– Я многое знала. И по правде говоря, он научил меня всему, что только можно знать о ремесле взломщика.
– Он научил тебя основам. Так сказать, механике всего дела. Ты же возвела ремесло в искусство. И сохранила высокие моральные принципы. – Он долго смотрел в окно, прежде чем откашляться и обернуться. – Я сбывал краденое для многих воров. Ты единственная, кто всегда отказывался грабить музеи.
– Знаю, – поморщилась Саманта, – со мной нелегко работать.
– Не извиняйся, солнышко. Я… – Он снова откашлялся. – Я гордился тобой. И. как мне ни обидно видеть твое нынешнее занятие и терпеть твоего наглого миллиардера, я все равно тобой горжусь.
Саманта сильно прикусила губу, чтобы не расплакаться. И поскольку боялась открыть рот и сболтнуть что-нибудь сентиментальное, молча подалась вперед и поцеловала Стоуни в щеку.
– Спасибо, – прошептала она.
– Да. И знай, что я буду точно так же гордиться тобой, если решишь снова вернуться, в бизнес и взять те два европейских заказа, о которых я тебе твержу.
– Спроси меня еще раз, через неделю, – сказала Саманта. Гулять свободной и счастливой на набережной в Каннах или терпеть слежку и наглость нью-йоркских детективов! Если бы не Рик, решение было бы вовсе не сложно принять.
Стоуни повел ее в "Ханниганс". Четырнадцать, лет спустя бар казался меньше, обшарпаннее и вонял еще больше, чем раньше. Но некоторые лица даже в одиннадцать утра казались знакомыми.
– Будь я проклят, если это не Стоуни и не малышка Джеллико! – громко воскликнул бармен.
Услышав это, парочка посетителей, немедленно бросилась к черному ходу. Правда, среди них не было Мартина. Значит, кое-кто из старых приятелей не желает с ней общаться. Странно, но неудивительно. Что ни говори, а теперь она якшается с копами и адвокатами.
– Мы ищем нашего старого друга, – сообщил Стоуни, плюхнувшись на высокий табурет у стойки.
– И кто бы это мог быть?
– Он сам нас узнает, да и вы его узнаете тоже, если увидите, – вставила Саманта. – А в этом-случае позвоните мне.
Она протянула ему визитную карточку с номером сотового.
– "Джеллико секьюрити". Будь я проклят. Так это все для прикрытия, или ты теперь на стороне ангелов?
– Пока не решила. Но если выдадите нужную информацию, у меня найдется тонна баксов с вашим именем на каждом.
– Охотно верю. Я видел тебя в новостях. Здорово смеялся, когда тебя показали вчера утром в наручниках.
Саманта перегнулась через стойку.
– Да неужели, Луи? А у тебя не возникло предчувствие, что сегодня кто-то здорово отпинает твой зад?
Сэм жила среди этих людей, хотя многим из них и не снились ее доходы и те дела, которые она проворачивала. Но большей части про этих людей нельзя было сказать ничего хорошего. И возвращение к прежним манерам и способу выражаться казалось ей чем-то вроде возможности вновь надеть старую, удобную рубашку.
Бармен попытался презрительно фыркнуть, но вместо этого поперхнулся.
– Послушай, не злись. Но сама должна признать, не слишком часто доводится увидеть Джеллико в наручниках. Последний раз это было, когда закрыли твоего папашу.
– И что тут такого смешного?
– Он хвастался, что его никогда не поймают. На свете нет никого хитрее и проворнее Мартина. А кончилось тем, что он подох в каталажке. Какая ирония!
Тут он прав.
– Именно ирония. Но так или иначе, не забудь позвонить, если что пронюхаешь.
В глубине бара, где тени казались частью декора, громко скрипнул стул.
– Эй, Стоуни, мне нравится твоя камера. Никак, нанялся папарацци к знаменитой малышке Джеллико?
– Пойдем, – пробормотала Сэм. – Они ничего не знают.
– Ладно, – кивнул Стоуни, шагнув к двери и на всякий случай прикрывая спину Саманты. – Думаю, теперь нам нужно к Доффлеру.
Саманта, вздохнув, кивнула:
– Ненавижу этого типа.
Глава 9
Четверг, 12.25
Ричард стоял, прихлебывая горячий чай и глядя в окно своего нью-йоркского офиса на пятидесятом этаже. За спиной полдюжины его служащих спорили с полудюжиной служащих Хосидо насчет передачи аренды и налоговых льгот. Как он и подозревал, сегодня совещание проходило не так гладко: очевидно, противная сторона считала кражу Хогарта чем-то вроде вмятины в его доспехах.
– Знаете, отсюда Эдисон-Тауэрс на Сорок седьмой и Бродвее выглядят весьма привлекательно, – заметил он. – Кайл, позвоните в их дирекцию и устройте мне встречу с владельцем.
– Да, сэр, – кивнул Кайл, потянувшись к одному из телефонных аппаратов.
– Прошу прощения, – вмешался один из адвокатов Хосидо. – Не будет ли разумнее сначала закончить переговоры с нами, прежде чем покупать новый отель? Так или иначе "Эдисон" и "Манхэттен" – известные конкуренты.
– Совершенно верно. И если вы будете продолжать впаривать мне эту чушь собачью насчет собственности на парковку, можете возвращаться домой, а мы с Хосидо станем конкурентами, когда я куплю Эдисон-Тауэрс.
– Это переговоры, мистер Аддисон, – процедил адвокат сквозь зубы. – Ничего еще пока не высечено в камне.
– Хм… я только сейчас задался вопросом, чьи интересы вы защищаете: Хосидо или свои, мистер Рейлсмит.
– Но…
Индикатор первой линии того телефона, что стоял у края стола, замигал красным глазком.
– Простите, – буркнул Рик, подходя, чтобы взять трубку.
– Аддисон.
– Сэр, это я, Сара, – раздался мягкий голос с британским выговором, – Сегодня пришел финансовый отчет "Кингдом фиттингз". А вот "Омнинет" и "Афра" запаздывают. Хотите получить то, что есть, или подождете, пока не соберу все документы?
– Вы, надеюсь, объясняли, как мне нужны эти отчеты? – спросил он.
– Несколько раз, – заверила она. Даже по телефону было слышно, как она расстроена. – Очевидно, ваш секретарь для них не указ.
Верно. Они хотели все услышать именно от него. Немного лести, некоторое поощрение – и дело в шляпе: он мастер получать все, что хочет. Но в последнее время его преданность бизнесу немного ослабела, и подданные большинства его владений, похоже, знали и это, и степень его равнодушия.
– Я сам об этом, позабочусь, – пообещал он. – Подержите до завтра отчет "Кингдом", Да, позвоните Джону Сташлуэлу в офис "Санрайз" и попросите перезвонить на этот номер.
– Немедленно, сэр.
Пока ничто не ушло из-под контроля. Но если его жизнь с Самантой продолжится прежним порядком, ему придется столкнуться с кое-какими неприятными фактами. И самым главным оказывался тот, что, как бы он ни ценил свою независимость, способность появляться в тот момент, когда одна из его компаний нуждалась в хорошем пинке в зад, или наставлении на путь истинный, или некотором повышении морального уровня, важнейшим приоритетом становилась его личная жизнь. Как сказал бы Том Доннер, больше он не был человеком-оркестром. Может, если бы три года назад он думал или чувствовал так же, как сейчас, они с Патрицией до сих пор не развелись бы.
Однако Патриция была как бизнес-аксессуар, который принято брать с собой на светские мероприятия и тусовки. Бедняжка не виновата, что при виде ее у него не кружилась голова, не подгибались колени, не таяли кости. Для этого была необходима Саманта. И поскольку он помыслить не мог, чтобы расстаться с ней, и в то же время не собирался уступать конкурентам свои владения, значит, срочно нуждался в помощи.
Телефон снова зазвонил.
– Аддисон.
– Сэр, – сообщила секретарь, – на линии Джон Стиллуэл.
– Великолепно. Пусть немного подождет, пока я не найду пустой офис.
– Сегодня Карен Тайсон не вышла на работу.
– Вот и хорошо. Через две минуты переведите звонок туда.
Он повесил трубку и повернулся к адвокатам, все еще ссорившимся в другом конце комнаты:
– Леди и джентльмены, закажите себе ленч и немного успокойтесь. Сделка будет завершена, а мы должны этому радоваться, хотя бы умеренно.
Дверь офиса Карен Тайсон, менеджера по персоналу, была напротив его офиса. Едва он вошел, телефон зазвонил.
– Джон?
– Лорд Роули, – деловито приветствовал Джон. – То есть Рик. Добрый день.
– Джон, почему-то финансовые отчеты из двух компаний до сих пор не прибыли. Если сможете переслать их до воскресенья, я намереваюсь предложить вам место своего личного помощника. И я имею в виду не для того, чтобы приносить мне чай. Ваши обязанности будут почти такими же… только на более высоком уровне. Придется больше путешествовать и заниматься срочными проблемами моего бизнеса. Считайте себя моим начальником штаба.
– Сэр, я не знаю, что сказать.
– Я следил за вашей работой в "Санрайз", а Матумбе прекрасного о вас мнения. Для начала скажу, что жалованье будет составлять двести тысяч фунтов в год плюс накладные расходы. У вас есть постоянная действующая американская виза, не так ли?
– Разумеется.
– Если вы согласны, значит, жду вас в воскресенье в Нью-Йорке.
– Спасибо, ло… Рик. Я буду там…
– Минуту, Джон, – перебил Ричард. – Вы женаты?
– Нет, сэр.
– Встречаетесь с кем-то?
– В настоящий момент нет.
– Надеюсь, у вас не возникнут проблемы из-за необходимости много и часто путешествовать?
В конце концов, он нанимает помощника, с тем, чтобы свободно вести личную жизнь. Но вряд ли кто-то для этого пожертвует своей. Для него это было откровением, за которое нужно благодарить Саманту.
– Я жду прямого ответа, Джон. Не говорите то, что от вас ожидают услышать.
– У меня таких проблем нет, сэр. Честно говоря, именно такой возможности я и ожидал, когда устраивался на работу в одну из ваших компаний.
Ричард широко улыбнулся:
– Лесть совершенно не обязательна, разве что по специальному требованию. Сара, та, что работает в лондонском офисе, обладает полным объемом необходимой вам информации.
– Я все сделаю, Рик.
– Надеюсь.
Итак, одно дело улажено. Вернее, три. Теперь остается помешать адвокатам кидаться друг в друга булыжниками и спокойно приступать к работе.
В животе заурчало, Ричард посмотрел на настольные часы. Черт!
Вынув сотовый, он нажал кнопку ускоренного набора.
– Привет. Ты очень голодна?
– Пожираю глазами пиццерию, – донесся спокойный голос Саманты. – Как по-твоему, тебе долго ехать?
– Слишком долго. Закажу, пожалуй, пиццу в офис.
– Не забудь покормить своих сообщников.
– Да, любимая, – улыбнулся он. – Я уже велел им поискать крошек. Увидимся через несколько часов.
Это его Сэм, профессиональная воровка и защитник всех угнетенных в офисе.
– Договорились. Как идут дела сегодня?
– Неплохо. Я только что пригрозил отказаться от "Манхэттена" и купить другой отель.
– Недаром я никогда не играю с тобой в "Монополию", – хмыкнула она. – До вечера.
На этот раз он немного подождал и, не услышав ни слова, тяжело вздохнул.
– Я люблю тебя.
– И я люблю тебя, горячий пирожок.
"Терпение, Рик, – напомнил он себе. – Когда-нибудь она сумеет легко произносить эти три слова, не дожидаясь подсказки". Недаром их жизнь разительно изменилась с самой первой встречи, но они все еще учились быть партнерами. И если все будет, как он задумал, для этого у них есть целая вечность.
Саманта перегнула пополам корочку от пиццы и сунула в рот. Стоуни, сидевший напротив, аккуратно ел итальянский овощной салат. Со стороны парочка, возможно, выглядела недавно явившейся на землю из ада.
– Ты не рассказала Аддисону, как отделала Доффлера, – заметил бывший скупщик краденого.
– Сегодня я занимаюсь шопингом, а не драками с преступниками. – Саманта оглядела полупустую пиццерию. – Кроме того, Доффлеру не следовало говорить, что я потеряла кураж.
– Так чего ты пытаешься добиться? Найти Мартина или сохранить репутацию? Последнее, что я слышал, – ты отошла от дел. Во всяком случае, так считает тот парень, с которым ты болтала по телефону.
– Я действительно отошла от дел. Но теперь я конструирую системы безопасности для людей и не желаю, чтобы всякие мошенники и воры посчитали, будто я настолько расслабилась, что они вправе смело обчищать оборудованные моей сигнализацией дома.
– Вот как? Значит, это бизнес, а не эго.
– Ешь свой проклятый салат.
– Я так и подумал.
– Ладно, как насчет скупщиков краденого? – спросила она. – Конечно, Мартин в основном сбывал вещи тебе. Но некоторые были просто дешевкой.
– Те, кто покупает нечто подобное, недолго держатся в бизнесе.
– После ленча сделаю пару звонков и посмотрю, нельзя ли найти кого-то из них. – Саманта откусила кусочек пиццы и задумчиво нахмурилась. – Можно задать тебе вопрос?
– Только если он не касается тебя и Аддисона.
– Почему я выросла совершенно не похожей на Мартина?
Стоуни насмешливо фыркнул:
– Знай я это, солнышко, сберег бы кучу аргументов. Мартин обычно винил во всем твою мать.
Саманта замерла с открытым ртом.
– Почему?
– Она была умной леди. Он чуть ли не обманом вырвал у нее согласие выйти за него. И поскольку сам не мог понять, почему ты такая, легче всего было свалить вину на супругу. А ведь он не всегда исповедовал принцип "хватай и беги" Он…
– Знаю. Он был едва ли не лучшим в бизнесе, просто…
– Постарел, – донесся тихий голос слева.
Саманта замерла. Сердце на миг перестало биться: во всяком случае, она задохнулась. Темное лицо Стоуни приобрело серый оттенок, но Сэм все же не хотела оглянуться на соседний столик. Почему она не знала? Почему не почувствовала, когда он вошел в дверь и сел радом?
– Кошка украла твой язык, Сэм?
"Соберись, Сэм", – прикрикнула она на себя и, украдкой сжав кулаки, повернула голову:
– Привет, Мартин.
Он ничуть не изменился с того дня, когда в последний раз сидел с ней за столом. Нет, не так. Светло-каштановые волосы прошиты сединой, морщины на лбу и вокруг рта стали глубже. И он немного похудел. Но человек, сидевший за белым пластиковым столом, несомненно, был ее отцом. Мартином Джеллико.
– Ч-что? – заикаясь, выдавил Стоуни. – К-как?
Карие глаза скользнули по бывшему скупщику краденого и вновь уставились на Саманту.
– Сюрприз, – улыбнулся Мартин той уверенной, вкрадчивой улыбкой, которую она так хорошо помнила. – Сюрприз.
– Какого дьявола тут происходит, Мартин? – попытался возмутиться Стоуни.
– Подожди немного, через минуту я доберусь до тебя, – вместо ответа произнес Мартин. – Первое: что ты хотела сказать, Сэм? Что Мартин слишком постарел для высококлассной работы? Что он стал, обычным карманным вором? Полагаю, я еще достаточно хорош, чтобы вернуться из мертвых, не так ли?
– Не понимаю, – прошептала наконец Саманта. Голос дрожал так, что она никак не могла с ним совладать.
Мартин хлопнул ладонью по столешнице.
– Надеюсь, ты не всегда так медленно соображаешь, – хмыкнул он. – Что здесь главное? То, что я жив. Неужели тебе нужно тратить время на расспросы, как и почему?
– Нужно, и очень. Очевидно, у тебя было время освоиться на земле после трехлетнего пребывания в аду. Я видела твои похороны, Мартин!
– Считала, что видела. И в этом твоя ошибка. Я велел тебе и близко не подходить, если меня когда-нибудь заметут. Ты слишком мягкотела, Сэм. По крайней мере, я раньше так думал. Сколько ты выкачиваешь из своего брита каждый месяц? Миллион? Больше? Я узнал, что ты живешь с ним, и подумал: "Вот молодец, девчонка!" Может, ты наконец усвоила все то, чему я пытался тебя научить.
– Об этом я не желаю говорить, – парировала Саманта, шок которой сменился гневом, как только он упомянул о Рике. – И если продолжаешь давать уроки, значит, для меня важнее всего знать, почему ты здесь. Ты не умер В тюрьме, но и не мог выбраться оттуда самостоятельно, иначе в газетах наверняка упоминался бы побег из тюрьмы. Да, и еще одна маленькая проблема: где ты был последние три года? Не мог послать даже открытки?
– Где я был? То тут, то там. Дела, видишь ли. Кстати, об уроках. Имеется одно нерушимое правило: мы никогда не вмешиваемся в дела друг друга. Ты же почему-то посчитала себя вправе сунуть нос в мои.
– О чем это ты, черт возьми? – выпалил Стоуни. – Знаешь ли, чему подверг эту девочку? Какого дьявола…
– Забудьте о Хогарте. Оба. И больше не ищи меня. Твой британский мальчик ничего не потеряет. Страховка покроет все.
– Ты подставил меня.
Саманта встала, опираясь о столешницу кулаками и нечеловеческим усилием воли подавляя желание наброситься на него. Не потому, что он обокрал Рика. Потому что последние три года был жив и не потрудился сообщить об этом собственной дочери.
– Я назначила тебе свидание, а ты воспользовался этим, чтобы подставить меня.
– Радуйся, что пыталась встретиться именно со мной. Никогда не забывай о прикрытии. Ты подставила себя под огонь, и все из глупого любопытства. Сколько раз я предупреждал тебя не делать этого!
– Ты появился, чтобы преподать мне дополнительные уроки воровства? Как насчет того, чтобы хоть на минуту почувствовать себя моим чертовым папашей?
Наконец-то она поняла, что так ее мучило все эти годы. Мартин всегда выступал в роли старшего наставника. Не отца. Очевидно, шестилетнее отсутствие ничего не изменило. Иисусе, до чего же голова кружится! И если кто-то воспользуется ее состоянием, так это Пронырливый-цель-оправдывает-средства Мартин!
– Ты просто злишься, потому что я тебя перехитрил, – фыркнул Мартин. – Неужели пожалела старому папочке всего одно яичко из золотого гнездышка?
– Потому что копы обвинили в краже меня! – Опять они спорят, кто лучше, словно прошло всего шесть дней, а не шесть лет со времени их последнего разговора! – И поскольку я – главная подозреваемая, страховая компания не выплатит ни цента. Если меня арестуют, они даже могут обвинить Рика в мошенничестве.
– Придется тебе найти нового гуся. Ты общипывала старого шесть месяцев? Так что…
– Пять, – сухо поправила она.
– Не важно. И скорее всего выжала из него все, что можно. Рано или поздно он обязательно заметит пропажу мебели.
Она даже не пыталась объяснить природу своих отношений с Риком: Мартин все равно не поймет. Но Саманта не собирается платить за то, что сотворил отец. Теперь она знает, в чем его сущность. Некоторые вещи никогда не меняются, сколько бы лет ни прошло. О да, она отлично усвоила его первый и главный урок: каждый сам за себя. Однако в ее новом мире речь идет не только о ней, но и о Рике.
– Кто заказал тебе Хогарта? – неожиданно выпалила она.
– Не твое дело. Иди займись своим шопингом и тусовками и предоставь мне жить, как хочу.
– Пока не решишь снова столкнуть меня в яму с дерьмом? О нет, Мартин, не выйдет. – Вынудив мышцы расслабиться, она снова села. – Ты мог бы украсть картину прямо с аукциона. Но тебе понадобилось вломиться в мой дом. Ты подождал, пока я уйду на встречу с тобой, прежде чем сделать ход. Так вот, папочка, на этот раз ты объяснишь, что происходит. Думаешь, это я влезла в твои дела? Ты только что прошелся по моим грязными сапогами, и мне это не нравится.
Взгляд Мартина из обаятельного стал хищным.
– Придержи язык, Сэм. Я не обязан ничего тебе объяснять.
– Но она задала тебе вполне справедливый вопрос, Мартин, – вставил Стоуни. – Она могла попасть в тюрьму.