…Существует в природе такое не самое ловкое чувство, которое возникает, когда ты находишься в лифте с незнакомым человеком. Да даже если и со знакомым - всё равно. Как только двери лифта закрываются, и тот начинает своё движение, прежний мир будто выключается, и остается только этот лифт. Замкнутое помещение ограничивает восприятие и внимание лишь на том, что находится внутри этой небольшой металлической коробки. А в ней находишься только ты сам и человек, который оказался рядом. И всё твоё внимание, конечно же, устремлено на него - на твоего спутника. А тот, в свою очередь, это прекрасно понимает и взаимно направляет своё внимание на тебя - куда же ещё его тут денешь? Вот в такой тесной тишине, где слышно дыхание и словно даже мысли рядом стоящего человека, проходят эти, порой кажущиеся бесконечными, подъёмы и спуски по этажам. Вроде как нужно о чём-то заговорить, сбить это неловкое молчание… вдобавок, натянутое до предела затишье подразумевает точно такие же мысли и у твоего попутчика…
Никита старательно делал вид, что занят чтением рекламы на стенде. Михаил же стоял перед самыми дверями впереди парня и смотрел то вверх, то вниз, теребя в руке ключи.
Наконец лифт остановился. Двери разъехались, и они вышли на последнем этаже. Нотариус встал у внушительной металлической чёрной двери под номером "50" и посмотрел на Никиту, без слов давая ему понять, что они на месте и уже прямо сейчас зайдут внутрь.
Такая мимолётная пауза позволила Никите собраться с мыслями и приготовиться начать размышлять. Много размышлять. О том, что он сейчас увидит…
Михаил всунул ключ в замок и открыл дверь.
III
…Зайдя в прихожую, нотариус сразу же включил свет и отошёл в сторонку.
Никита осторожно заглянул в квартиру. Первое что он заметил - это зелёные стены. Даже скорее салатовые. Слева сразу же вырастал светлый шкаф с зеркальными раздвижными дверцами. От него тянулся длинный коридор с картинами, в котором противоположно друг другу вырастало по комнате. А чуть поодаль была ещё одна: на ней и замыкался коридор. Там Никита уже выхватил краем глаза большой оранжевый диван, засыпанный декоративными подушками. По всей видимости - зал.
Размеры и внешний вид этой квартиры на первый, нецелостный взгляд крайне удивили Никиту. Они сильно отличались от той, которую он арендовал. В его съёмном жилище обои в некоторых местах и вовсе отсутствовали, полы раздражающе скрипели, кожа дивана, на котором он спал, облупилась и, словно сгоревшая под жарким солнцем, вечно отрывалась, осыпалась и в итоге каким-то образом оказывалась во всех уголках квартиры. В общем, то ещё безобразие.
А здесь всё было куда привлекательней. Мебель, сразу видно, современная. Всюду приятные светло-зелёные тона. Картины с живописными цветочками. Изящные межкомнатные двери из тёмного дерева… Да, здесь всё с первого же взгляда невероятно привлекательней!
Вошедшие разулись. Нотариус внимательно следил за реакцией Никиты.
- Что скажете? - спросил он.
- Даже не знаю, - тихо ответил парень. - Странно как-то. Это ведь не моё…
- Теперь - ваше, - сказал Михаил и тоже осмотрелся. - Вы не стойте. Проходите дальше, осмотрите другие комнаты. Только вот в эту пока не заходите, - добавил он, указывая на комнату, что находилась слева по коридору.
- Почему? - удивился Никита.
- Потом, в самом конце.
- Хорошо…
Никита повернул от прихожей направо. Прошёл мимо дверей ванной комнаты, туалета - и вышел к такой же салатовой кухне. Очень большая, красивая и ухоженная. В самом углу жил элегантный чёрный холодильник. Вдоль стены тянулись раковина, духовка и просторная столешница для готовки пищи со всеми необходимыми для этого принадлежностями, что соседствовали ровным многоцветным рядом на стене. На обеденном столе, расположенном посередине кухни и накрытым жёлтой клеёнкой, в прозрачной пластмассовой хлебнице лежали булочки с кунжутом. В маленькой деревянной корзинке красиво кучковались разношёрстные сладости. А рядом, будто следя за порядком на столе, красивым узором выглядывали из крохотной расписной стеклянной вазочки голубоватые края салфеток. Всё чисто, аккуратно, ни пылинки.
Выходя из кухни и возвращаясь в коридор, Никита заглянул в ванную комнату - и ахнул. О таком он не мог и мечтать! Душевая кабинка. И не просто какая-то, а дико современная! Сразу видно, дорогущая, с выпуклыми раздвигающимися синими стенками, какими-то кнопками и подсветкой. А сама ванная комната, словно отделанная плиткой из свежей зелени, так и манила в свои ослепительно чистые владения, словно зазывая к такой же чистоте грязнуль, коим последний час являлся Никита, то и дело беспричинно покрывающийся потом.
Находясь под усиливающимся впечатлением, парень прошёлся по коридору и завернул в ту комнату, что находилась справа. Там он увидел небольшую уютную спальню с подростковой кроватью и письменным столом. Стены здесь, на удивление, контрастировали с увиденным ранее - старые бледно-розоватые обои. Да и сама мебель выглядела не совсем ново. Словно комната эта была из какой-то чужой квартиры. Никита задумчиво посмотрел в окно. В стекло бил непрекращающийся снег, но теперь уже гораздо сильнее. Начало заметать.
Пройдя дальше по коридору и оставив без внимания, как просил Михаил, комнату слева, Никита дошёл до зала. Дугообразный диван, круглый столик кофейного цвета в углу и плазменный телевизор. Мягко-зелёный тюль и яркие апельсиновые шторки свисали с деревянного потолочного карниза. За ними, на подоконнике, вырисовывались цветы в горшочках.
В этой квартире не было громоздких и отягчающих впечатление предметов. Отчего Никита сразу же и почувствовал себя в ней свободно и легко. Это хорошее качество квартиры - когда не давят своим присутствием многолетние пыльные шкафища, широченные тумбы, необъятные серванты и прочие "радости", которых с лихвой хватает на съёмных квартирах, что достаются их владельцам от умерших стариков-родителей и которые сдаются таким вот, как Никита - пытающимся прижиться в этом городе, но пока не имеющим ни гроша капитала для собственного уголка.
И вдобавок к невероятно поразительному и столь красочному внешнему виду тот факт, что эта квартира являлась трёхкомнатной, чрезвычайно поразил Никиту. Он ожидал, что будет однушка, ну максимум двушка, но не более. А тут на тебе - трёшка! Да ещё и с шикарным ремонтом!
Когда осмотр этих комнат был окончен, Никита вопросительно посмотрел на Михаила. Нотариус, заметив это, кивнул и подошёл к той самой, пока ещё не обследованной комнате и, встав перед закрытой дверью, тихо произнёс:
- А вот и то самое обстоятельство, о котором я вам говорил…
IV
…И дверь отворилась.
Никита увидел, что в кресле, спиной к ним и лицом к окну, кто-то сидит. Сзади была видна лишь светлая макушка.
Парню стало понятно сразу - девушка. И это, пожалуй, первое его точное интуитивное попадание за весь день.
Но что странно, сидела эта особа неподвижно, будто спала. Однако Никита считал, что спать сейчас она уж точно не могла, ведь наверняка слышала, как они с Михаилом зашли в квартиру, как ходили по ней, разговаривали. При этом она даже не обернулась посмотреть на вошедших к ней людей. Вернее, вошёл только Михаил. Никита застыл на месте.
- Не бойся, - подметив в парне нерешительность, сказал нотариус и рукой позвал его войти в комнату.
Комната эта по размерам являлась такой же, как спальня напротив. Только значительно темнее. Чёрные шторы были плотно закрыты, и свет извне не проникал совсем. Горел лишь напольный торшер у кресла, разнося слабый, рассеянный сгусток света. Оттого салатовые стены здесь выглядели куда мрачнее.
К левой стене примыкал компактный шкафчик с книгами, рядом с которым и стояло оранжевое кресло. Сочетание зелёного и оранжевого в интерьере этой квартиры, сразу видно, создавалось намеренно и тщательно. В дальнем левом углу комнаты висел небольшой тонкий телевизор. Кровать, накрытая чёрным покрывалом, прижималась к правой стене - максимально далеко от окна и близко к двери.
Странная девушка продолжала сидеть недвижно. Кажется, даже если бы в эту секунду сюда влетел сам Александр Сергеевич Пушкин на борту инопланетного корабля с криком: "Свободу пролетарию!", то это бы её нисколько не удивило.
- Светлана Алексеевна оставила эту квартиру на вас двоих, - заговорил Михаил. - Но только под строжайшим условием, что вы, Никита, - здесь нотариус убедительным и сёрьезным взглядом посмотрел на парня, - квартиру эту ни в коем случае не используете в своих корыстных целях. То есть не продадите ради своей выгоды.
- Что?.. Получается, я… Обязательно должен здесь жить? Но… Для чего? - пролепетал Никита, не отводя глаз от затылка неизвестной девушки.
- Для того, чтобы следить и ухаживать за ней. - Михаил грустно вздохнул и посмотрел на сидящую в кресле.
- Ухаживать за… ней?
- Она тоже ваша двоюродная сестра. У Светланы Алексеевны две дочери.
Никита разинул рот и глаза.
- Ещё одна?..
- Её зовут Лиза. Вы, кстати, практически ровесники. Можете поздороваться с ней.
Никита продолжал стоять на пороге комнаты, не в силах пошевелиться. Это что, действительно его сестра? Но он не знал, что у тёти Светы было две дочери. Да он, оказывается, вообще о ней ни черта не знал. Ровным счетом ничего!
- Что ж… ладно, - поддаваясь не слишком удачно складывающейся ситуации, снова вздохнул Михаил. - Давайте лучше выйдем и обговорим всё это в другой комнате.
И, тут же повернувшись в сторону кресла, добавил:
- Лиза, мы рядом. Если что-то понадобится, ты только скажи.
Девушка никак не отреагировала на слова нотариуса. Но тот, как понял Никита, этого и не ждал.
Они вышли из её комнаты, закрыв дверь.
В зале, включив телевизор - видимо, в качестве звукового фона, - Михаил сел на диван. Окинув беглым взглядом эту большую комнату, он сказал:
- Давайте начистоту, Никита. Это хорошая квартира. Я бы даже сказал: отличная. И теперь вы её владелец. Но Лиза - тоже её владелец. Ваша тётя завещала эту квартиру вам двоим. Все нужные документы, свидетельствующие об этом, имеются у меня. Я не сказал вам о Лизе на похоронах, так как решил, что вам будет лучше увидеть всё самому. Она…
- Что с ней не так?! - перебил его Никита. - Почему она даже не обратила на нас внимания?
- Понимаете… - замялся нотариус, поглядывая на дверь в комнату девушки. - Лиза… как бы это правильно сказать… Она - непростой человек. Не такая, как все.
- И что это значит?
- Она не больна, ни в коем случае, не подумайте. Но единственное, что вы должны помнить и днём и ночью - так это то, что у неё хионофобия.
- Хионо… что?
- Хионофобия. Боязнь снега.
- Снега?.. - Лицо Никиты исказилось от недоумения. - А такое разве бывает?
- Ещё и не такое бывает.
- Но ведь сейчас середина ноября… Уже почти зима. Что же, она даже на улицу не выходит?
- Практически круглый год сидит дома. А в зимний сезон - подавно. Поэтому она и не была на похоронах. Её психика воспринимает снег как опасный для жизни фактор. Я заезжал за ней сегодня, но начался снегопад. Так что пришлось оставить её. В этой квартире, кстати, нет ничего белого, если вы успели заметить…
- Очуметь… - Никита закрыл лицо руками. Постояв так несколько мгновений, он убрал руки и внимательно посмотрел на Михаила.
- Вы же просто нотариус. Почему же вы так хорошо знакомы со всеми обстоятельствами этой семьи? - спросил Никита, тем самым пытаясь вернуть себя в позицию серьёзного и формального отношения к этому человеку, который, по его мнению, как раз таки толкал каменный шар их беседы больше к неформальному склону, уже подкатывая его к самому краю. Оттого Никите казалось, что ещё чуть-чуть - и он отпустит всё происходящее на самотёк. Поэтому, пока имелась возможность, ему нужно было взять ситуацию в свои руки и разобраться в ней как следует. Иначе потом в его голове - да и вообще вокруг - разверзнется настоящий хаос.
- Я действительно много знаю, потому что мы со Светой были хорошими знакомыми, - спокойно ответил нотариус. - Учились в одном университете. А все последующие годы время от времени поддерживали дружеские отношения. Вот она и пришла оформлять своё завещание именно ко мне, потому что это было моей работой. Тогда-то она мне и поведала историю о том, почему оставляет квартиру только одной дочери и племяннику, который даже и не знает, возможно, о её собственном существовании. У нас со Светой всегда были доверительные отношения, и я пообещал ей, что прослежу за тем, чтобы всё было хорошо; чтобы Лиза оставалась в порядке. К тому же… я виноват перед Светой… Впрочем, это уже не столь важно, - договорил Михаил, отрешённо глядя перед собой, прямо как в тот эпизод в машине.
Никита стоял потрясённый в центре зала и смотрел на дверь той комнаты, за которой находилась впервые увиденная им сестра.
- Получается, тётя оставила мне квартиру лишь с той целью, чтобы я… непременно здесь жил сам и присматривал за Лизой? Как сиделка?
- Примерно так, - кивнул Михаил.
- Невероятно…
- Зато теперь у вас будет своя квартира в городе. Вы ведь сами-то не отсюда родом, как я знаю.
- Не отсюда… - задумчиво ответил Никита.
- И, верно, снимаете за немалые деньги жильё, чтобы было где жить?
- Снимаю…
- А теперь не придётся снимать. Теперь у вас своя… ну почти свояквартира. За Лизу не беспокойтесь. Мать оставила ей достаточно денег на жизнь, и забота о ней на вашем кармане никак не отразится. Будьте спокойны. Живите.
- Вы что, смеётесь?! - На лице Никиты замерла нервная усмешка. - Посмотрите на меня. Какая из меня сиделка? Мне двадцать два года, я буквально несколько месяцев назад окончил университет и вроде бы только-только устроился на работу. У меня нет времени ухаживать за… больной сестрой. Я не врач…
- Вы не поняли. - Нотариус кашлянул, снова мельком взглянув на дверь спальни. - Она не больна. Просто отвергает людей, необщительна и малоподвижна.
- А с чего вы взяли, что она не будет отвергать и меня?
- Вы её брат. Вы можете ей это объяснить, и она поймёт. Она редко разговаривает, но всё понимает.
- А вот я не понимаю. Почему тётя не оставила это Соне, чтобы та жила здесь и сама ухаживала за своей сестрой?
- Вы не знаете Соню, - сказал Михаил и опустил взгляд к полу. Он покачал головой, словно о чём-то задумавшись, и лишь через несколько секунд вернулся к разговору. - Соня ненавидит Лизу. И на это есть причины. Но оставь Света квартиру на них обеих, то Соня в первый же день выселила бы Лизу в какую-нибудь психиатрическую больницу, а сама бы продала квартиру.
- Понятно теперь, почему она так посмотрела на меня, когда вы зачитали завещание… - произнёс Никита. - И всё же я не могу понять… Почему тётя Света оставила Лизу на моё попечение, ведь сама она меня почти не знала. Почему такое безрассудство?
- Мне нравится, что вы хотите узнать всё до конца, до мельчайших подробностей, а не сразу соглашаетесь на все предложенные условия, лишь бы здесь жить. Это положительный знак. - Михаил чуть улыбнулся. - Но подумайте сами: кто, если не вы, смог бы ухаживать за Лизой? Кто? Соня? Я уже сказал, что она бы точно в первый же день выкинула сестру из дома. Может, ваши родители, Никита? Они взрослые люди, почти оба на пенсии, живут в другом населённом пункте, им не до Лизы. А других родственников в Петербурге у Светы нет. А вы - есть. К тому же вы хорошо учились в школе и университете, любите литературу, всегда были добрым. Вот у Светы и появилась мысль оставить квартиру вам двоим с Лизой, определив каждому по половине жилплощади. Таким образом, ваша половина - это благодарность за вашу доброту.
- Но ведь я, как и Соня, могу её вытурить в первый же день, - не сдавался Никита. - Откуда же тётя Света знала, что я этого не сделаю? С чего она решила, что я добрый?
- Вы бы не посмели. Она знала.
- Откуда?
- Помните тот случай в детстве, когда вы, отдыхая в лагере, вступились за девочку, и вам… - вдруг спросил Михаил, не договорив.
- Помню… - потрясённо вымолвил Никита.
- Света знала эту историю. Она много о вас знала. Видимо, именно в вас, Никита, она увидела доброго человека.
- Наверное, моя мама рассказала ей об этой истории… - тихо, будто сам с собой, рассуждал Никита, приложив руку ко лбу и глядя в пол. - Да уж… тётя Света всё продумала наперёд. Знала, что мне не отвертеться… Знала, что не смогу отвернуться от человека, которому нужна помощь.
- Лиза, и правда, нуждается в помощи, Никита. Поверьте мне. У этой девочки непростая душа. Мало того, что смерть Светы… эти напряжённые похороны… Так ещё и снег, как видите, зачастил. Зима уж скоро. А это самый страшный для неё сезон. Сейчас ей нужен кто-то как никогда.
Никита ничего не ответил. Прямо мистификация какая-то, думал он. Ещё утром он был просто Никитой в чужом городе, снимающим напополам с малознакомым пареньком обшарпанную однушку, а теперь он - законный владелец своей квартиры. Пусть не в центре, но в этом городе, и пусть не один, а на пару со своей двоюродной сестрой, но он - владелец!
- Но и это ещё не всё, - вдруг сказал нотариус.
Никита снова поднял глаза на Михаила.
- Ваша тётя завещала вам определённую сумму денег, а именно - один миллион рублей.
- ЧТО?! - остановилось дыхание у Никиты.
- Но и здесь есть одно небольшое обстоятельство… - тут же добавил нотариус. - Данную сумму вы сможете получить только по истечении года совместной жизни с Лизой. В другом завещании это так и указано. О нём я не говорил при Соне: ей денег Света не завещала. Данный срок необходим, как вы, наверное, и сами понимаете, в качестве страховки. Или, если можно так выразиться, проверки вашей честности перед просьбой вашей тёти ухаживать за её младшей дочерью и оберегать её.
- И что же… это мне теперь всю жизнь необходимо быть с ней? А если я решусь на ком-нибудь жениться? Ну, там… завести семью, то… то что тогда?
- Света верила, что Лиза обязательно вылечится и изменится в ближайшие годы, а там-то вы уже сами, как взрослые люди, решите, что делать с жилплощадью - то ли продавать, то ли ещё что-нибудь. Но до того момента вы всегда должны быть рядом с ней.
- Тётя Света хорошо всё продумала… - снова повторил сбитый с толку Никита.
- Да, она подошла к этому вопросу основательно.
- А деньги, я так полагаю…
- Да. Деньги у меня. И на самом деле я могу отдать их вам когда угодно, даже раньше срока, по своему усмотрению, как буду убежден в вашем искреннем желании придерживаться вещей, оговорённых выше.
- С этим всё ясно…
На какое-то мгновение образовалась странная и не имеющая возможность предсказать дальнейших событий тишина.
- Пожалуй, мне пора. - Михаил поднялся с дивана. - Не проводите до машины?
- Уже?.. - Никита испуганно взглянул на него.
Нотариус молча вышел из зала. Чуть приоткрыв дверь комнаты Лизы, он попрощался с девушкой в том же одностороннем порядке.
Они спустились во двор. Снег валил как бешеный. Михаил окинул взглядом мутное небо и задумчиво произнёс: "И что сейчас на дорогах творится…" Затем жестом попросил Никиту сесть на минутку в машину.
Заведя мотор и положив руки на руль, он заговорил: