- Она уже и имя ему выбрала! – попробовал возмутиться Дмитрий, но Эля голову от его плеча оторвала, посмотрела несчастными заплаканными глазами и носом шмыгнула.
- Мы его оставим?
Её губы дрожали, а из глаз снова слёзы потекли. У Дмитрия вырвался стон.
- Пообещай мне, что у него не появится восемь братьев и сестёр. Он один, Эля!
- Да, да!
Его снова за шею ручками обхватили, на этот раз крепче, но почти тут же отпустили и принялись из рук выворачиваться. Дима опустил девочку на пол. Она котёнка подхватила, прижала к груди, а новоиспечённый Семён протестующе мяукнул.
- Отнеси его на кухню, надо молока ему дать, - сказала Марина счастливой дочери, а когда та убежала, к Диме повернулась. Тот всё ещё выглядел ошарашенным.
- Я не умею с детьми общаться, ты знаешь?
- Это ты не умеешь. А они с тобой очень даже умеют. – Рукой по его плечу провела. – Иди на работу, тебе надо на что-то отвлечься.
Он кивнул, шагнул к своему кабинету, но у двери всё-таки пожаловался:
- Почему-то у меня такое чувство, что она меня вокруг пальца обвела.
Марина улыбнулась и ушла на кухню, не желая отвечать на его вопрос.
- Ну, ты даёшь, подруга. – Тома хмыкнула, но разулыбалась. Поставила на стол вазочку с конфетами. – Но я рада. Ты ведь рада?
Марина не зная, как скрыть своё смущение, кончик носа потёрла, но из груди всё равно вырвался вздох.
- Я рада, но в голове столько всего крутится. Иногда, как начну думать…
- Вот это плохо. – Тамара разлила по чашкам чай и присела напротив Марины. – Не надо думать. Всё складывается хорошо, вот и расслабься. Получай удовольствие, как говорится.
- Как у тебя всё просто.
- Мариш, ну такой мужик! Такое не каждой выпадает. Вот и думай о нём, а не об остальных. И дети с ним ладят, и при деле он, что ещё тебя беспокоит?
Марина чайной ложечкой в чашке поводила, задумавшись.
- Я пока стараюсь не строить планов.
- Почему? – удивилась Тамара.
Марина плечом дёрнула.
- Наверное, потому, что не знаю, что будет. Сейчас Дима здесь, но он сам говорит, что в постоянных разъездах. Да и вообще, мы не говорим с ним… о будущем. Просто мы живём под одной крышей.
Тамара тоже призадумалась, взгляд за окно перевела.
- Может так и надо. Не торопи события, Марин. Жизнь покажет, что нужно и как нужно.
Марина невесело усмехнулась.
- Уедет или нет?
На это Тома не нашла, что ответить. Только присмотревшись к Марине, понимающе улыбнулась.
- А ты ведь влюбилась, да?
Марина насмешливо скривилась, правда, щёки вспыхнули.
- Подходящее слово для разведённой женщины с двумя детьми.
- Ой, окончательно записала себя в перестарки. – Тамара махнула на неё рукой. – Ты молодая, красивая.
Марина наклонилась к ней через стол и зашептала:
- Ты бы её видела, Наталью эту, даже у меня сердце дрогнуло после первого взгляда, а уж что говорить про мужчин?
- Про них вообще говорить не стоит. Они от всего дрожат, не только от красоты и молодости. Но тебя, насколько понимаю, не все мужчины интересуют, а персонально Дмитрий Гранович?
- Я же знаю, что она его любовница.
- Была?
Марина пожала плечами, проводя пальцем по краю чашки.
- Я как-то не спрашивала, была или есть.
- Ну, и зря. Пусть определяется! И вообще, что ты стесняешься? Бери дело в свои руки.
- Это как же?
- Для начала расставь все точки по своим местам. Вы живёте вместе, вы спите вместе, вот и подумайте вместе – серьёзно у вас или так, чисто для здоровья. Ты сама-то чего хочешь?
- Я много чего хочу, - немного грустно проговорила Марина.
Тамара удовлетворённо кивнула.
- Значит, точно влюбилась. А помнишь, как мы его в первый раз увидели? И ведь он на тебя обернулся!
Уходила от подруги Марина, улыбаясь и чувствуя себя намного более спокойной. Она ведь для этого и приходила, чтобы выговориться и услышать несколько советов. Они ей сейчас очень нужны были. Да и просто признаться кому-нибудь хотелось, что потеряла голову, и услышать, что это не ошибка, и нужно слушать своё сердце, а не оборачиваться назад. За дверь вышла и невольно приостановилась у двери квартиры, которая ещё совсем недавно была её домом. За этой дверью столько всего происходило, целая жизнь, и это было самым важным для Марины, она жила этим, а теперь это уже прошлое и важно совсем другое. Даже мужчина рядом другой, что ещё месяц назад казалось невозможным. Прикоснулась к двери, осмотрела потёртый в нескольких местах дерматин, и вдруг так любопытно стало, что там сейчас за этой дверью. Её вещей там нет, а, возможно, и вообще ничего нет. Игорь ведь собирался квартиру продавать. Или передумал?
- Ты что здесь делаешь?
Как будто подслушав её мысли, на площадке ниже появился Игорь, и теперь смотрел на Марину в удивлении. Она руку от двери отдёрнула и сунула её в карман шубы.
- Я к Томе приходила. Жду, когда у Антона уроки закончатся.
Игорь поднялся на пару ступенек, не спуская с Марины глаз.
- У тебя выходной?
Она кивнула.
- Хочешь зайти?
Марина взгляд на запертую дверь перевела. К тому моменту ей уже не так интересно было, что за ней, но зато представился момент спокойно поговорить с Игорем об Антоне, и она снова кивнула. Игорь достал ключи, замки отпирал, а сам всё на Марину косился. Потом дверь перед ней распахнул.
- Входи.
Он её приглашал, даже рукой повёл, а Марина краем сознания поразилась тому, как глупо это выглядит. Он приглашал её, как чужую, в их собственный дом. Она переступила порог, а взгляд жадно заскользил по знакомым стенам. И вдруг поняла, что ей здесь непривычно тесно. Столько лет жила здесь и привыкла не замечать, что прихожая не просто маленькая, а Игорь, при своём росте и широких плечах, здесь с трудом повернуться может. Правильно говорят, что люди к хорошему быстро привыкают. Когда она с детьми отсюда уезжала, чуть не плакала, уверенная, что новое жилище будет обживать долго, а домом его считать, не сможет ещё дольше. А вот сейчас, спустя каких-то полтора месяца уже неуютно себя чувствует здесь. Перед глазами просторный холл, открытая кухня, гостиная с новогодней ёлкой, и дети, сбегающие вниз по лестнице с резными перилами. И там Димка, уже знакомо сосредоточенный, с документами в руках и дымящейся сигаретой, зажатой между пальцами. Сидит на широком кухонном подоконнике, а пепел в открытую форточку стряхивает. Тот падает прямо на оконный карниз снаружи, и Марина чувствует лёгкое возмущение, но знает, что как только подойдёт к нему, чтобы отругать, Гранович поднимет на неё глаза, и она обо всём позабудет в тот же момент. Головой тряхнула, сбрасывая с себя наваждение, и прошла к открытой двери бывшей детской. Мебели там уже не было, и Марина просто заглянула, а когда заговорила, голос показался гулким и чужим.
- Всё-таки решил квартиру продать?
Игорь с ответом замялся, ключи на тумбочку в прихожей бросил.
- Я пока окончательно не решил.
- Не продавай.
Бывший муж на неё посмотрел.
- Жалко?
Марина удивлённо посмотрела.
- При чём здесь жалко? Просто у тебя будет запасной аэродром. Иначе с чем ты останешься? К маме жить пойдёшь?
Игорь нахмурился.
- Ты опять начинаешь?
- Даже не думала. Просто иметь запасной вариант очень удобно и нужно. Жизнь такая непредсказуемая штука, Игорюш, я теперь это не понаслышке знаю.
- Ненавидишь меня, да?
Она даже не удивилась его вопросу. Спокойно покачала головой.
- Самое странное, что нет. Но в этом нет твоей заслуги. И моей нет. Если бы отец не появился так вовремя, наверное, возненавидела бы, рано или поздно. А получилось так, что отвлеклась, да и он мне твердил, что развод – это только начало. Я просто даю тебе совет – не продавай квартиру. Я не говорю, что ты со своей Дашей разбежишься, это меня не касается, но, во всяком случае, тебе будет с чего начинать. А нет, так Нина Владимировна сюда переедет, она так об этом мечтала, пожить в квартире.
У двери в детскую, на обоях, карандашом были нарисованы чёрточки и каждая подписана: Антон 5 лет, Эля два года шесть месяцев и т.д. Марина по ним пальцем провела и неожиданно глубоко вдохнула, словно только что на поверхность вынырнула, из тишины и мглы, а над головой теперь солнце и свежий ветер. Стало понятно, что на море хочет, вот к такому свежему ветру и солнцу.
- Как дети? – спросил Игорь, когда пауза слишком затянулась.
Марина встрепенулась, повернулась к нему и посмотрела так, словно только что вспомнила о его присутствии.
- Вот о детях я и хотела поговорить. Точнее, об Антоне. Игорь, я тебя прошу, сходи к нему в школу, поговори с учителями.
Бывший муж нахмурился.
- Зачем? Он что-то натворил?
- А ты хочешь подождать, пока натворит? Что-то происходит, понимаешь? Я чувствую. От меня он скрывает, и если я начну к нему в школу ходить, как по расписанию, ему это не понравится. А ты отец. Вот сходи и выясни всё. В конце концов, он же мальчик, он тебе должен доверять больше, чем мне. Это нормально, особенно, для его возраста. Тебе так не кажется? А ты появляешься редко.
- Редко? Я с детьми вижусь каждую неделю, а то и чаще!
- Да, когда на машине их везёшь из пункта А в пункт Б. Не скажешь, о чём вы говорите? Мне очень интересно, честно.
Он неприятно усмехнулся.
- Ну что ты, у них всегда столько новостей!
- С тобой никак несвязанных, - подтвердила Марина. – Или Даша не хочет, чтобы ты много времени зря тратил? У вас прибавление не намечается, случайно?
- А ты ревнуешь?
- Я? – Марина на самом деле удивилась, а от его взгляда и вспыхнула. А потом руку бывшего мужа оттолкнула, когда он неожиданно к ней потянулся. – С ума, что ли, сошёл совсем?
Руку его оттолкнула, взглядом обожгла, и направилась к двери.
- Нет ничего удивительного в том, что я скучаю, Марина. Ты сама говорила, что так просто нельзя всё забыть.
Она вернулась, поражённая его словами. И усмехнулась, не сдержавшись.
- Игорь, к тебе память возвращается? Поздравляю.
- Не будь такой жестокой, тебе это не идёт.
- Я знаю, что мне идёт. Мне бы очень пошло, если бы я сейчас на шею тебе бросилась и разревелась, захлёбываясь от счастья и благодарности, да? Вот это было бы в моём духе. Особенно, если вспомнить, как я рыдала и за тебя цеплялась, когда ты решил уйти. Но тогда ты не проникся. Ты через меня перешагнул, у тебя же любовь была. А сейчас что, остыло?
Игорь смотрел на неё с недовольством, скривился, словно от лимона откусил, но упрямо головой покачал.
- Не остыло, Мариш, но привычка большое дело.
- А-а. – Она благосклонно кивнула. – Понимаю. – Хоть и силилась улыбаться, но его слова про привычку больно ранили, с наката прошлись по не зарубцевавшейся до конца ране. Они с Игорем стояли близко друг к другу, Марина чувствовала запах знакомого одеколона, вглядывалась в некогда родное лицо, и всё так знакомо было, каждая чёрточка, и почувствовала болезненный укол в самое сердце, ничего не могла с собой поделать. Правда, это уже было не отчаяние и не беспомощность, а обида. Все свои страдания вспомнила, и вот сейчас могла чётко изложить свои претензии бывшему мужу, и, не боясь, сказать ему в лицо: предатель. Потому что больше не ждала и ни на что не надеялась.
Предатель!
Несмотря на её обвиняющий взгляд, Игорь глаз не опустил, Марине в лицо смотрел и не подумал отодвинуться. Она первой это сделала. Руку отдёрнула, когда Игорь ей навстречу шевельнулся, и отошла на пару шагов.
- В школу к Антону сходи, - каменным голосом проговорила она. – И позвони мне после.
Так и вышла из квартиры в полной тишине. На Игоря не оглянулась, хотя желание такое возникло, но оно было мимолётным, и Марина его поспешила отбросить. Дверь за собой захлопнула и кинулась вниз по ступенькам. Вдруг испугалась, что самые ужасные предположения начинают сбываться: она Игоря ненавидеть начинает, а она никого никогда раньше не ненавидела, и не знает, что с этим делать. Как себя вести и как с собой справиться?
- Мам, давай в пиццерию, а? – Антон на заднем сидении вытянулся, лямки рюкзака скинул с плеч, потом сестру за помпон на шапке дёрнул. Эля возмутилась в полный голос и пихнула его в бок. Но идею с пиццерией поторопилась поддержать.
- Я тоже, тоже хочу!
- Никакой пиццы, - отказала им Марина. – Во-первых, уже поздно, во-вторых, дядя Дима скоро приедет с работы, а дома пусто, да? А в-третьих, у кого-то дома котёнок маленький.
- Да, Сёма там один скучает, - закивала Эля и полезла ближе к водительскому месту. – Дядя Миша, вы уже видели Сёму?
- Конечно, видел, – рассмеялся Михал Михалыч. – Отличный зверюга вырастет, если кормить будешь хорошо.
- Я хорошо кормлю, - деловито закивала Эля, с таким энтузиазмом, что помпон сильно затрясся.
- Ага, конфетами она его кормит, - фыркнул Антон.
- Марина Николаевна, сразу домой или заедем куда?
- Домой, Михал Михалыч.
Пока дети пререкались и обсуждали с водителем последние проделки котёнка, Марина смотрела в окно и думала о бывшем муже. Хотелось всё назад вернуть и не заходить с ним вместе в их бывшую квартиру. Чтобы не думать, не вспоминать, не бояться своих мыслей. И то, что он её пожалеть решил, приласкать, видимо, на самом деле ждал, что она с видимым облегчением откликнется на это, сильнее всего неприятно поразило. Неужели она такой была? Готовая с троицей вернуть ему любую мимолётную улыбку. Сколько лет они так жили? Сколько лет она себя обманывала, списывая всё на быт и эту самую ужасную привычку? Кажется, это самое гадкое слово на свете – привычка.
- По-моему, у нас гости, - сказал Михал Михалыч, и Марина очнулась от своих мыслей. Посмотрела в окно и на самом деле увидела у ворот своего дома незнакомую машину. Дорогая, спортивная модель, с откидным верхом, и броского ярко-жёлтого цвета.
- Может, отец приехал? – предположила она, а Михал Михалыч насмешливо фыркнул.
- Да чтобы Николай Викторович на такой игрушке разъезжал?
Выйдя из машины у своих ворот, Марина с трудом Антона от красивой машины оторвала. Он восхищённо ахнул и рискнул рукой провести по гладкому боку.
- Мама, ты только посмотри!..
- Вижу. Не трогай чужое, мало ли.
- Мама, а это чья? – спросила Эля.
- Не знаю, милая. Может, к дяде Диме кто приехал?
Они прошли в калитку, Марина детей вперёд пропустила и поэтому последней увидела гостью, прохаживающуюся по расчищенной от снега дорожке. Места для манёвра было мало, и поэтому девушка расхаживала взад-вперёд перед запертой дверью. А на кухонном подоконнике в доме сидел Семён и наблюдал за разряженной гостьей с большим интересом, видимо, скучал один и не знал, чем ещё заняться. Марина же, при взгляде на девушку, почувствовала тревогу, и выводы сделала тут же, далеко за ними ей идти не пришлось. Мысленно затосковала, не забыв к девушке повнимательнее присмотреться, отчего тоска только обострилась. По сравнению с ней даже образ Натальи как-то померк. Девушка казалась живым воплощением мечты любого нормального мужчины: модельной внешности, с шикарными, распущенными по плечам волосами медового оттенка, огромными синими глазами-льдинками, в белоснежном песцовом полушубке и в сапогах на высоком каблуке, пухлые губы чопорно поджаты, а когда она Марину с детьми увидела, подбородок вздёрнула и приняла воинственную позу, не спеша здороваться. Марине пришлось сделать это первой, хотя очень не хотелось.
- Здравствуйте, вы к кому?
На лице девушке появилась натянутая, несколько пренебрежительная усмешка. Она ведь всё это время тоже не терялась, Марину разглядывала, а детей словно и не замечала.
- Я так понимаю, что к вам. – И снова губы поджала, Марина даже подумала, что сдержалась и не добавила: "Милочка". Это было бы как раз по законам жанра.
- Мам, кто это? – шёпотом поинтересовался Антон, и Марина подозрительно на него взглянула. В голосе сына проскользнуло неподдельное мужское восхищение.
- Сейчас узнаем, - пробормотала она и направилась по дорожке к дверям дома, осторожно обойдя гостю и толкая перед собой упирающуюся Эльку. Дверь отперла, и прежде чем девушку в дом пригласить, решила уточнить: - Вы уверены, что вы ко мне?
- Вы ведь Марина?
Пришлось признаваться.
- Марина. Проходите, пожалуйста. – Антона в плечо толкнула, когда поняла, что сын стоит столбом и девушку разглядывает. – Тош, раздевайтесь, и забери Элю наверх. Ты меня слышишь?
Сын перевёл на неё взгляд, возмущённо сверкнул глазами и шикнул:
- Мама, какой я тебе Тоша?
Пришлось повысить голос.
- Идите. – После повернулась к девушке. – Проходите в комнату.
Правда, приглашение был излишним, пока Марина с детьми разбиралась, гостья уже принялась оглядываться, не раздеваясь, прошла дальше, и теперь заглядывала в гостиную и кухню, благо, что всё было в открытом доступе. Головой своей качнула, и медовые волосы рассыпались по плечам блестящей волной. Марина прищурилась, приглядываясь к ней, и решила, что девушке всё-таки под тридцать, не такая молоденькая, как с первого взгляда могло показаться. Внутренне начала закипать, но это было лучше, чем расстроиться или того хуже, впасть в отчаяние. Но всё-таки на Грановича разозлилась. Один Бог знает, как сильно она на него разозлилась! Ведь не надо долго гадать, чтобы понять, к кому или по чью душу явилась сюда эта красавица. К кому ещё, как не к нему? А теперь вот Марине предстоит пережить сцену ревности. Но пыл этой девицы нужно остудить, детям ни слышать, ни видеть этого не стоит.
Марина шубу сняла, не торопясь повесила её на плечики и убрала в шкаф. Согнала Сёму с куртки Эли, он уже успел устроиться в её капюшоне и теперь лизал мех, которым тот был оторочен.
- Итак, я вас слушаю. Кто вы и по какому поводу.
Девушка повернулась к ней, перестала осматривать гостиную, а одну руку в бок упёрла.
- Меня зовут Ирина, - с вызовом оповестила она, и посмотрела так, будто Марине должно быть знакомо её имя. Но та выдержала паузу, после коротко кивнула.
- Замечательно. Или мне должно быть приятно?
- Вот приятно вам точно быть не должно! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Что мы никогда с вами не встретимся? Что я из Москвы до сюда не доеду?
- Не кричите, пожалуйста. В доме дети. И, если честно, я понятия не имела о вашем существовании. Да и вообще… Вы уверены, что у вас именно ко мне какие-то претензии?
- А к кому? И не стыдно ведь, отбивать чужих мужчин!
- Тише.
- Не нужно затыкать мне рот, милочка! – Она всё-таки произнесла это слово. – Я вам не позволю!.. К вашему сведению, мы с ним почти два года вместе, вот так. А вы сколько? И уже выпросили дом, детей сюда навезли!.. – Взгляд Ирины наткнулся на рыжий комок под ногами. – Животных всяких! Наглость такая даже в голове не укладывается.
Марина руки на груди сложила.
- С чего вы взяли, что это он купил мне дом?
- А кто? Он ведь дня прожить не может, как в Москве, так только и вижу его с телефоном у уха: Марина, Марина, Мариночка. И после этого она мне ещё будет говорить, что не при чём! И вообще, - Марину окинули изучающим взглядом, - вы не в его вкусе.
- Даже так, - пробормотала Марина в сторону, умоляя себя крепиться.