- В обмен на что? - тихо спрашивает он.
Я делаю глубокий вдох.
- Меня.
Он сидит с открытым ртом и молча смотрит на меня несколько секунд.
- Тебя? Какого хрена все это значит? - взрывается он, и я рада, что выбрала этот дальний уголок.
- Он хочет, чтобы я была его… любовницей в течение месяца.
Глаза Марка становятся огромными.
- Это не серьезно.
Я неловко елозю на стуле, поскольку Марк заставляет меня чувствовать, словно я продала свою душу или что-то в этом роде.
- Серьезно. Он обещает найти Дейзи, и хочет, чтобы я была с ним в течение месяца.
- Кто, черт возьми, этот парень?
- Не все ли равно?
- Нет. Ты моя девушка, и я не разрешаю тебе быть с каким-то бандитом в течение месяца.
Я смотрю ему прямо в глаза.
- Это не тебе решать, Марк, - голос звучит мягко, но уверенно.
Он смотрит на меня такими глазами, словно видит меня впервые.
- Я не могу поверить, что ты в серьез рассматриваешь его предложение. Ты не должна связываться с такого рода людьми, детка. Они очень опасны, их невозможно предсказать. Он может оказаться садистом, ты даже не знаешь его.
- Я согласилась.
Он смотрит на меня с обидой.
- Даже не поговорив со мной?
- Что бы ты сделал, если бы это была твоя сестра?
Он не отводит взгляд.
- Я не отдам тебя никому.
- Я люблю свою сестру, Марк. Я могу пожертвовать одним месяцем своей жизни ради нее. Это всего лишь секс. Это так мало по сравнению с живой сестрой. Я ожидаю, что ты поймешь меня и не будешь дожидаться. Сегодня я пришла сюда, чтобы закончить наши отношения.
Он протягивает руку.
- Абсолютно нет. Мы не расстанемся ни за что. Я не победим. Возможно, он даже не найдет ее.
Я вырываю свою руку и с трудом выдыхаю:
- Никогда не говори так. Он моя единственная надежда, чтобы найти Дэйзи.
- Я не это имел в виду. Я имел в виду, возможно, полиция ее найдет первой.
- Не думаю, - отвечаю я.
- Давай, Далия. Ты же не думаешь, что высказав мне все это, я не буду срываться. Черт побери, в конце концов, у нас вчера почти был секс.
Я смотрю на свой нетронутый кофе.
- Я люблю тебя. Я не могу вынести даже мысли о том, что до тебя могут дотрагиваться руки другого мужчины, - в его голосе слышится отчаяние и беспомощность.
Я обхватываю голову руками, меня начинает тошнить. Почему я чувствую себя виноватой и несу ответственность за других людей? Сначала моя мама, потом Стелла, теперь Марк. У итак достаточно проблем, так еще и это.
Я поднимаю голову.
- Если он найдет Дэйзи, и я буду с ним, я не хочу, чтобы ты ждал меня. Мне кажется, что это нечестно, и это заставляет меня чувствовать себя еще хуже, просто ужасно, понимая, что ты ожидаешь моего возвращения. Я просто хочу закончить наши отношения. Может, мы никогда не были предназначены друг для друга.
В течение нескольких секунд слышатся только приглушенные звуки кафе, потом он говорит:
- Посмотри на меня, Далия.
Я поднимаю голову.
- Так же как ты не можешь приказать волнам не накатывать на берег, так же и мне ты не можешь приказать не ждать. Я сказал тебе прошлой ночью, и именно это я и имел ввиду. Я буду ждать тебя вечно, столько сколько у меня будет времени.
Я закрываю глаза, которые просто жжет, то ли от бессонной ночи, то ли бл*дь, я хочу расплакаться и разрыдаться. Я сдерживаюсь из последних сил, потом смотрю на него.
- Пожалуйста, Марк. Просто разреши этому уйти. Меня и так бомбардируют со всех сторон. Не думаю, что в состоянии вытерпеть что-то еще. Единственное, что мне действительно необходимо на данный момент - это друг, который ничего от меня не требует.
К моему удивлению, он кивает.
- Тебе нужен друг? Ты его получишь. Я буду лучшим другом, который у тебя когда-либо был. Скажи мне, что я могу для тебя сделать, чтобы помочь.
Я грустно улыбаюсь, поскольку понимаю, что для него это должно быть трудно такое сказать, но он сказал.
- Ничего. Просто знать, что ты друг, к которому я могу обратиться, этого вполне достаточно. Я возвращаюсь в Мичиган сегодня днем. Я напишу тебе, если у меня будут новости, хорошо?
Он становится печальным.
- Ты уезжаешь?
- Да, я нужна своей маме.
- Когда ты планируешь вернуться? - спрашивает он с тревогой.
Я пожимаю плечами.
- Не знаю. Я купила билет в один конец, и все зависит от новостей.
Он медленно кивает. Я никогда не видела его столь опустошенным, поэтому борюсь с желанием протянуть руку и пожать. В конце концов, это было бы жестоко, понятно же, что я никогда не полюблю его так, как он любит меня.
- Я думаю, это прощание, - тихо говорю я.
Он раздраженно смотрит на меня.
- Как его зовут?
- Какая разница? - мрачно отвечаю я.
- Ответь, - настаивает он.
- Зейн. Его зовут Зейн.
Выражение его лица не меняется, но глаза вдруг загораются.
- Ты его знаешь? - тут же спрашиваю я.
- Знаю. Его называют Зейн, но настоящее его имя - Александр Маленков, и он очень опасный человек. Безжалостный убийца, - медленно говорит он. - Очень хорошо подумай, Далия. Ты можешь совершить очень большую ошибку.
Я чувствую, как дрожь проходит по телу, от звука ужаса в его голосе. Но другой голос у меня в голове говорит: "Да, это имя подходит ему гораздо лучше, чем Зейн".
Александр Маленков.
9
Далия Фьюри
Когда я возвращаюсь домой, Стелла уже проснулась. Дверь ее комнаты открыта, на кухне играет радио, и я слышу, как она там что-то готовит. Я останавливаюсь в дверях. Она нарезает фрукты, чтобы сделать на завтрак смузи. Снимая кожуру с банана, поднимает на меня глаза и отводит взгляд в сторону, так ничего и не сказав.
- Я уезжаю в Штаты сегодня, - говорю я.
- Хорошо, - отвечает она, и агрессивно засовывает банан в блендер.
- Я заплатила арендную плата за этот месяц, упакую все свои вещи и оставлю их в углу в комнате, поэтому ты можешь начинать показать комнату новым жильцам. Я также постараюсь выехать до конца месяца.
- Отлично, - говорит она, и раздраженно отрывает листик с клубники.
- Хорошо. Я… Я думаю, мы увидимся еще.
- Счастливого полета, - говорит она, не глядя в мою сторону.
- Спасибо, - отвечаю я, пятясь назад, поскольку она с силой разбивает яйцо о край миски.
Я слышу, как она громко ругается, когда яйцо разбивается и выливается на столешницу. Мне с трудом вериться, что наша дружба может вот закончится. Мне нравится эта девушка, и в сердце я никогда не предавала ее, поэтому совсем не важно, что она думает. Просто случилась такая заваруха с Зейном. Я иду в свою комнату, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, зажав рот рукой.
- О Господи! - с ревом выдыхаю я, опустив плечи. Я не сделала ничего плохого. Никто не в состоянии заставить меня почувствовать себя виноватой за то, что только таким способом, я могу спасти любимую Дейзи. Я вытаскиваю два чемодана из-под кровати и кладу их на кровать, собраться у меня не займет много времени, поскольку не так уж много вещей, я возьму лишь самое необходимое. Мой взгляд выхватывает веревку китайского фонарика, который мы купили со Стеллой на Рождественской ярмарке. Он оказался последним, и мы кинули монетку, чтобы решить, кому он может достаться. Я выиграла. Я снямаю его с камина, раздается робкий стук в дверь.
- Да, - тут же отвечаю я.
Стелла стоит в дверях.
- Ты заберешь себе китайский фонарик или мне просто выкинуть его? - спрашиваю я, не смотря в ее сторону.
- Я не хочу, чтобы ты съезжала, - отвечает она.
Я оборачиваюсь к ней. Слезы текут у нее по щекам, я тоже начинаю плакать.
- Я не хочу уезжать, - реву я.
Она заходит в комнату, и мы обнимаем друг друга, плача.
- Прости, что не рассказала тебе все. Правда, мне стыдно, - рыдаю я.
- А мне жаль, что я вчера была такой стервой, - вторит она мне.
- Нет, ты не стерва, - причитаю я сквозь слезы.
- Да, самая настоящая стерва.
- Мы похожи на двух кошек, устроивших кошачий концерт, - шмыгая говорю я.
- Я заберу фонарик, если ты не хочешь его оставлять, - говорит она.
- Боже, ты такая алчная, - отвечаю я, смеясь сквозь слезы.
- Не правда. Единственное, на что я жадная - это обувь, - говорит она.
Я смеюсь, хлюпая носом.
Она слегка отстраняется от меня, мы стоим лицом друг к другу.
- Когда ты вернешься?
- Я пока не знаю. Знаю, мне нужно сейчас побыть с мамой. Она ходила вчера в полицейский участок, и они сказали, чтобы она сильно не надеялась, я молюсь, чтобы Зейн нашел ее.
- Я не собираюсь больше работать с Зейном. Ты была права, когда сказала, что я не должна делать ему массаж. Чем быстрее я разорву с ним всяческие контакты, тем быстрее излечусь, и это будет лучше для меня.
Я улыбаюсь ей.
- Это смелый поступок.
- Он дался мне не легко. Я так ревную тебя, Далия. Почему он не захотел меня?
- Иди сюда, - говорю я, и беру ее за руку, тяну к своей кровати. Мы садимся рядом друг с другом. - Я хочу тебе кое-что рассказать.
- Что? - спрашивает она, ее голос звучит настороженно.
- Зейн не хочет, чтобы я была его любовницей. Он хочет, чтобы я была его… сексуальной рабыней.
Ее глаза расширяются от удивления.
- Что это значит?
- В течения этого месяца я должна делать все, что он захочет в сексуальном плане.
- Что значит все? - шепчет она, делая воздушные кавычки вокруг слова "все". - Он же не причинит тебе боль?
- Он говорит, что если мне не понравится, то он не будет этого делать, кажется как-то так.
Стелла становится красной, как свекла, смотря на меня жаждущими глазами.
- Если ты думала, что рассказав мне об этом, заставишь не завидовать тебе, ты меня совсем не знаешь. Я еще больше завидую.
Я выдыхаю.
- Что?
- Подумать только. Это же настоящая сексуальная фантазия каждой женщины, подчиниться сильному и влиятельному мужчине, находиться полностью в его власти, - она обмахивает себя рукой. - О, боже! От одной мысли я уже возбуждаюсь, всего лишь представив это.
Я смотрю на нее во все глаза.
- Правда?
- Абсолютно.
- Разве ты не хочешь равноправных партнерских отношений?
- Пфффф… равноправие в постели? Боже, нет. Что в этом хорошего? Я люблю мужчин, которые идут на поводу у своих животных инстинктах. Мужчин, способных просто жестко трахать. Я хочу кого-то более горячего, кого-то, кто смотрел бы мне в глаза и говорил: "Перевернись ты, бл*дь, шлюшка. Обопрись на гребаные руки и колени, и выстави свою задницу". Да, это был бы однозначно мой мужчина.
Я хихикаю, пребывая, если честно, в шоке.
- О Мой Бог! Я не могу поверить, что тебе это может нравится!
- Нравится. Я - шлюха, - беззаботно говорит Стелла.
- Ох, Стелла. Я буду очень скучать по тебе.
- Я буду скучать по тебе намного больше, поскольку тебя придется вытворять все эти ужасные вещи, а мне придется возвращаться в эту пустую квартиру. Заранее предупреждаю, что буду пользоваться твоими духами и носить твое черное платье, пока ты будешь отсутствовать.
Я обнимаю ее.
- Я разрешаю тебе пользоваться моими духами и носить мою одежду.
Она ухмыляется.
- Это может скрасить твое отсутствие.
Я смеюсь на ее слова.
- Знаешь, мне вчера было так грустно, когда я поняла, что причинила тебе боль и ты сердишься на меня.
- Ты действительно причинила мне боль, я злилась на тебя, но теперь все нормально. Это была моя вина. Я была настолько глупой, надеясь на что-то с ним все это время, хотя с первого же раза было совершенно ясно, что для него я никто. К тому же, ты пыталась оградить меня таким образом. Я знаю, что ты не хотела меня как-то обидеть.
- Нет, - искренне отвечаю я, - по собственной воле я не наврежу тебе, даже за все блага мира.
- Да. Я знаю это. Я просто завидовала тебе, и до сих пор завидую, если уж быть честной.
- У тебя все будет в порядке?
- Конечно. Мне просто нужно свыкнуться окончательно с той мыслью, что он не хочет меня. Может все к лучшему. Я должна двигаться дальше, - она улыбается. - Да, переживу все, это действительно хорошо для меня. В один прекрасный день я оглянусь назад и с благодарностью приму то, что случилось.
* * *
Стелла предлагает отменить двух клиентов и поехать со мной в аэропорт, но я отказываюсь.
- Прощание здесь будет точно таким же, как и в Хитроу. В любом случае, я скоро вернусь.
Мы попрощались на улице перед домом. Я оборачиваюсь и смотрю из окна такси, пока отъезжаю. Стелла выглядит одинокой и несчастной, такси поворачивает за угол, а я продолжаю смотреть в окно невидящим взглядом. Сейчас обычный серый английский полдень, время ланча, и хотя Стелла и я все время жаловались на эту серость, мне грустно покидать эту страну. Мне тяжело дается путь в аэропорт, поскольку в голове копошатся множество непонятных мыслей.
В аэропорту становится полегче, особенно, когда я прохожу таможенный контроль, как только сажусь в самолет, у меня опять зарождается тревога. Я стараюсь не спать в течение всего полета. Женщина рядом со мной храпит, как боров, поэтому мне приходится воспользоваться берушами, закрыв глаза, я вспоминаю Дейзи. Помню, как в детстве она умоляла меня сделать ей колье из маргариток, которое ей было так дорого, что она продолжала его носить, даже когда цветы сморщились, засохли и стали совсем некрасивыми.
Я вспоминаю, что уже тогда, будучи маленькой, она настолько отличалась от меня.
- Трава может чувствовать боль, когда мы трогаем ее? - спросила она маму, когда ей было три года. Мама обычно закатывала глаза и называла ее Глупым Билли всякий раз, когда ей приходили в голову такие странные вопросы.
Когда Дейзи было шесть, она объявила, что хочет быть вегетарианцем. Она больше не собиралась есть все, что имело морду. Это было еще до того, как она узнала об эксперименте с женщиной и капустой. Растения подключали к машинам, записывающим их импульсы. Женщине давали указание отправиться в комнату и яростно разделывать капусту.
Ученые заметили, что растения имеют способность реагировать, например, их импульсы увеличивались, проявляя устойчивую электрическую активность на машине. И ученые пришли к выводу, что растения имеют способность реагировать на насилие и ощущать страх. Неделю спустя той же самой женщине сказали войти в комнату с ножом и, хотя она ничего не делала, растения явно испытывали страх, поскольку их импульсы зашкаливали.
После того как моя сестра прочитала об этом эксперимента, она стал фрукторианцем. Иногда она могла часами сидеть на улице, не читать и не слушать музыку, ни с кем не разговаривать, даже по телефону, она называла это "существованием". Мысль о том, что такое невинное существо может быть похищено и кто-то способен причинить ей вред, заставляет мою кровь кипеть, я подрыгиваю на месте, поскольку женщина рядом просыпается, что-то с раздражением бормочет и проваливается опять в сон.
Я поднимаюсь и беспокойно начинаю ходить по проходу, пытаясь успокоиться и очень надеюсь, возможно ее уже нашли. Возможно, когда я выйду из самолета, моя мама встретит меня хорошей новостью.
* * *
Мама встречает меня в аэропорту. Достаточно одного взгляда на нее - новостей нет. Она выглядит бледной и испуганной, я крепко обнимаю ее.
- Я так рада, что ты прилетела, Далия, - шепчет она мне в волосы, голос дрожит, и звучит как-то с надрывом.
- Они найдут ее, мам. Я знаю, что они найдут.
- Ты правда так думаешь? - серьезно спрашивает она.
- Конечно, найдут, - твердо говорю я.
Она расстроенно кивает.
Мы обнимает друг друга, словно пережили войну и направляемся к пикапу. Сьюзи, наш питбуль сидит на заднем сидении. Завидев меня, она прыгает на меня и сходит с ума от радости, скулит и тявкает.
- Она чувствует, что что-то случилось с Дейзи, поскольку ведет себя странно в течение последних трех дней, - говорит мама.
- На самом деле, она не знает, мам. Она просто считывает твой страх, - отвечаю я, пока Сьюзи облизывает, черт побери, мое лицо.
Я забираю ключи у матери и сажусь на водительское сиденье. Мы не разговариваем. Я посматриваю на Сьюзи в боковое зеркало, она высунула свою великолепную вытянутую морду в окно против ветра. Ее верхняя губа задралась, оголяя все острые клыки. Я испытываю настоящую печаль, так как странно снова оказаться дома с мамой, Сьюзи и без Дейзи.
Подруливая к нашему дому, я слышу звук пришедшей смс-ки, припарковавшись, читаю. Я снова и снова прочитываю про себя текст, потом поднимаю голову и в упор смотрю на маму.
- Ой, мам, - всхлипываю я.
- Что? - в панике спрашивает мама. - Ну что?
Я не могу вымолвить ни слова, а безудержно рыдаю, словно все накопленные эмоции и страхи, с тех пор, как я услышала, что Дейзи пропала, хлынули из меня.
Поворачиваю к ней экран телефона, она выхватывает его у меня из рук и смотрит.
На два слова.
Ее нашли.
Мама поднимает на меня широко распахнутые глаза, в которых сияет безумная радость.
- Это именно то, о чем я думаю?
Я киваю, слезы текут по щекам.
Сьюзи скулит и царапает по моему сидению сзади, предполагая, что у нас случилось что-то ужасное. Я выхожу из машины, выпускаю ее и крепко прижимаю к себе.
- Дейзи возвращается, Сьюзи, - я снова и снова говорю ей, взахлеб рыдая в ее шелковистый мех.