Михаил Сергеевич, как всегда, категорически отверг эти "домыслы". Он вспоминал, что "в то время мы с ней даже не знали, как такая карта выглядит". Но ситуацию с кредитной картой "прояснил" пресс-секретарь Андрей Грачев. В своей книге о Горбачеве он написал, что речь шла о "карточке, дающей право на дипломатическую скидку, которой воспользовался при расчетах сопровождавший Раису посольский дипломат". Явно неуклюжее объяснение. Карточка, получается, была, но только для того, чтобы получить по ней скидку? А откуда же тогда деньги на покупки? Или посольский дипломат расщедрился?
Как видим, реальные Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна в рассказах очевидцев предстают иными, нежели они пытались преподнести себя обществу. Возможно, все вышеперечисленные факты не стоили бы упоминания, тем более что Раиса Максимовна умерла. Но она была равноправным политическим партнером генерального секретаря ЦК КПСС, а впоследствии президента СССР в осуществлении политики перестройки. Именно ее позиция нередко являлась для Горбачева основным побудительным мотивом при принятии важнейших государственных решений. И поэтому умалчивать о ее воздействии на генсека ЦК КПСС и президента СССР нет оснований.
Акцент на сугубо бытовых "мелочах", характеризующих Горбачевых, был сделан не случайно. Известно, что именно такие мелочи "выдают" подлинный характер человека, так как их он совершает в основном бесконтрольно.
Чем ночь темней, тем ярче звезды
Известно выражение "Короля делает его свита". Это ярко проявилось в ситуации с М. Горбачевым. Не вызывает сомнений, что решающую роль в развале Союза сыграло окружение генсека ЦК КПСС и президента СССР, одна часть которого активно претворяла в жизнь губительные решения Горбачева, а другая – молча наблюдала, как предательство разъедает устои и единство страны.
В этой связи постараюсь показать, как кадровое окружение в течение шести с лишним лет создавало Михаилу Сергеевичу условия для его разрушительной деятельности. Самовлюбленные дилетанты типа Горбачева, прорвавшись во власть, заботятся только о своем имидже. Они обставляются не личностями, а удобными людьми, чтобы на их фоне выглядеть "гениями".
Суть своей кадровой политики Михаил Сергеевич сформулировал еще в бытность первым секретарем Ставропольского крайкома партии. Как-то в ответ на дружескую критику его кадровых подходов Горбачев произнес загадочную фразу: "Чем ночь темней, тем ярче звезды". Не вызывает сомнений, что себя на кадровом небосводе он видел звездой первой величины. Поэтому всегда без устали тасовал кадровую колоду, подбирая не просто удобных и услужливых, но "серых" исполнителей.
Как уже говорилось, к моменту избрания Горбачева генсеком Егор Кузьмич Лигачев, тогдашний заведующий Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС, сумел заменить большинство секретарей крайкомов и обкомов партии, поставив "своих проверенных" людей, готовых выполнить любое его указание.
С приходом Михаила Сергеевича кадровые замены приобрели более широкий размах. За три года (1985–1988) состав ЦК КПСС был обновлен на 85 %, что намного превышало показатели 1934–1939 годов. Тогда они составили около 77 %. В 1988 году Горбачев начал "омоложение" аппарата ЦК КПСС. На все ключевые посты были поставлены "горбачевцы".
Таким же образом был обновлен Совет Министров СССР. Там из 115 догорбачевских министров осталось лишь 10. Став генсеком, а затем президентом СССР, Горбачев руководствовался принципом, сформулированным неким Додсоном по прозвищу Акула из рассказа американского писателя О. Генри. Он звучал так: "Боливар не вынесет двоих". Боливар – это была кличка коня, который мог спасти двух друзей. Но Додсон предпочел оставить друга умирать в пустыне. Так же поступал и Горбачев, безжалостно меняя кадры, ломая при этом их судьбы, многих оставляя за бортом жизни.
Тем не менее, несмотря на бесконечную кадровую чехарду, Горбачев до сих пор считает, что перестройку торпедировал консервативный аппарат. В мемуарах "Жизнь и реформы" он пишет, что "после XXVII съезда (1986 г.) трижды сменился состав райкомов и горкомов, практически полностью обновились советские органы. После январского Пленума ЦК 1987 года произошла смена первых секретарей на альтернативных выборах, многие "старожилы" ушли на пенсию. У руля становилась вторая, третья или даже четвертая "команда", а дело шло по старинке. Так сильна была закваска. Так прочно вбивались в головы догмы марксизма в упрощенной сталинской интерпретации".
Трудно представить себе большего непонимания ситуации. Абсолютно ясно, что в 1988–1989 годам к руководству большинства парторганизаций в КПСС пришли люди, не то что "отравленные" догмами марксизма, а весьма далекие и от марксизма и от социализма. В итоге перестройка социализма превратилась в уход от него. По этой же причине в августе 1991 года КПСС тихо скончалась, так как самостоятельно мыслящее политическое ядро в партии отсутствовало.
Кадровые тандемы Горбачева
Основным кредо кадровой политики Горбачева являлась расстановка на ключевых постах доверенных и управляемых сторонников, создавая своеобразные кадровые тандемы. Продавливая назначение своих людей, Михаил Сергеевич демонстрировал поистине "стальные зубы", о которых как-то сказал патриарх Политбюро ЦК КПСС Андрей Андреевич Громыко.
Яркое свидетельство этому ситуация с назначением министром иностранных дел СССР косноязычного и плохо говорящего по-русски Эдуарда Амвросиевича Шеварднадзе, состоявшееся уже 1 июля 1985 года. В мемуарах "Жизнь и реформы" Горбачев без тени смущения утверждает, что "Эдуард Шеварднадзе – личность, несомненно, незаурядная, сформировавшийся политик, образован, эрудирован"! Остается только удивляться такой характеристике. Прямо как в сказке "Голый король". Всем, но не Горбачеву, была видна ущербность Шеварднадзе как дипломата мирового уровня.
Не вызывает сомнений, в основе создания кадрового тандема Горбачев – Шеварднадзе была уверенность Михаила Сергеевича в том, что он и Эдуард Амвросиевич – "два сапога пара". Некоторые исследователи утверждают, что Горбачева и Шеварднадзе еще со ставропольского периода отличали неформальные отношения, касающиеся не совсем благовидных дел.
Этому можно было не верить, но крайне странной является ложь, которой Горбачев окружил историю своего знакомства с Шеварднадзе. А. Грачев, бывший пресс-секретарь Михаила Сергеевича, в своей книге "Горбачев. Человек, который хотел как лучше…" пишет, что назначение Шеварднадзе определили доверительные дружеские отношения, сложившиеся у Михаила с Эдуардом за годы их общей комсомольской, а потом и партийной жизни, которые позволяли им "говорить откровенно практически обо всем" (М.: Вагриус, 2001).
Это утверждение – не более чем выдумка Горбачева, повторенная Грачевым. Выдумкой является и утверждение Михаила Сергеевича о том, что он с Эдуардом Амвросиевичем якобы познакомился на XII съезде комсомола, т. е. в 1954 году. Известно, что в то время Горбачев был всего лишь секретарем комсомольской организации юридического факультета МГУ, то есть по комсомольским понятиям, "мелкая сошка", а Шеварднадзе уже занимал пост первого секретаря горкома комсомола г. Кутаиси, второго по значимости города в Грузии.
Тесная дружба между ними вряд ли могла завязаться и в первый период партийной работы Горбачева. Он на партийную работу пришел в 1962 году, получив назначение на должность рядового парторга территориально-производственного колхозно-совхозного управления. Шеварднадзе в это время уже год работал первым секретарем Мцхетского райкома Компартии Грузии. В партийном статусе это была существенная разница.
Добавлю, что комсомольские и партийные функционеры союзных республик считали свой статус значительно выше статуса российских областных и краевых функционеров. Поэтому поверить в "доверительную дружбу" Михаила и Эдуарда с комсомольских времен, учитывая разницу в их должностном статусе, просто невозможно.
В этой связи заслуживает внимания версия, которую излагают в книге "Кремлевские заговоры" известные "кремлеведы" Владимир Соловьев и Елена Клепикова. Они утверждают, что Горбачев и Шеварднадзе сблизились в 70-е годы в ходе конфликта из-за грузинских цеховиков-теневиков, спасавшихся в Ставрополе от гонений Шеварднадзе.
Для Горбачева, как первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС, грузинские цеховики были важным материальным ресурсом, обеспечивающим достойные и дорогие приемы высоких столичных гостей. Определенные виды на них имел и первый секретарь ЦК КП Грузии Шеварднадзе. Но в Ставрополе его интересы столкнулись с горбачевскими.
Известно, что бывший министр внутренних дел Грузии Э. Шеварднадзе в 1972 году по протекции всемогущего шефа КГБ Ю. Андропова занял пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии. Кумовство, взяточничество, подкуп, "покупка" высоких должностей (включая министерские), теневая промышленность тогда в республике приняли фантастический размах. Известно, что грузинские воры в законе составляли треть всех советских воров в законе. Новый первый секретарь должен был покончить с этим.
В первые же дни Шеварднадзе объявил, что "прочистит капиталистический свинарник", образовавшийся в Грузии, и сроет Кавказские горы, если они будут мешать расцвету грузино-русской дружбы. Не менее жестко он взялся за цеховиков из теневой экономики. Хотя на самом деле, как затем выяснилось, вместо одних теневиков пришли другие, "свои" для батоно Шеварднадзе.
Естественно, многим прежним владельцам грузинских подпольных частных ювелирных мастерских, ресторанов и шашлычных, а также цехов по производству фруктовых соков пришлось в срочном порядке перебазироваться в соседний Ставропольский край. Там они успешно продолжали делать свой "бизнес", помогая первому секретарю крайкома партии "достойно" принимать московских гостей.
"Рука" Шеварнадзе со временем попыталась дотянуться и до них. Но на защиту грузинских "цеховиков" встал Михаил Сергеевич. По утверждению В. Соловьева и Е. Клепиковой, телефонный звонок Шеварднадзе Горбачеву проблему не решил. Последний стоял на своем. Горбачева поддержал Андропов, который предложил Шеварднадзе "дружить" с "первым" Ставрополья. Тот согласился и не прогадал.
Видимо, ситуация с "теневиками" позволила Михаилу и Эдуарду создать атмосферу сверхдоверительности в отношениях, хотя каждый из них стоил другого. Шеварднадзе за хитрость получил кличку "Белый лис", а о двуличности и жадности Горбачева ходили легенды. Горбачев видел в Шеварднадзе человека, которому можно доверить выполнение любых его решений. Известно, что Шеварднадзе, став в постсоветский период президентом Грузии, превратил ее в личную вотчину, в которой его семья "правила бал", не гнушаясь физическим устранением неугодных личностей. Горбачев аналогичным образом вел себя в годы перестройки. Одним словом, "такой нашел такого".
О том, какой урон нанес кадровый тандем Горбачев – Шеварднадзе Советскому Союзу и, соответственно, России, лучше всего свидетельствует цитата из воспоминаний бывшего президента СШС Дж. Буша-старшего: "Мы сами не понимали такой политики советского руководства. Мы готовы были дать гарантии, что страны Восточной Европы никогда не вступят в НАТО, и простить многие миллиарды долларов долгов, однако Шеварднадзе даже не торговался и со всем согласился без предварительных условий. То же по границе с Аляской (речь идет о разграничении морских пространств в Беринговым и Чукотском морях), где мы ни на что не рассчитывали. Это был дар Божий".
В этой связи представляет интерес мнение бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера о поспешном выводе советских войск из Восточной Европы. Его в книге "От первого лица…" привел президент России Владимир Владимирович Путин. Ему в бытность работы в Ленсовете однажды пришлось встречать Киссинджера в аэропорту Санкт-Петербурга. У них завязался разговор, в ходе которого старый американский политик заявил:
"Вы знаете, меня сейчас очень критикуют за мою позицию в то время в отношении СССР. Я считал, что Советский Союз не должен так быстро уходить из Восточной Европы. Мы очень быстро меняем баланс в мире, и это может привести к нежелательным последствиям. И мне сейчас это ставят в вину. Говорят: вот ушел же Советский Союз, и все нормально, а вы считали, что это невозможно. А я действительно считал, что это невозможно".
Потом Киссинджер подумал и добавил: "Честно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем Горбачев это сделал". Путин совершенно не ожидал услышать от американца такое, но поддержал его оценку и добавил от себя:"Мы избежали бы очень многих проблем, если бы не было такого скоропалительного бегства" (Геворкян Н., Тимакова Н., Колесников А. От первого лица… М.: Вагриус, 2000). Но, как известно, история не имеет сослагательного наклонения.
Особо следует сказать о кадровом тандеме Горбачев – Яковлев. Его создал не Горбачев, а Яковлев, в период пребывания Михаила Сергеевича с официальным визитом в Канаде в 1983 году. В предыдущей части я рассказал, что важнейшие идеи гибельной перестройки Михаилу Сергеевичу внушил Александр Николаевич Яковлев. Неслучайно его за глаза называли архитектором перестройки. Именно Яковлев сумел убедить Горбачева, что социализм бесперспективен. Он также подкинул Горбачеву идею о приоритете так называемых общечеловеческих ценностей.
Именно Яковлев сумел обеспечить "нужную" антисоциалистическую тональность гласности перестройки. 5 июля 1985 года он был назначен заведующим Отделом пропаганды ЦК КПСС, а в марте 1986 года Яковлев стал секретарем ЦК КПСС, курирующим идеологические вопросы.
В том же году по инициативе Александра Николаевича были заменены большинство руководителей центральных журналов и газет. Вместо них были назначены сторонники "десталинизации" страны. Так на базе советских периодических изданий были сформированы "перестроечные" издания, пропагандирующие идеи Яковлева – Горбачева – газеты: "Московские новости", "Советская культура", "Известия"; журналы: "Огонек", "Знамя", "Новый мир" и др.
Ослабление контроля партии за печатью получило название политики "гласности", и оно увенчалось к 1990 году принятием Закона о печати, по которому государственная цензура вообще упразднялась. Ну а далее открылись "шлюзы", из которых полились потоки лжи и измышлений о социализме. Это было немудрено. Ведь главный идеолог КПСС, как я писал ранее, был убежденным антикоммунистом.
Но не только этим отличился Александр Николаевич. Не меньший ущерб Союзу он нанес, помогая Михаилу Сергеевичу обставлять себя "нужными людьми". Известно, что Яковлев был тем, кто настоял на назначении министром обороны СССР Дмитрия Тимофеевича Язова, а председателем КГБ СССР – Владимира Александровича Крючкова. Яковлев был хорошим психологом и чувствовал, что при всех положительных характеристиках исполнительность этих двоих будет всегда преобладать над инициативностью и самостоятельностью. Это впоследствии сыграло для судьбы СССР роковую роль.
Особо следует сказать о тандеме Горбачев – Рыжков. Председатель Совмина СССР Николай Иванович Рыжков – опытный производственник и не менее опытный политик. При этом он человек с повышенным чувством порядочности и ответственности, что не позволяло ему должным образом противостоять Горбачеву. О Рыжкове как о политическом лидере заговорили в июле 1989 года, когда Николай Иванович на совещании первых секретарей ЦК компартий союзных республик, крайкомов и обкомов партии в Кремле заявил: "Партия в опасности!" Поэтому, когда на внеочередном III съезде народных депутатов СССР (март 1990 г.) встал вопрос об избрании президента СССР, ряд депутатов обратились к Николаю Ивановичу с просьбой выдвинуть его кандидатуру.
Вот как эту ситуацию описывает председатель Совмина РСФСР Виталий Иванович Воротников: "Ситуация складывалась таким образом, что не сними премьер свою кандидатуру, Горбачев при нормальном голосовании, несомненно, потерпел бы поражение. Однако, как известно, Николай Иванович так и не нашел в себе мужества переступить невидимую черту, отделяющую самого высокопоставленного из чиновников от настоящего партийного лидера. Тем самым он подарил Горбачеву пост президента СССР".
Хочу уточнить. На мой взгляд, а я немало общался с Николаем Ивановичем, главную роль в отказе Рыжкова баллотироваться на пост президента сыграло не отсутствие мужества, а та порядочность, о которой я упоминал выше. Рыжков считал непорядочным подставлять ногу коллеге, который выдвинул его. Горбачев на это и рассчитывал.
Но не только позиция Рыжкова подарила Горбачеву пост президента. Решающую роль здесь сыграл тандем Горбачев – Лукьянов. Анатолий Иванович Лукьянов, друг Горбачева по Московскому университету, вел заседание III съезда народных депутатов СССР. На этом съезде было принято дополнение в Конституцию СССР об учреждении поста президента СССР, который должен был избираться гражданами СССР путем прямого и тайного голосования. Но уже тогда было ясно, что шансов у Горбачева быть всенародно избранным крайне мало.
В этой связи Лукьянов, с подачи Горбачева, сумел добиться решения с ничтожным перевесом в 46 голосов о том, чтобы первые выборы президента СССР, в порядке исключения, были проведены не всенародно, а Съездом народных депутатов. Кандидатами были выдвинуты М. Горбачев, Н. Рыжков и В. Бакатин. Однако последние два кандидата взяли самоотвод. В результате Горбачев был избран первым президентом СССР. Вот что значит поставить на нужную должность нужного человека. Этого умения у Горбачева нельзя было отнять. Тем не менее подобное избрание его президентом СССР позволяет ставить вопрос о легитимности президентства Горбачева.
Михаил Сергеевич отличался особым умением в подборе личностей, которые не могли оказать ему конкуренцию на политическом поле. К числу таких относился Григорий Иванович Янаев, бывший председатель ВЦСПС, а затем секретарь ЦК КПСС. Он не отличался впечатляющей внешностью и не был оратором. Но именно такой человек был нужен Горбачеву.
Неслучайно посол США в СССР (1987–1991 гг.) Джек Мэтлок так охарактеризовал кадровую политику Горбачева: "Горбачев не желал делиться огнями рампы с талантливым коллегой. Он чувствовал себя уютно только рядом с молчаливыми или серыми помощниками – и это одно из обстоятельств, объясняющих горбачевский подбор персонала вообще, как и его поражение в борьбе с Ельциным".
Именно это определило, что на IV съезде народных депутатов СССР (декабрь 1990 г.) Горбачев на пару с Лукьяновым сумели добиться избрания Янаева вице-президентом СССР. В итоге Михаил Сергеевич сумел создать крайне нужный для себя кадровый тандем Горбачев – Янаев. Он полагал, что с таким вице-президентом можно быть спокойным за свое кресло. Однако он просчитался. Но об этом позже.
Помимо вышеперечисленных тандемов, Михаил Сергеевич сумел создать важные для него кадровые тандемы: Горбачев – Разумовский, Горбачев – Бакатин, Горбачев – Язов, Горбачев – Крючков.