Боевые действия в Перемышльском УРе в полосе 26-й армии генерал-лейтенанта Ф.Е. Костенко также отличались упорством обеих сторон. Первыми приняли бой пограничники 92-го погранотряда. 52-й и 150-й отдельные пулеметные батальоны, составлявшие постоянный гарнизон укрепрайона, заняли оборонительные сооружения, среди которых были и пушечные доты, к 6 часам утра. В 11 часов немцы под прикрытием огня бронепоезда и установленных на платформы штурмовых орудий начали форсировать реку Сан в районе Перемышль, но были отброшены. К середине дня заняли оборону на оборудованных позициях части 99-й стрелковой дивизии генерал-майора Н.И. Дементьева. Противник во второй половине ворвался в Перемышль с северо-востока, но контратакой 99-й дивизии вновь был отброшен за Сан. В этот день германская 17-я армия не смогла добиться серьезных результатов.
В полосе левофланговой 12-й армии отмечались отдельные стычки на границе. Дивизии первого эшелона совершали марш для занятия рубежей обороны. В целом армия генерала Понеделина бездействовала, как и развернувшийся 16-й механизированный корпус.
22 июня произошло первое танковое сражение на Украине, когда 30 танков Т-34 из львовского учебного танкового полка атаковали фланг 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии генерала Крювеля. Немцы потеряли три T-IV и два T-III, но к вечеру передовые отряды дивизии вышли в район Радехова.
Ничего страшного, как видим, в первый день войны не случилось. Но уже с этого времени штаб Юго-Западного фронта начал терять управление войсками, так как связь с ними оказалась нарушенной. Штабы армий и фронта направляли на машинах, мотоциклах и самолетах ответственных офицеров для передачи указаний и изучения обстановки на местах.
Вечером 22 июня нарком обороны поставил Юго-Западному фронту задачу: силами 5-й, 6-й армий и не менее пяти механизированных корпусов нанести концентрические удары в направлении на Люблин, окружить и уничтожить группировку врага, наступавшую на участке Владимир-Волынский - Крыстынополь, к исходу 24 июня овладеть районом Люблина. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
Во исполнение приказа Тимошенко, командующий фронтом наметил создать две ударные группировки: северную - 22, 9 и 19-й механизированные и 19-й стрелковый корпуса - в районе Луцка; южную - 4, 8, 15-й механизированный и 37-й стрелковый корпуса - в районе Броды. Таким образом, намечалось нанести удар в общем направлении на Сокаль одновременно силами 24 дивизий, из которых 18 были танковыми и механизированными. В шести мехкорпусах имелось около 4000 танков! - больше чем во всех "панцерваффен". Командующие 5-й и 6-й армиями получили задачу не допустить дальнейшего продвижения противника и обеспечить развертывание ударных группировок. 36-й стрелковый корпус окружного подчинения планировалось вывести из Новоград-Волынского укреп-района на рубеж Дубно - Кременец и прикрыть житомирское направление.
Выполнение всех этих задач осложнялось рядом обстоятельств. Механизированные корпуса находились от района боевых действий на удалении до 200 км, и требовалось время на их сосредоточение. Поэтому советское наступление могло быть начато не ранее утра 25 июня. К тому же наша авиаразведка доложила о вражеской армаде в 2000 танков, двигавшейся от Бреста на Ковель через леса и болота Полесья. Поэтому вслед за 41-й танковой ушла на
"угрожаемое направление" 215-я механизированная дивизия 22-го мехкорпуса.
Между тем немцы не собирались отдавать инициативу, и обстановка менялась ежечасно.
23 июня германские войска возобновили наступление. На правом фланге 5-й армии войска 45-й стрелковой дивизии генерал-майора Г.И. Шерстюка в течение трех дней удерживали госграницу. Только к 25 июня противнику удалось оттеснить его части на 15 км и подойти к западным окраинам Любомля. Генерал Потапов приказал удерживать город любой ценой, и 45-я стрелковая оборонялась здесь еще четыре дня. 62-я дивизия полковника М.П. Тимошенко отбросила противника за Буг и до 25 июня отбивала его попытки форсировать реку. 87-я дивизия два дня удерживала границу, но 24 июня немцам удалось захватить Владимир-Волынский и окружить советские части юго-восточнее города. 124-я стрелковая дивизия тоже была окружена и разбита к 24 июня.
На рава-русском направлении в полосе обороны 41-й стрелковой дивизии немцы сосредоточили основные усилия вдоль шоссе Томашув - Рава-Русская, стремясь во что бы то ни стало овладеть городом и создать условия для успешного продвижения на Львов. В бой была введена моторизованная дивизия СС "Викинг". Ей удалось преодолеть противотанковый ров, отрытый на этом направлении перед передним краем советской обороны, и начать продвижение вдоль шоссе. Это наступление было вновь отбито умелыми действиями генерала Микушева, использовавшего всю свою огневую мощь для нанесения флангового удара.
В середине дня 23 июня противник нащупал слабое место, которым являлся стык между Рава-Русским и Перемышльским укрепрайонами. Войска 49-го германского корпуса потеснили левофланговые соединения 41-й стрелковой дивизии и правофланговый полк 97-й дивизии. Введенная в бой на этом участке 159-я стрелковая дивизия еще не закончила формирование, была слабо обучена и сколочена. Остановить немцев она оказалась не в состоянии.
В результате прорыва вражеских войск в стыке УРов, оборонявшиеся в них части оказались под угрозой ударов во фланг и с тыла. С целью ликвидации угрозы прорыва командующий 6-й армией решил с утра 24 июня нанести контрудар в районе Немиров силами 4-го мехкорпуса.
4-й механизированный корпус был одним из самых мощных в Красной Армии. Командовал им растущий военачальник "тот самый" генерал А.А. Власов. Так как упоминать эту фамилию в советское время можно было только с ярлыком "предатель", то ветеранам-танкистам приходилось писать в мемуарах о "высоком генерале в очках". В состав его корпуса входили 8-я и 32-я танковые и 81-я мехдивизия - всего 979 танков. Более половины боевых машин были самых новейших типов: 313 "тридцатьчетверок" и 143 типа КВ. В дивизиях были собраны самые опытные танкисты, но толку от этого оказалось мало, соединение раздергали по частям. В первый же день войны ударные силы соединения были распылены по фронту свыше 100 км и вели бои самостоятельно. Что касается контрудара на Немиров, то он был неорганизованным и не улучшил положения 159-й дивизии. Немцы продолжали вклиниваться в стык, и к вечеру 24 июня разрыв между 159-й и 97-й дивизиями достиг 40 км. В самих укрепрайонах войска 6-й и 26-й армий продолжали вести успешную борьбу. Так, 99-я дивизия стойко сражалась в районе Перемышля до 26 июня и заработала орден Красного Знамени, правда, для повышения "стойкости" пришлось расстрелять 70 своих же бойцов.
Однако, ввиду угрозы обхода укрепрайонов, Военный совет Юго-Западного фронта отдал войскам приказ на отход. Войскам указывалось, что отход должен быть начат 26 июня с наступлением темноты. В ночь на 27 июня советские соединения, уничтожив в дотах вооружение и оборудование, отошли на новые рубежи с целью прикрытия львовского направления. В этот день немцам наконец удалось овладеть Рава-Русской.
Упорные бои проходили в районе Львова. Организация обороны города была возложена на части 4-го мехкорпуса, который был усилен 441-м и 445-м артиллерийскими полками. К исходу 29 июня немцы прорвались к Львову, и советские войска оставили город.
Но главные события происходили не на львовском или перемышльском направлениях, а в районах Луцка, Ровно, Дубно, Броды. Здесь к исходу 24 июня в стыке между 5-й и 6-й армиями образовался 50-км разрыв. Танковая группа Клейста стремилась прорваться в направлении Житомир - Киев и отрезать войска центра и левого крыла Юго-Западного фронта. Быстрое продвижение танковых колонн врага заставило генерала Кирпоноса на совещании командования фронта, состоявшемся в ночь на 23 июня, принять решение о нанесении контрудара, не ожидая подхода главных сил.
4-й и 15-й механизированные корпуса получили задачу: с утра 24 июня, наступая из района Броды на Радехов, Сокаль, разгромить прорвавшегося врага и оказать помощь 124-й стрелковой дивизии, дравшейся в окружении. 22-й мехкорпус совместно со 135-й стрелковой дивизией и 1-й противотанковой бригадой должен был нанести удар из района Луцка на Владимир-Волынский и соединиться с окруженной немцами 87-й дивизией.
К сожалению: "600–700 современным танкам четырех танковых дивизий генерала Клейста мы могли противопоставить лишь 133 танка Т-34 и КВ. Весь остальной парк 22-го и 15-го мехкорпусов состоял, как я уже говорил, из старых, изношенных, легких учебно-боевых машин типа Т-26 и БТ", - сетует маршал Баграмян, забывая упомянуть, что этих "старых и изношенных" в двух вышеназванных корпусах было более 1300 единиц. С подходом 9-го и 19-го механизированных и трех стрелковых корпусов предполагалось развить успех и завершить разгром противника.
Начальник штаба фронта генерал-лейтенант М.А. Пуркаев, учитывая сложившуюся неблагоприятную обстановку, считал целесообразным перейти к обороне на заранее подготовленном рубеже и обескровить противника в оборонительном сражении. Однако командующий исходил из того, что пассивным способом нельзя выиграть пограничное сражение. Он считал, что разгром неприятеля могут обеспечить хорошо подготовленные контрудары и наступление. Да никто в Ставке и не позволил бы Кирпоносу "впадать в панику" и переходить к обороне. И в самом штабе фронта наличествовали "глаза и уши партии", член Военного совета Н.Н. Вашугин, который тут же вправил мозги политически незрелому Пуркаеву:
"Все, что вы говорите, Максим Алексеевич, - он подошел к карте, - с военной точки зрения, может быть, и правильно, но политически, по-моему, совершенно неверно! Вы мыслите как сугубый военспец: расстановка сил, их соотношение и так далее. А моральный фактор вы учитываете? Нет, не учитываете! А вы подумали, какой моральный ущерб нанесет тот факт, что мы, воспитывавшие Красную Армию в высоком наступательном духе, с первых дней войны перейдем к пассивной обороне, без сопротивления оставив инициативу в руках агрессора! А вы еще предлагаете допустить фашистов в глубь советской земли!., если бы я вас не знал как испытанного большевика, я подумал бы, что вы запаниковали".
К тому же для контроля за исполнением директив Москвы в Тернополь прибыл начальник Генерального штаба генерал армии Жуков, который потребовал, не теряя времени, отдать приказы войскам о подготовке контрудара. Наступать следовало "немедленно", не дожидаясь подхода резервов фронта. Одновременно Георгий Константинович приказал правому флангу 5-й армии и дивизиям 22-го механизированного корпуса "надежно прикрыть Ковель от удара противника с Брестского направления". А с 4-м мех-корпусом вышла вообще смешная история. Несмотря на категорическое указание штаба фронта сосредоточить его на правом фланге 6-й армии, генерал Музыченко перебросил корпус на свой левый фланг для отражения атак немецкой пехоты в районе Яворова. В результате "немедленно" перейти в наступление из всей южной группировки (три механизированных корпуса, имевших в своем составе более 2500 танков) мог только 15-й мехкорпус, а из северной (еще три корпуса и более 1400 танков) - только 19-я танковая дивизия. Вместо нанесения мощных, скоординированных по времени и месту ударов, Жуков избрал тактику атак разрозненными, не взаимодействующими между собой соединениями, предоставив, таким образом, фон Клейсту возможность бить их по частям.
Отметим, что высшее советское командование продолжало реализацию довоенных планов. Вместо того чтобы прикрывать наиболее угрожаемое, западное, направление, где действовала самая мощная группа армий "Центр", основные силы Красной Армии бросались в наступление на юго-западном направлении. Согласно довоенным взглядам, если Германия и решится на войну с Советским Союзом, то будет стремиться оттяпать Украину. Вопрос о возможности наступления вермахта на Москву не рассматривался даже теоретически, как ненаучная фантастика.
Одними из первых вступили в бой войска 15-го механизированного корпуса под командованием генерал-майора И.И. Карпезо. В этом соединении имелось 749 танков, в том числе 60 KB и 71 Т-34. Командир корпуса решил выполнять боевую задачу силами 10-й (она имела 363 танка, в их числе 66 новейших, "остальной парк состоял из устаревших машин типа БТ-7 и Т-26") и 37-й танковых дивизий (в ней из новых танков всего 32 "тридцатьчетверки" и один "ворошилов" и еще 283 единицы "старья" с гусеницами и
45-мм "пукалками"). На подготовку к наступлению части имели мало времени, к утру 23 июня они находились в движении в указанные районы.
Тем временем 48-й моторизованный корпус группы Клейста силами 11-й танковой дивизии выдвигался в направлении на Радехов. Навстречу ему шла 10-я танковая дивизия генерал-майора С.Я. Огурцова.
37-я танковая полковника Ф.Г. Аникушкина и 212-я механизированная под командованием генерал-майора С.В. Баранова начали выдвижение позже и направлялись не в район Радехова, а на другие участки. Причем из-за отсутствия автотранспорта мотострелки следовали в пешем порядке. В целом корпус Карпезо действовал в полосе шириной 70 км.
Танковые бои в районе Радехов начались около 8 часов утра 23 июня и носили исключительно упорный и ожесточенный характер. Но от 10-й танковой дивизии в первой половине дня в бою участвовал лишь передовой отряд в составе 3-го батальона 20-го танкового полка и 2-го батальона 10-го мотострелкового полка. Этот отряд еще 22 июня получил задачу ликвидировать "парашютный десант" в районе Радехов. Отбросив противника, отряд к концу дня организовал оборону вокруг города, являвшегося важным узлом шоссейных дорог. Утром следующего дня советские танкисты были атакованы войсками 48-го мотокорпуса противника. Бой продолжался до середины дня. Русские повели его грамотно, укрыли свои танки за складками местности и с места расстреливали вражеские боевые машины. Только после того, как были израсходованы все боеприпасы, советские подразделения отошли в южном направлении. Немцы взяли Радехов. Передовой отряд 10-й танковой дивизии в этом бою подбил 20 немецких танков и уничтожил 16 противотанковых орудий, потеряв 6 "тридцатьчетверок" и 20 "бэтушек".
Однако довольно успешные действия отряда не были своевременно поддержаны главными силами. Ночью
23 июня южнее Радехова два батальона немецких T-III сильно потрепали на марше колонну дивизии Огурцова, подбив 46 танков БТ-7. Потеряв несколько своих машин, противник отступил. Но в результате основные силы 20-го танкового и 10-го мотострелкового полков подошли к Радехову лишь во второй половине дня и существенно изменить ход боя оказались не в состоянии. Советские танковые части не поддерживались дивизионной артиллерией и не прикрывались зенитными пушками, так как 10-й артполк и 10-й зенитный артиллерийский дивизион все еще находились в пути следования из лагерей, а в боекомплекте танков Т-34 не оказалось бронебойных снарядов (!).
Итог: в контрударе 23 июня приняли участие два полка 10-й танковой дивизии. И все. С севера в этот день не наблюдалось никакого шевеления.
Из-за отсутствия данных о противнике 37-я танковая дивизия получила задачу уничтожить вражеские танки в районе Адамы, где, как выяснилось, никаких танковых частей противника не оказалось. Вследствие этого дивизия не только напрасно потеряла шесть часов драгоценного времени, но и понесла на марше неоправданные потери. Однако, поди ж ты, отрапортовала о 100 уничтоженных танках противника!
19-й танковый полк 10-й дивизии, застряв в болоте в районе Соколувка, Конты, на указанный рубеж вообще не вышел и в атаке не участвовал. Затем полку сменили задачу. 25 июня он получил приказ следовать в район Броды, где якобы появились немецкие танки. Таким образом, корпус Карпезо наступал в северном направлении, а 19-й полк двигался на восток. Полк, между прочим, имел в своем составе до двухсот единиц бронетехники. В первом его батальоне 31 танк KB и 5 БТ-7, второй полностью укомплектован "тридцатьчетверками", третий - легкими машинами. Бывший командир тяжелого батальона генерал-лейтенант З.С. Слюсаренко вспоминал:
"Нам предстояло пройти около 60 километров. Средняя скорость KB 20–25 километров в час. Дорога песчаная, день жаркий… В таких условиях не реже чем через час работы двигателя необходимо промывать масляные фильтры…
Приказ, разумеется, мы выполнили, но какой ценой! Более половины машин застряли в пути из-за технических неисправностей. Высланная же мною вперед разведка вернулась с сообщением, что противника в Бродах и его окрестностях не обнаружено. Не успели мы, как говорится, дух перевести, получили новый приказ - немедленно вернуться обратно, в прежний район обороны, идти в авангарде нашего полка форсированным маршем. На подготовку отводилось три часа.
Что за черт! Я ведь еще не успел подтянуть сюда отставшие в пути машины! Однако приказ есть приказ. Но на рассвете 26 июня в пяти километрах от Топорува - команда: "Стоп!" Новый приказ: идти в авангарде полка в район Радзехува, так как там уже два дня ведут тяжелые бои с танковой группой Клейста 10-й механизированный и 20-й танковые полки нашей дивизии…
К моменту подхода 19-го танкового полка наши боевые товарищи успели нанести врагу чувствительный урон, но сами, ослабев, вынуждены были отойти. Таким образом, нашему полку пришлось одному атаковать фашистов. Первым в бой вступил мой батальон в составе восемнадцати KB: форсированные марши Топорув, Броды, Топорув, Радзехув временно вывели из строя остальные тринадцать машин".
Пока полки и дивизии корпуса Карпезо маневрировали на одном, в сущности, месте в поисках противника, 11-я танковая дивизия Крювеля обходным маневром 25 июня заняла Дубно. Вслед за ней в прорыв вошла 16-я танковая дивизия генерала Хубе, к исходу дня передовыми отрядами "доехавшая" до Кременца, и 16-я моторизованная.
26 июня генерал Карпезо атаковал противника юго-восточнее Радехова, как упоминалось выше, силами одного полка, на открытой местности; атаковал в лоб, прямо на противотанковые батареи немцев - успевших добротно окопаться пехотинцев 57-й и 75-й дивизий. В итоге полк продвинулся всего на два километра, задачу не выполнил и понес большие потери. Тяжелый батальон Слюсаренко вышел из своего первого боя только с двумя уцелевшими машинами. К вечеру в 10-й танковой дивизии генерала Огурцова осталось 39 танков. В этот же день разрывом авиабомбы был тяжело ранен командующий корпусом.
Бои в районе Радехова продолжались до 29 июня, когда все-таки собрались все силы 15-го мехкорпуса. Кроме того, к ним присоединилась 8-я танковая дивизия из корпуса генерала Власова. Правда, из 325 имевшихся в наличии танков к месту сражения явилось только 65 машин! Остальные пропали без вести.
Немецкое командование, ощутив угрозу удара в южный фланг подвижной группировки, решило перейти к обороне, используя выгодные условия местности - заболоченные поймы рек Западный Буг и Островка. Для удержания этого рубежа были выделены три пехотные и 9-я танковая дивизии, усиленные большим количеством противотанковой артиллерии.