Как один из немногочисленных городских холостяков, все еще достаточно молодой, чтобы иметь шевелюру и собственные зубы, Том пользовался столь повышенным вниманием, что простой визит в кондитерскую выливался в долгую задушевную беседу (у продавца была дочь на выданье, и он из кожи вон лез, чтобы ее пристроить). Один Бог знал, когда дело дойдет до собственно покупки. Оставалось поджидать Тома в сомнительной компании двух мужчин, очень возможно - убийцы и жертвы.
Алекс затрясло, и она нервно потерла друг о друга ледяные ладони.
- Я, знаете ли, вызвала полицию…
- Отлично.
Снова повисло молчание, такое тяжелое, что захотелось нарушить его криком. Почему никто не приходит, хотя бы просто ради того, чтобы вернуть книгу?! Ах да, дверь заперта… но чувство такое, что город вымер.
- С чего вы взяли, что его убили где-то еще?
- Крови маловато. Он бы должен лежать в луже.
- О! А куртку ему тоже надели потом?
Пока тело лежало ничком, невозможно было сказать точно, убит человек или умер, скажем, от инфаркта - выходного отверстия не было видно. Такие мысли пришли Алекс в голову только теперь, и Форбс подтвердил ее догадку:
- По-моему, его пристрелили, одели и перенесли сюда.
Сюда. Как мило! Почему не в пиццерию или хотя бы в кондитерскую, где так любит прохлаждаться Том? Нет, им вздумалось подсунуть труп в библиотеку - в ее библиотеку, между прочим!
- Но почему сюда? - не выдержала Алекс. - С какой целью? Чтобы именно я на него наткнулась?!
Дункан Форбс пронзил ее испытующим взглядом. Глаза у него оказались синие. Не голубые, как безоблачное летнее небо или его отражение в безмятежной озерной глади, - нет, а яркие, насыщенные синевой ляпис-лазури, самородка, только что извлеченного из-под земли.
- Логично, - заметил он. - Мне тоже так кажется. Скажите, у вас есть враги?
"В смысле, кроме вас?" Она чуть не брякнула вслух вопрос, но успела вовремя прикусить язык. Неподходящий момент для пикировки. Неподходящий, если не сказать больше.
- На что вы намекаете?
- Я не намекаю, я пытаюсь понять, зачем убийце понадобилось оставлять тело именно в библиотеке, где первым, кто на него наткнется, будете вы. Чего он хотел добиться?
- Врагов у меня нет! - отрезала Алекс, хотя холод поднялся от ладоней к плечам и пополз по спине. - И даже если бы нашлись, не вижу смысла в их поступке! Как, по-вашему, такой инцидент может мне навредить?
- Не обязательно навредить. Возможно, это послание… или предостережение. У вас неприятности?
Поскольку Дункан Форбс продолжал буравить Алекс взглядом, волей-неволей пришлось задуматься над его предположением. В самом деле, кто может желать ей зла настолько, чтобы подсунуть труп? Уинифрид Паус, отвергнутая кандидатка на пост младшего библиотекаря? Помнится, она очень сердилась. Хозяйка парикмахерской "Задорные кудряшки"? С тех пор как выяснилось, что ее услугам Алекс предпочитает салон в сотне миль от Свифт-карента, она повсюду трубит о ее снобизме и задранном носе. Но вообразить Уинифрид или Кейт волочащими в библиотеку труп…
В свое время они с Джиллиан частенько ругались и даже дрались, но они сестры, и ссоры между ними - дело житейское. По какому праву Дункан Форбс подвергает ее допросу? Он не полицейский, а преподаватель! Должно быть, он переживает первый захватывающий момент в своей серой однообразной жизни, в рутине лекций, зачетов, кое-как сляпанных рефератов. Не мудрено, что бедняге ударило в голову.
- Вы ничего не хотите мне сказать до прихода полиции? - не унимался он.
- То есть?
Ей пришло в голову, что наступил самый подходящий момент для сухого прощания, но стоило ей открыть рот, как она услышала от двери громкий оклик. Ее звал Том. Ну наконец-то!
- Сюда!
Алекс знала Тома тысячу лет, еще со школы, когда крепкий симпатичный паренек, помешанный на спорте, играючи завоевывал спортивные кубки. Характером он обладал мирным, в драку ввязался только однажды, вступившись за хромого одноклассника. Казалось, он просто создан для полицейской службы в мирном провинциальном городке, где отродясь не случалось убийств. При виде мертвого тела с дырой в груди он стал даже не бледным, а серым, и лоб у него взмок.
- Вот черт! - пробормотал он, смахивая пот. - Кто-то влепил бедняге пулю прямо в сердце!
Хотя Алекс не взялась бы утверждать подобное, дыра в самом деле находилась с левой стороны грудной клетки. И потом, если уж стрелять, то в сердце. Чтоб наверняка.
Том довольно быстро пришел в себя и развил бурную деятельность: осмотрел мертвеца со всех возможных ракурсов, убедился в отсутствии признаков жизни и, наконец провозгласил, что тело можно считать мертвым.
- Никто из вас не трогал труп? - вдруг спросил он.
- Я его перевернул, - ответил Дункан Форбс раздражающе ровным голосом. - Хотел убедиться, что человек мертв.
- А вы кто такой?
- Дункан Форбс. В городе со вчерашнего дня. Пробуду здесь недели две, для научных изысканий. Пишу книгу.
Во взгляде Тома отразилось все, что он думает о писаках, которые суют нос в чужие дела и тем осложняют без того нелегкую работу полиции. Однако он промолчал и снова занялся делом, то есть натянул хирургические перчатки и принялся методично обшаривать карманы трупа. Процесс не увенчался сногсшибательными находками. При себе у мертвеца ничего не оказалось - ни бумажника, ни удостоверения, ни, если уж на то пошло, обертки от жевательной резинки.
- Попрошу вас обоих подождать в кабинете у Алекс. По дороге, сделайте одолжение, не трогайте ничего руками.
Она кивнула, Дункан Форбс ограничился взглядом. Том выудил из кармана мобильный телефон, и стало ясно, что вскоре библиотека надолго простится с тишиной.
- Берт, у нас на руках убийство, - с нажимом заявил он шефу, раздобревшему южанину, администратору по натуре, который давно уже уступил ему всю работу на выезде. - Придется трубить общий сбор. Да… да… прямо сейчас этим и займись.
Бюджет провинциального городка не потянул бы целое полицейское отделение и разделял его на паях с другими. В серьезных случаях отряд формировался из таких, как Том. До сих пор в Свифт-карент не вызывались соединенные силы окружной полиции. Сейчас произошел прецедент, и у Алекс захватило дух.
- Ситуация под контролем, - тем временем продолжал Том. - Что?.. Нет, не знаком. Он не местный… Нет, никаких документов. Слушай, Берт, прихвати с собой камеру, ладно?
Алекс уже хотела направиться к себе в кабинет, но Том вдруг обернулся к Дункану Форбсу, и взгляд его стал жестким.
- Не знаю, Берт, не знаю, - говорил он в телефон. - Все возможно.
Размышлять, что он имеет в виду, как-то не захотелось.
Глава 3
Дункан покосился на свою бледную спутницу. Полицейский назвал ее Алекс - выходит, вчера он попал прямо в точку. Укороченный вариант имени шел ей больше полного, женственного и чуть-чуть экзотического, которого она совсем не заслуживала.
- Ну как вы?
- В порядке. Немного жутко слышать, как полиция клеит случившемуся ярлык "убийство". Как-то слишком окончательно, понимаете?
Глаза у нее сейчас были мягче, светлее и наводили на мысль о воркующих голубях и теплом утреннем дожде.
Дункан задумался о недавней сцене. В первый момент сержантик выглядел так, словно собрался вывалить только что съеденные пончики прямо на труп. Однако оклемался он быстро. Вряд ли у него большой опыт в криминалистике, но с процедурой он явно знаком.
Шагая рядом с Алекс к ее кабинету, Дункан озирался по сторонам в поисках необычного. Все выглядело так же, как и вчера. Почему труп оставили именно в отделе искусства? Неужели случайность? Вряд ли.
Кабинет он тоже оглядел с большим вниманием. Маленький, но аккуратный - все на месте, все под рукой. Полностью отражает личность хозяйки. Компьютер уже работает. Очевидно, первым делом она зашла сюда, а потом уже отправилась на прогулку между стеллажами. Судя по запаху кофе, прогулка - часть ее утренней рутины, вот только данный конкретный день обернулся совсем нетипично. Можно сказать, пошел коту под хвост, как накануне у него.
Алекс рухнула в кресло и уставилась на экран невидящим взглядом человека, погруженного в глубокие раздумья. Дункан пошел на запах и без труда обнаружил подсобку. Наполнив две чашки доверху, он вернулся в кабинет.
- Молоко? Сахар?
- Если вас не затруднит, - рассеянно откликнулась Алекс, поворачивая чашку в ладонях, словно в поисках тепла.
Он вторично отправился в подсобку. В маленьком холодильнике нашлись сливки. Он с любопытством следил, как Алекс щедро разбавляет кофе. С натянутой улыбкой она отодвинула пакет, и он галантно убрал со стола все лишнее.
Некоторое время они молча потягивали напиток: Алекс в своем кресле, Дункан на стуле для посетителей, чересчур узком для его внушительного торса. Ребро спинки все глубже впивалось в тело как раз под лопатками, неудобное коротковатое сиденье нарушало кровообращение в ногах. Хорошо хоть кофе приличный.
В попытке отвлечься от неудобной позы Дункан еще раз оглядел кабинет. Ни единого намека на предпочтения хозяйки, ни одного ключа к ее жизни - какого-нибудь плюшевого мишки, расписной тарелки, фотографии. Единственный личный штрих (если можно так назвать) - висящий на стене диплом библиотекаря, выданный университетом Иллинойса, в простой металлической рамке.
Никто так и не нарушил молчания. Алекс продолжала разглядывать экран и даже положила руку на "мышь", но мысли ее где-то странствовали. Скорее всего, ей не хотелось разговаривать.
- Только не нужно стирать последние письма, - пошутил Дункан и, заметив на бледном лице тень вчерашнего яростного негодования, подумал: ну вот, теперь она похожа на себя.
Судя по всему, потрясение прошло.
Появился толстяк в полицейской форме, обремененный фотокамерой, видеомагнитофоном и черной пластиковой папкой, видимо, для снятия отпечатков.
- Это начальник полиции, - объявила Алекс с нажимом. - Берт Хармон.
Мимо прошел сержант Перкинс, потом еще кто-то и еще, пока в библиотеке не собралось примерно с полдюжины представителей закона разного калибра плюс пара особенно серьезных типов в штатском (Дункан предположил, что из ФБР).
- Алекс, будь добра, иди в отделение. Там сержант Ремцо снимает показания, расскажешь ему, как все произошло.
Она послушно поднялась, но прежде чем выйти, бросила вопросительный взгляд в сторону Дункана.
- Мистером Форбсом займусь я сам.
Не дожидаясь, пока его вежливо, но настойчиво попросят официально представиться, Дункан предъявил визитную карточку профессора университета в Суортморе по предмету "История искусства". Там значились все необходимые телефонные номера. Алекс, медлившая у стола, вытянула шею, пытаясь их прочесть. Тогда он выудил еще одну карточку, записал ниже номер мобильного телефона и протянул ей. Перкинсу он повторил туже полуправду, что накануне выдумал для Алекс:
- В настоящее время я в академическом отпуске, пишу книгу, а в Свифт-карент приехал, чтобы спокойно поработать.
- Хм… - Сержант нацарапал что-то в блокноте и поднял взгляд на Дункана. - Значит, пишете книгу по искусству? - уточнил он таким тоном, словно подобный род занятий ставил жирную и окончательную точку на мужской стороне его натуры.
- Совершенно верно.
Выходившая Алекс метнула через плечо удивленный взгляд. Казалось бы, она имела достаточно времени, чтобы переварить новость насчет его места в обществе. Если только она не решила, что из тщеславия он выдал за университет начальную сельскую школу.
Тем временем Перкинс привел в боевую готовность портативный магнитофон.
- Прошу извинить, но мы здесь люди скромные, отдельной комнатой для допросов не располагаем, - уведомил он сухо. - Так что придется побеседовать прямо на месте.
- Ничего не имею против.
Сержант сообщил свое имя и звание, потом имя и звание Дункана, время и место допроса.
- Где вы остановились в Свифт-каренте, профессор?
- В гостинице "Риверсайд", коттедж номер восемь.
- Надеюсь, ясно, что до конца расследования вы не можете покинуть город?
- Я и не собирался, по крайней мере, пару месяцев.
Он говорил чистую правду: еще накануне Дункан решил задержаться и по возможности сблизиться с внучками Фрэнклина Форреста, а заодно расспросить всех, кто, так или иначе имел к нему отношение. Так сказать, копнуть поглубже. Работа над книгой могла послужить отличной дымовой завесой.
- Это ваше единственное удостоверение, профессор? - спросил Перкинс, вертя карточку.
Допрос обернулся самым долгим и нудным интервью, какое только приходилось выдерживать. Сержант неторопливо и методично спрашивал его, и хотя отдельные вопросы как будто совсем не относились к делу, Дункан держался настороже. Раз уж других подозреваемых пока не предвиделось, он, человек пришлый, - идеальная кандидатура на такую роль.
- Факт, что и вы, и убитый появились в городе одновременно, кажется мне странным.
- Случаются и более странные совпадения.
- Верно. Но мы, полицейские, в них не верим. - Сержант задумчиво поскреб затылок. - Зачем вам понадобилось двигать тело?
- Я его не двигал. Перевернул. Хотел убедиться, что человек мертв. К тому же со спины не получится сделать искусственное дыхание.
- В данном случае об искусственном дыхании не могло быть и речи, - заметил Перкинс и придал своему взгляду доверительный оттенок. - Что и говорить, влипли вы в неприятности, профессор. Переворачивая тело, вы, конечно, оставили на нем отпечатки пальцев. Словно нарочно, знаете ли. Вам ведь не хочется осложнять себе жизнь? Если есть в чем признаться, признайтесь сейчас, пока не поздно.
- Хотите взять меня под арест?
- Давайте начнем с рассказа о том, как все случилось. Честного рассказа, профессор.
Дункан подавил досаду, зная, что на месте Перкинса вел бы себя так же.
- Я подошел сюда прямо к открытию, так как мне не терпелось начать работу над книгой. Библиотека казалась пустой, но уже в следующую секунду мисс Форрест в панике выбежала из-за стеллажей. Из ее слов следовало, что она наткнулась на мертвое тело.
- Вы знали убитого?
- Нет.
Дункан сказал своего рода правду: никто их друг другу не представлял.
- Вы оставались наедине с телом?
- Да, примерно минуты три. Когда мисс Форрест отошла вызвать полицию.
- Чем вы в то время занимались?
- Я уже сказал - перевернул тело, чтобы убедиться, что человек мертв.
- И все?
Отвечать не хотелось, но Дункан знал, что самый беглый контроль на отпечатки пальцев выдаст его с головой.
- Ну… проверил, есть ли документы.
- А они были?
- Нет.
- Надеюсь, профессор, вы не против того, чтобы я проверил содержимое вашего вещмешка?
Взгляды скрестились. Наступила пауза, в которой звук вращающихся бобин показался вдруг очень громким. Отказ воспринялся бы как признание вины, и дело кончилось бы ордером на обыск.
- Я не против.
- Попрошу также выложить на стол все, что у вас в карманах. Не волнуйтесь, это обычная процедура. Да уж, конечно!
Дункан протянул сержанту вещмешок и с демонстративным грохотом выгрузил из карманов мелочь, армейский складной нож, ключи и прочее. Перкинс между тем скрупулезно обыскивал вещмешок и явно разочаровался, не обнаружив среди вещей пистолета, но не показал и виду. Не нашлось там и того, что, так или иначе относилось бы к имуществу убитого. Так же подробно он прошелся по горке вещей на столе. - Благодарю за помощь следствию, - произнес он, наконец, закрывая бумажник Дункана. Тот молча вернул все в карманы. Сержант терпеливо ждал, положив ногу на ногу. - Можно узнать, о чем будет ваша книга, профессор?
- О ряде ценных полотен эпохи французского импрессионизма.
Вообще говоря, не просто о ряде полотен, а лишь, о временно утраченных, включая историю их возвращения. Дункан очень надеялся, что к моменту издания книги рассказ о пейзаже Ван Гога "Оливы и фермерский домик" займет достойное место на ее страницах.
Время близилось к двум часам пополудни, а по библиотеке все еще бродила толпа полицейских, высматривая новые улики. Другая группа обшаривала ближайшие окрестности. Большинство из них Алекс видела, по крайней мере однажды, но попадались и совсем незнакомые лица, видимо, (из окружного отделения. Например, следователь Ремцо, детектив с непроницаемым взглядом человека, который не доверяет никому. Казалось, он находился в состоянии слабого эпилептического припадка: постукивал пальцами по столу, притопывал ногой, ерзал на стуле, потирал под ложечкой, словно мучимый застарелой язвой (возможно, с целью поддерживать в допрашиваемом чувство дискомфорта). Вопросы он задавал таким тоном, словно ни минуты не сомневался, что Алекс виновна и вина ее непременно обнаружится - это всего лишь вопрос времени.
- Вы знали убитого?
- Нет.
- Видели его когда-нибудь прежде?
- Нет.
- Когда вы впервые встретили Дункана Форбса?
- Вчера.
- У вас есть пистолет?
- Нет!
Слышала ли она что-нибудь подозрительное? Видела ли? Подозревала ли? Заметила ли что-нибудь необычное утром, придя на работу?
- Нет.
Ничего необычного, разве что мертвое тело, но это так, ерунда!
Когда допрос, наконец закончился, голова у Алекс кружилась, а язык ощущался во рту как кусок фетра. Она выпила еще кофе (просто чтобы чем-то себя занять) и принялась расхаживать по коридору. Дверь в полицейское отделение стояла распахнутой. Проходя мимо, Алекс увидела, что начальник у себя. На его столе уже громоздилась гора всевозможных бумаг.
- Послушай, Берт, когда я смогу открыть библиотеку?
- Когда все будет проверено на отпечатки пальцев. Не бойся, тебе сообщат, как только закончат. Но для начала придется вызвать уборщиков. Словом, рассчитывай на завтра. - Он опустил взгляд на бумаги, и его круглое добродушное лицо омрачилось. - А еще лучше на послезавтра.
Живо представив себе, с чем придется иметь дело уборщикам, Алекс передернулась. Поскольку идти домой никто не предлагал, она вернулась на рабочее место, а вскоре, возможно, по той же причине появился Дункан Форбс. Чтобы избежать общения, Алекс притворилась занятой. Он не настаивал и стал смотреть в окно, как полиция по сантиметру прочесывает газон.
Некоторое время спустя подошел Том Перкинс.
- Извини, Алекс, что пришлось проторчать тут так долго. Можешь считать себя свободной. - Он повернулся к Дункану Форбсу. - Вы тоже, профессор, но только в границах города. Как я уже говорил, до окончания следствия, уезжать вам не рекомендуется. Если все же надумаете, дайте мне знать.
- Я никуда не собираюсь.
Когда они снова остались наедине, Дункан Форбс вдруг спросил:
- Есть хотите?
Алекс тут же ощутила зверский голод и нашла странными свои ощущения, учитывая обстоятельства.
- Вам не кажется, что это как-то… бестактно по отношению к убитому?
- Жизнь продолжается. - Дункан Форбс пожал плечами и улыбнулся, чересчур обаятельно для институтского профессора, которому по штату положено быть сухарем. - Идемте, я угощу вас обедом. Даже после кровопускания, которое вы устроили моему бумажнику, там все еще шелестит пара банкнот. Кстати, чувствительно благодарен! Вы ведь умолчали о том, что я уже успел проштрафиться в Свифт-каренте.