- Как это все-таки ужасно, что девушка погибла, - сокрушенно проговорила Анна. - Судя по тому, что ты нам рассказала, китайская армия очень страшная.
- Они жестоки, кровожадны и беспощадны. У Кли на пленке множество тому доказательств. Он сделал сотни снимков, пока солдаты были заняты делом - убивали собственный народ. У них даже не было времени отобрать у него фотоаппарат. А накануне кровавой бани ему разбили целых три фотоаппарата. Несмотря на это, он собрал удивительный альбом фотографий о событиях на площади Тяньаньмэнь, а я написала к нему предисловие. Книга называется "Дети пекинской весны". У вас волосы встанут дыбом, когда вы ее посмотрите. Я вышлю вам экземпляр, как только книга выйдет. В следующем году.
- Спасибо, - поблагодарила Анна.
- Мы видели многое из того, что Кейт Эйди сообщала по Би-би-си о студенческих демонстрациях, - сказал Филип. - И были в ужасе от такой жестокости и кровожадности. На Китае останется несмываемое позорное пятно, весь мир уже негодует. НОАК оказалась весьма недальновидной.
- Да, в Китае имело место чудовищное нарушение прав человека.
Филип кивнул и отпил из бокала, затем пытливо взглянул на Ники и переменил тему:
- А что ты делаешь в Англии? Отдыхаешь или работаешь?
- И то и другое, - торопливо ответила Ники. Ей пришлось проявить немалое самообладание, чтобы не сболтнуть невзначай про Чарльза. - Я надеюсь получить подробное интервью у премьер-министра, - сочинила она на ходу. Отступать было некуда. - В следующем году, не сейчас. Арч хочет, чтобы я начала договариваться кое с кем заранее. Вы же понимаете, надо застолбить местечко.
- Я могу тебе чем-то помочь? - спросил Филип.
- Еще не знаю. Я дам вам знать позже. А сейчас пока хочу обдумать передачу в целом, проработать ее зрительный ряд и содержание. - Ники облегченно перевела дух, радуясь своей находчивости.
- Понятно. Кликни меня в случае чего, - сказал Филип. - Будь уверена, я сделаю все, что в моих силах.
- Спасибо, Филип, я вам очень благодарна за доброту.
- Пойдемте в гостиную пить кофе, - предложила Анна, отодвигая стул и вставая.
Она взяла Ники под руку, и они вышли из столовой.
- У тебя чрезвычайно опасная работа, дорогая. Ты такая смелая - по крайней мере, мне так кажется. Неужели тебе не бывает страшно?
- Когда веду репортаж - нет. Бояться я начинаю после, - призналась Ники. - И Кли такой же. И многие другие журналисты тоже. Я думаю, мы так сосредоточены на работе в это время, что для страха места не остается.
23
- Анна, я бы хотела поговорить с вами кое о чем, - сказала Ники, остановившись в дверях библиотеки воскресным утром. После бессонной ночи она передумала и решила поговорить с Анной немедленно. Ждать до понедельника не было сил.
Анна стояла рядом с длинным столом из красного дерева, подбирая опавшие лепестки роз; она посмотрела на Ники, слегка нахмурившись, и сказала:
- Что-то случилось?
- Думаю, да, - пробормотала Ники, входя в комнату. - Где Филип? Я бы хотела, чтобы он слышал то, что я собираюсь сказать.
- Я здесь, - раздался голос Филипа из глубины кожаного кресла, стоявшего в другом конце комнаты.
Ники услышала шуршание газеты, затем из-за спинки показалась его голова. Филип рывком поднялся, свернул газету и бросил ее на пол, к другим, сложенным возле каминной решетки.
Анна ссыпала горсть розовых лепестков в пепельницу и подошла к Филипу. Они обменялись взглядами, а потом сели на большой мягкий диван. Ники опустилась на такой же диван напротив.
Анна и Филип были само внимание.
- Ты выглядишь странно, дорогая. Что случилось? - спросила Анна.
- Прежде чем я расскажу вам, в чем дело, я хотела бы кое-что объяснить, - начала Ники. - После того как мы столь неожиданно встретились в Провансе, я подумала, что мне надо обязательно приехать повидать вас - извиниться за то, что совсем вас забыла. Так вот, я собиралась сделать это в конце августа, по пути в Париж. Но на днях в Нью-Йорке произошло нечто, что совершенно переменило мои планы. Я решила приехать на пару недель раньше, потому что возникла необходимость срочно поговорить с вами, Анна. И с вами, Филип.
- Что ж, рассказывай все как есть, - отозвалась Анна.
Ники глубоко вздохнула, словно готовясь к прыжку.
- Четыре дня назад, - продолжила она, - в среду вечером я сидела дома и смотрела по телевизору ночной выпуск новостей. Наш римский корреспондент Тони Джонсон передал сообщение о стрельбе на митинге неподалеку от Рима…
- Я читал об этом во вторник в "Дэйли телеграф", - заметил Филип. - Предполагают, что имела место попытка политического убийства, совершенная сторонником соперничающей партии. Не так ли?
- Именно так, - ответила Ники. - Когда Тони Джонсон уже заканчивал репортаж, камера отъехала от него и стала показывать происходящее вокруг. Объектив выхватил из толпы лицо одного человека. - Ники наклонилась вперед, сжав руки, и закончила тихим, но твердым голосом: - Это был Чарльз. Лицо в толпе было лицом Чарльза.
Анна отпрянула, в изумлении глядя на Ники.
- Но как же это мог быть Чарльз? - воскликнул Филип. - Ведь в октябре будет три года со дня его смерти. Мы же знаем, что он утонул у Бичи-Хеда.
- Но в самом ли деле он утонул? - Ники пронзительно посмотрела на Филипа. - Тела так и не нашли, что меня всегда беспокоило, если честно. - К ее огромному удивлению, голос ее был совершенно тверд, и она так же спокойно продолжила: - Я не виню вас за то, что вы мне не верите, я и сама не могла поверить, когда увидела его лицо на телеэкране. И все же я знаю, что…
- Если ты считаешь, что Чарльз жив, то, наверное, думаешь, что он инсценировал свою смерть, - перебила Анна неожиданно громко, что выдало ее волнение. - Зачем моему сыну поступать так?
- Не знаю, - сказала Ники.
- В таком случае как он это сделал? - В голосе Анны зазвучали требовательные нотки.
- Полагаю, что это не было для него так уж трудно.
- Не было? - спросил Филип, взглянув на Ники с любопытством.
- У Чарльза мог быть сообщник, - ответила Ники, выдержав его взгляд. - Тот, кто помог ему устроить все так, чтобы его исчезновение выглядело как самоубийство. Этот человек, мужчина или женщина, мог сделать следующее. Он (или она) последовал за Чарльзом до Бичи-Хеда; Чарльз припарковал свой "ягуар" на видном месте, а затем сообщник отвез его назад в Лондон. Оттуда Чарльз мог легко добраться до Европы, самолетом или поездом, используя фальшивый паспорт. Или же сообщник ждал его в лодке у берега, возле мыса. Чарльз без труда мог доплыть до лодки, на которой его доставили через Ла-Манш в какой-нибудь французский порт.
- Что-то мне в это не очень верится! - воскликнул Филип. - Анна права: ну зачем Чарльзу было вытворять такое?
Ники покачала головой и пожала плечами.
- Я тоже над этим ломаю голову, но так и не могу придумать ничего путного. - Она секунду-другую поколебалась, а потом отважилась высказать то, о чем думала уже: - Хотя, честно говоря, была у меня одна мысль.
- Какая? - Анна насторожилась.
- Он мог захотеть начать новую жизнь, - сказала Ники.
- Но это совершеннейшая ерунда! - воскликнула Анна. - Он любил тебя, собирался на тебе жениться. Чарльз был счастливым человеком, ему было для чего жить.
- То, что вы говорите, справедливо, - согласилась Ники, - но только на первый взгляд. - Теперь уже она окинула Анну долгим многозначительным взглядом, а потом отчеканила: - Покончил Чарльз жизнь самоубийством или просто исчез, но в том и в другом случае он был разочарован жизнью. Если бы это было не так, он никогда бы не сделал ни того, ни другого. Поэтому приходится признать, что он был разочарован в этой жизни, а значит, и во мне.
Анна собралась ответить, но передумала. Она сомкнула губы и глядела молча на Ники, нервно сжимая руки, лежавшие у нее на коленях.
- В том, что говорит Ники, есть смысл, дорогая. - Филип повернулся к Анне и взял ее руки в свои. - По сути дела, еще три года назад мы пришли к тому, что Чарльз должен был быть в высшей степени обеспокоен и несчастлив, может быть, даже немного не в себе, чтобы покончить счеты с жизнью. - Филип посмотрел на Ники и сказал твердым голосом: - Я убежден, что он поступил именно так. Знаешь ли, дорогая, бытует мнение, что у каждого из нас есть двойник, человек, очень на нас похожий, живущий где-то на другом конце света. Разве не могло быть так, что ты увидела по телевизору именно такого двойника Чарльза, только и всего?
- Филип прав, - подтвердила Анна. - В самом деле прав. Ники, дорогая, мой сын совершил самоубийство в состоянии депрессии, вызванной неизвестными причинами.
- Хотелось бы в это верить.
- В это необходимо поверить, дорогая, ради твоего же собственного блага, - умоляюще произнесла Анна, вновь подаваясь вперед. Тщательно выбирая слова, она продолжала: - Хорошо известно, что молодые вдовы часто испытывают чувство вины, когда в кого-то влюбляются. Хотя вы с Чарльзом и не были женаты, но собирались пожениться. Возможно, и ты испытываешь вину за твои отношения с Кли. В таком случае, поверив, что Чарльз жив, ты можешь создать себе предлог для того, чтобы порвать с Кли. Разве это не…
- Нет, Анна! Это совершенно не так! - яростно отпарировала Ники. - Во-первых, я не чувствую себя виноватой из-за Кли. Ни в малейшей степени. Во-вторых, я вовсе не выдаю желаемое за действительное. Я верю только тому, что видела собственными глазами.
- Люди, которые инсценируют исчезновение и принимают другое обличье, обычно очень хитры от природы, - возразила Анна. - Мой сын не был таким. И уж конечно, Чарльз не мог быть жесток ни со мной, ни с тобой - ведь он любил нас.
Ники открыла сумочку и вытащила оттуда конверт.
- В среду вечером я была потрясена до глубины души и не поверила своим глазам, точно так же, как сейчас вы. Но придя в себя, я полетела в компанию и попросила одного из техников в студии прогнать еще раз римский сюжет из вечернего выпуска новостей. Когда на экране появился Чарльз, он сделал стоп-кадр, и я смогла внимательно изучить лицо этого человека. Должна вам сказать, что рассмотрела я его как следует. А еще я сделала моментальную фотографию прямо с экрана. Потом техник, по моей просьбе, тоже сфотографировал изображение уже своим аппаратом, проявил пленку и отдал мне на следующее утро. А я, когда вернулась домой, сличила свое фото с фотографиями Чарльза. - Ники вскрыла конверт и вытащила несколько снимков. Передавая их Анне, она пояснила: - Вот это моментальная фотография. Как видите, у мужчины волосы темнее, чем у Чарльза, и еще у него усы. - Она передала Анне вторую фотографию. - А вот Чарльз на юге Франции в год своей… своей гибели или исчезновения. На ней я слегка затемнила волосы и добавила усы, как у того мужчины. Посмотрите внимательно. Я убеждена, что это один и тот же человек.
- Право, не знаю, - недоверчиво сказал Филип, глядя на фотографии, которые держала Анна. - По-моему, доказательства сомнительные, тебе не кажется?
Анна молчала. Она изучала снимки. Лицо ее было задумчивым.
- А вот другая фотография, - сказала Ники, - сделанная студийным техником. Она побольше, чем моментальный снимок, и четче. Ну конечно же, тот человек в Риме - Чарльз, только со слегка измененной внешностью. Вы вглядитесь повнимательнее.
- Что же, сходство и вправду есть, - тихо согласилась Анна, но я все же не уверена, что это мой сын. Как такое могло случиться?
- А зачем ты нам все это рассказываешь, Ники? Что ты от нас хочешь, что мы должны теперь сделать? - спросил Филип, вдруг раздражаясь.
- Не знаю, - призналась Ники. - Просто мне не с кем было поделиться, кроме вас. В конце концов, вы оба знали Чарльза лучше других.
- Ты заставляешь нас беспокоиться за тебя, моя дорогая, - пробормотал Филип, качая головой. - Я уверен, что Анна чувствует то же самое.
- Да, - согласилась Анна.
- Мне совершенно очевидно, - продолжал Филип, - что эта история очень тебя расстроила. Ну конечно, ты думаешь о Чарльзе как о живом. Мне бы хотелось, чтобы ты выкинула все это из головы. Если ты этого не сделаешь, будет только хуже. Позволь тебе сказать раз и навсегда: я на самом деле считаю, что Чарльза Деверо нет в живых. Анна, дорогая, ведь и ты того же мнения?
- Совершенно верно. Ники, милая, послушай. - Анна старалась говорить как можно мягче. - Чарльза не вернешь. Пожалуйста, поверь мне. Я его мать, я бы сердцем чувствовала, будь он жив. Ты не должна так терзаться из-за него. Пожалуйста, оставь его в покое, ради себя. Ради Кли. У тебя теперь новая жизнь. Чарльз в прошлом. Пусть он там и остается.
Ники переводила взгляд с Анны на Филипа. Она видела, с каким сочувствием они смотрят на нее, какое беспокойство светится в их глазах. Ей вдруг подумалось, что они считают, что она не в своем уме. Так что дальнейший разговор с ними терял всякий смысл.
Она тяжело вздохнула.
- Я привезла вам эти фотографии потому, что думала, что вы увидите то же, что вижу я… Я надеялась найти у вас поддержку, но не получила ее. И мне кажется, я знаю почему… отчасти…
Анна пересела к Ники на диван и взяла ее за руку. Затем сказала тихо и осторожно:
- Позволь мне рассказать тебе о характере моего мальчика. Чарльз был самым добрым, самым вдумчивым, самым любящим человеком. Тебе это должно быть известно и по собственному опыту. Кроме того, он был цельной натурой. Господи, да, он был человеком чести. Всякий, кто знал Чарльза, говорил, что он никогда не бросал слов на ветер. Он был истинным джентльменом в лучшем, самом возвышенном смысле слова и за всю жизнь ни разу не поступил бесчестно. Низкие поступки были противны его натуре.
Анна замолчала, и ее ясные голубые глаза наполнились слезами при мысли о сыне, о его достоинствах и о том, что свои принципы он всегда был готов отстаивать.
- Чарльз был таким хорошим, Ники, таким порядочным, у него не было изъянов. И двуличным он не был никогда, он не стал бы притворяться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Я носила своего сына под сердцем, я кормила и растила его, кому же, как не мне, знать его, тем более что воспитывала я его без отца. - Голос ее задрожал. - Ничто и никто не сможет меня убедить в том, что Чарльз подстроил свое исчезновение. Все очень просто. Я знаю, что он этого не делал. Чарльз Деверо, мой сын, не мог этого сделать. - Анна сглотнула ком, стоявший в горле, и сморгнула слезы.
- Вот уж чего я не хотела, так это причинить вам боль, поверьте мне, - сказала Ники в растерянности при виде безграничного горя Анны. - Но я должна была приехать и рассказать вам то, что узнала. Вы, наверное, думаете, что я не в своем уме…
- Нет, я так не думаю, - ответила Анна. Голос ее все еще дрожал. - И Филип так не думает.
- Конечно же, нет! - воскликнул Филип, улыбнувшись. - Просто я сомневаюсь, что Чарльз жив. Больно уж все это выглядит странно и неправдоподобно. Нелепо даже.
- Но ведь случалось же, что люди исчезали, и довольно успешно, - заметила Ники, продолжая настаивать на своем. - Лорд Лукан, например, чье тело так и не нашли. Вы, конечно, помните тот случай. Из того, что нам известно, вполне можно заключить, что Лукан жив и здоров и живет где-нибудь на другом конце света. В Южной Африке, например. Места на земном шаре хватает. Он вполне мог скрыться под чужим именем.
- Сомневаюсь. - Филип резко покачал головой. - Я совершенно уверен, что Лукан мертв, что он утонул, как и было признано после его исчезновения.
- Ну а член британского парламента Джон Стоунхауз? Он-то исчез в семидесятых весьма хитроумным образом, - торопливо добавила Ники.
- Да, но его в конце концов нашли, - возразил Филип.
- Ники, - сказала Анна дрожащим от горя голосом, - на этих фотографиях не Чарльз. В самом деле не он. Мой сын мертв.
24
После полудня Ники отправилась гулять по Пулленбруку.
До этого она, Анна и Филип кое-как позавтракали, старательно избегая разговоров о Чарльзе. Только Филип не утратил аппетита. Ники же с Анной нехотя ковыряли в тарелках, и она была несказанно рада улизнуть из-за стола сразу после пудинга, вежливо отказавшись от кофе и извинившись за преждевременный уход.
Ей хотелось побыть одной. Оказавшись за стенами дома, где сияло солнце, она с облегчением вздохнула и постаралась стряхнуть напряжение, державшее ее мертвой хваткой вот уже несколько часов.
Неожиданно воспоминания повлекли ее к розовому саду, и она послушно направилась туда. Подойдя к входу в стене из рыхлого камня, она повернула кованую железную ручку и распахнула старинную деревянную дверь, от которой вниз вели шесть каменных ступенек. Спустившись, Ники остановилась, восхищенная открывшимся перед ней видом.
В Пулленбруке было несколько садов, но Ники считала этот сад красивее других. Оттененный высокой серой каменной стеной, он был очень живописен.
Со слов Анны, Ники знала, что этот замысловато спланированный сад появился еще в восемнадцатом веке. Тогда же возникли цветники и клумбы, с причудливыми орнаментами, образованными в них растениями. В центре сада расположилась маленькая лужайка, окруженная розовыми кустами. Цветники были устроены со всех четырех сторон лужайки, прямо за живой изгородью.
Вьющиеся розы покрывали древние стены, отчего они полыхали розовым и красным всех оттенков - от нежно-багряного до ярко-малинового. У подножия стен росли гибриды чайных роз и флорибунды, а также розы сорта "Айсберг", прохладные на вид, которые Анна окружила лавандой. Другие клумбы украшали любимые в прежние времена цветы и травы, такие, как иссоп, чабер, чебрец и розмарин вперемешку с гвоздиками, фиалками трехцветными, фиалками обыкновенными и ладанником.
Обычай высевать разные травы среди роз и других цветов был распространен в эпоху Тюдоров и Стюартов. По крайней мере, так ей когда-то сказала Анна.
Но, помимо красоты и благоухания, была еще одна причина, по которой этот сад привлекал Ники. Здесь она впервые встретила Чарльза и здесь же несколько позже поняла, что любит его. А еще именно здесь он сделал ей предложение, когда они как-то вечером гуляли по этим дорожкам.
Ники двинулась вперед, вдыхая пьянящий аромат роз, особенно сильный в этот день. Непроизвольно она направилась к старой деревянной скамейке, стоявшей в заросшем углу сада, у самого подножия стены, в тени платана. Она села, откинулась на спинку и, опустив веки, предалась свободному течению мыслей. Вскоре она открыла глаза и посмотрела вверх.
Безоблачное небо было того самого голубого оттенка, который Чарльз сравнивал с цветком вероники. По его словам, он точно повторял цвет ее глаз. От запаха роз кружилась голова, где-то рядом в ароматном воздухе гудела пчела. Да-да, именно в такой день она впервые увидела Чарльза Деверо.
Поток воспоминаний увлек ее. Четыре года прошло с тех пор, как Чарльз Деверо внезапно появился в ее жизни в памятную пятницу июня 1985 года. Она снова закрыла глаза, оживляя в памяти тот день.
"Безупречная роза, - подумала Ники. - Лучшей я, пожалуй, не встречала". Цветок был большим, перламутрово-желтым, полностью распустившимся, но еще не увядающим и готовым вот-вот осыпаться. Она наклонилась, кончиком пальца дотронулась до лепестка и вдохнула удивительный аромат.