- Нет! И я отказываюсь оставаться здесь и выслушивать откровенную ложь! - в ярости бросила Бел. - Хорошо, я подвергнусь анализу и отошлю вам результаты как доказательство! А ты, если имеешь хоть каплю здравого смысла, - сказала она, обращаясь к Джоан, - ты не позволишь Харви сделать себя соучастницей его смерти! Выясни мотивы его действий и ни на грош не доверяй ему!
7
Тряхнув коротко подстриженными волосами, Бел вылетела за дверь. Эта вспышка неистовства хладнокровной и выдержанной молодой женщины поразила Джоан.
Она сказала что-то о мести. Неужели Харви хочет только этого? У него, без сомнения, были причины желать зла семье де Месонеро. Элойсо, очевидно, был причастен к трагической гибели Маргарет и ее сына в доме Луиса - человека, которого любила жена Харви. Джоан содрогнулась от ужаса. И опустилась на диван, не дожидаясь, пока ей откажут ноги.
- Я должен рассказать тебе о Маргарет, - угрюмо произнес Харви.
- Я знаю о ней…
Она остановилась, услышав, как он шумно и тяжело вздохнул. На мгновение сердце ее окаменело от боли.
- Когда я вчера гуляла в окрестностях, то нашла вещи, которые ты от меня спрятал, - грустно произнесла она. - Портрет Маргарет, твои книги, и… и поняла, что это твой дом. Теперь я знаю, что ты жил здесь. А не в Венесуэле.
- Но я никогда не говорил тебе, что жил в Венесуэле. - С застывшим лицом он присел на противоположный от нее конец дивана. - Ты сама решила так, потому что там живут мои родители. - Он опустил глаза на свои крепко сцепленные руки. - Они уехали в Венесуэлу после окончания следствия по делу о гибели Маргарет и Дика. Просто не могли оставаться здесь.
- Но почему ты ничего не рассказал мне, - укорила она его. - Боялся, что я буду ревновать?
Он, казалось, был озадачен этим вопросом.
- Ревность к любви, которую я испытывал к Маргарет и Дику? Нет, Джоан, причина не в этом. Я никогда не считал тебя настолько ограниченной и эгоистичной.
Она покраснела, потому что на самом деле безумно завидовала той безмерной любви, которую он испытывал к другой женщине.
- Просто я не хотел, чтобы ты узнала о том, что моя семья когда-то была связана с этим островом.
Она медленно повернулась к нему. Что там сказала Бел? "Выясни мотивы его действий".
- Ты делал вид, будто стремишься выяснить, является ли Бел дочерью Элойсо. Но, по-моему, у тебя на уме совсем другое. Поэтому ты и лгал мне… - Она проглотила комок в горле. - И, может быть, лгал во всем, - закончила она хриплым голосом.
- Ну вот! - сердито воскликнул он. - Элойсо уже отравил своим ядом мозг Бел, а теперь дошла очередь и до тебя. Теперь ты сомневаешься в моих намерениях.
- Тогда скажи мне, каковы они, и позволь решать самой, - сказала она, задыхаясь.
- Я хотел, чтобы ты получила то, что, как я полагаю, принадлежит тебе по праву.
Ее глаза сузились. Впечатление было такое, что он опять чего-то недоговаривает.
- А если не принадлежит?
Он пожал плечами.
- Мы с тобой все равно будем счастливы - где бы ни жили, что бы ни делали и кем бы ты ни была. Мне безразлично, дочь ли ты егеря, лорда или…
- Но если мой отец действительно Элойсо Родригес де Месонеро, - осторожно начала она, - то как мы можем жить вместе, если он виноват в смерти твоей жены и ребенка?
- Жены? - Харви, казалось, был искренне удивлен.
Как он притворяется, с грустью подумала она. Мог бы обмануть даже инквизицию.
- Маргарет, - язвительно напомнила она.
К ее негодованию, он как будто удивился еще сильнее.
- Но она не была моей женой. Что за бредовая мысль!
- Маргарет Риордан, - отрезала она. - Ее имя было на табличке под портретом.
- Но это еще не делает ее моей женой, - угрюмо возразил Харви.
Его тон поколебал уверенность Джоан. Может быть, она сделала неверные выводы?
- Я ведь могу проверить, ты знаешь, - предупредила Джоан.
- Как хочешь. Ты просмотрела самое очевидное. Маргарет была моей сестрой.
Джоан откинулась на спинку дивана.
- Твоей сестрой? - Она посмотрела на него с подозрением. - Но ты сказал мне, что у тебя нет ни братьев, ни сестер…
- У меня их нет - благодаря Элойсо де Месонеро.
- О, Харви! - задохнулась она, не в силах произнести ни слова.
- Маргарет была старше меня, но во многих смыслах я относился к ней как к младшей сестре. Когда я стал достаточно взрослым, то счел своим долгом заботиться о ней. Маргарет была слишком жизнерадостна и доверчива, это не принесло ей добра, - добавил он, устремив на нее опустошенный взгляд.
Джоан покраснела от стыда и почувствовала себя мерзко.
- Извини меня, - пробормотала она. - Когда ты в первый раз рассказал мне о ней, я решила, что вы были любовниками.
- Если бы ты только спросила, - простонал он. - Дорогая, извини меня. Но как ты пришла к такому заключению? - недоуменно спросил Харви.
- По тому, как ты говорил о ней, какое у тебя при этом было выражение лица. А когда я увидела портрет… Маргарет была очень красива, - прошептала она, вновь испытав укол ревности.
- Да, - согласился он напряженным голосом.
- О, Харви, я понимаю, почему ты так настроен против де Месонеро, - неуверенно начала она. - Но меня беспокоит сам факт нашего присутствия здесь. Ты не просто хочешь проверить, кто имеет права на плантацию - я или Бел. Тобою движут какие-то иные мотивы - настолько сильные, что ты не поленился привезти меня сюда, на другой край света, чтобы я помогла тебе достичь своей цели. Но какой, Харви?
- Справедливости. - Он сказал это негромко, но в его голосе прозвучала такая сила, что она вздрогнула.
Подозрения Джоан подтверждались.
- Так, значит, справедливость - это просто синоним мести?
- Джоан! - сказал он с напором. - Неужели ты думаешь, что я могу оставаться в стороне, будучи уверенным, что Элойсо и Бел лгут? У нее нет прав на плантацию. Здесь замешаны интересы и других членов семьи. Они надеются на меня…
- Ах да, - вспомнила она. - Ты же вчера встречался с Луисом и его матерью.
Мысль о том, что у нее здесь могут оказаться родственники, почему-то пугала. Странные люди жили в этом странном месте. И со странными склонностями - к обману, ненависти, темным тайнам.
- Что… что они из себя представляют?
Харви одобряюще сжал ее руку, как будто понимал, что творится у нее в душе.
- Луис производит сильное впечатление. Блондин, голубые глаза, атлетически сложен, крут и поначалу, естественно, был настроен крайне враждебно. Но, поговорив немного, мы с ним сошлись, - признался он. - В основном благодаря его жене, Клер. - Харви рассеянно улыбнулся. - Она беременна. Очень открытая, добросердечная и дружелюбная. Они, кажется, счастливы вместе.
В этом Джоан им позавидовала.
- А мать Луиса, сестра Элойсо?
- Долорес? - Харви задумчиво прищурился. - Я бы сказал, озлоблена. Горой стоит за сына и ненавидит брата. Не может спокойно упоминать его имени.
Джоан побледнела.
- А ты… - Голос ее задрожал. - А ты сказал Долорес и Луису, что, по твоему мнению, я дочь Элойсо?
- Да, сказал, что уверен в этом. Долорес была в шоке. Как мне показалось, она не сомневалась, что претензии Бел несостоятельны.
- И сама надеялась получить наследство, - заключила Джоан. - Но, послушай, Элойсо ведь может завещать все случайному знакомому или даже приюту для кошек.
- Нет, ни за что. Элойсо принадлежит к старинной испанской фамилии, очень гордится предками и беспокоится о потомках. Он оставит плантацию только тому, в чьих жилах течет его кровь. Предпочтительно своему наследнику по прямой, - твердо добавил он.
Ясно: Харви имел в виду ее. Подобная перспектива отнюдь не радовала.
- Но почему ты так уверен в том, что Элойсо - мой отец? - спросила Джоан.
Сочувственно глядя на нее, Харви слегка коснулся пальцами серебряного медальона, висевшего у нее на шее.
- Потому что на фотографии внутри него изображена жена Элойсо, - просто ответил он. - Нет никаких сомнений.
У Джоан задрожали губы. Да, это неоспоримое свидетельство.
- Тогда мы должны увидеться с Элойсо, поговорить с ним, - нервно сказала она.
- В этом нет никакой необходимости…
- Но этот человек может оказаться моим отцом! - возбужденно воскликнула она. - Хотя, бог свидетель, я бы все отдала, лишь бы по-прежнему считать моими родителями Самнера и Рейчел и никогда не слышать об Элойсо де Месонеро!
- Дорогая, - успокаивающе сказал Харви, целуя ее в висок, - он не станет слушать, что бы мы ему ни сказали. Подождем результата анализа.
- Я не могу ждать, - возразила она с раздражением. - Мне нужно увидеться с ним. Я покажу ему медальон, расскажу свою историю и посмотрю, что он на это ответит. Пожалуйста, Харви! - взмолилась она с блестящими от слез глазами. - Прямо сейчас. Давай покончим с этим раз и навсегда!
Пока она не передумала, пока не попросила Харви увести ее домой и не выкинула из головы само существование де Месонеро.
- Прямо сейчас. Сию же минуту!
Харви долго думал, прежде чем ответить, и, когда заговорил, стало ясно, что слова даются ему нелегко.
- Хорошо. Если ты действительно этого хочешь. - Неожиданно ее нервозность передалась и ему. - Нам придется преодолеть перевал, а потом проехать вдоль побережья. Думаю, лучше взять джип и на ночь остановиться где-нибудь. Тогда у нас будет больше шансов обо всем поговорить с Элойсо - не придется беспокоиться о том, как добраться домой до темноты.
Только когда они оказались в горах, Джоан поняла, как был прав Харви. Дорога извивалась гигантским серпантином, и каждая миля отнимала массу времени. И словно для того чтобы усложнить им путь, по крыше джипа, как будто пытаясь пробить ее насквозь, забарабанил тропический ливень. Несмотря на то, что дворники работали как сумасшедшие, Харви с трудом мог видеть на фут впереди себя.
Казалось, вода окружает их со всех сторон. Она потоками стекала с крутых склонов и обрушивалась на ухабистую дорогу с такой силой, что, казалось, их вот-вот смоет вниз.
Как ни странно, но это приводило Джоан в возбуждение: она и Харви против разбушевавшейся стихии! Ситуация казалась гораздо более простой, чем недавняя борьба с собственными эмоциями. Харви показывал себя человеком собранным, уверенным в своих силах, знающим, что делает. Словом, мужчиной, на которого можно положиться.
- Все выглядит хуже, чем есть на самом деле, - постарался успокоить Джоан Харви.
- Если бы я была с кем-нибудь другим, то, наверное, испугалась бы, - призналась она.
- Спасибо! Эй, дождь прекращается! И взгляни-ка - радуга!
- Две. Три. О, Харви! - восторженно воскликнула Джоан. - Четыре радуги! Какие яркие… разве они не прекрасны?
- Изумительны. Давай передохнем. - Он съехал на обочину и со вздохом облегчения выключил двигатель.
- Ты, должно быть, устал. Не устроить ли нам перерыв на завтрак? - предложила она.
- Хорошая идея. Хлеб из бананов и цыпленок в чесночном соусе. Я с удовольствием поел бы, - ответил Харви.
Джоан достала корзину и вытащила приготовленную еду. Затем взяла кусок цыпленка. Харви сделал то же самое. И вдруг, отложив сдобренную специями ножку, наклонился и, осторожно взяв за подбородок, повернул ее голову лицом к себе.
Джоан хотела было что-то сказать, но он уже накрыл ее губы своими, и заготовленная фраза мгновенно вылетела у нее из головы. Поцелуй был нежным, но бесконечно чувственным, объятия с каждым мгновением становились все крепче, все требовательней, и Джоан почувствовала, как обмякает ее тело.
Она прижалась к нему в отчаянной попытке забыть все свои страхи. А Джоан действительно боялась и осознавала это. Она отважилась настоять на встрече с Элойсо, но и страшилась ее. В объятиях же Харви Джоан чувствовала себя такой счастливой и защищенной от всех неприятностей.
- Джоан, Джоан, - хриплым голосом повторял он. - Джоан…
Неожиданно Харви поднял ее, и она оказалась сидящей на нем верхом, его руки поглаживали ее обнаженные икры, бедра скользили по гладкой коже.
- Мы должны остановиться. Ты говорил… - нерешительно начала Джоан.
- Я люблю тебя, - еле слышно произнес он.
Джоан замерла. Ее удивленные глаза встретились с его взглядом, и он вновь начал целовать ее губы, шею, плечи, грудь…
- Харви, - прошептала она. - Что ты сказал?.. Харви?..
- Я люблю тебя, - повторил он, сверкнув глазами. - Я люблю тебя. Здесь, - произнес он, беря напрягшийся сосок теплыми губами. - И здесь… - Харви поцеловал то место, где отчаянно билось ее сердце, и оно трепетно сжалось. - А теперь послушай мое, - попросил он.
Затаив дыхание Джоан приложила ладонь к его груди. Сердце Харви металось, как маленький зверек в клетке.
- Но это ведь не просто… секс? - робко спросила она.
- И секс, конечно, тоже, - признался он. - Мне нужно все. Я хочу этого со дня нашей первой встречи. Но я считал, что было бы нечестно просить тебя разделить со мной мою жизнь…
- Но почему? - потребовала она.
- Я скажу тебе. Жизнь военного репортера не слишком способствует браку, - произнес он с кривой усмешкой. - Я изо всех сил старался не увлекаться тобой, потому что знал, что могу влюбиться всерьез. - Харви улыбнулся и потрепал ее по волосам. - И каждый раз, когда я уже готов был сдаться, я представлял себе, что мы с тобой поженились и я отправляюсь на задание. Я знал, как это будет чертовски тяжело для нас обоих!
Джоан взяла лицо Харви в ладони и поцеловала его.
- Ты идиот! - с сожалением вздохнула она. И передернулась, вспомнив о Бруно. - Если бы только…
- Не бери в голову, - пробормотал он, заглядывая ей в глаза. - Забудь прошлое. Теперь мы вместе. Мы заслужили право жить той жизнью, которая устраивает нас обоих. Мне хочется, чтобы ты была счастлива, Джоан.
- Я счастлива! - с жаром сказала она. - Я счастлива, Харви!
- Тогда поцелуй меня, дорогая, - напевно попросил он голосом, мягким как масло. - Поцелуй меня.
Джоан перестала ощущать свое тело, ей казалось, что у нее остались только губы и руки. А он, не отрываясь от ее губ, нашарив вслепую пуговицы ее платья, начал лихорадочно расстегивать их. Потом, потеряв терпение, рванул подол вверх и прильнул ладонями к разгоряченной нежной коже. Голова женщины откинулась назад, волна огненно-рыжих волос заструилась по обнаженной спине.
Они были, женаты, любили друг друга, так с какой стати ей отказывать ему в чем бы то ни было! И когда язык Харви коснулся ее отвердевшего соска, Джоан вскрикнула, потрясенная силой своих чувств. Это было больше, чем простая похоть; больше, чем примитивное желание.
- О, Харви, - простонала она, и собственный голос показался ей незнакомым. Как сирена-соблазнительница, она прильнула к нему, и в ответ он судорожно вздохнул.
- Люби меня! - прохрипел он, содрогаясь всем телом от сладостной муки.
С губ Харви лихорадочно срывались слова любви, и он ласкал и ласкал ее до тех пор, пока она не перестала осознавать, где кончается явь и где начинается сказка, полная невиданных доселе ощущений.
Джоан не помнила, как оказалась на заднем сиденье, она ощущала только, что прижимается к обнаженному телу Харви, чувствовала его напряженную плоть, вдыхала пьянящий запах мужского тела - и полностью отдавалась ему во власть.
Губы Харви скользили по атласной коже Джоан, а руки терзали грудь. Она была уже не в силах выносить столь мучительного наслаждения. Наконец Харви застонал и, еще раз поцеловав ее, резко приподнял ее бедра. Она почувствовала внутри себя движение его горячей твердой плоти и вздрогнула.
- Ты… ты хочешь, чтобы я перестал? - как сквозь туман донеслись до нее слова Харви.
- Нет, милый, - с трудом выговорила она. - Просто я счастлива!
- Я обожаю тебя, - шепнул он возле самых ее губ.
Окружающий их мир перестал существовать, и они остались одни во всей Вселенной. Природа брала свое. Их движения были естественными, согласованными, и каждое отдавалось в сердцах обоих.
Дыхание становилось все более хриплым, выступивший на коже пот облегчал скольжение тел. Джоан вскрикнула, достигнув волшебной кульминации вместе с возлюбленным, и их тела медленно, блаженно расслабились.
От переполняющих ее чувств Джоан не в состоянии была выговорить ни слова и только прислушивалась к своему постепенно приходящему в норму сердцебиению. Харви долго прижимал ее к себе, как будто боялся, что она вот-вот исчезнет. Потом осторожно устроил ее поудобнее на сиденье.
- Поспи немного, - пробормотал он нежно, целуя ее все еще опущенные веки.
В ответ Джоан только блаженно вздохнула. Дрожь, прозвучавшая в его голосе, переполнила ее верой в грядущее счастье. Он любит ее!
В эту ночь в номере маленького отеля, где они остановились, Харви вновь нежно обнял Джоан и начал ласкать ее, словно хотел навечно запечатлеть в памяти каждый дюйм ее тела.
- Да, - прошептал он прерывающимся от волнения голосом, когда она вопросительно взглянула на него. - Я хочу этого. И не могу скрыть своего желания. - В его голосе звучало сожаление. - Но мне не хочется утомлять тебя, ведь завтра предстоит тяжелый день.
Для нее не существовало завтра. Только сегодня, раз он любит ее.
- Я… - Джоан покраснела. - Я хочу… хочу…
- Но я не…
Однако она уже прижалась к нему, и глаза Харви закрылись от испытываемого им безмерного наслаждения. В эту ночь Джоан узнала о любви много нового и оказалась на редкость способной ученицей, потому что больше всего на свете ей хотелось доставить удовольствие любимому. И даже утром она все еще чувствовала в себе отголоски блаженства, которое дарил ей Харви.
"Изумрудный лес" находился в более запущенном состоянии, чем это казалось с воздуха. Хотя Патрик затратил уже немало усилий и повсюду суетились рабочие, на фасадах когда-то великолепного дома еще были заметны следы долгих лет запустения.
Особняк по традиции был выстроен из выгоревшего на солнце дерева и обставлен старинной мебелью. Харви и Джоан попросили подождать в тихом и прохладном холле, и они могли только гадать, примет их Элойсо или нет. Ни Бел, ни Патрика не было видно, и Джоан почувствовала некоторое облегчение. Ей не хотелось, чтобы Патрик подумал, что она действует против интересов его жены.
Харви не произнес ни слова. С тревогой взглянув на него, Джоан увидела, что его лицо стало почти серым, а глаза горели как угольки. Казалось, он полностью погружен в себя. Затишье перед бурей?
- Я боюсь, - произнесла она почти беззвучно, подразумевая ненависть Харви к Элойсо. Но на этот раз Харви не стал ее успокаивать. И вдоль спины Джоан пробежал холодок дурного предчувствия.
- Сеньор де Месонеро не может вас принять, - извиняющимся тоном объявила молодая аборигенка, впустившая их в дом и представившаяся как Батшеба.
- Но он должен это сделать! - резко возразил Харви.
- Нет, не должен, мистер Риордан, - ответила Батшеба певучим голосом. - Он больной человек и видится только с теми, с кем пожелает, а вы даже не условились о встрече.
- Скажите ему, - не терпящим возражения тоном произнес Харви, - что дело касается Линды.