Было легко понять, что он испытывает. Карьера его была внезапно и грубо прервана, он на месяцы выброшен за боковую линию. И потом, не будет ли он бояться сесть на лошадь? Дуглас вынужден был оставить скачки, помимо проблем с ростом и весом, из-за панического страха, испытываемого перед стартом.
- Если возникнут малейшие материальные затруднения, знай, что мы всегда рядом.
- Что до денег, я спокоен, - с усилием проговорил он. - Но спасибо, что предложили.
Из своих доходов он четыре года назад купил славный домик, за который рассчитывался в кредит, и подписал страховки, охватывающие все виды риска его профессии.
- Позвонить медсестре? - вмешался Бенедикт. - Если тебе нужно успокоительное - принимай, боль не способствует выздоровлению.
Аксель упрекнула себя в том, что не подумала об этом первой. Присутствие Бена сковывало ее, ей не удавалось вести себя в больничной палате естественно, и до сих пор она говорила общие фразы. Антонену, несомненно, было очень больно после длительной операции, во время которой ему складывали таз, к тому же из-за сломанных ребер он дышал осторожно, и, возможно, предпочел бы остаться один, чтобы справиться с болью. Однако он, должно быть, ожидал от Аксель какого-то порыва, нежных слов и жестов, но у нее их не было.
- Я приду завтра к обеду, - прошептала она.
Бен отправится за третьей группой - за жеребятами, а она сможет побыть с Антоненом наедине.
В машине, когда они выехали на дорогу, ведущую к Мезон-Лаффиту, дед изрыгнул целый поток проклятий вперемешку со вздохами.
- Да, я знаю, я говорил тебе не делать этого, но я беспомощный старик, я имею право! Откровенно говоря, этот несчастный случай - катастрофа и для бедного Антонена, и для нас. Ты действительно доверишь Макассара Ромену?
- Кстати, первым посадил его на этого коня ты.
- Для тренировок, но не как наездника на гран-при от Мезон-Лаффита!
- У него получится, я уверена, - ответила она сухо.
- Не сердись по пустякам, моя красавица, мы всего лишь обсуждаем, а решаешь ты.
Он с недовольством рассматривал лес, мелькавший вдоль трассы.
- Поскольку ты во мне не нуждаешься, - добавил он через мгновение, - я вернусь в Лондон после бегов Макассара. А пока что пообещай мне одну вещь: ты не будешь проводить целые дни у изголовья Антонена. Его будут навещать товарищи, и я не хочу, чтобы поползли слухи.
Это был первый случай, когда он вмешался в личную жизнь внучки. Вместо того чтобы напомнить, что она уже взрослая, Аксель предпочла со смехом ответить:
- Я и не знала, что ты реагируешь на слухи, Бен!
- Ты права, мне на них наплевать, я просто неверно выразился. Послушай, я не хочу ни задеть тебя, ни как-то настроить, только… Антонен очень милый парень, но я надеюсь, что ты не планируешь с ним ничего серьезного.
- Почему?
- Ты заслуживаешь лучшего, Аксель.
- Потому что он наездник?
- О боги, нет! Просто у него нет… Он не того масштаба. Это не солидный мужчина, он не для тебя. И потом, такая сделка для него слишком выгодна. Жениться на барышне Монтгомери - он мечтает об этом, и это понятно. Но ты никогда не будешь знать, какая доля на весах его чувств отводится конюшне, будешь сомневаться, и это испортит тебе жизнь.
Сжав зубы, она заставила себя не возражать. То, что Бен только что сказал, она повторяла себе так часто, что в итоге даже порвала с Антоненом. Порой она сожалела об этом, как в тот июньский день, когда уступила желанию снова оказаться в его объятиях, или в Отей в момент его падения, потому что испытанный страх заставил ее поверить, что она его любит.
- Будь спокоен, - тихо сказала она, - я все это знаю и не строю серьезных планов относительно Антонена. Это просто…
- Интрижка? Тем лучше. Делай, что хочешь, ты у меня взрослая.
Утверждение было правдивым лишь наполовину. Конечно, Бенедикт давал ей свободу, начиная с раннего возраста, - из стыдливости, а еще потому, что считал себя слишком старым, чтобы понять девочку-подростка. Но ему все-таки случалось диктовать ей кое-что. Антонен входил в число запретного, как запрещено было садиться на лошадь или отправляться в путешествия. "Нельзя быть тренером скаковых лошадей по совместительству!" - имел он привычку повторять. Аксель, влюбленная в свое дело и готовая принести великие жертвы, безропотно покорилась, тем не менее с годами она не так легко переносила авторитаризм Бена.
Мыслями она была рядом с Антоненом, одиноко лежащим на больничной койке. Да, к нему будут приходить друзья-наездники, огорченные тем, что случилось с ним, и одновременно счастливые, что они не на его месте. И потом, друзья не заменят ни матери, ни жены. Его не согреет ни настоящая нежность, ни любовь, которая утешает и ободряет.
Они ехали по авеню, которая вела к конюшне. Первое, что Аксель увидела, переступив порог, была новая будка, нелепо выглядевшая посреди двора, и лежащая перед ней немецкая овчарка.
- Это еще что такое? - прогремел Бенедикт.
- Думаю, Констан купил собаку, - ответила она.
- Ты шутишь?
- Бен…
Она в упор смотрела на него. Он возмущенно передернул плечами.
- Чудесно, я больше ничего не скажу! Но если эта псина испугает хоть одну лошадь, то окажется в приюте ОЗЖ. Иногда я думаю, не лучше ли будет переехать к Джервису насовсем…
Констан подошел, чтобы открыть дверцу машины, именно в тот момент, когда Аксель звонко рассмеялась.
* * *
Дуглас, обхватив голову руками, сидел за столом кухни в крайне угнетенном состоянии. В Мезон-Лаффите не говорили ни о чем другом, кроме как о несчастном случае с Антоненом, и, выйдя за газетами, он наслушался немало. Люди, которых он знал, те, что имели отношение к миру бегов, намеревались посетить несчастного с цветами и шоколадом.
Дуглас к этому миру больше не принадлежал. Но еще несколько лет назад они делили и скачки, и веселье, и танцы в кабачках, и пирушки, и трудные пробуждения. Антонен был старше его и, не скупясь на советы, помогал юноше дебютировать в скачках. В то время Дуг считал его чуть ли не старшим братом, но так продолжалось до тех пор, пока Антонен не начал строить глазки Аксель. Во время бесцельных прогулок по парку Дуглас не раз видел Антонена, но не подходил к нему.
В номере Paris-Turf его внимание привлекла фотография, запечатлевшая падение в реку. Он сам пережил подобные моменты и сохранил о них ужасные воспоминания. Падать, чувствовать, как в тебе что-то ломается, ожидать "скорую помощь", которая приезжает медленнее, чем нарастает боль…
Дуглас закрыл журнал, чтобы не видеть снимок. Даже если бы по мановению волшебной палочки он имел возможность вновь стать наездником, он бы этого не захотел. Лошади… У него больше не было желания скакать на них, но он так скучал по ним! Парадокс, не оставляющий выбора. Мрачный Этьен тайком наведался к нему накануне, и Дуглас снова увильнул, избегая скандала, потому что не хотел иметь этого типа в числе своих врагов. Нет, все, чего он желал, и желал все более отчаянно, - это выбраться из болота, в котором он завяз. Жить настоящей жизнью, строить планы, видеть будущее и иметь деньги. Не считать Бенедикта несносным, не ждать ни его смерти, ни наследства.
Ты стал плохим. В конечном итоге, этот дурачок Констан прав. Ожидать кончины деда, ревновать и почти что ненавидеть сестру, колоть наркотики скакуну накануне бегов… Ах, как низко он пал!
От мрачных мыслей его оторвал звонок в дверь, который заставил его подскочить. Заинтересованный тем, кто бы мог нанести ему визит, Дуглас пошел открывать. Когда он увидел Этьена, а рядом с ним какого-то незнакомца, то понял, что настоящие неприятности только начинаются.
* * *
- На дорожку! - прокричал Констан.
Он стоял возле будки и смотрел, как отправляется группа скакунов.
- Нет-нет, не шевелись, - шепнул он псу, севшему, чтобы лучше видеть проносившихся мимо лошадей.
- Как его зовут? - спросила подошедшая Аксель.
- Пач.
- Он выглядит послушным.
- Да, он слушается меня, - согласился Констан с гордой улыбкой. - По утрам я держу его на привязи, как сейчас, а в обед, как только последняя лошадь вернется в стойло, отпускаю. Он привыкает к конюшне, он умный.
Казалось, обладать животным доставляет ему огромное удовольствие.
- Бену он рано или поздно понравится, я уверена.
- Теперь, когда Пач уже здесь, я его не отдам! - пылко проговорил Констан.
Аксель бросила на него любопытный взгляд, но ничего не сказала. Констан всегда был в ровном настроении, и мысль иметь собаку была ему по душе.
Бенедикт остановил коляску возле ворот и, по мере того как лошади покидали двор, внимательно осматривал их. Когда Аксель подошла, он проворчал:
- На Крабтри стало больше жира. Почему ты позволяешь ему толстеть?
- Его несколько дней не тренируют из-за травмы сухожилия, и, хотя рацион ограничен, это как раз тот случай, когда "в коня корм".
- С Памелой все наоборот. Я считаю, что она худая.
- Она бежала трижды подряд, но для нее сезон окончен. Скоро я отправлю ее на пастбище.
- Хорошо, продолжим. Что ты запланировала на… О, а вот и твой воздыхатель!
Аксель узнала машину Ксавье, который парковался у тротуара, пропуская группу лошадей.
- Почему ты так говоришь, Бен?
- Потому что я не слепой.
Она с досадой пожала плечами и вполголоса заметила:
- Совсем не в моем вкусе.
- Слишком высокий? - насмешливо сказал дед. - Слишком хорошо воспитан? Послушай, я поехал на дорожку, принимай его сама.
Ксавье замешкался у машины, и Аксель направилась к нему.
- Ты ранняя пташка! Но нужно было предварительно позвонить, у меня свои дела.
Он, наконец, закрыл заднюю дверцу.
- Цветы тебе, а красный пакет - для Антонена, передай ему при встрече. Я не пошел в больницу, не знаю, разрешены ли посещения.
- В честь чего цветы? - холодно спросила она.
Бенедикт умер бы со смеху, если бы увидел этот букет! Красные розы, величественные и, вероятно, непарное количество, как велит традиция.
- Ты, наверное, испугалась, Аксель, когда это произошло! У меня для тебя сюрприз. Программа готова, и у меня не хватило терпения ждать еще час, чтобы показать ее тебе.
Она в замешательстве лишь покачала головой. У нее не было ни времени, ни желания усаживаться перед компьютером. Окликнув одного из конюхов, подметавших двор, она отдала ему цветы и пакет для Антонена.
- Будь добр, передай все это Констану. Пойдем со мной, Ксавье, меня ждут на дорожке.
Он шел за ней и был явно рад этому.
- Ты увидишь, я добавил анимацию. Что-то вроде смешных игрушек, они тебя позабавят. Силуэты лошадей, несущихся вскачь, другие преодолевают барьеры… Разумеется, можно их убрать, если тебя это раздражает! Я просто хотел несколько разнообразить оформление, чтобы не зацикливаться на таблицах и колонках. Внизу экрана черная лошадка в белых носочках - очень элегантная - щиплет траву. Не уверен, что она очень уж похожа на твоего Макассара, но я очень старался. Она будет сообщать об ошибках: начнет брыкаться, если ты введешь данные не в ту ячейку.
- Ты точно сумасшедший! - воскликнула она, смеясь.
- Все компьютерщики такие.
- Странное занятие. Вы живете, уткнувшись носом в экран, обособленно, в виртуальном мире. А я… Мне необходимо быть на свежем воздухе, и чтобы меня окружали живые существа и настоящие предметы.
Они вошли в ограду тренировочного центра. Аксель указала на деревья и посыпанные мелким песком дорожки, на скачущих лошадей.
- Вот это действительность.
- Очень красивое зрелище, - оценил он.
Она скрыла улыбку, вспомнив, насколько мало интересовали Ксавье лошади. Три месяца тому назад он и шагу бы не сделал на ипподром, а увлечение своего отца скаковыми лошадями считал тупым пристрастием.
Они подошли к Бенедикту, который расположился в одном из выходов круга Понятовского.
- Я всех отправил в пробный галоп, - объявил он. - Здравствуйте, Ксавье! Как поживает ваш отец?
- Думаю, хорошо, но вы должны бы видеть его чаще, чем я.
- Нет, он редко появляется на тренировках, это очень занятой человек. Впрочем, и я был в Англии. - Бен посмотрел на молодого человека с иронией. - Никак и вы подхватили вирус?
- Лошадиный? Скорее всего… Хотя "вирус" - ненавистное слово для тех, кто работает на компьютере.
Их прервало появление лошадей из конюшни. Воспитанники Монтгомери мчались без малейшего усилия, упруго, легко и были в меру разгорячены. Песок поднимался за ними фонтанами.
Ксавье в восторге следил за лошадьми, пока они не скрылись за поворотом. Когда он повернулся к Аксель, то увидел, что она присела на корточки рядом с коляской Бенедикта. Их разговор был очень специфическим. Не пытаясь разобраться в ни о чем не говорящих терминах, Ксавье разглядывал Аксель. Белокурые волосы, высоко завязанные в конский хвост и выбившиеся сзади из-под кепи, блестели на солнце. Глаза были скрыты под тенью козырька, но он отчетливо видел ее слегка вздернутый носик, рот, изгиб шеи. Белая тенниска плотно облегала фигуру, очерчивая аппетитные формы и плоский живот. Он нашел ее такой привлекательной, что с трудом заставил себя отвести взгляд.
Подхваченный им вирус был вовсе не лошадиным: Ксавье просто-напросто влюбился. Сбой, должно быть, произошел еще в первый раз, в тот вечер, когда он пришел на ужин к Монтгомери с родителями.
"А сейчас, что мне делать сейчас?"
Что предпринять, чтобы соблазнить ее, чтобы выбраться из исключительно дружеских отношений, установившихся между ними? Ксавье не считал себя ни красивым, ни блестящим. Он не обладал ни уверенностью, ни говорливостью отца, не превращал охоту на девушек в любимый вид спорта. До сих пор он, отодвигая личную жизнь на второй план, бился над тем, чтобы сделать свое заведение конкурентоспособным.
- Ксавье, возвращаемся! - крикнула Аксель, удаляясь вместе с дедом.
Да, было очевидно, что он для нее ничего не значит. Не нужно было заканчивать компьютерную программу так быстро. Зачем он так рьяно принялся за работу и трудился день и ночь? Отныне у него не будет достойного повода встретиться с ней и склониться вместе к экрану компьютера, а на трибуне ипподрома она задержит на нем взгляд лишь на секунду.
"Итак, я должен попытать счастья сегодня…"
Мысль была нелепой - он знал, что не осмелится объясниться. Он, удивляясь скорости коляски, ускорил шаг, чтобы догнать внучку и деда Монтгомери.
- Эй, старый плут, что-то тебя не видать. Что такое? Все время занимают ростбифы?
Какой-то тип остановил Бенедикта и фамильярно похлопал его по плечу.
- Имею право на отдых, всем занимается малышка.
- Уверен, она пойдет дальше тебя, Бен! Эта победа в больших скачках с барьерами… Молодец!
Ксавье сделал вывод, что речь идет еще об одном тренере и сейчас завяжется новый непонятный ему разговор. Аксель отвернулась от мужчин и обратилась к нему.
- Оставайся пообедать! - предложила она. - В полдень единственное, чего мне хочется, - это хорошо поесть!
Ее взгляд был неотразим. Он молча кивнул, чтобы не выглядело так, будто он только и ждал приглашения.
6
Дуглас, меряя шагами зал ожидания, метался, словно лев в клетке. Все, чего он желал, - это подняться на борт самолета и убраться отсюда. Оказаться подальше от опасности, которая нависла над ним.
В маршрутном такси, следующем в Руасси, он попытался поразмыслить спокойно, но с какой бы стороны ни подходил к решению этой проблемы, вывод напрашивался один: бежать!
Купив билет до Лондона, он позвонил Кэтлин, своей единственно возможной союзнице. "Ты начитался детективных романов!" - воскликнула она, расхохотавшись, но пообещала приехать за ним в Ипсуич, административный центр графства Саффолк, если он сможет туда добраться.
Хотя Дугласа, после того как он ночью пробрался в стойло Макассара, и мучили угрызения совести, он все еще не вполне осознавал, в какую скверную историю впутался. И, негодяй из негодяев, оказался один! Согласиться на сделку с отвратительным Этьеном непременно означало попасть в переплет, из которого уже невозможно будет выбраться. В то утро Этьен ясно дал ему это понять, обвинив в том, что Дуглас начинает смахивать на типа, готового дать трещину.
"Готового дать трещину" означало, что он становится опасным. А вдруг Дуглас, терзаемый совестью, выложит все родным? Для проверки Этьен предлагал другие аферы, и последовавшие отказы ему не просто не нравились, они настораживали. "Если ты не с нами, то, само собой разумеется, против нас. Тебе решать, с какой стороны барьера ты хочешь оказаться. В любом случае, на коне тебе не быть!"
Грубый тон и тыканье были показательными, почти такими же красноречивыми, как и бандитского вида, молчаливый человек, сопровождавший Этьена. Перепуганный Дуглас заверил своих великих покровителей, что нет, он вовсе не тот, кто готов дать трещину, совсем нет. Для него эта история закончилась, он выполнил свою часть договора. Так к чему его изводить? С презрительным смешком Этьен заявил: "Если только ты не выиграл в лотерею, тебе по-прежнему нужны деньги, правда? А я могу тебя ими обеспечить. Даю сутки на обдумывание".