- К сожалению, я был на вашей машине, лимузине, я имею в виду.
- Я не могу поверить, - воскликнул мистер Нилл. - Десять лет минимум заключения в тюрьме, при лучших адвокатах. Вы думали, что вы делали?!
Теперь Юджиния в ужасе смотрела на него, не осмеливаясь приблизиться. Он стоял посреди комнаты под взглядами всех троих, и парадокс - первый раз почувствовал, что это - его семья…
- Это глупо, но я не сдержался.
Мистер Нилл снова опустился в свое кресло. Потребовалась еще секунда, и он пришел в себя. Александр поражался умению этого человека владеть собой. Только теперь он начал сознавать, в какой скандал он вовлекал или подставлял этого человека. А имя для мистера Нилла и репутация были дороже, чем деньги.
Сев в кресло, мистер Нилл сначала посмотрел на Юджинию. Ее глаза наполнились слезами. Губы приоткрылись и дрожали.
Секунду, казалось, он колебался: а не оставить ли все так… (Он бы выиграл все обратно.)
Потом он увидел уже молящие его глаза Юджинии. Еще несколько секунд раздумий, и он спросил:
- Где мой лимузин?
- Я бросил его на параллельной улице, открытым…
- Единственное, что вы сделали умного… - удовлетворенно вздохнул мистер Нилл.
Он снял трубку телефона. Все застыли.
- Соедините меня с полицией, пожалуйста, - сказал он.
Следующая его фраза поразила всех:
- Я хочу сообщить, что моя машина была украдена… Что? Примерно в два-три часа пополудни.
Мистер Нилл опустил трубку и спросил:
- Ваша "грин-карта", я надеюсь, с вами? Александр достал ее, проверив.
Мистер Нилл нажал кнопку на селекторе. Теперь все услышали гудок и могли слушать разговор. Оператор сладким голосом ответила:
- Я вас слушаю, мистер Нилл.
- Дениз, есть ли в нашей авиакомпании сегодня рейс в Мексику?
- Какой город, сэр?
- Любой.
- Одну минуту, сэр. Прошла минута.
- Ближайший рейс только завтра, в десять часов утра.
- Проверьте, пожалуйста, есть ли что-нибудь из Чикаго вечером.
Через мгновение она сообщила, что есть рейс с пересадкой в Сиэтле, вылетающий через полтора часа, последний.
- Узнайте у менеджера в Чикаго, смогут ли они задержать рейс на короткое время, минут на двадцать. А также сообщите начальнику смены и дежурному пилоту, чтобы самолет компании был готов для вылета в Чикаго.
- Да, сэр, я позвоню вам через несколько минут.
- Спасибо, Дениз… Александр, ты улетаешь в Мексику. Единственная страна, куда ты можешь лететь без паспорта. Канада не в счет - это вторая Америка.
Александр поразился еще раз, что мистер Нилл знал даже это, по "грин-карте" он мог ехать только в два места. Без виз.
- Где ваш дорожный документ для путешествий?
- В кабинете.
- Я его принесу, папа.
- Не сейчас. Оставьте его Юджинии. Завтра я оформлю визу, и вам доставят ее самолетом во второй половине дня. Вы сразу же вылетите в Грецию, где у меня хорошие друзья.
Юджиния просительно смотрела на отца.
- Да, Юджиния?
- Папа, я хочу полететь с ним, я не могу его оставить одного. Он нигде не был… ничего не знает. И мне не нужно виза…
Мистер Нилл задумался. Прошла минута, молчание не нарушалось. Вдруг зазвонил зуммер селектора, и мистер Нилл нажал кнопку. Голос влился в комнату:
- Мистер Нилл, менеджер в Чикаго сказал, что для вас они смогут задержать самолет до получаса. Хотя будут ждать в любом случае. Самолет компании и дежурный пилот уже готовы, о чем просили сообщить вам.
- Спасибо. Я буду на аэродроме через двадцать пять минут.
Он выключил голос движением пальца. Юджиния во все глаза смотрела на отца. Он поднял взгляд и сказал:
- Юджиния, твой паспорт, я надеюсь, всегда в порядке? Ведь ты все-таки американка.
Дочь повисла на шее у отца. Он встал вместе с нею, обняв ее за талию.
- В Греции вы будете оставаться до тех пор, пока я не сообщу о дальнейшем… Через пять минут вы должны быть внизу. Одежду купите себе там. Возьмите самое необходимое: документы, кредитные карточки, щетку, пасту. У них ужасная паста. Наличные деньги вам привезут завтра - с визой в паспорте Александра. Клуиз, - он повернулся к жене, - я отвезу их в аэропорт сам. И скорее всего, полечу в Чикаго, на случай, если они не успеют на второй самолет. Мы не всегда всесильны. Я вернусь поздно ночью, не жди меня. Ты останешься дома - вдруг позвонят из полиции насчет машины. Я напишу, что нужно говорить. Юджиния и Александр - живо наверх, через четыре минуты мы должны покинуть дом.
Юджиния быстро поцеловала отца в щеку.
- Папа, я тебе очень благодарна…
- Не за что, дочь моя, лишь бы ты была счастлива. - Голос мистера Нилла дрогнул.
Они уже выходили из комнаты, когда Клуиз встала.
- Вы даже не поцелуете меня на прощание? Они поцеловали ее в обе щеки. И только тогда вышли из кабинета.
Александр успел услышать, как Клуиз стала что-то быстро говорить своему мужу. Но что именно, он не услышал.
Ровно через три минуты они покинули дом.
Мистер Нилл сам вел машину и на предельной скорости, чем приятно поразил Александра. У последнего было неправильное впечатление, что больше никто не умеет водить машину быстро. Машина въехала прямо на аэродром к трапу лайнера, стоявшего с уже заведенными моторами.
Служащий, которому мистер Нилл черкнул что-то на бумажке, забрал их машину. Из-за шума моторов ничего не было слышно.
Самолет с тремя пассажирами в салоне мягко оторвался в небо.
В Чикаго они пересели в задерживаемый самолет, попрощавшись с мистером Ниллом. И в лучах восходящего солнца приземлились в Мексике.
Они даже не успели осмотреть город, как был привезен паспорт Александра с большим запечатанным конвертом, который он отдал Юджинии, и вечерним рейсом они вылетели в Грецию. Билеты для них были уже готовы.
Белая Греция развернулась как на ладони, когда они сделали круг над городом, снижаясь над столицей. Они прилетали в Афины.
В аэропорту их встречали друзья мистера Нилла. Гости были отвезены в гостиницу, скрытую от глаз, утопающую в зелени и напоминающую по форме крепость. После того как немногочисленные вещи были отнесены в номер, Александру показали стоящую перед входом машину, которой они будут пользоваться столько, сколько понадобится. На обед в гости они были приглашены завтра вечером. Так как разница во времени была семь часов, и им давался день прийти в себя.
После этого была запланирована еще серия обедов в домах каждого из друзей мистера Нилла. Опекуном их стал господин Костаки, владелец плантации табака, кофе и пяти танкеров - так он представился. Это был добрый дядька в белой рубашке, в области живота напоминающий шар, среднего роста и вечно отдувающийся, пофыркивающий не то от жары, не то от одышки. Юджинию он знал с девяти лет. Наконец, после всех пожеланий, приветствий и советов, их оставили вдвоем..
Юджиния села к Александру на колени и обняла за шею.
- Ты хочешь сейчас в город?
- Нет, я хочу тебя.
- Я - твой…
Они опустились на пахнувшие свежим простыни. Через мгновение одежда была сброшена. Так они и уснули в объятиях друг друга до утра.
Когда Александр проснулся, он услышал звуки: Юджиния что-то делала в ванной. Он не любил вставать поздно и позже нее, он потянулся за часами, и ему стало нехорошо: стрелки показывали три часа. Потом он вспомнил, где они, и набрал ноль, чтобы узнать, сколько времени. Греческий голос на ломаном английском ему сообщил время: оказалось восемь часов утра. И от этого почему-то у него поднялось настроение - оттого, что проснулся рано, что не проспал, оттого, что это - Греция и что целый день они будут в городе…
Появилась Юджиния, заметив, что он не спит, она улыбнулась и подошла.
- Ты хорошо выспался?
- Да. От тебя прекрасно пахнет.
- Это паста.
- Это твои губы, которые придают запах пасте.
- Да? Я никогда об этом не думала.
Она подошла к зеркалу и посмотрела на губы.
- Юджиния!..
- А? - Она рассмеялась и поняла. - Я тебе всегда верю.
Он вел серебристый" вольво" по улицам Афин одной рукой. Вторая лежала на плече Юджинии. Они вышли в оживленном центральном районе, оставив машину в переулке.
- Тебя нужно накормить, Юджиния, - сказал он и задумался. - Ты умеешь говорить по-гречески?
- Нет, пару слов, но я надеюсь, они поймут слово "кофе".
- А как насчет слова "чай"?
- Ах, да! - Она вскинула глаза и немного смутилась. - С этими перелетами все перекрутилось: папа всегда пьет кофе.
Ей почему-то стало неловко. Он поцеловал ее милую шеку и сказал:
- Мы скажем не "кофе", а то - другое. И они поймут.
Юджиния рассмеялась.
- А чем тебя кормить? - спросил он. - Ты знаешь названия? У них есть витрины почти везде, и можно показать, сказав "это".
Они поели в кафе, объяснившись без всяких трудностей: официант знал английский.
Выйдя из кафе, они растворились в городе. Забитые людьми, тесные, шумные улицы Афин после автомашинной Америки ему нравились. Здесь присутствовали запахи, голоса, страсти, импульсы. Улицы делали немыслимые изгибы, ныряя то вверх, то вниз. Это был белый город. Морской воздух, окутывая здания, придавал им дымчатый оттенок белого. С вершины улицы открывался залив, в котором качались сотни катеров, яхт и лодок под белыми или серьми парусами. Основная гамма одежды людей колебалась между ослепительно белым и светло-желтым тонами. Казалось, весь город был белый.
Черноволосые, смуглые греки торговали всем, чем угодно, кроме воздуха, воздух не продавался. Он, воздух, божественно пах.
Продавцы хватали за руки, подмигивали, делали невероятные лица, убеждая, что покупать надо только у них. Кругом слышалась греческая речь, изредка перебиваемая раскатистым американским или кокетливым французским. И Александр что-то покупал для Юджинии, Клуиз, мистера Нилла, то, что, вероятно, им абсолютно было не нужно.
Наконец они выдохлись от хождения, шума, криков, покупок и опустились в каком-то ресторане выпить лимонада и соков.
Греческий апельсиновый сок намного вкуснее, чем американский. Да простит великий цитрусовый Бог Америки. Он был свежей, тоньше по вкусу и не такой искусственный. Юджиния сразу пообещала, что теперь они будут заказывать домой только греческий сок.
Он улыбнулся, она была младше его, но проявляла трогательную заботу о нем и о каждом его, даже малейшем, желании. Огорчаясь лишь тому, что их было так мало. Он растворялся в ее заботе, позволяя иногда себе расслабиться. Пожалуй, только маме он был так благодарен, как был благодарен Юджинии, которая старалась все это делать незаметно.
На стуле рядом уже лежали три пакета, набитых разными вещами и сувенирами.
- Что мы будем делать с этим? - спросил он Юджинию.
Она улыбнулась, пожав плечами.
- Ты хочешь остаться еще в городе?
- Конечно. Если ты не против.
Хозяин, слышавший его вопрос, приблизился к ним.
- Если господин извинит меня, что я осмеливаюсь и прерываю, - мой сын отвезет ваши вещи туда, где вы живете.
Александру понравился такой сервис, он был тронут.
Смуглый мальчик сидел около стойки бара на стуле и качал ногой. Отец щелкнул пальцами, и малыш тут же возник рядом со столом.
- Привет, - сказал он по-английски. - Вы из Америки?
Александр и Юджиния кивнули.
Отец что-то быстро стал говорить ему по-гречески. Малыш, кивая, ухватил в руки три пакета. Александр достал из нагрудного кармана рубашки карточку отеля. Хозяин не успел протянуть руку, как малыш захватил карточку зубами. Через минуту они увидели велосипед с багажником впереди, катящийся вниз.
- Вы первый раз в городе? - спросил хозяин.
- Первый раз в Греции, - сказал Александр.
- Тогда вы никогда не пробовали греческую еду. Александр пытался объяснить, что - обед, вес,
воздержание… И вообще…
- Хотя бы салат! - Хозяин не хотел даже слушать. - Это лучшая еда в Греции.
Они съели не только салат, но и муссаку, далму, выпили греческое вино, отведали какой-то невиданный десерт и ореховые пирожные.
К концу трапезы Юджиния не могла уже говорить, а только улыбалась. Еда действительно оказалась вкусной. И им приходилось есть, чтобы не обидеть гостеприимного хозяина.
Александр щедро рассчитался с ним, спросив, что любит малыш, и протянул отдельную купюру, чтобы передали ему. Хозяин, однако, ни за что не хотел брать деньги, ему понравилась Юджиния. И только после ее настойчивой просьбы он согласился. Они ушли, оставив малышу все жевательные резинки и конфеты, которые были в сумке у Юджинии. Хозяин провожал их полквартала, объясняя, куда идти.
Они брели бесцельно, долго, наугад, стараясь "растрясти" обильное угощение.
Около одной из витрин Юджиния остановилась, вспомнив:
- Я забыла, нам нужно купить еще одежду, чтобы идти на обед.
Александр согласился. Они привезли с собой лишь одну большую сумку, и греки, встречавшие их в аэропорту, все не могли понять, где же их чемоданы. Впрочем, они привыкли, что американцы - необычные люди. Не такие, как все.
- Здесь где-нибудь должен быть американский магазин одежды, - сказала Юджиния.
Александр скривился, как от кислого. Она улыбнулась:
- Хорошо, тогда европейский: итальянский или английский.
Теперь лицо его было таким, как будто в рот ему положили зефир в шоколаде.
- Ну, могу я покапризничать хоть один раз?
- Хоть десять, - рассмеялась она, - чем больше, тем лучше.
За два часа он одел Юджинию с ног до головы и купил какие-то вещи себе.
Им пришлось взять такси, чтобы доехать до того места, где стояла машина; название пересекающихся улиц, ближайших, Александр запомнил. Зрительно. Изобразив потом на бумаге шоферу "иероглифами".
У них оставался еще час до того времени, когда за ними заедут. И они провели его с пользой, едва потом успев одеться…
После пышного обеда у одного из друзей мистера Нилла их повезли в лучший греческий ночной клуб и развлекали до утра. Единственное, о чем его просили добрые греки: не говорить мистеру Ниллу, что Юджиния была в таком месте. Хотя место было респектабельное и приличное. Александр обещал, Юджиния смеялась.
В субботу они были приглашены к самому Коста-ки, с уговором, что проведут в его доме весь уик-энд. Следующие два дня они осматривали и обходили в городе все, что возможно, от галерей, музеев до магазинов и греческих кофеен.
В субботу они решили сделать перерыв и полдня купались в море. Стоял март, но купаться было уже можно. Несмотря на это, Александр закутывал потом Юджинию во все халаты, полотенца и во что только возможно, заставляя бегать вокруг него. И она бегала. Хотя смеялась и говорила, что американские дети вырастают закаленными. Их с детства приучают быть взрослыми и разрешают пить все со льдом. Он соглашался и говорил: быстрее. И она бежала.
Потом они вместе принимали горячий душ и согревали друг друга губами.
В шесть часов вечера за ними заехал торжественный Костаки в черном смокинге и белой бабочке. Он был еще забавней, и Юджиния поцеловала его в обе щеки.
Они приехали на какую-то специальную площадку, где их ждал новенький вертолет, и через минуту были уже в воздухе. Благо, что полет продолжался не больше пятнадцати минут, так как вертолеты Александр ненавидел не меньше самолетов. Он вообще ненавидел болтаться в воздухе, когда есть земля. И шастать под Богом, в небесах, нарушая божественный покой.
Их встретили как самых дорогих гостей. Собственно, это был не обед, а банкетный вечер в честь целого года - со дня свадьбы Юджинии. Она была любимицей здесь, и Александр удивился, что многие ее знали. Было человек пятьдесят гостей, их привезла яхта мистера Костаки. Гулянье должно было продолжаться до самого утра, с музыкой и аттракционами. Александр смотрел, ласково улыбаясь, на Юджинию, она не отрывала от него взгляда.
Ближе к полуночи владетельный Костаки позвал Юджинию к телефону. Через некоторое время она опять появилась в зале и позвала Александра: звонил мистер Нилл. Он сказал, что им придется пробыть в Греции еще пару недель и чтобы Александр не огорчался. Александр и не думал огорчаться: ему нравилась Греция, и Юджиния в Греции. Ее начинающие загорать руки, волосы, овеваемые морским воздухом, живой взгляд и полудетская радость тому, что она видела впервые. Попрощавшись, мистер Нилл передал ему привет от Клуиз. Александр сказал, что завтра они отправляют сувениры домой для него и Клуиз. Мистер Нилл поблагодарил, заверив, что не стоило беспокоиться. Они попрощались еще раз. До этого мистер Нилл напомнил, что у них уже, должно быть, около полуночи и Юджинии, наверно, пора спать.
Они вышли на балкон, опоясывающий весь второй этаж. Отсюда целый остров лежал как на ладони. И этот остров Александр сначала не видел, так как они приземлились прямо перед фасадом дома. Юджиния стояла рядом с ним.
- Я не знал, что мы на острове.
- Да, - улыбнулась Юджиния, - и со всех сторон море.
- Что, целый остров его?
- Да.
- Живут же люди.
- Папе принадлежат два острова, только он никогда не говорит. Кажется, один он собирается подарить мне, когда я…
- Совсем неплохо иметь остров, - засмеялся Александр. - Прости, я не дослушал…
- Тебе не интересно…
- Что ты, ластонька! Когда ты что?..
- Когда я… когда мы… я не хочу говорить первая, до тебя.
- Что, Юджиния?
- Когда у нас будет… наследник.
Он обнял ее и зацеловал ее губы. Потом отклонился:
- Ты уверена, что твой папа захочет этого?
- Это можешь хотеть только ты. А моему папе будет хорошо так, как хорошо мне и тебе.
- Это что-то новое в большой политике Семьи, - улыбнулся Александр.
Юджиния наклонилась к его уху:
- Да, но я хочу малыша. Александр прошептал ей в ответ:
- Ты сама еще ребенок.
- Но дети всегда хотят детей… Их губы слились.
Они вернулись в зал, веселье было в полном разгаре. К ним подходили, протягивали бокалы, целовали руку Юджинии и дарили какие-то подарки, которые мистер Костаки потом вежливо брал у них и клал на каминную полку.
Позже, когда ночь уже совсем догорала и зажигалась заря, едва положившая новый свет на море, высвечивая его чуть-чуть из темноты, их отвели в другой конец дома, в большую комнату с инкрустированной дверью в спальню. Завтра в двенадцать дня они выходили в море.
Через час после любви на его плече и груди Юджиния заснула.
На яхте мистера Костаки были те же гости, только многие еще окончательно не проснулись и дремали в шезлонгах на палубе.