* * *
Кори помедлила у двери в его комнату и сделала глубокий вдох. Это ошибка. Она не должна этого делать. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она бы сейчас повернулась и ушла, сказала себе Кори.
Она постучала в дверь.
Ответа не было.
Она постучала громче.
Снова тишина.
Она повернула ручку и открыла дверь.
Сначала она подумала, что его нет в комнате, но потом заметила силуэт на террасе. Дэймон сидел в плетеном кресле и смотрел невидящим взглядом на ярко-алые полосы, озарявшие предрассветное небо.
– Дэймон. – Она остановилась на пороге террасы, думая о том, что говорить дальше. А в самом деле, что? Мол, не волнуйся, Дэймон, все будет хорошо? Но это глупо. Он знал, что ему, возможно, придется повторять такие приговоры и на следующей неделе, и в следующем месяце, и на следующий год. Он знал все, давно принял и смирился с этой пыткой, и нельзя было найти слов, чтобы утешить его сейчас.
И все же она должна попытаться помочь ему. Она просто не могла иначе.
– Можно я зайду и сяду рядом с тобой?
– Нет, я хочу побыть один, – сухо ответил он, не поворачиваясь к ней.
Ее колебания улетучились, она почувствовала облегчение. Такой ответ был слишком хорошо знаком ей. Гарри во время своих приступов депрессии всегда вначале говорил, что хочет побыть один. Ей удавалось помочь Гарри, так что Дэймону она сможет помочь тоже.
– Нет, ты не этого хочешь. – Она быстро прошла на террасу и села на стул напротив него. – Ты хочешь поговорить. Говори.
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
– Тебе не терпится добраться до моей крови? Кори ощутила резкую боль в груди. Господи, неужели он считает ее настолько бессердечной, способной воспользоваться его нынешним состоянием?
– Нет, у нас снова перемирие. – Она твердо решила убедить его разговориться.
– Почему?
– Потому что я хочу помочь тебе, – мягко ответила она. – Считай, что во мне умирает психолог. Мне нужно помочь тебе, Дэймон. Пожалуйста, позволь мне!
Он снова отвернулся от нее.
– Ты ничего не можешь сделать, – равнодушно сказал он.
– Я могу выслушать тебя. Скажи мне, что ты чувствуешь? Ты считаешь себя виновным?
Он долго молчал, а цвет неба постепенно менялся с алого на розовый.
– Нет. Не виновным, – наконец медленно заговорил он. – Рабан должен был умереть. Он сказал мне вчера, что сделал бы то же самое еще раз. Он верил, что поступил правильно.
– А что ты чувствуешь? Гнев?
В ответ – снова тишина.
– Да, пожалуй, гнев. – Он помолчал, а затем заговорил, выплескивая давно накопившуюся ярость:
– Черт подери, я просто в бешенстве! Этого не должно было случиться, это – безумие! Почему они не слушают меня? Я объясняю им, умоляю, приказываю! Они кивают головами, а сами продолжают поступать так же, как сотни и тысячи лет назад… Почему они не желают понять, что мир изменился? Это новый мир, с новыми законами, с новыми возможностями… – Он хрипло, прерывисто вздохнул. – Иногда мне хочется просто проломить им головы, чтобы вложить туда хоть каплю здравого смысла! Рабан был…
– Расскажи мне о Рабане.
– Рабан… – Дэймон запнулся. – Рабан первый раз посадил меня, маленького, на пони. Я помню, как он смеялся, когда я свалился, а потом поднялся, отплевываясь песком. Он отряхнул меня, а потом снова посадил на пони… – Дэймон некоторое время молчал, явно погруженный в воспоминания. – Он много смеялся. Он любил жизнь и наслаждался ею. – Дэймон снова помолчал, закрыв глаза. – Почему он не мог понять, что эта маленькая девочка тоже заслужила радость существования? Я бы помог ему. Есть ведь врачи, школы для таких детей…
Кори сглотнула ком в горле, начинавший мешать ее дыханию. Боль, которую чувствовал Дэймон, Проникала в нее и была невыносима. Она не хотела продолжать. Это совсем не походило на приступы депрессии Гарри. С ним она могла оставаться в стороне, как некий наблюдатель. С Дэймоном так не получалось. Она не могла не чувствовать огромного сострадания к нему.
Но она должна была заставить себя продолжать. Ему нужно выговориться, и. Бог свидетель, он нуждался в таком облегчении.
– Тогда почему он не пришел к тебе?
– Гордость. Он был слишком гордым человеком. Это была его проблема, его и племени, а не моя. Вот он и решил эту проблему… – Дэймон поднял веки, и Кори увидела, что глаза его блестели от подступившей влаги. – Взял и решил…
Она не могла вынести этого. Кори даже не заметила, как вскочила со стула, преодолела несколько метров, разделявших их, и прижала его голову к своей груди. Она стала гладить его волосы и качать, как мать качает младенца, приговаривая: "Все хорошо, все будет хорошо", – те самые глупые слова, которые она поклялась себе не произносить никогда. И она сделает так, чтобы это оказалось правдой, думала она в отчаянии. Должен же быть какой-то выход. Дэймон не должен так страдать!
Он сначала застыл от удивления, но потом обнял ее с какой-то отчаянной силой. Он утопил лицо в ее мягкой груди, и оттуда послышался приглушенный голос:
– Я любил его, Кори. Я не хотел причинять ему боль. Почему он не мог этого понять?
– Не знаю, – тихо ответила она, продолжая ласково гладить его волосы. – Но это не твоя вина. Ты не виноват в этом. Ты хотел спасти жизни, а не отбирать их.
– Но отобрал. – Дэймон обнял ее еще крепче. – Я сказал им, что это было справедливо, правильно. Я сделал то, что должен был… Но кто я такой, чтобы выносить подобные решения? Я ведь только человек, о Господи! Я учусь, я пытаюсь вершить справедливость, но откуда я могу знать, действительно ли это справедливо?
Она не могла ответить на его вопросы. Она могла только крепко прижимать его к себе и ласкать, пытаясь хоть как-то скрасить его одиночество.
Он долго не отпускал ее. За это время солнце поднялось над горизонтом, небо стало ясным и голубым. Наконец он поднял голову с ее груди, разомкнул объятия и откинулся на спинку кресла, расправляя плечи.
– Со мной все в порядке, – хрипло проговорил он. – Ты можешь идти.
Она почувствовала внезапную пустоту вокруг себя и скрестила руки на груди.
– Тебе нужно поспать, – мягко сказала она. – Почему бы тебе не лечь в постель?
– Ты тоже почти не спала этой ночью. – Он вымученно улыбнулся. – И все из-за меня.
– Я сплю мало, – возразила она. Ей не хотелось оставлять его. Он уже не был в таком диком отчаянии, как раньше, но она все еще чувствовала глубокую печаль внутри его. – Я останусь, если хочешь.
Он замер.
– Ты хочешь остаться со мной?
– Тебе нужен кто-нибудь рядом. Я буду…
– Мне никто не нужен. – Он гордо вскинул голову. – Мне жаль, если у тебя создалось впечатление, что я слабовольный человек, но…
– Слабовольный? – Кори пристально посмотрела на него в изумлении. – Дэймон, как ты думаешь, многие ли люди способны на то, что сделал ты? Я – нет. Селим тоже. Мне кажется, я не встречала человека, у которого хватило бы силы духа принять такое решение.
Он недоверчиво нахмурился.
– Ты правда так думаешь?
Она посмотрела на него с жалостью. Он думал, что, обнаружив перед ней на какой-то момент свою слабость, он нарушил некий фундаментальный закон кодекса поведения настоящих мужчин. Господи, какими же мужики бывают идиотами, подумала Кори.
– Правда.
На его лице появилось облегчение, которое он тут же попытался скрыть, беспечно пожав плечами.
– Ты, кажется, сегодня в настроении делать подарки, Кори.
– Я же говорила тебе, что могу отдавать. Просто я не люблю, когда меня берут против воли. Ты уверен, что все будет нормально, если я уйду?
Он кивнул. Она обернулась и сделала шаг к двери.
– Кори, – позвал он ее. Она остановилась и увидела, что на его щеках появился легкий румянец. – Я… благодарен тебе. Я тоже могу делать подарки. Чего ты хочешь?
Кори удивленно подняла брови.
– Что ты имеешь в виду?
– Дом, машину… что угодно.
– Что угодно? – Кори смело встретила его взгляд. – Тогда верни мне моего сына. Отдай мне Майкла.
По его лицу пробежала гримаса боли.
– Все, что угодно, кроме этого. Кори. Я не могу отказаться от него.
– Тогда тебе нечего мне предложить, – устало ответила она. – Забудь об этом, Дэймон. Я не собираюсь торговаться из-за нескольких минут простого человеческого сострадания. Тебе нужна была помощь, а я говорила тебе, что психология – моя слабость.
– Я не могу забыть, – с силой произнес Дэймон. – Я никогда не забываю долгов.
– Так же, как не забываешь нанесенных тебе обид? Ты считаешь, что я поступила не правильно, скрыв от тебя Майкла? Наверное, ты прав, я должна была сказать тебе. Наверное, я лгала себе, думая, что хочу защитить его от тебя. А может быть, я просто хотела оставить его для себя без всяких осложнений. – Она нервно откинула волосы. – Теперь я уже ни в чем не уверена. – Она взялась за ручку двери. – Только в том, что ты поступил не правильно, забрав его у меня таким образом. Это было несправедливо.
Через мгновение она уже бежала по длинному коридору. Ее глаза были полны слез, которые она отчаянно пыталась удержать. Она просто не могла позволить себе плакать.
Не могла, потому что не знала, чем вызваны эти слезы – ее собственный несчастьем или болью и страданием Дэймона.
6
– Я пришел, чтобы отвезти тебя к Майклу, – тихо объявил Селим, как только она открыла ему дверь. Сверкающая улыбка озаряла его лицо. – Слава Богу, он не забывает нас своими маленькими милостями. Мне не по душе роль сурового надсмотрщика.
– К Майклу?! – радостно воскликнула Кори. – Дэймон позволил мне забрать Майкла?
Утром, когда она убежала от Дэймона, ей казалось, что он никогда не смягчится. Поэтому сейчас это сообщение казалось особенно чудесным, даже слишком, чтобы быть правдой.
Селим покачал головой.
– Не все так быстро. Он просто разрешил тебе видеть Майкла и твоих друзей в любое время, но не собирается ни отдавать тебе Майкла, ни перевести его сюда, во дворец. – Он помолчал. – Во всяком случае, не сейчас. Он хочет, чтобы мальчик привык к местным условиям до того, как он заберет его от Лэнгстромов.
Ее внезапное разочарование быстро сменилось оптимизмом. Это уже начало, подумала она.
– Ну что ж, по крайней мере, я смогу его видеть. Где он? Где этот поселок, о котором ты говорил?
– Увидишь. Дэймон предоставил Лэнгстромам отличную виллу в поселке неподалеку отсюда. – Он подмигнул. – Сейчас ты выглядишь примерно одного возраста с Майклом…
– Я взволнована! – В порыве благодарности она изо всех сил обняла Селима, а затем отпустила его и побежала к двери. – Пошли, чего мы ждем?
* * *
Вилла, в которой жили Лэнгстромы, была действительно роскошной. Белый кирпич, плоская красная крыша, множество длинных узких окон, двор, выложенный белой и голубой плиткой, небольшой изящный фонтан. Но Кори едва обратила внимание на все это великолепие. Ее глаза не отрывались от резных двойных дверей главного входа.
– Я сказал им, что мы едем, – заметил Селим, с симпатией глядя на нее. – Они будут ждать тебя.
Они подкатили к ступеням у главного входа, и Селим нажал на клаксон джипа.
– –Я заберу тебя в девять вечера, идет?
– Идет, – машинально ответила Кори. Она с трудом разобрала, что он сказал, потому что двери тут же распахнулись и к ней по ступенькам сбежал маленький мальчик в джинсах и красной футболке. Кори выпрыгнула из джипа и перехватила его на середине лестницы, заключив в объятия маленькое крепкое тело.
– Майкл! – прошептала она, моргая, чтобы прогнать набежавшие на глаза слезы. – О, Майкл! Но Майкл уже вырывался от нее.
– У меня есть пони, мама! Ну, еще нету, но скоро будет. Как только я научусь ухаживать за ним. Папа говорит, что сначала я должен привыкнуть к пони, а потом… И еще у меня есть новый друг в поселке, но Джессика говорит, что он дикарь, потому что не любит девочек и…
– Ой, помедленнее, Майкл! – Кори села на корточки и просто смотрела на него. Ей казалось, что она не видела его несколько лет, в то время как на самом деле прошло всего несколько дней. И Джессика, наверное, права. Мальчик или девочка, это не должно иметь никакого значения… – Ее рука нежно гладила его черные, словно вороново крыло, волосы. Господи, как же она его любит! – Ты же не относишься к Джессике хуже только потому, что она девочка? Она ведь все равно твой друг, правда?
Майкл кивнул.
– Да, и папа так говорит. – Он был возбужден и тараторил без передышки. – Мы прилетели сюда на настоящем самолете с бархатными сиденьями, и я пил все лимонады, какие хотел, а потом мы пересели на вертолет. Вертолет мне понравился больше всего… – Майкл снова ее обнял. – Мама, мне надо идти. Джессика и Сарам ждут меня в детской. – Он сделал гримасу. – Взрослые так называют эту комнату, но мы хотим назвать ее иначе. Мы ведь уже не маленькие, правда? Джессика считает, что нам ее нужно назвать космическим портом, как в "Звездном пути". Тебе нравится?
– Майкл, лучше иди в эту самую комнату, как бы она ни называлась, и помири Сарама и Джессику, – донесся сверху голос Беттины. Она стояла в дверях, ее круглое веснушчатое лицо было озарено нежной улыбкой. – Беги, Майкл!
Майкл поднялся по лестнице, а потом снова вернулся и быстро и горячо обнял Кори.
– Я по тебе скучал, – прошептал он.
– Я тоже, – ответила Кори, крепко обнимая его. Она с трудом заставила себя отпустить сына. – Возвращайся чуть позже ко мне, ладно? Я хочу услышать твой рассказ о том, как вы летели на вертолете.
– И о пони! – Он уже вырвался у нее из рук и снова бежал вверх по лестнице. – Мне надо рассказать тебе о моем пони! – Он скрылся из виду, и теперь до нее доносился только топот его ног. Кори внезапно почувствовала себя покинутой.
– Его прекрасно устроили, – тихо сказала Беттина. – Как и всех нас. Я даже не могу описать, что сделало с Картером это предложение работы от Дэймона! Он стал совсем другим человеком.
Кори внимательно посмотрела на лицо подруги и поняла, что не один Картер стал другим человеком. Беттина выглядела более счастливой и довольной, чем когда-либо.
– Тебе здесь нравится?
– А кому бы здесь не понравилось? – ответила Беттина. – Великолепный дом без всякой закладной, двое слуг… Дэймон даже устроил для меня фотолабораторию, так что я снова смогу работать. Все как в сказке!
Кори почувствовала жалость к ней. Она испытывала смешанные чувства по отношению к Беттине и Картеру после того, как узнала, что они позволили Дэймону обмануть себя и согласились отправиться с Майклом в Кашмеру. Но, как бы там ни было, она не могла не порадоваться счастью Беттины. Она знала, как сильно Беттина скучала по своей карьере фотографа, оставленной после рождения Джессики. И о том, как Картер переживал, что не может как следует обеспечить семью. Действительно, им должно было показаться чудом, что все их проблемы решены одним взмахом руки Дэймона.
Беттина посмотрела на нее с пониманием.
– Все ведь в порядке, правда? Ты же именно этого хотела? Дэймон так хорошо обращается с Майклом…
Кори колебалась. Какой смысл обвинять во всем Беттину и Картера? Они все еще были ее друзьями, и сознание того, что они предали ее, не прибавило бы им радости, а возможно, даже разрушило бы их шансы на лучшую жизнь здесь. Пускай думают, что между ней и Дэймоном нет никаких разногласий. Хотя бы первое время.
– Да, я хотела именно этого. – Кори встала и заставила себя улыбнуться. Они с Беттиной стали подниматься по ступенькам наверх, в дом. – А теперь расскажи мне о новой работе Картера. Как ты считаешь, ему нравится?
Теплая улыбка озарила лицо Беттины.
– Да он просто очарован этой работой! По сути, это то же самое, чем он занимался на том механическом заводе, только здесь ему не нужно беспокоиться о горах бюрократической отчетности. Он должен отчитываться только перед Дэймоном, а это достаточно просто. Картер говорит, что Дэймон исключительно справедливый человек. – Они вошли в выложенную узорчатой плиткой прихожую, и Беттина доверительно взяла Кори под руку. – Конечно, остается еще языковой барьер. Но, на удивление, многие служащие электростанции знают английский, а Дэймон к тому же снабдил Картера личным переводчиком!
* * *
– Ну как? – спросил ее Селим вечером, когда она садилась в джип. – Ты довольна? Убедилась, что Дэймон не держит Майкла в темнице на хлебе и воде.
– Хуже, – криво усмехнулась Кори. – Он так хороша со всеми обращается, что меня просто тошнит. Довольство и достаток тоже могут быть тюрьмой. Причем такой, вырваться из которой практически невозможно.
– Не бойся, он не испортит Майкла, если тебя это беспокоит. Дэймон знает цену дисциплины.
– Даже если он не очень-то пользуется ею сам?
– Должен же он давать где-то выход эмоциям? У него взрывной темперамент, но он не имеет права давать ему волю в делах управления страной.
– Ах да, он же Бардоно. – Кори устало откинулась на спинку кресла, глядя на только что показавшиеся вдали очертания дворца. Многочисленные прожекторы, подсвечивавшие это огромное сооружение, отражались вспышками в журчащих фонтанах и бассейнах, окружавших его. Дворец Дэймона был словно перенесен из сказок "Тысячи и одной ночи" – большая, богатая, утонченная тюрьма. Золотая клетка.
Тюрьма – и само это слово, и то, что она связала его именно с Дэймоном, удивило Кори. Это она была здесь пленницей, но не Дэймон. Но разве и Дэймон не был пленником? Рабом собственных обязанностей, своей любви к Эль-Зобару.
– Как он, Селим?
– Лучше, еще не хорошо, но лучше. Это ты помогла ему выйти из того ужасного состояния, Кори. – Селим бросил на нее быстрый взгляд. – Он хочет видеть тебя сегодня вечером. Я должен передать, что он просит тебя зайти к нему в комнату, когда ты вернешься во дворец.
Глаза Кори расширились от удивления.
– Просит?
– Да, именно так он и сказал. – На губах Селима показалась легкая улыбка. – Должен признаться, я тоже был несколько удивлен. Ты пойдешь?
Ее взгляд вернулся к дворцу, который теперь, с близкого расстояния, уже просто подавлял своей грандиозностью и величием.
– Да, – почти не думая, ответила она. – Пойду.