- Нет, что ты! Я не могу замахиваться на дом Фрэнклина, он оставил его вам с Джиллиан в наследство! Он не имеет ко мне отношения. Я говорю о доме, который купил для нас с Джилл. Дело о разводе движется к развязке, так что самое время подумать о продаже.
- Да, но… куда же денется Джиллиан с ее проблемами, крахом семейной жизни - тебе не кажется, что ей и без того хватает?
Он тяжело вздохнул - видимо, специально отработанный вздох на случай выхода на крупную политическую арену: у аудитории должно остаться впечатление, что он идет от самого сердца.
- Думаешь, мне легко лишить Джилл дома, где мы прожили вместе восемь лет? Но долги вынуждают.
- Боже мой, Эрик! Она задолжала за наркотики?
- Я ничего не сказал.
Какое душераздирающее благородство!
- А говорить и не нужно.
Диван заскрипел и качнулся. Видимо, Алекс воздавала скользкому ублюдку должное посредством теплого объятия. Или склонила голову на любезно предоставленное плечо. Фу, какая гадость!
- Ну почему все так устроено? Уж если жизнь дает пощечину, то не одну.
- Мне так стыдно, что не могу в очередной раз оплатить долги Джиллиан! Я ведь не миллионер, Алекс, ты знаешь. Даже если продавать дом, чтобы хоть что-то выгадать, придется сперва вложить средства: подновить, вычистить. Иначе ни одна толковая агентура не возьмется за продажу. Для Джиллиан будет такой удар, что… словом, надо ее оттуда удалить.
- Понимаю.
Новая, поистине бергмановская пауза. Пока двое молчали, блуждая, должно быть, в лабиринтах человеческой души, Дункан угрюмо размышлял над состоянием своих легких, где уже осела тонна пыли.
- Куда ты намерен ее переселить?
- А здесь ей побыть нельзя? - осведомился мистер Апчхи со своим фирменным вздохом.
- Здесь?! - в ужасе воскликнула Алекс. - В этом доме?!
- Конечно, она обуза, но, в конце концов дом ведь оставлен вам обеим, а я… я больше ничего не могу придумать. Я пытался снять квартиру, но…
- Никто не желает иметь в доме наркоманку.
Однако, подумал Дункан, с добрыми самаритянами в Свифт-каренте напряженно. Мисс Форрест проявила замечательную черствость по отношению к судьбе своей кузины. Не рвется взять под крыло ту, с кем, между прочим, получила дом на двоих.
А собственно, почему? Не желает, чтобы сестричка под наркотой бродила по коридорам? Кто знает, куда ей вздумается сунуть нос… Небеса покровительствуют убогим. Возьмет да наткнется на кусок холста за подписью "Винсент".
- Проблема в том, что и я собираюсь продать дом.
- Этот дом?!
На сей раз ужас прозвучал в голосе мистера Апчхи. Дункан тоже не пришел в восторг от такого известия. Надо добраться до картины раньше, чем сюда набьется куча народу!
Нечего и помышлять о политической карьере, если не умеешь заставить других плясать под свою дудку. У мистера Апчхи, похоже, большое будущее. Он так рьяно взялся за дело, что уже через пять минут после первого шока Алекс смирилась с идеей переезда Джиллиан в дедушкин дом. Оставалось гадать почему - из слабости к родственничку, что-то уж слишком близкому для бывшего мужа двоюродной сестры, или из чувства долга по отношению к самой сестре со всеми ее отклонениями от нормы.
- Но предупреждаю, только до тех пор, пока что-нибудь не подыщется. И еще, Эрик… я не собираюсь потакать привычкам Джиллиан. Пусть она зарубит себе на носу. Я не позволю превратить дедушкин дом в вертеп и оскорблять его память.
- Разумеется, я заставлю ее принять твои слова в расчет. Алекс, ты просто чудо! Сняла камень с моей души. Тебе не кажется, что нам следует устранить всякую тень искушения?
- Эрик, я не… ах, ты имеешь в виду дедушкино виски! Надо же, я совсем о нем забыла.
- Могу прихватить его домой.
- И погубить свою репутацию трезвенника? Никогда! - Алекс засмеялась. - Я сама заберу графин, от греха подальше.
Дункан чуть не вскочил и не предложил свою помощь. Ничто так не промывает внутренности и не очищает рот, как настоящее шотландское виски. Если бы мог, он бы принял из него ванну, он бы даже прополоскал мозги, чтобы избавиться от приторного осадка после подслушанной беседы.
- Я знаю, что мы с Джиллиан - наследницы на равных, но все же прошу, Эрик, дай мне неделю, чтобы закончить работу над мемуарами. Здесь совсем иная атмосфера, чем дома.
- Неделю?
- Может, даже меньше. Библиотека не откроется до послезавтра, и я совершенно свободна, если не считать встречи клуба любителей книги во вторник. Думаю, дело пойдет быстро.
- У меня есть и хорошая новость.
Правильно, умница эдакий. Не забыл подсластить пилюлю.
- Что за новость?
- Хочу, когда ты закончишь мемуары, оплатить публикацию тысячи экземпляров из доходов магазина. Мы их разошлем в библиотеки, институтские архивы, школы.
- Эрик, ты не обязан…
- Обязан. Обязан внести лепту в возведение нерукотворного памятника человеку, который помог мне встать на ноги.
Откуда только берутся такие высокопарные выражения? Наверное, из "мыльных опер".
- Я так тронута, Эрик! И дедушка был бы тронут. Большое спасибо!
- Это мой долг. Итак, обещаю присматривать за Джиллиан, пока она будет находиться в дедушкином доме. Буду регулярно навещать ее, и напоминать о твоих пожеланиях и предостережениях. - Третий эффектный вздох. - Ну а если она не сочтет нужным их уважать…
- То?..
- Придется определить ее в клинику для людей с наркотической зависимостью. Воображаю, какой будет скандал.
- О, я уверена, что до такого не дойдет.
- Я тоже, но на всякий случай давай приготовимся к худшему. А теперь мне, пожалуй, пора.
- Мне тоже. Сегодняшняя норма выполнена, - произнесла Алекс почему-то с грустью. - Идем.
Дождавшись, когда входная дверь захлопнется, Дункан снова сунул нос в верхний ящик. Вот, значит, где они, воспоминания Форреста. Он сгреб кассеты и запихнул в черную сумку, прихваченную на всякий случай. Разумеется, он предпочел бы сунуть туда картину, но и записи по-своему ценны. Помимо отчета о семейной жизни Форреста, настолько нудной, что даже часть ее успела вогнать Дункана в зеленую тоску (хотя Алекс шмыгала над ней носом), там мог содержаться ключ, намек, подсказка, где искать пейзаж. Он намеревался скопировать их и вернуть на прежнее место не позднее завтрашнего вечера, однако, закрывая сумку, вспомнил подслушанный в числе прочего телефонный разговор с Перкинсом.
Сержант вполне мог уже находиться в его номере с ордером на обыск, и попасть к нему в лапы с сумкой краденых кассет - по меньшей мере, неосторожно. Досадливо поморщившись, Дункан положил кассеты назад в ящик.
Придется заглянуть еще раз, в рабочие часы Алекс, да поскорее, пока в доме не поселилась сестрица-наркоманка. Кстати сказать, время сильно поджимает. На поиски осталась одна-единственная неделя.
Что ж, ему не привыкать. Если Ван Гог здесь, он его отыщет.
Выбравшись из дома через заднюю дверь, Дункан пустился к машине бегом в надежде догнать Алекс и выяснить, куда она направилась, и если домой, то одна или с кавалером. К интрижке с бывшим мужем сестрицы (если интрижка есть) хотелось бы отнестись с философским бесстрастием. В конце концов, такое происходит сплошь и рядом. Сколько браков из-за них распалось - не сосчитать. Допустим, здесь та же история.
Однако когда Алекс вошла к себе домой одна, Дункан философски и бесстрастно вздохнул с облегчением. Он никогда не слыл великим моралистом, но делиться женщиной не хотел, а уж тем более делиться с кем-то вроде "мистера Апчхи". Будь они любовниками, он бы оставил ее в покое. А чертовски жаль!
Дождавшись, когда свет в окнах погаснет, Дункан счел свою миссию выполненной и с места в карьер рванул к гостипичному комплексу. На подъездной аллее он притормозил, выключил фары и, когда зрение приспособилось, на самой малой скорости двинулся вперед. Если бы машина умела бесшумно катиться, он бы так и сделал - не хотелось вспугнуть выставленный бдительным сержантом дозор. Однако кругом стояла тишина. Тем не менее, паркуясь за своим временным обиталищем, Дункан продолжал озираться.
Никого.
Он слегка разочаровался. Странно, что Перкинс оплошал. Он бы должен броситься по следу, как рьяная гончая (по крайней мере если верить первому впечатлению). А теперь встает вопрос, зачем тогда он оставил кассеты?
Хлопок дверцы прозвучал в бархатной тишине громко, как пушечный выстрел. Владелец гостиничного комплекса отличался крайней экономностью и не тратил средства на уличное освещение в межсезонье, когда гостей раз-два и обчелся, поэтому домики объяла густая влажная тьма, в которой витал аромат умытого недавним дождем кедровника. Чуть поодаль река нашептывала ей одной понятные полуночные откровения.
Как ни старался Дункан вести себя тихо, гравий громко хрустел под ногами, и ключ, поворачиваясь в замке, издал противный скрежет.
- Где вас носило? - раздалось за спиной.
- Иисусе!!! - Он шарахнулся так, что едва не вырвал ключ вместе с замком. - Вы меня в гроб вгоните!
Он повернулся, как раз когда сзади включили фонарик - не карманный, точечный и приглушенный, как у него, а здоровенный, при случае пригодный на роль дубинки. Луч оказался так ярок, что Дункан временно ослеп и стал открывать дверь на ощупь. Кое-как открыв ее, он повернул выключатель и проворчал:
- Входите, раз уж вы здесь, - и сердито протопал внутрь.
Появился Перкинс. Фонарик он выключил, но держал наготове, да и пистолет подвинул так, чтобы легко дотянуться. За ним следовал еще кто-то в форме.
- Чем могу служить? - сухо осведомился Дункан.
- Мы здесь уже некоторое время. Возникли вопросы, мы приехали их задать, но вас не обнаружили. Час с лишним тут торчим.
- Какая незадача! Если бы я знал, то летел бы как на крыльях.
- Так, где вы были?
- Перекусил в придорожном заведении за городом и немного прокатился, чтобы проветрить мозги.
Сержант устремил на Дункана бесстрастный, чисто полицейский взгляд, призванный нагонять страх. Но он действительно заглядывал в одно бистро. Городок маленький, все приезжие наперечет. Наверняка его запомнили.
- Один?
- Совсем.
- Ничего, если я взгляну на одежду, в которой вы были сегодня утром?
- Зачем?
- Ребята из окружного отдела требуют. Знаете, проводится осмотр одежды трупа, и если на ней находят волосы, нитки, кусочки кожи, приходится сличать. Речь идет о каком-то обрывке…
Перкинс умолк. Враль из него неважный, но Дункан видывал и похуже, поэтому не моргнул глазом.
- Вот оно что, - отозвался он, садясь в кухне на край блеклой пластиковой столешницы. - Тогда, пожалуйста. Одежда на стуле в спальне.
Перкинс кивнул на дверь, и второй полицейский рысцой бросился выполнять приказ. Появился он с уже завязанным мешком с надписью "Улики".
- Мы все вернем, - успокоил Перкинс.
- Рубашку можете выбросить, - благодушно заметил Дункан. - Я влип рукавом в краску, и теперь, сколько ни чисти, рубашка пропала.
Взгляды на секунду скрестились.
- Ждите в машине, - приказал Перкинс подчиненному. - Я сейчас.
Тот вышел, а сержант направился туда, что на плане коттеджа именовалось жилой комнатой, но Дункан назвал "закутком при кухне". Он пожал плечами и пошел следом.
- Так вы и рисуете?
- Скорее малюю.
Он отодвинул кресло. Взгляду открылись мольберт с картиной, начатой накануне, раскрытая коробка с кистями и красками, палитра и прочие необходимые мелочи. Прекрасно зная, что никогда не достигнет высот, Дункан относился к рисованию как к хобби. Оно помогало расслабиться, позволяло мыслям странствовать и порой наводило на блестящие идеи.
Если он надеялся вовлечь собеседника в разговор об оттенках и тонах, то затея с треском провалилась - Перкинса расслабил самый вид рисовальных принадлежностей. След оборвался. Очевидно, не желая уходить несолоно хлебавши, он обошел комнату, набрел на сваленное в угол снаряжение, к которому накануне прибавился новый альпеншток, и сразу оживился:
- Вы еще и скалолаз?
- Ну да, а что? Одна из причин, по которой я приехал писать книгу именно в Свифт-карент, - увлечение скалолазанием.
С утробным звуком, который мог означать все, что угодно, Перкинс пошевелил снаряжение и выпрямился.
- Вот возьму свободный день и поведу вас в горы. Тут есть такие места, что закачаетесь!
Хотя его слова больше напоминали угрозу, чем приглашение, Дункан изобразил полный энтузиазм:
- Чудесно! Но к чему вам утруждаться? Могу обойтись и обычным проводником. Вы же с головой в работе.
- А вы с такой готовностью идете навстречу следствию, что заслуживаете награды. И потом, скалолаз скалолазу друг и брат. Короче, как только возьму выходной, идем в горы.
Ловко, думал Дункан, провожая сержанта к выходу. Очень ловко. Теперь есть чего ждать с нетерпением. Приятно идти в одной связке с тем, кто жаждет упечь тебя за решетку!
- Эй! - окликнул он, когда Перкинс уже почти растаял в густом мраке. - Между нами: не за тем гоняешься.
Тяжелые подошвы форменных ботинок повернулись на гравии с особенно громким хрустом.
- Между нами: только тронь Александру Форрест! Я тебе яйца оторву.
Глава 8
Спустя сутки, с утра пораньше, Дункан припарковал машину напротив дома, где жила Алекс. Было солнечно и ветрено. Он вышел, прислонился к дверце, скрестил руки и стал ждать, в расчете, что она не всегда предпочитает черный ход. Он предположил верно - довольно скоро в дверях появилась Алекс во всем черном: брюках, укороченных сверху и снизу и красиво облегавших все нужные изгибы, кожаной куртке и сапожках на неизменном высоком каблуке. Легкий алый шарфик подчеркивал элегантность наряда. Дункан позволил себе несколько секунд чистого любования, но, убедившись, что замечен, напустил на себя вид оскорбленного достоинства.
Алекс заколебалась на верхней ступеньке, словно не зная, продолжать путь или броситься назад в дом. Щеки ее слегка заалели в тон шарфику. Хотелось бы знать, что тому причиной, насмешливо подумал Дункан, - воспоминания о том, как от их любовного пыла запотели окна машины, или горький стыд от того, что она так опрометчиво смешала свою слюну со слюной убийцы? Если стыд, то лучше его поскорее развеять.
Он зашагал навстречу.
- Я выпачкался в краске!
- Что, простите? - Алекс смерила его надменным, полным холода взглядом, в точности таким, с какого началось их знакомство.
- Сердечно благодарен за то, что вы с ходу рванули в полицию и выставили меня убийцей, но "кровавое пятно" на рукаве - всего лишь краска.
Горячих протестов не последовало, однако Алекс заметно расслабилась.
- Краска, вот как? Что же вы красили?
- Как специалист по истории искусства, я скорее всего мог покрывать краской холст. А вы что думали? Стену амбара? Я иногда рисую.
Короткое, как вспышка, облегчение мелькнуло у нее в глазах. Дункан поздравил себя с тем, что не стал ходить вокруг да около, а бросил правду в лицо. Мисс Форрест умела завести мужика даже своей стервозной манерой, но ее податливость и вовсе творила чудеса.
- Вижу, вы не в курсе, что пятна крови на одежде всегда коричневые, а не красные, оттого что на воздухе кровь окисляется. Не повезло вашему бойкому сержантику. У него по-прежнему нет достаточных оснований для моего ареста.
- Я только выполнила свой долг, - заявила мисс Добропорядочная и Законопослушная Американка.
- А вам не пришло в голову, прежде чем сломя голову нестись выполнять свой долг, просто спросить у меня?
- Что?! - Алекс засмеялась. - Как в кино, да? "А скажите, пожалуйста, не кровь ли у вас, случайно, на рукаве? Интересно откуда?" - доверчиво вопрошает дама незнакомца, который объявился в городе в день убийства. Если помните, такие дамочки не доживают даже до первой рекламной паузы.
С ее доводами трудно спорить, но Дункан и не собирался. Весь его спектакль был задуман только ради того, чтобы показать, что он побывал в руках закона и признан невиновным, по крайней мере на данный момент.
Щеки Алекс разрумянились от добродушных пощечин ветра, глаза сияли, а губы… внезапно он понял, что не помада делает их алыми - таковы они от природы. Что и говорить, целовалась она на все сто. Словно все свободное время посвящала тренировке.
Беззастенчивый осмотр прибавил красок ее лицу. Она попробовала укрыться за благородным негодованием.
- А Том, значит, назвал мое имя? Ему даром не пройдет!
- Ничего он не называл. Простая дедукция. Кто еще мог заметить, кроме вас? Вчера я только с вами и общался.
- Ах да…
- Так что же? - вкрадчиво начал Дункан, придвигаясь ближе. - Может, на досуге зайдете и бросите взгляд?
- На что?
- На мои картины, разумеется.
Она опять засмеялась. Второй раз! Похоже, климат их отношений теплел.
- Неужто такой подход срабатывает?
- Почему бы и нет?
Дункан поймал шарф, который ветер вытянул и трепал вокруг лица Алекс, и заправил ей за ворот. Он не спешил и, прежде чем убрать руку, как бы невзначай коснулся впадинки между ключицами. По ее телу пробежала дрожь - совсем легкая, но он заметил.
- Можно проводить вас до работы?
- Нет, нельзя. Кстати, как вы узнали, где я живу?
- Из телефонной книги. А как насчет подвезти?
- Спасибо, не нужно.
- Тогда до встречи в библиотеке.
- Еще полчаса она будет закрыта, - уведомила Алекс и демонстративно посмотрела на часы.
Дункан просто обязан находиться в библиотеке от той минуты, когда двери откроются, до той, когда в них снова повернется ключ. Совсем ни к чему оставлять Алекс одну там, где всего лишь двое суток назад она чуть не споткнулась о мертвое тело. Помимо неприятных ощущений, ей могла грозить и реальная опасность.
- Ничего страшного, - заверил он. - У меня еще куча дел: перекусить в кафе, которое вы так горячо рекомендовали, и начать новый роман Альенде. Хотелось бы осилить его к завтрашнему вечеру.
Она уже успела удалиться на пару шагов, но тут вдруг повернулась, так резко, что шарф снова выбился из-за ворота.
- То есть вы намерены явиться на встречу клуба любителей книги?
- Правильно, намерен. Вчера познакомился с двумя приятными леди. Одну зовут миссис Маркл, другую… надо же, забыл! Кажется, они приходятся друг другу родней.
- Бернис Джонсон, - процедила Алекс.
- Да-да, именно Бернис Джонсон! Они наперебой расписывали ваш клуб и не угомонились до тех пор, пока я не пообещал заглянуть. Очень кстати. Никогда не мешает немного поднять свой культурный уровень.
- Миссис Маркл интересуется только новостями с кулинарного фронта, - сообщила она тем же тоном.
- Я так и подумал.
- Я собиралась предложить для обсуждения книгу "Прелестные косточки", но, боюсь, она решит, что это о том, как сделать бульон наваристым.
Набирая скорость на пути в кафе "Домашняя кухня Ильды", Дункан все еще посмеивался.
В день открытия библиотеки, после того как ее опечатала полиция, туда набилось необычно много народу. Не потому, что за двое суток Свифт-карент изголодался по печатному слову, просто каждому хотелось побывать на месте недавнего преступления. В глазах жителей городка над библиотекой парила зловещая тень.