В 1896 г. А. Тилло опубликовал новую гипсометрическую карту Европейской России и прилегающей части Центральной Европы. На ней отчетливо видно, что Волынская и Подольская возвышенности (Тилло, правда, показал их как единое целое и назвал Авратынской), считавшиеся отрогами Карпат, хотя еще в 1867 г. это мнение опроверг Н.П. Барбот де Марни, отделены от Карпат долинами Сана и Днестра.
Открытие моренных гряд
С 1880 г. Европейскую Россию изучал геолог и географ Сергей Николаевич Никитин. До 1882 г. он обследовал большую часть Унжи и Ветлуги и составил первую карту их междуречья, покрытого непроходимыми хвойными лесами и болотами. В 1886 г. он выделил несколько областей с различным типом после-третичных отложений. Это была первая попытка геоморфологического районирования Европейской России.
В 1894-1898 гг. Никитин проводил гидрогеологическую съемку верхних бассейнов Волги, Западной Двины и Днепра. Наиболее характерные, как он выяснил, черты поверхности этой части России - ряды и группы невысоких холмов, разобщенные котловинами озер и болот, неоформленные речные долины и речки, нередко теряющиеся в болотах, - обусловлены деятельностью ледников. Такой рельеф он назвал моренным. Вместо купола, показанного на карте А. Тилло в центральной части Валдая, С. Никитин обнаружил хорошо различимую котловину и озерную полосу и выделил резко выраженную моренную гряду, проследив ее от Тихвина к юго-западу на 450 км. По ее большей части проходит Балтийско-Каспийский водораздел. Никитин оставил за этой возвышенностью название Валдайской и доказал, что она не является составной частью Среднерусской возвышенности, как считал Тилло, ибо своим возникновением обязана деятельности ледника, а Среднерусская представляет элемент древнего рельефа.
В истоках р. Великой (у 30° в.д.) С. Никитин оконтурил Бежа-ницкую возвышенность (до 338 м), отделенную от Валдая меридиональной лесистой и заболоченной равниной, по которой протекает р. Ловать. К югу от Валдая он обнаружил и проследил на всем протяжении (625 км) еще одну моренную гряду - "Смоленско-Московскую", отделяющую область холмисто-моренного рельефа от степной полосы. Западнее Смоленской как ее продолжение С. Никитин выделил восточную часть Белорусской гряды (до 345 м; длина около 500 км). Давая оценку карте А. Тилло 1896 г., Никитин отметил один из основных ее недостатков: на ней не нашли отражения характерные черты рельефа северо-запада Русской равнины - продолжение в глубь России прибалтийской холмистой моренной гряды.
Основоположник научного почвоведения Василий Васильевич Докучаев при изучении чернозема пришел в 1883 г. к выводу о существовании на территории Восточной Европы особой черноземно-степной зоны. Дальнейшие полевые исследования позволили ему в 1899 г. выступить с небольшой статьей "К учению о зонах природы", в ней он сформулировал в завершенном виде свое представление о географической зональности.
На карте, составленной в 1900 г. под руководством Докучаева, в пределах Восточной Европы он выделил пять основных зон - тундру, лесную, лесостепную, степную и зону южной сухой степи. Учение о зонах природы стало основой современного географического почвоведения и геоботаники.
Важнейшие гидрографические работы
К середине XIX в. сведения о многих реках Восточной Европы были весьма неточны, а часто противоречивы. Это относилось даже к Волге, хотя об ее истоке верные сведения собрал Николай Яковлевич Озерецковский, посетивший верховья реки летом 1814 г. На возвышенности (Ревеницкие горы, 300 м) он увидел колодец, куда собирается вода из обширного болота, поросшего ельником; она казалась стоячей, но тихо пробиралась ручейком в овраге. Ручеек проходит два озерца и, "обогатясь" водой, втекает в озеро Стерж, где уже видно его течение. Вытекающий из Стержа ручей - уже Волга - принимает в себя Руну, а затем проходит через два малых озера. Первое, Вселуг, не замерзает даже в суровую зиму благодаря сильным ключам; близ второго озера, Пено, находится исток Западной Двины - озерцо Двинец. Это было первое точное описание истока Волги. Осенью он исследовал усеянный множеством больших и малых островов Селигер, лежащий выше всех местных озер.
В крупнейшей гидрографической сводке Ивана Федоровича Штукенберга "Гидрография Российского государства" (Спб., 1844-1849, т. 1-6) сплошь и рядом встречались такие выражения: "длина еще недостаточно известна", "нет надежных сведений", "принадлежит к рекам, нам не знакомым" и т. п. Этим и объясняется огромный объем съемочных работ второй половины XIX в. и как следствие появление массы карт, конечно, различного качества; как правило, хуже других были карты северных, необжитых и "неуютных" районов. В итоге удалось значительно улучшить картографическое изображение главных восточноевропейских рек с незначительными ошибками, чаще всего в сторону уменьшения. В то же время съемки некоторых больших рек системы Волги (Ветлуги, Камы, Вятки), крупнейших притоков Днепра (Березины, Припяти, Десны) и Северной Двины, а также системы Мезени с ее притоками и Кулоя были выполнены с погрешностью в 15-25%.
В 1858–1866 гг. специальная военно-гидрографическая экспедиция Александра Петровича Андреева сняла на крупномасштабную карту все Ладожское озеро: произвела подробную опись его берегов и всех островов, выполнила замеры глубин. Площадь Ладоги с островами, определенная по карте А. Андреева (1867 г.), преувеличена почти на 25% (фактическая - 18 135 км, включая 600 км островов). Андреев обработал собранные материалы для двухтомной монографии "Ладожское озеро". Этот труд, хотя и основанный на устаревших данных, сохранил значение до настоящего времени.
В 1872–1880 гг. А.П. Андреев руководил гидрографической экспедицией, исследовавшей и положившей на карту Онежское озеро. Завершила его изучение экспедиция 1891–1894 гг. под начальством Федора Кирилловича Дриженко (позднее он специализировался на изучении северных русских морей). И все же точная площадь озера была установлена сравнительно недавно: без островов она составляет 9, 7 тыс. км, острова занимают территорию 250 км.
Эверсман в Мугоджарах
Осенью 1820 г. из Оренбурга в Бухару отправилось русское посольство под прикрытием отряда казаков. К нему присоединился переодетый восточным купцом зоолог и врач, выходец из Германии, Эдуард Александрович Эверсман, который при случае заменял переводчика. Через высокую равнину в верховьях Илека, Ори (притока Урала) и Эмбы отряд подошел к "степному хребту" - Мугоджарам. Эверсман впервые исследовал их и установил, что они являются продолжением Урала, протягиваются "прямо на юг, склоняясь от полуденника градусов на десять к западу… [и] образуют разделение вод или бедных источников голой и безлесной степи".
В 1822 г. в Оренбург за шаржи на А.А. Аракчеева был выслан прапорщик Григорий Силыч Карелин. Он подружился с Эверсманом - их объединяла любовь к природе - ив 1827 г. совершил с ним путешествие по землям Букеевской орды (между нижней Волгой и Уралом). Карелин составил первую топографическую карту этой территории, а осенью 1831 г. исследовал и нанес на карту верховья р. Тобола.
До 1836 г. Эверсман почти ежегодно проводил летние месяцы в оренбургских степях и на Южном Урале. В результате в 1840 г. он создал "Естественную историю Оренбургского края", из которой мы приводим цитаты. В ней он дал более расширенное описание Мугоджар: от Верхнеуральска Урал "…постепенно снижаясь, уже почти сливается со степью и не заслуживает названия хребта: это высокая степь. Но далее, на юг, хребет снова возвышается, отделяет в обе стороны на восток и запад невысокие отроги, между тем как главная отрасль все еще идет прямо на юг… Собственно Мугоджарские горы, едва ли где достигающие высоты более 1000 футов… образуют… отдельную неширокую цепь, к которой по обе стороны пологими откосами примыкает степь".
Эверсман составил первую верную характеристику Общего Сырта: "…весьма отлогая цепь невысоких [до 405 м] гор, простирающаяся от востока на запад"; гребень ее состоит "из округлых сверху сопок или продолговатых, иногда лесистых, а более - голых хребтов. Общий Сырт образует… разделение вод между притоками Урала и Волги" (длина его, по современным данным, 500 км).
Бэр в Прикаспии
Для изучения рыбных богатств и промыслов Северного Каспия и нижней Волги в 1853 г. была организована экспедиция. Возглавил ее академик Карл Максимович Бэр. Изучив отложения ("новый степной грунт") на юг от Саратова до соленого озера Эльтон, Бэр обнаружил и впервые подробно охарактеризовал своеобразные формы рельефа Прикаспия - бугры, впоследствии получившие его имя. Бэровские бугры представляют собой широтные, почти параллельные, резко очерченные гряды холмов длиной обычно от 0,5 до 3 км. Бэр установил, что они преимущественно встречаются в тех местах, где побережье Каспия приближается к равнине, расположенной между Донской степью и предгорьями Кавказа, в основном же - против восточной оконечности Маныча. По обоим берегам Ахтубы - Волги, но главным образом по западному, К. Бэр проследил бугры примерно от 47° с.ш. и отметил, что территория эта имеет такой вид, будто по ней прошлись гигантским плугом. Его описание стало классическим, но объяснение происхождения бугров, данное им, отвергается геоморфологами. Впрочем, они пока не пришли к согласованному решению этой проблемы.
К. Бэр посетил и Манычскую долину, о которой имел "самые противоречивые сведения". Интерес к ней объясняется тем, что тогда существовал проект соединения Каспия с Азовским морем через долину Маныча, а карта всей долины отсутствовала. Правда, в 20-х гг. была заснята долина Западного Маныча, нижнего левого притока Дона, который кажется значительной рекой, так как принимает слева Большой Егорлык, стекающий со Ставропольской возвышенности. Но долина Восточного Маныча оставалась совершенно неизученной из-за недостатка в пресной воде.
На картах фигурировал один Маныч, текущий на запад, к нижнему Дону. Очевидцы же рассказывали К. Бэру, что Маныч течет на восток, вопреки картам. Заинтересованный таким "капризным" поведением реки, К. Бэр лично обследовал почти всю широкую полосу между низовьями Кумы и Дона и назвал ее Манычской низменностью, выделив в этом районе Манычскую долину и проследив речное русло. Низменность, по К. Бэру, только в центре стеснена предгорьями Кавказа и Ергенями. К востоку и западу от Ергений она расширяется, включает весь западный берег Каспийского моря до Кавказа и до нижних частей Волги, "хотя обыкновенно ей и не приписывают такой обширности".
Манычская долина, по К. Бэру, - резко обозначенная равнина, разделяющаяся на две ветви; южная (главная) направляется к низменности р. Кумы и имеет несколько озероподобных углублений. Потока, который начинается близ Каспия и впадает в Дон, нет: в западной части Манычской долины протекает река, образующаяся из небольших речек, - Западный Маныч. По восточной, меньшей части этой долины также течет вода, но лишь весной и поздней осенью. Итак, в долине Маныча, по К. Бэру, необходимо различать две реки с течением в прямо противоположных направлениях. "Обе бывают в начале весны довольно странным образом соединены между собой при истоках".
К. Бэр доказал, что высшая точка дна долины Маныча лежит не близ Каспия, а почти посередине между ним и Азовским морем и, следовательно, проект канала по этой долине совершенно нерентабелен и уступает проекту Волга - Дон.
Кумо-Манычская экспедиция
В 1860-1861 гг. научное и "хозяйственно-статистическое" исследование Калмыцкой степи провела военно-топографическая Кумо-Манычская экспедиция под начальством Капитона Ивановича Костенкова. Один из сотрудников - межевой инженер Иван Степанович Крыжин впервые закартировал все Ергени (длина около 350 км).
Другой участник экспедиции - геолог Николай Павлович Барбот де Марни описал их: Ергени - не горный хребет, а скорее плоская возвышенность, протягивающаяся в меридиональном направлении от Маныча за Царицын. Ергени служат водоразделом левых притоков Дона, речек, исчезающих в степи, и (севернее Царицына) небольших правых притоков Волги. Восточный склон Ергеней быстро спускается к низменной степи в виде крутых, округлых скатов, изрезанных лощинами. Поэтому с Бостока они кажутся настоящими горами; западный же склон их совершенно полог.
Барбот де Марни установил, что вместо большой р. Сарпы, якобы берущей начало в центре Калмыцкой степи, существует система горько-соленых Сарпинских озер, впервые им описанных. (Рекой Сарпой теперь называют заполняющиеся весенней талой водой протоки между озерами; длина ее - около 160 км.)
Низменное пространство, ограниченное Ергенями, Волгой, Каспием и Ставропольской возвышенностью, т. е. юго-западная часть Прикаспийской низменности, по Н. Барботу де Марни, состоит из бесчисленных возвышений, небольших озерных впадин и бугров сыпучего песка. Системой Сарпинских озер она делится на две части - северо-восточную, изобилующую сенокосами, без озер, и юго-западную, содержащую очень много пресных и соленых озер, солончаков, местами совершенно лишенную растительности.
Никитин и Пригоровский в Прикаспии
В конце XIX в. для характеристики рельефа Прикаспия, как отмечал С. Никитин, почти не было точных цифр. И в 1891–1893 гг. он с одним сотрудником определил высоту многих пунктов между Волгой и Уралом, а также в зауральских степях. Вопреки прежним взглядам, эта территория, хотя и представляет собой низменность, не везде отрицательная и далеко не абсолютно ровная. С. Никитин установил, что высоты Общего Сырта в 150-200 м имеют крутые южные склоны только между нижним Уралом и верхним участком Большого Узеня. Западнее его Общий Сырт распадается на ряд сравнительно высоких плоских увалов, пересеченных широкими, неясно выраженными долинами рек Большого и Малого Узеня, Еруслана и их притоков. Здешние реки, даже самые крупные, летом обыкновенно прекращают течение вовсе, распадаясь на отдельные замкнутые котловины.
Южнее линии Камышин - Уральск С. Никитин выделил три области. Западная, относительно ровная, возвышающаяся на 30-40 м над долиной Волги, с отдельными горными массивами, почти безводна, лишена рек и постоянных водотоков, богата солеными озерами и сорами. Средняя (часть Рын-песков) пересечена несколькими песчаными увалами северо-западного простирания с солончаками между ними. Восточная, область разливов Узеней, Чижей, Кушума и Урала, - почти совершенно низменная равнина с весьма крутым склоном к юго-востоку, но не замкнутым в особую котловину Камыш-Самарских озер, как предполагалось до его исследований.
С. Никитин обнаружил, что равнина ниже уровня океана имеет очень ограниченные размеры: на западе к ней относится только узкая полоса собственно Волжской долины и котловины озер Эльтон и Баскунчак. В средней части отрицательные отметки высот "проникают" в глубь Рын-песков километров на 85 к северу, а вдоль Ахтубы - на 160. В восточной части они доходят до низовых разливов обоих Узеней. Лишь южнее начинается область сплошных отрицательных отметок.
Исследователи Ставропольской возвышенности и Кубанско-Приазовской низменности
В конце XVIII в. расспросные сведения о Предкавказье стал собирать чиновник Иван Васильевич Ровинский. Дополнив их собственными наблюдениями, он создал большой труд, опубликованный в год его смерти (1809 г.). В этом первом описании Ставрополья И. Ровинский дал краткую характеристику рельефа края. Он выяснил, что от устья Подкумка (44°15' с.ш.), правого притока Кумы, начинается возвышенность, продолжающаяся к северу почти до 45° 30' с.ш. С запада на восток она простирается по вершинам рек Егорлыка и Калауса до Кумы. И. Ровинский не имел ясных представлений о рельефе региона, но довольно верно определил границы возвышенности, позже названной Ставропольской, и точно указал истоки Егорлыка.
В 1837 г. военный топограф Александр Александрович Александров снял на карту среднюю Кубань, а затем большую часть Ставрополья (1838–1841 гг.). По-видимому, преимущественно по его материалам Н.Д. Салацкий в 1866 г. выделил плоскую возвышенность и назвал Ставропольской, правда, сильно преувеличив ее площадь и несколько преуменьшив высоту. По Н. Салацкому, от города Ставрополя она понижается во все стороны и незаметно сливается с низменными равнинами, состоит из очень плоских продолговатых холмов различной величины, отделенных друг от друга балками, по которым стекают притоки Кубани, Маныча и Кумы. Холмы эти, соединяясь, образуют плоские невысокие кряжи. По возвышенности проходит часть водораздела между Каспием и Азовским морем.
К северо-западу от возвышенности, между Кубанью, Азовским морем и озером Маныч-Гудило, Салацкий впервые описал обширную (около 100 тыс. км) "Ставропольско-Азовскую" низменность (теперь она называется Кубанско-Приазовской). Совершенно плоская к востоку, она постепенно суживается и склоняется к северо-западу. Одни лишь речные балки и впадины, наполненные водой и образующие лиманы, относятся к неровностям местности. Их очень много… Между лиманами, многочисленными в юго-западной части низменности, обширные пространства занимают болота и камыш.
К востоку от возвышенности до моря Н. Салацкий отметил еще одну обширную низменность (юго-западная часть Прикаспийской), безводную и бесплодную. Она несколько ниже, чем "Ставропольско-Азовская" и ровная, кроме лощин, главным образом в западной ее части (по ним весной и поздней осенью стекают с возвышенности снеговые и дождевые воды), а также впадин с соленой водой и дюн. Дюны, переносимые ветром, занимают широкую полосу по Куме между 45° в.д. и морем. Небольшие соленые озера разбросаны в восточной половине низменности.