Одиночные "Юнкерсы" на разных высотах пролетали над Горьковской областью 1, 2, 3, 4 и 5 июня. Командование 142-й иад вновь и вновь поднимало на перехват свои истребители, однако, как и в предыдущем месяце, все вылеты заканчивались безрезультатно. В бессильной ярости Слюсарев обвинял в этих неудачах посты ВНОС, дескать, те слишком медленно передают информацию о местонахождении и курсе полета цели. И в этом была большая доля правды. Иногда между обнаружением самолета и донесениями с НП имелся интервал в 20–30 минут, а за это время "Юнкере" мог пролететь уже 200 км и вообще уйти из пределов области. Поэтому летчики бесцельно жгли горючее, вхолостую прочесывая то один квадрат, то другой. 6–9 июня пролетов разведчиков зафиксировано не было, но на следующий день над территорией корпусного района вновь появился и, произведя аэрофотосъемку, безнаказанно ушел одиночный Ju-88D.
13 июня уже над Горьким в очередной раз появился немецкий самолет-разведчик. На его перехват были подняты истребители 722-го иап ПВО. В 10.50 лейтенант П.В. Грозпоцкий на своем МиГ-3 попытался атаковать "Юнкере", который в этот момент находился прямо над городом. Однако ответным огнем бортстрелка его истребитель был сбит, перешел в беспорядочное пикирование и рухнул на прессовый цех автозавода, в пролет между рядами 61–62. В результате была пробита кровля и часть светового фонаря площадью 150 кв. м, разрушены одна ферма перекрытия, связи и прогоны перекрытия между фермами рядов 61–62. Ранения получили трое рабочих, а сам летчик погиб [70] .
Вечер 23 июня показал, что угрозу для жизни горьковчан представляют не только бомбардировщики, летающие обычно по ночам, но и самолеты-разведчики. Одиночный Ju-88, пролетев на большой высоте над городом, неожиданно сбросил на авиазавод № 21 три фугасных и одну зажигательную бомбу. Взрывы прогремели недалеко от северного угла предприятия, на территории Сормовского парка.
Части противовоздушной обороны продолжали нести боевые дежурства, сохраняя относительную бдительность. Между тем после почти двухнедельного перерыва немецкие самолеты возобновили полеты над Горьковской областью, производя фотосъемку железных дорог, мостов и важных промышленных объектов, а также разведку погоды. 6 июля на аэродром Правдинск-Истомино поступил сигнал о появлении в районе Владимира на большой высоте вражеского самолета, идущего курсом на восток. На перехват вылетели несколько истребителей, в том числе МиГ-3 лейтенанта Кузнецова из 786-го иап. Причем, помимо обычного вооружения, на самолете были подвешены неуправляемые реактивные снаряды. Предположив, что противник летит в сторону Горького, пилот набрал большую высоту и начал поиск разведчика вдоль железной дороги Москва– Горький. Проведя в воздухе около 20 минут, он наконец заметил впереди самолет, идущий на высоте около 8000 м. Это уже был шанс, по крайней мере, удалось установить визуальный контакт.
Увеличив скорость с одновременным набором высоты, Кузнецов смог сократить дистанцию и уже отчетливо видел силуэт двухмоторного самолета. В это время внизу показался раскинувшийся на обоих берегах Оки Горький с его многочисленными пригородами. С такой высоты все это было как на ладони. Немецкий летчик заметил преследователя, и, изменив курс, "Юнкере" [71] стал уходить на юго-восток вдоль Волги. Тем не менее Кузнецов смог удержаться на необходимой дистанции и, не теряя времени, дал залп из всех пулеметов и одновременно выпустил ракеты. Последние прошли мимо цели, но из правого мотора Ju-88 показался дымок. В результате летчик получил все шансы осуществить первый успешный перехват немецкого самолета над территорией Горьковской области.
Продолжая преследование, Кузнецов вскоре увидел привычную для опытных пилотов картину. Рули высоты "Юнкерса" резко опустились, и многотонная машина стремительно перешла в пике. Пытаясь сохранить самообладание, лейтенант тоже начал резкое снижение, стремясь во что бы то ни стало не упустить противника. Тем более была надежда, что вражеский самолет сбит и падает или идет на вынужденную посадку. Земля стремительно приближалась, уже стали различимы квадраты колхозных полей и проселочные дороги, а "Юнкере" упрямо шел носом вниз. В итоге у Кузнецова сдали нервы, и он начал выводить свой МиГ из пикирования. И каково же было его изумление, когда разведчик над самой землей тоже выровнялся и на большой скорости продолжил полет в юго-восточном направлении. Советскому летчику все же удалось сохранить визуальный контакт, но дистанция до цели постепенно росла. В итоге погоня продолжалась до Сергача, в районе которого Ju-88 повернул на юг и окончательно ушел [72] .
Хотя лейтенанту Кузнецову и не удалось сбить разведчик, это был первый перехват, увенчавшийся атакой противника, и немецкие пилоты впервые испытали неприятные ощущения от полета над Горьковской областью. Летчики же 142-й иад, вдохновленные примером своего товарища, преисполнились решимости добиться наконец успеха.
Самолеты 1-й эскадрильи группы Ровеля продолжали периодически летать и над Москвой. Подобные задачи ставились наиболее опытным экипажам, обладавшим навыками ведения аэрофотосъемки с максимально возможных высот.
В количественном отношении противовоздушная оборона столицы СССР к лету 1942 г. достигла астрономических масштабов. Еще 3 апреля было принято постановление ГКО, по которому вместо корпуса создавался Московский фронт ПВО. Через некоторое время его силы и средства были значительно увеличены. 1300 85-мм зениток, 1500 аэростатов заграждения, 1200 прожекторов! То есть на одну зенитку приходился один прожектор! По приказу комитета в течение апреля все 85-мм зенитные пушки были изъяты из противотанковых полков различных фронтов (всего 272 орудия) и также переданы в Москву. В составе 6-го истребительного авиакорпуса ПВО насчитывалось 23 истребительных авиаполка (пап).
Однако все это тем не менее не мешало разведчикам безнаказанно летать над городом в течение всего 1942 г.! Москва являлась центральным узлом железных дорог, поэтому от воздушной разведки немцы отказываться не собирались. Лишь 30 июня летчикам 6-го иак ПВО удалось добиться скромного успеха. В этот день над Москвой был поврежден истребителем Ju-88D-1 W.Nr. 430123 из l.(F)/Ob.d.L. Однако самолет смог уйти от преследователей и благополучно приземлиться на аэродроме Смоленск [73] .
Днем ранее еще одна машина была повреждена зенитным огнем в квадрате 85, но тоже смогла вернуться на базу. Повреждения оценили в 20 %. 10 июля в районе Тулы советским истребителям удалось повредить (15 %) еще один Ju-88D-5 W.Nr. 430190. Но и в этот раз разведчик благополучно вернулся на аэродром [74] . Вообще же в течение марта – июня, после того как подразделение вернулось из Ольденбурга, оно не понесло ни одной безвозвратной потери от действий противника.
До июля 1942 г. полеты над Москвой главным образом вели Ju-88D, но вот 8 июля в небе над столицей впервые появился двухмоторный самолет, не похожий на привычный "Юнкере". В отличие от "восемьдесят восьмых", пилоты которых, выполнив задание, стремились сразу уйти подальше на максимальной скорости, он спокойно и неторопливо прошел над городом, словно не опасаясь атак истребителей. И опасаться было действительно нечего! По команде с КП Московского фронта ПВО в воздух поднялись дежурные истребители, которые почти час набирали высоту. Но ни один из них так и не смог атаковать вражеский самолет, летевший на высоте 13 км. Огонь зенитной артиллерии также оказался бесполезен… [75]
Через некоторое время последовал еще один полет, и снова многочисленные вылетевшие наперехват МиГи, Яки и ЛаГГи вернулись ни с чем. Летчики докладывали о самолете-призраке, который летел на невероятно большой высоте, слишком высоко и был практически недосягаем. После сравнения с фотографиями известных типов немецких самолетов решили, что призрак более всего напоминает старый бомбардировщик Ju-86…
И советские летчики не ошибались! В июне с завода в Дессау на аэродром l.(F)/Ob.d.L. в Орше прилетели два новых высотных самолета-разведчика Ju-86R. Они являлись результатом работ инженеров фирмы "Юнкере" по совершенствованию конструкции хорошо зарекомендовавшего себя самолета Ju-86P.
Машина получила новые, удлиненные на 3,2 м плоскости, после чего размах ее крыльев достиг 32 м. Были подготовлены модифицированные двигатели Jumo 207В-3 с взлетной мощностью 1000 л. с. Они имели систему впрыска закиси азота GM-1, обеспечивавшую мощность в 750 л. с. на высоте 12 200 м. Трехлопастные винты были заменены на четырехлопастные. Крейсерская скорость на высоте 13 700 м составляла 250 км/ч, а максимальная – 420 км/ч на 9000 м и 370 км/ч на 14 000 м. Объем топливных баков увеличился до 1935 л, что дало максимальную дальность в 1735 км и общую продолжительность полета в 7 часов 10 минут. При этом максимальный взлетный вес самолета увеличился до 11 540 кг.
Высотные разведчики решено было использовать для разведывательных полетов над Москвой и ее окрестностями. После тщательной подготовки 8 июля был произведен первый успешный полет.
Данные случаи вызвали серьезное беспокойство среди командования ПВО. Больше всего опасались, что немецкие самолеты начнут сбрасывать с недостижимой для истребителей высоты бомбы. Уже 15 июля командование 6-го иак ПВО приказало сформировать в 16-м иап специальную высотную эскадрилью, оснащенную облегченными перехватчиками МиГ-3. Всего полетам на большой высоте решили обучить 64 летчика, из которых 31 получил статус так называемого "заоблачника".
Однако быстро выяснилось, что научиться летать в стратосфере на обычном одномоторном самолете не так уж просто. Для того чтобы набрать высоту хотя бы 11 500 м (хотя и этого было недостаточно!), пилоту требовалось выполнить массу требований по эксплуатации самолета и мотора, умело пользоваться кислородной маской, хорошо владеть ориентацией на местности. Большая ответственность ложилась и на техников. Чтобы МиГ-3 мог подняться на большую высоту и некоторое время находиться на ней, требовалось особенно тщательно следить за состоянием машины, тщательно смазывать шарниры рулей, закрылков и тяг, использовать только морозоустойчивое зимнее масло. Однако осуществить все это было не так-то просто.
Кроме того, уже тогда стало ясно, что уже давно не выпускавшиеся перехватчики МиГ-3 к лету 1942 г. устарели, и осуществить на них перехват высотного разведчика вряд ли удастся.
Пара Ju-86R из группы Ровеля полетала над Москвой чуть более месяца. В августе ресурс их экспериментальных двигателей, составлявший всего 25 часов, был полностью выработан. После этого обе машины перелетели обратно в Германию [76] .
Линия Горький – Казань – Уфа
Полеты над Горьковской областью продолжались. Так, 8 июля Ju-88D с высоты 7500 м произвел аэрофотосъемку Балахны. В центре внимания была Го-ГРЭС [77] – крупнейшая электростанция в регионе, питавшая большую часть промышленных предприятий. Она находилась в северо-западной части города в нескольких километрах от берега Волги.
На снимке были отчетливо видны: главный корпус с уходящим в сторону Волги огромным шлейфом дыма, плотина и большое водохранилище, использовавшееся для охлаждения котлов, а также линия электропередачи, ведущая на юг к Горькому.
9 июля разведывательный "Юнкере" в очередной раз появился над Горьковской областью. И снова в воздух взмыли несколько истребителей МиГ-3. Теперь уже летчикам Мишакову и Мельникову сопутствовала удача, им удалось обнаружить противника. Однако длительная погоня не дала никаких результатов, и Ju-88D удалось безнаказанно уйти. После этого наступил длительный перерыв. С 10 по 17 июля немцы не появлялись либо пролетали не замеченными постами воздушного наблюдения. Это и неудивительно, так как стояла настоящая летняя жара, а военные тоже люди, и всем хотелось позагорать да покупаться, вместо того чтобы монотонно наблюдать за голубым небом. Яркое солнце, стоявшее почти в зените, тоже затрудняло наблюдение и опознание самолетов.
Так или иначе, следующий сигнал о появлении противника пришел на аэродромы 142-й иад только днем 18 июля. На этот раз в погоню за ним отправились летчик 786-го иап Окорочков и его коллега из 722-го иап лейтенант Трубачев. Но и они не смогли догнать разведчика. Спустя неделю последовал очередной провал [78] .
Изучение немецких аэрофотоснимков показывает, что 18 июля целью l.(F)/Ob.d.L. была Казань. Аэрофотосъемка города была проведена с высоты 7000 м. В поле зрения камер попали авиазавод № 124 имени Серго Орджоникидзе, выпускавший бомбардировщики Пе-2, а также несколько других военных заводов, аэродром, фотокинофабрика и другие объекты.
Между тем в самом Горьком и других городах области при каждом появлении "Юнкерсов" неустанно объявлялась воздушная тревога, и в то же время ни о каких бомбардировках слышно не было. В результате люди стали невольно приходить к мысли, что гудки подаются без особых причин или вообще по ошибке. Следовательно, никто уже не прятался в укрытия, а потом народ и вовсе перестал обращать на них внимание. У советских летчиков же из-за продолжающихся неудач в сознании укреплялось неверие в собственные силы. Немцы же, наоборот, потеряли бдительность и уверовали в собственную безнаказанность. Это и неудивительно, так как с октября 1941 г. уже в течение десяти месяцев Поволжье в районе Балахны, Горького и Казани было для самолетов-разведчиков люфтваффе, по сути, самой безопасной зоной полетов над Советским Союзом.
Одиночные Ju-88 также стали представлять угрозу для пассажирских самолетов, особенно летавших по трассе Москва – Арзамас – Куйбышев. Разведывательный "Юнкере" был хорошо вооружен и вполне мог при случае атаковать авиалайнер. В начале июля пилот одного из самолетов ПС-84 доложил, что в районе Арзамаса его обстрелял неизвестный самолет, похожий на немецкий. В связи с этим в июле эскортирование правительственных самолетов было поручено 126-му иап, незадолго до этого получившему на вооружение американские Р-40 "Киттихаук". Отныне истребители сопровождали их на всем маршруте от Москвы до запасной столицы и обратно.
Утро 27 июля не предвещало никаких важных событий, когда на аэродром Правдинск-Истомино поступило уже привычное донесение от постов ВНОС: "Воздух! Курсом 130, Н-5000 – немецкий разведчик". По данным наблюдателей, одиночный самолет вошел в пределы Горьковской области с юго-запада и приближался к Арзамасу. На перехват поднялись несколько истребителей 722-го иап, в том числе два МиГ-3 заместителя командира эскадрильи Петра Шавурина [79] и лейтенанта Трубачева. Истребители полетели в район в 100 км южнее Горького.
Шавурин потом вспоминал: "Вижу под собой Арзамас, заметил инверсионный след над головой. Значит, враг только что прошел здесь. В это время Трубачев доложил мне, что у него вышло из строя кислородное оборудование". Приказав ведомому снижаться, Шавурин развернулся и отправился обратно к областному центру, решив перехватить противника на отходе.
Тем временем "Юнкере" прошел по большой дуге над Волгой и проследовал над Горьким. Это был Ju-88D-5 обер-лейтенанта Макса Беермана (он же командир экипажа), вылетевший по маршруту Москва – Арзамас – Г орький.
В 9.20 в городе была в очередной раз объявлена воздушная тревога. Выполнив аэрофотосъемку, самолет-разведчик взял курс на запад, однако МиГ-3 Шавурина уже поджидал его в районе Дзержинска. Летчику повезло, и вскоре он увидел противника, идущего на высоте около 7000 м. Сложившаяся ситуация давала надежды на успешный перехват.
Несмотря на то что истребитель заходил со стороны солнца, немецкий экипаж увидел истребитель, и Беерман тотчас начал снижение. Внизу были облака, в которых можно было оторваться от преследования. Однако Шавурин не потерял противника из виду. Он вышел в атаку, но огня так и не смог открыть, поскольку у него, как водится, заклинило гашетку. Шавурин сделал еще несколько заходов, но пулеметы по-прежнему молчали. В то же время бортстрелок унтер-офицер Юрген Эллингхаус вел меткий огонь и добился нескольких попаданий в истребитель. Понимая, что разведчик снова уйдет, Петр Шавурин решил идти на таран. Его МиГ-3 крылом ударил по задней части фюзеляжа "Юнкерса", практически срезав хвостовое оперение.
Жители деревни Тумботино, расположенной на левом берегу Оки, затем вспоминали:
"Наш самолет задымился, видно, немец его подбил. Тогда наш летчик направил свой самолет на таран в бок немецкого бомбардировщика. Треск был такой, как звук при замыкании. И произошло чудо – немецкий самолет задымил, загорелся. Бабы в хохму спорить начали: к кому на огород мужик свалится.
Из горящего и падающего немецкого самолета показалось что-то белое, как позже выяснилось, парашют. Видимо, один из летчиков хотел выпрыгнуть на парашюте, но зацепился. Народ наблюдал следующую картину: самолет падает, горит, а летчик как маятник болтается. Он рухнул между Санницами и Козловкой, в болото. Самолет с одним крылом врезался в землю между огородом нашей деревни и забором…
Подбежав к немецкому самолету, мы увидели, что одна его сторона была полностью в воде и грязи, другая – с одним крылом и открытой кабиной – на поверхности. Рядом лежал немец с парашютом и окровавленной разбитой головой, а другие три находились внутри. Народ, что посмелее, начал сразу все рассматривать. Нашли фотографии, карту Горького. Девушки сразу парашют прибрали и разорвали на куски…"
Вместе с Беерманом, который был опытным летчиком и уже не раз пролетал над Горьким, погибли упомянутый бортстрелок, а также штурман лейтенант Вальтер Брауше и бортрадист унтер-офицер Эрих Контер.
В отличие от своих противников Петр Шавурин смог покинуть падающий самолет и благополучно приземлился на парашюте, хотя и получил легкие ранения. МиГ же развалился на куски, причем одно крыло упало на город Павлово, а большая часть фюзеляжа – в лес на левом берегу Оки. Ближе к вечеру на место падения немецкого разведчика прибыла большая делегация из офицеров корпусного района ПВО, сотрудников НКВД и самого летчика, сразу ставшего героем. Весть о первом сбитом в нижегородском небе самолете быстро облетела всю область. Как-никак уже прошло девять месяцев с первых бомбежек, а части ПВО до сих пор не смогли оказать отпор противнику.
По примеру других городов Поволжья, обломки "Юнкерса" через несколько дней были извлечены из болота, доставлены на барже в Горький и размещены для всеобщего обозрения на площади Советской (ныне Минина и Пожарского). Подобные "выставки" в годы войны вызывали большой интерес, и тысячи горожан специально находили время и ехали в центр города, чтобы посмотреть на немецкий самолет, который до этого много раз видели в небе. При этом в пропагандистских целях было объявлено, что "сталинский сокол" сбил не разведчик, а "бомбардировщик, летевший бомбить заводы г. Горького".
Успех Шавурина вдохновил на подвиги остальных летчиков 142-й иад ПВО. Обломки "Юнкерса" по-прежнему красовались на площади у стен Нижегородского кремля, летчик был награжден орденом и превратился в местного героя. Получить эти лавры хотелось и другим. Пилоты томились на аэродромах, с нетерпением ожидая сообщений ВНОС.