"Эти индейские танцы превзошли все известные доселе проявления потусторонних сил, став ярким выражением грубой и неуправляемой энергии". Когда зажигался свет, инструменты оказывались разбросанными по полу, а Горацио, потеряв сознание, сидел, развалившись в кресле, без малейших следов испарины. Олкотт уверяет, что он и еще два джентльмена, имена которых он приводит, получили разрешение усесться на медиума, однако это не помешало инструментам вновь зазвучать через пару минут. После такого опыта все последующие, а их было немало, кажутся лишними. Если отбросить предположение, что Олкотт и все прочие свидетели лгали от начала до конца, что, конечно, вряд ли возможно, то следует сделать вывод: Горацио Эдди обладал силами, о которых тогдашняя, да и современная наука знает очень мало.
Некоторые опыты Олкотта столь скрупулезны и так досконально описаны, что предвосхитили многие современные исследования и заслуживают тщательного рассмотрения. Например, он привез из Нью-Йорка весы, тщательно проверенные и снабженные сертификатом точности. Потребовал, чтобы одна из материализованных форм – индейская женщина Хонто – встала на эти весы, а показания считывал третий человек – мистер Притчард, уважаемый гражданин и незаинтересованное лицо. Олкотт приводит результаты взвешивания, а также справку, заверенную Притчардом под присягой в городском собрании. Хонто взвесили четыре раза, при этом ее ставили на эстраду так, чтобы она не могла, опершись на что-либо, изменить свой вес. Женщина ростом около 160 см должна весить примерно 60 кг. Четыре взвешивания показали соответственно 40; 26,3; 26,3 и 29 кг в течение одного вечера. По-видимому, ее тело было не чем иным, как своего рода видимой оболочкой, способной менять свою плотность каждую минуту. Нечто подобное впоследствии подтвердил Кроуфорд, а именно: вес оболочки не может быть целиком заимствован у медиума. Невозможно, чтобы Эдди, весивший 81,2 кг, мог потерять 40 из них. Все собравшиеся вносят свой посильный вклад в создание фигуры, хотя способности к этому у всех разные, а некоторые элементы, возможно, образуются непосредственно из атмосферы. Наибольшую потерю веса продемонстрировала мисс Голайер в опытах Кроуфорда: 24 кг, однако стулья-весы, на которых сидели все присутствовавшие, показали, что каждый принял участие в создании эктоплазматической формы.
Полковник Олкотт также приготовил пружинные весы для измерения силы рук духа, в то время как медиума держали за руки зрители. Левая рука выжала 18,2 кг, правая – 22,7 кг. Освещение было хорошим, и Олкотт явственно увидел, что на правой руке духа не хватает пальца. Он уже знал из ответов одного из духов, что тот был моряком и при жизни потерял палец. Подобные сообщения делают совершенно непонятными жалобы Олкотта на то, что он не имел подходящих условий для опытов. Его окончательный вывод все же звучит так: "Как бы ни пытались скептики сломить гранитную стену фактов, сколько бы ни трубили "разоблачители" в свои жестяные трубы, Иерихон им не разрушить".
Олкотт обнаружил, что все эктоплазматические формы были послушны мысленным приказам ментально сильных зрителей, появляясь и исчезая по их требованию. Другие наблюдатели и на других сеансах пришли к аналогичному выводу, поэтому можно считать этот факт доказанным.
Есть еще одна любопытная подробность, ускользнувшая, должно быть, от внимания Олкотта. Медиумы и духи, весьма дружески расположенные к нему, вдруг стали язвительны и враждебны. Эта перемена, как нам кажется, произошла после приезда мадам Блаватской, ставшей близким другом Олкотта. Как уже говорилось, мадам в то время являлась рьяной спиритуалисткой, но духи, по-видимому, обладали даром предвидения, а может быть, они просто ощущали, что от русской дамы исходит опасность. Ее теософские теории, появившиеся через год с небольшим, признавая реальность самих феноменов, объявляли духов безжизненными астральными оболочками, лишенными самостоятельной духовной жизни. Какова бы ни была причина, но изменение в настроении духов весьма характерно.
Несомненно, отчеты об их сеансах, опубликованные в прессе, могли вызвать более серьезное отношение к психической науке и послужить делу истины. К несчастью, в тот момент, когда этот предмет привлек внимание публики, разразился действительный или мнимый скандал с семейством Холмс в Филадельфии. Это происшествие, а также откровения Роберта Дейл-Оуэна были использованы материалистами для всяческих спекуляций. Дело обстояло так.
В Филадельфии проходили сеансы двух медиумов – мистера и миссис Нельсон-Холмс, на этих сеансах постоянно появлялся сомнительный дух, называвший себя именем Кэти Кинг – той самой, что приходила к профессору Круксу во время его экспериментов в Лондоне. Это само по себе рождает подозрение, ибо первая Кэти Кинг ясно дала понять, что ее миссия завершена. Однако все прочие обстоятельства указывали на истинность самого явления и отсутствие обмана, что полностью подтверждали мистер Дейл-Оуэн, генерал Липпитт и некоторые другие наблюдатели, приводившие веские доказательства отсутствия какого бы то ни было мошенничества.
В то же время в Филадельфии находился доктор Чайлд, который и сыграл весьма двусмысленную роль в разразившихся вскоре неприглядных событиях. Чайлд выразил полную уверенность в истинности происходивших явлений. Он даже сообщил в своей брошюре, опубликованной в 1874 г., что эти самые Джон и Кэти Кинг, которые появлялись во время сеансов, якобы посещали его и дома и диктовали ему подробности своей земной жизни, о чем он считает своим долгом рассказать. Такое заявление способно вызвать сильнейшие подозрения у любого знатока спиритической науки, ибо дух может заявить о себе лишь через посредство медиума, считать же Чайлда медиумом не было никаких оснований. Так или иначе, никто и представить себе не мог, что, сделав такое заявление, он объявит мошенничеством все происходившее на сеансах.
Большой интерес публики к этим сеансам вызвали статьи генерала Липпитта в "Гэлакси" в декабре 1874 г. и Дейл-Оуэна в январском номере "Атлантик мансли" за 1875 год. Затем последовала внезапная катастрофа. О ней возвестило письмо Дейл-Оуэна, датированное 5 января, в котором сообщалось, что ему было предъявлено доказательство, заставляющее его взять назад все свои заявления, подтверждавшие непогрешимость Холмсов. Аналогичное заявление опубликовал и доктор Чайлд.
Позиция Дейл-Оуэна вполне ясна, он обладал безупречной репутацией и испугался, что его имя может оказаться замешанным в обмане. Его ошибка состояла в том, что он не стал ждать, когда дело прояснится, а при первом же намеке на подлог поспешил отмежеваться от этого случая. Позиция доктора Чайлда, однако, вызывает значительно больше вопросов, и главный из них – как он мог в своей собственной комнате общаться с духами, которые на поверку оказались фальшивкой?
Было объявлено, что некая женщина, чье имя не сообщалось, изображала во время сеансов Кэти Кинг; что она позволяла фотографировать себя и продавать эти фотографии как фотографии Кэти Кинг; что может показать наряды, которые надевала, и что готова полностью признаться во всем. Более полного поражения невозможно себе представить. После этого Олкотт предпринял собственное расследование, будучи, по-видимому, готовым к тому, что общее мнение подтвердится.
Его расследование вскоре обнаружило некоторые факты, пролившие новый свет на происходящее и заставившие понять, что для психической науки столь же важно досконально изучать так называемые "разоблачения", как и сами психические явления. Женщину, сообщившую, что она изображала Кэти Кинг, звали Элиза Уайт. В анонимном рассказе она заявляла, что родилась в 1851 г., из чего следовало, что ей двадцать три года. В пятнадцать лет она вышла замуж, ее ребенку было восемь лет. Муж умер в 1872 г., и заботы о самой себе и о ребенке легли на ее плечи. Холмсы познакомились с ней в марте 1874 г. В мае они как будто предложили ей изображать духа. В шкафу якобы имелась фальшивая стенка с задней стороны, сквозь которую она могла проходить, одетая в муслиновую накидку. Мистер Дейл-Оуэн был приглашен на сеансы и полностью введен в заблуждение. Все это вызвало серьезные расстройства в ее психике, не помешав, впрочем, пойти еще дальше. Она обучилась тому, как надо исчезать и менять свой облик с помощью черной ткани, и, наконец, сфотографировалась в облике Кэти Кинг.
По ее словам, на один из сеансов пришел некто по имени Лесли – железнодорожный подрядчик. Этот джентльмен высказал свои подозрения и во время откровенной беседы обвинил ее в обмане, а затем предложил ей покаяться, обещав финансовую поддержку. Согласившись на это, она продемонстрировала Лесли, каким способом она изображала духа. 5 декабря состоялся сеанс-разоблачение, на котором она публично продемонстрировала то, что было обычно скрыто от взоров публики. Эта демонстрация произвела настолько сильное впечатление на Дейла-Оуэна и доктора Чайлда, присутствовавших на представлении, что они опубликовали письма, в которых отказывались от своих прежних утверждений. Это был сокрушительный удар для всех тех, кто принял на веру предшествующие заявления Дейла-Оуэна и кто теперь обвинял его в том, что он не имел права публиковать столь серьезный документ, не проведя предварительно тщательного расследования. Дейл-Оуэн переживал это очень болезненно, поскольку ему было уже 73 года и он являлся наиболее искренним и активным последователем нового учения.
Первой задачей Олкотта стала проверка уже имевшихся сведений и установление личности автора разоблачительных сообщений. Вскоре он выяснил, что им являлась, как мы уже сообщали, миссис Элиза Уайт и что она, находясь в Филадельфии, тем не менее отказывалась от встречи с ним. А вот Холмсы, наоборот, выказали полную готовность к сотрудничеству, позволив предпринять любые исследования с целью определения их способностей. Изучение прошлого Элизы Уайт показало, что ее заявления, особенно в том, что касалось биографии, были нагромождением лжи. Она оказалась гораздо старше, чем утверждала: ей было не менее тридцати пяти лет, да и факт ее брака с Уайтом вызывал серьезные сомнения. В течение многих лет она работала певицей в гастрольной труппе. Оказалось, что Уайт жив, поэтому о вдовстве не могло быть и речи. Все это подтверждалось справкой шефа полиции, которую опубликовал Олкотт. Среди прочих опубликованных им документов имелось свидетельство мистера Аллена, мирового судьи из Нью-Джерси, заверенное под присягой. Согласно этому свидетельству, Элиза Уайт была "столь лжива, что никто, общаясь с ней, никогда не мог понять, когда она говорит правду, а когда лжет; что касается ее репутации, то она самая незавидная". Кроме того, Аллен сообщил сведения, имеющие более тесную связь с данным инцидентом. Он заявил, что лично помогал доктору Чайлду оборудовать шкаф для выступлений в доме Холмсов в Филадельфии. Шкаф, сделанный чрезвычайно прочно, вопреки заявлению миссис Уайт, не имел никакой лазейки с противоположной стороны. Более того, мистер Аллен присутствовал на сеансе, где являлась Кэти Кинг, и этому сеансу очень мешало пение миссис Уайт, раздававшееся из соседней комнаты, что противоречит уверениям миссис Уайт о том, будто она изображала воплощенного духа. Такое заявление, сделанное мировым судьей и заверенное под присягой, кажется нам весомым свидетельством.
Этот шкаф, по всей видимости, изготовили в июне, так как генерал Липпитт, весьма достойный свидетель, сообщает, что во время его экспериментов устройство шкафа было совершенно иным. Он говорит, что в то время роль шкафа выполняла обыкновенная ниша в стене, прикрытая сверху доской и снабженная в передней своей части створчатыми дверцами. Это происходило в мае, поэтому два описания не вступают в противоречие, и только Элиза Уайт утверждала, что имела возможность проникать в шкаф.
Холмсы представили еще одно доказательство, заставлявшее проявить осторожность при вынесении окончательного суждения. Это письма миссис Уайт, датированные августом 1874 г., в которых ничто не указывало на существование какой-либо предосудительной тайной договоренности между ними. Однако, с другой стороны, в одном из писем действительно шла речь о том, что ее хотят подкупить и заставить выступить с признанием, что она якобы изображала Кэти Кинг. В более поздних письмах тон миссис Уайт становится более угрожающим, и Холмсы письменно и под присягой подтвердили, что она заявила следующее: если ей не будет уплачена требуемая сумма, то она, чтобы не докучать Холмсам, воспользуется помощью неких богатых джентльменов, среди которых есть члены Христианской молодежной организации, готовые заплатить ей крупную сумму. Тысяча долларов – вот какую сумму ей предложили за заявление о том, что она изображала Кэти Кинг. Следует признать, что данное заявление, будучи сопоставленным с собственными высказываниями этой женщины, требует проверки всех прочих ее показаний.
Остался еще один очень важный факт. В то самое время, когда миссис Уайт выступала со своим разоблачительным выступлением, признаваясь, как она изображала Кэти Кинг, Холмсы проводили свой сеанс в другом месте, и дух появился на нем как ни в чем не бывало. Полковник Олкотт получил несколько официальных письменных показаний от тех, кто присутствовал на этом сеансе, и данный факт не вызывал сомнений. Показания доктора Адольфаса Феллджера весьма лаконичны, и их можно привести почти целиком. Он под присягой заявил, что "видел духа, известного под именем Кэти Кинг, в общей сложности около восьмидесяти раз, прекрасно знает ее облик и не может ошибиться, говоря, что 5 декабря также видел ее, ибо, несмотря на то что рост и облик упомянутого духа раз от раза менялись, голос и выражение глаз, а также темы разговоров не оставили сомнений в том, что это была именно она". Феллджер являлся уважаемым, хорошо известным в Филадельфии врачом, чье слово, по утверждению Олкотта, перевешивало "целую кипу письменных показаний, данных под присягой вашей Элизой Уайт".
Было также точно доказано, что Кэти Кинг зачастую появлялась в те моменты, когда миссис Холмс находилась в Блиссфилде, миссис Уайт – в Филадельфии, и что миссис Холмс писала миссис Уайт об этих удачных опытах. Данное обстоятельство также указывает на то, что они не состояли в сговоре.
Надо согласиться, что в такой ситуации анонимное признание миссис Уайт получило столько пробоин, что уже готово было идти ко дну. Но, по мнению автора, некая часть оставалась на плаву. Это инцидент с фотографией. В своей беседе с генералом Липпиттом, чье мнение во всем этом деле имело большой вес, Холмсы сообщили, что доктор Чайлд заплатил Элизе Уайт за позирование для фотографий в роли Кэти Кинг. По-видимому, Чайлд все это время вел двойную игру, постоянно давая противоречивые показания и преследуя корыстные цели. Следует, однако, отнестись к этому обстоятельству осторожно и признать, что Холмсы могли быть втянуты в махинацию. Уверенные в том, что им является истинная Кэти Кинг, причем она могла появляться лишь в полумраке, они почему-то не усомнились в подлинности ее фотографий. С другой стороны, фотографии, продаваемые по полдоллара многочисленным зрителям, могли стать хорошим источником дохода. В своей книге полковник Олкотт воспроизводит фотографии миссис Уайт и Кэти Кинг, заявляя, что никакого сходства нет. Ясно, однако, что можно было попросить фотографа подретушировать негатив так, чтобы избежать полного сходства, иначе обман станет очевиден. У автора создалось ощущение, впрочем, не доказанное, что две фотографии изображают одно и то же лицо, подвергнутое, правда, некоторому искажению. Поэтому фотография вполне может оказаться фальшивкой, что, однако, не подтверждает истинности всех остальных показаний миссис Уайт, хотя и подрывает наше доверие к мистеру и миссис Холмс, равно как и к доктору Чайлду. Однако личные качества физических медиумов не имеют прямой связи с их способностями, которые следует мерить особой меркой, независимо от того, кто ими обладает – святой или грешник.
Полковник Олкотт пришел к мудрому решению: он оставил в стороне противоречивые показания обеих сторон и начал собственное, независимое исследование, проведя его весьма убедительно. Из его описания событий следует, что он предпринял все возможные меры предосторожности, чтобы исключить обман. Весь шкаф затянули сеткой, чтобы никто не мог в него войти таким образом, как утверждала миссис Уайт. Саму миссис Холмс посадили в мешок, завязав его горловину вокруг ее шеи, и, так как муж был в отъезде, она могла надеяться только на свои способности. Но и в таких условиях произошла материализация, иногда частичная, разнообразнейших голов, некоторые весьма устрашающего вида. Возможно, это была проверка, а может быть, силы медиума оказались измотаны долгим разбирательством. Лица появлялись на такой высоте, до которой медиум при всем желании не мог бы дотянуться. Дейл-Оуэн присутствовал на этом сеансе и, должно быть, начал раскаиваться в своем скоропалительном выступлении.
Дальнейшие сеансы, давшие аналогичные результаты, прошли в доме самого Олкотта, чтобы исключить действие какого-нибудь изощренного механизма, управляемого медиумом. В одном из случаев, когда вдруг появилась голова Джона Кинга, Олкотт, памятуя об утверждении Элизы Уайт, что все эти лица изображались с помощью десятицентовых масок, попросил разрешения обвести вокруг этой головы палкой и, получив его, убедился в том, что голова ни на чем не держится. Этот опыт кажется нам вполне убедительным. Стало совершенно ясно: какую бы роль ни играла Элиза Уайт в истории с фотографиями, миссис Холмс, несомненно, была сильным медиумом в области материализации. Следует добавить, что в ходе этих сеансов неоднократно появлялась голова Кэти Кинг, хотя целиком ее фигура материализовалась лишь однажды. Генерал Липпитт лично присутствовал на этих сеансах и публично поддержал выводы полковника.
Мы уделили довольно много внимания этому случаю, ибо он может служить примером того, как публика вводится в заблуждение относительно спиритических явлений. Газеты полны описаний "разоблачения". Далее следует расследование, доказывающее, что разоблачение – полностью или частично – было мнимым. Однако в прессе об этом не сообщается, и публика остается в заблуждении. Даже в наше время упоминание о Кэти Кинг способно вызвать реакцию следующего рода: "Но в Филадельфии же доказали, что это фальшивка". Этот инцидент даже приводится в качестве опровержения классических опытов профессора Крукса. В целом же случившееся – особенно временное отступничество Дейла-Оуэна – отбросило спиритуализм в Америке на многие годы назад.