолепен: свежие крабные палочки, грудка цыпленка, запеченная в винном соусе, брюссельская капуста в сметане, картофельные шарики, молодая морковка и, наконец, пирог со взбитыми сливками и свежими ананасами. Ели они медленно, и беседа текла неспешно и непринужденно. Уже доедая, профессор вдруг сказал:
– Кажется, я кое о чем забыл – пару дней назад помнил, а потом из головы вылетело…
Он пошарил по карманам и вытащил маленькую ювелирную коробочку.
– Фамильное обручальное кольцо – переходит от одной невесты к другой. Ему очень много лет; мужчины нашей семьи надевают его своим избранницам. Я должен соблюсти традицию… Наденешь его?
Золотое, с сапфирами и бриллиантами, кольцо было так же красиво, как и в тот день, когда было надето на палец первой невесте. Когда Трикси надевала кольцо, ей стало интересно, кто же будет обладать им в будущем. Ведь у нас не должно быть детей, думала она, я же не женой буду, а только хозяйкой в доме… Она смахнула неожиданную слезу и поблагодарила его.
Вскоре он отвез ее домой и вместе с ней вошел в больницу – чтобы, как объяснил, забрать оставленные в палате записи. Он ласково пожелал ей спокойной ночи, но она чувствовала, что он уже далеко от нее.
– До завтра, Крийн, – весело сказала Трикси и проскользнула в общежитие. У двери ее комнаты толпились подружки.
– Прощальная вечеринка, – радостно сообщили они, приготовили коктейль, достали картофельные чипсы, расселись вокруг нее и болтали до тех пор, пока негодующий коридорный не пришел узнать, почему у них за полночь горит свет. Когда все разошлись, Трикси залезла в постель и, вопреки собственным ожиданиям, тут же заснула.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Проснулась Трикси рано, выпрыгнула из кровати и подошла к окну. Было еще темно, и уличные фонари бросали тускловатый оранжевый свет на крыши, покрытые легким слоем инея. Спать больше не хотелось. Она бесшумно пробралась на кухню, вскипятила чайник и еще сидела за столом, когда ночная медсестра пришла будить дневных.
– Волнуешься? – спросила она, наливая себе остатки чаю.
– Да, – сказала Трикси, внутренне содрогаясь от страха. А вдруг ничего не получится? Когда профессор впервые заговорил о свадьбе – как разумно все звучало! Но теперь, этим ранним ноябрьским утром, свадьба казалась насмешкой. Конечно, можно позвонить ему домой и сказать, что передумала, но она этого не сделает. Во-первых, она твердо обещала стать его женой, а во-вторых, она любит его.
Трикси обошла комнаты, еще раз попрощалась с подругами, а когда они отправились в кухню, долго задумчиво глядела вслед… Когда дом затих, она приняла ванну, кое-как прожевала завтрак, присланный ей в комнату, и оделась. Венчание назначено на десять, а без четверти ей нужно было быть внизу, у входа. Ей стало полегче, когда она бросила взгляд в зеркало – новый наряд шел ей, новая шляпка славно сидела на маленькой головке. Она просмотрела содержимое чемодана, закрыла его и еще раз перерыла сумочку: паспорт, пудра, губная помада, носовой платок, чековая книжка и деньги. Присела на кровать. До свадьбы оставалось совсем чуть-чуть. Она поймала себя на мысли, что для полного счастья ей не хватает звонка тети Алисы или дяди Вильяма.
Она отправила им записку, сообщая день и время свадьбы, хотя и знала, что они не придут в церковь. Вдруг позвонят и поздравят? Она вздохнула, снова взглянула на часы и увидела, что пора идти.
В холле ее ждал полковник Воспер.
– Надеюсь, дорогая, вы доставите мне удовольствие выдать вас замуж, – поприветствовал он ее. – Крийн тоже считает, что я имею право быть вашим посаженым отцом. Он мой старый друг, и, признаться, лучшей невесты я не могу ему пожелать.
Трикси вдруг неизвестно почему захотелось расплакаться. Но вместо этого она лучезарно улыбнулась.
– О, как это приятно. – Она поднялась на цыпочки и поцеловала его в дряблую щеку. После чего они вышли из больницы, сели в машину полковника и поехали в церковь.
Это была маленькая церковь, гордо сохраняющая достоинство своей старинной красоты среди непритязательного окружения. Внутри она была убрана хризантемами, фрезиями, гвоздиками и розами. На паперти тоже лежал букет из луговых лилий, фиалок и розовых бутонов. Она прошла по церкви под руку с полковником, принюхиваясь к цветочному аромату и не спуская глаз с громадной фигуры профессора, непринужденно беседовавшего со священником. Миес стояла рядом, улыбаясь Трикси из-под внушительной шляпы. Трикси хотелось, чтобы Крийн обернулся и тоже улыбнулся ей, но он был слишком поглощен беседой. Дойдя до него, она взглянула в его лицо. И тогда он улыбнулся. Она много раз видела, как он одаривал такой вот улыбкой беспокойных пациентов – вежливой и бесстрастной.
Церемония не заняла много времени. Они попрощались со священником и расселись в две машины; на этот раз полковник взял с собой Миес, а Трикси расположилась рядом с Крийном. Полковник поехал вперед, и когда профессор подъехал к своему дому, Миес уже открывала перед ними дверь; когда же они прошли в гостиную, полковник, державший в руке бутылку шампанского, тут же открыл ее и провозгласил тост в честь жениха и невесты, забрасывая Трикси комплиментами по поводу ее очаровательной внешности и убеждая профессора в том, что ему необычайно повезло.
– Полагаю, вы держите в секрете, где намереваетесь провести медовый месяц?