- Я ухожу, Сенека, - сказала она. Бросив возмущенный взгляд на брюзжащего Тиблока, Пичи направилась к себе в покои. Служанки следовали за ней. Сенека подошел к Тиблоку.
- Если ты еще раз взглянешь на принцессу как сегодня, я проколю тебя вот этим мечом, - сказал он и острием меча уткнулся Тиблоку в грудь, а затем резким движением срезал сразу четыре пуговицы да рубашке. Тиблок затрясся от страха. Сенека подце. пил острием меча полотенце, поднес к лицу Тиблока и бросил полотенце ему на плечо.
- Я полагаю, что ты выполнишь распоряжение принцессы: поднимешь эти полотенца и выстираешь их!
Тиблок разгневался.
- Ваше Высочество, я - Его Королевского Высочества…
- Никто в этом не сомневается, Тиблок! - перебил его Сенека. - Но ты превышаешь свои полномочия и твои дни во дворце сочтены. Ты уже заработал презрение своей будущей королевы, да и мое тоже. Теперь иди и стирай полотенца!
Тиблок поднял полотенца с пола и пошел в зал. Он решил пожаловаться королю. Его Величество должен знать, что его любимому слуге приказали пойти в прачечную и выстирать полотенца. Где это видано? Король должен также узнать, что сумасбродная принцесса бегала по дворцу почти голая, завернутая в простынь и с короной на голове. И, конечно же, король должен знать о том, что наследный принц чуть было не прикончил Тиблока мечом. Дело не терпит отлагательства, а полотенца подождут. Так думал Тиблок, направляясь в королевские апартаменты.
Дверь в комнату Пичи была открытой. Служанкам - Кэтти и Нидии - было достаточно взглянуть на лицо принца, как они пулей вылетели из комнаты.
Пичи увидела, как Сенека вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Внутренне она уже приготовилась к его "лекции", которая была неминуема.
- Подойди сюда! - сказал он.
Она не шелохнулась и продолжала стоять у окна тремя бархатными портьерами. Из окна струился солнечный свет. Она стояла в лучах солнца, и ей было тепло от солнечных лучей, но только не от взгляда Сенеки. Она чувствовала его взгляд, такой холодный и надменный. Она повернулась к нему. Он был одет во все черное. Было такое чувство, будто бы полночь опустилась на него.
- Я никогда не видела тебя в такой одежде! - сказала она ему. Он выдержал ее взгляд и ответил:
- Я фехтовал все утро с моим соперником Перигри. Впервые за много лет я сегодня проиграл… Пичи всплеснула руками.
- Ты дрался из-за меня?
Он пожал плечами. Пичи поняла, в каком он был настроении.
- Ты не похож сейчас на принца Авентины, Сенека, - пробормотала она. - Весь в черном… Ты похож на… преступника…
- Ты меня боишься? - спросил он.
Звуки его голоса предвещали бурю, настоящую бурю.
- Нет, я не боюсь тебя, - сказала она, немного поразмыслив.
- Будешь бояться! Запомни, ты никогда не будешь делать то, что тебе вздумается.
- Я всегда буду делать то, что захочу! Его рот перекосила горькая усмешка.
- Ты будешь слушаться меня, поняла?
Она не ответила. Инстинктом она чувствовала, что попала в ловушку.
- Я требую твоего повиновения снова и снова. И это ты мне сейчас же продемонстрируешь, - сказал Сенека.
Ей стало вдруг интересно: что он придумал? Ее беспокойство подтвердилось.
- Снимай свою одежду! - потребовал он. Она так удивилась, что не могла ни двигаться, на говорить.
- Это… это не имеет никакого отношения к Тиблоку, - пробормотала она.
При упоминании имени Тиблока Сенека еще больше разозлился.
Пичи была озадачена.
- Ну, собираешься ты снимать свою одежду, или я за тебя это сделаю?
Не дожидаясь ее ответа, он направился к ней медленно, так, как охотник крадется к своей жертве. Она пошла ему навстречу. Он увидел, как шелковая одежда облегает ее фигуру.
"Полночь и магнолии…" Эти слова вспомнились ему, как и вспомнилась прошедшая ночь.
- Пичи, - сказал он сдавленно и рванулся к ней, сжал в своих объятиях и увлек страстным поцелуем. Желание овладеть ею вновь взяло верх над разумом. Он желал ее и хотел, чтобы она об этом знала.
- О, Боже! Сенека! - пробормотала она, когда вновь почувствовала, как все у него внизу напряглось.
- Ну что, сколько тебе потребуется, чтобы собраться с духом? - спросила она его, поддразнивая.
- Столько же, сколько и тебе. И теперь, говорю тебе откровенно, для меня настало время показать, что я имею в виду. Я об этом подумал еще ночью.
Она удивилась, когда он поднял ее на руки и понес на кровать. Там он раздел ее, и, быстро сбросив свою одежду, лег рядом с ней. Они переплелись в объятиях…
Это была прелюдия любви.
- Ты хочешь узнать меня" Пичи. Так знай же меня! - прошептал он.
Знакомые чувства нахлынули на Пичи. Он опять положил ее руку вниз, где пульсировала его плоть. Все повторилось так же, как в последнюю ночь.
- Так вот, значит, как нужно ощущать мужчину. - сказала она и начала медленно - вверх-вниз - поглаживать его растущий член. Впервые она поняла, в чем сила женщины. Ее действия заставили его застыть.
- Тебе хорошо так? - спросила она его и улыбнулась.
Он перехватил ее улыбку и спросил ее:
- Ты находишь в этом что-то смешное? Он хотел знать, чему она улыбается. Она взглянула на его большой член и сказала:
- Я подумала о прозвищах.
- Прозвищах? - переспросил он. - При чем тут прозвища и наша с тобой сейчас любовь.
Пичи захихикала.
- Ну… ну у меня - я тебе говорила - есть… мисс Полли, мисс Молли и Друлли… А у тебя - можно назвать… например?.. "Король Артур" или "Копьеносец". "Король Артур" - это звучит слишком по-королевски, а вот "Копьеносец"… в этом что-то есть. Конечно, это твое тело и тебе решать, что лучше…
Сенека заулыбался.
- Боже! Какой же ты красивый, Сенека! Ты знаешь, тебе надо почаще улыбаться. Тебе так идет улыбка!
- Доверься мне, Пичи! - приказал он и положил ей руку на живот, но и Пичи сразу крепко сжала ноги.
- Откройся мне! Доверься мне!
- Открыться? Для чего? Ты… Ты собираешься тронуть меня?
- Я рассчитываю на это…
- Но…
- Разомкни ноги, Пичи… - попросил он ее. - Я понимаю, почему ты боишься. Я обещаю тебе Пичи, что это будут необыкновенные чувства. Когда они достигнут пика, ты почувствуешь их не только внизу живота, но и во всем теле. Доверься мне!
Она кивнула головой.
- Хорошо, Принцесса, раскройся для меня… Он положил руку вновь ей на живот и медленно-медленно направил ее вниз.
- Сенека, - сказала она, извиваясь.
- Пичи, - прошептал он.
- Сенека, но я никогда…
- Я знаю, милая, что ты многого еще не знаешь. Но если ты мне доверишься, то я научу тебя всему…
Его мягкий голос заставил ее расслабиться. Она успокоилась и раскрылась ему.
- Сейчас, - сказал он, - будет то, что называется любовной игрой, - прошептал он ей на ухо.
Она вытянула ноги прямо, когда почувствовала его притязания внизу живота.
- Сенека! Ты положил свой палец…
- Да, дорогая, так надо.
- Но это… Так нельзя…
- Откуда ты знаешь, как надо? Ты никогда этого не испытывала прежде! А теперь расслабься, - сказал он, - и прекрати со мной бороться.
Он слегка погладил все кожные складки, окружающие вход во влагалище, а затем осторожно, вращательными движениями, ввел туда два своих пальца. Она сильно напряглась.
- Пичи, позволь мне сделать так, моя Принцесса. He думай о том, что я делаю. Подумай о том, что я тебе обещал. Я обещал тебе удовольствие. Помнишь?
- Я… я… я пос-с-тараюсь. - Я помогу тебе вспомнить. Вот так, Пичи! Вот так!
Он продолжал совершать вращательные движения пальцами одно за другим, одно за другим. Пичи закрыла глаза и сосредоточилась на чувствах. Нет, ей не было ни больно, ни неприятно. Напротив, с каждым разом она все больше и больше ощущала какое-то странное, ранее неизведанное чувство. Это чувство истомой растекалось по всему телу, обещая, что еще дальше будет кульминация. Чувство удовлетворения нарастало с каждой минутой.
- Не останавливайся, не останавливайся, поторопись…
Он начал ласкать ее еще быстрее. Его пальцы проникли глубоко вовнутрь нее.
Сенека почувствовал нарастание ее оргазма и очень медленно вынул свои пальцы из влагалища.
- А это, моя дорогая Принцесса, - прошептал он, - то, что называется прелестями любовной игры.
Она все еще лежала с закрытыми глазами и тяжело дышала.
- Пичи! О чем ты думаешь?
Она улыбнулась:
- О том… что ты сейчас делаешь, вот о чем я думаю, Сенека!
Он лежал на боку и продолжал ласкать ее.
- Это, действительно, замечательные чувства, Сенека.
- Я же тебе говорил!
Сдается мне, что нужно тебя слушаться почаще.
- Но ты же ведь не желаешь?
Она улыбнулась… Он ожидал, что она попросит его любить ее еще. Но она не попросила. А он не хотел брать ее силой, не хотел просто завладеть ею. Он желал, чтобы она сама отдалась ему! И он ждал терпеливо ждал того момента.
- Сенека! - прошептала она.
- Принцесса! - отозвался он.
- Спасибо! - сказала она.
- Добро пожаловать! - произнес он.
- Ну ты же мне так и не сказал, какое прозвище твоей наилучшей части подойдет - "Король Артур" или "Копьеносец"?
Сенека, улыбаясь, посмотрел на свою плоть. Она была все еще напряжена. Сенека готов был расхохотаться.
- Копьеносец! Предпочитаю прозвище "Копьеносец"! "Решительный Копьеносец"! - выдавил он из себя и расхохотался.
Пичи отозвалась тем же. Прошло довольно-таки много времени, прежде чем они успокоились. Наконец, Сенека тронул ее за щеку и сказал:
- Но я не забыл сцену с Тиблоком, Пичи! Ее прекрасное настроение улетучилось. "Ну зачем, зачем он в такую минуту, когда им вдвоем так хорошо, начинает эту "лекцию"?"
- Не делай так больше! - продолжал он. По правде сказать, в душе он удивлялся, как она так могла вести "словесные" бои и выигрывать их. Но он должен был, должен был ей сказать о ее недостойном поведении.
- Я надеюсь, что ты знаешь о том, что твое поведение сегодня утром было недостойным. Более того, я уверен, что ты никогда больше не будешь бегать по дворцу в простыне. Ты - моя, Пичи! Только моя! Я, слышишь, я могу созерцать тебя и никто иной. Когда Тиблок посмотрел на тебя… а хотел прикончить его мечом. Ты принадлежишь мне и только мне. И каждая частичка твоей души и тела - они мои! Ты поняла?
- Тебе не надо было его… ну, это… мечом… Он….
Сенека резко перебил ее:
- Ты - моя, Пичи! Ты принадлежишь мне и только мне! Я спрашиваю тебя. Ты все поняла?
Она молча кивнула головой.
- Очень хорошо. - сухо произнес он, выскочил из кровати и быстро оделся.
- Позови своих служанок, пусть они тебя оденут подобающим образом! - приказал он. - Встретимся в покоях королевы. У меня есть четыре подарка для тебя, хотя за твое поведение их и не следовало бы тебе вручать!
- Подарки? - сказала она и соскочила с кровати. - Что это…
- Оденься! И поторопись! - с этими словами он поспешил к себе в апартаменты. Спускаясь вниз по коридору, он вспоминал о тех мгновениях, что он только что провел с Пичи. И хотя она ему сама не отдалась, он продвинулся гораздо дальше. Впервые он хохотал сегодня от души. Так он не хохотал с тех пор, как был маленьким мальчиком. Он был на седьмом небе от счастья и чувствовал себя так же хорошо, как после любовной игры.
- Она угрожала тебе, Тиблок? Она хотела превратить тебя в прачку?! - спросил король и расхохотался.
Его огромное, массивное тело сотрясало кровать.
Тиблок обиженно засопел:
- Надо полагать. Ваше Королевское Высочество, что Вы одобряете поведение этой сумасбродной принцессы?
Скорчившись вновь от боли, король отрицательно покачал головой.
- Она, конечно, как была дикаркой с гор, так и осталась ею. Хотя, видел Бог, Сенека и скрепил с ней союз на брачном ложе… Ты говоришь, деревенщина была обернута простыней и носилась по замку? - спросил король.
- Да, Ваше Величество, - ответил Тиблок.
- Это доказывает, конечно, что она провела ночь с Сенекой. Но ее поведение сегодня утром является доказательством того, что ему не удается исправить ее манеры. Этот отвратительный сорванец будет скоро выдворен из Авентины!
Он немного задумался, а затем продолжил:
- Я узнал, что Каллиста Ингер отъехала в Париж. Конечно же, она не ожидала такого поворота дел. Она очень расстроена, и сердце ее разбито. Но если я дам ей знать, что принцессы больше нет во дворце и что я желаю ее брака с Сенекой, она непременно вернется, - сказал король.
- Я… Я совершенно сбит с толку. Ваше Величество… Я ничего не понимаю! - воскликнул Тиблок.
Король рассказал Тиблоку об условиях их сделки с Сенекой.
- А теперь, ты видишь, Тиблок, нам надо хорошенько все продумать и действовать. Ты согласен?
Тиблок был умен, и ему не составило большого труда сообразить, что задумал старый король.
- Не беспокойтесь. Ваше Величество! Мы предоставим этой деревенщине все возможности "проявить себя"! Я уверен, что никто не поможет ей овладеть искусством поведения, даже тетушка Виридис, - сказал Тиблок.
- Виридис? - переспросил король. - Что она собирается с нею сделать?
- Обучать принцессу манерам поведения, - ответил Тиблок. - Ее пригласил сам Принц. Я думаю, что она прибудет завтра, сэр.
Король Зейн не придал данной информации никакого значения.
Виридис Элдсон была известна в дворянских кругах как Покровительница Этикета… Этот титул ей дали сами дворяне за манеры поведения, и неспроста. Хотя Виридис была дальней родственницей королевской семьи, король Зейн ненавидел ее, но всегда приглашал. Он не мог отказать ей в посещении дворца. Ее любили все дворяне Авентины, весь высший свет. И если он ей откажет в приеме, то потеряет свою репутацию порядочного человека.
- Сенека не должен выиграть спор, Тиблок! Ты должен сделать все возможное, чтобы у этой сумасбродки ничего не получилось с Виридис. Ты меня понял? - спросил король.
- Сделаю все, как Вы прикажете. Ваше Королевское Высочество! - ответил Тиблок.
Король Зейн старался сохранять спокойствие.
- Ты очень хороший слуга, Тиблок. Двадцать один год ты служил мне верой и правдой.
Тиблок поклонился королю.
- Нет ничего такого, чтобы я не смог выполнить, Ваше Королевское Величество. Ничего невозможного нет!
И он пояснил королю, что можно сделать по этому поводу.
Когда Пичи с белкой на плече вошла в покои королевы, то она нигде не обнаружила Сенеки. Но зато в комнате она увидела штук пятьсот фарфоровых безделушек. Она сразу же поняла, что Сенека хотел ей подарить именно эти безделушки. Он ведь внимательно выслушал ее рассказ о мраморной статуэтке. Она увидала статуэтку девушки-пастушки и залюбовалась ею, а затем взяла ее в руки в стала рассматривать юбку с цветами.
- Если ты находишь эту статуэтку занимательной, то ты можешь взять ее из закрытого кабинета, - услышала она знакомый голос Сенеки. Пичи обернулась. Оказывается, в углу в кресле сидел ее муж. Она поняла, что он давно поджидал ее в этой комнате. Только вот она его не заметила.
- Это такая красивая статуэтка, что я раньше нигде такой не видела, Сенека!
- Пойдем со мной, - сказал Сенека, направляясь к двери. - Ты потом рассмотришь как следует статуэтку. Я ведь тебе пообещал три сюрприза, - сказал он. Вдруг он заметил на полу белку и спросил:
- Послушай! А что это у нее на голове? Пичи захихикала.
- Это - ее корона! Я рассудила так: если я - королевская принцесса, то пусть она будет королевской белкой. Вот я и сделала ей корону из кусочка голубого бархата, что я подстилала барашку Тивона, и кусочка свадебного платья.
В короне блистал маленький бриллиант. Корона была привязана за обе щеки золотым шнурком.
- Не правда ли, белка выглядит очень симпатичной, Сенека?
Сенека отрицательно покачал головой. Он никогда в жизни не видел ничего более абсурдного. Он молча встал и вывел ее из комнаты. Они вышли из дворца, прошли через королевские сады и подошли к конюшне. По пути он обратил внимание на ее одежду.
- Ты опять оделась не по случаю. Посмотри на себя - ведь на тебе бальное платье фиолетового цвета. Сейчас не ночь, да и бала не намечается, - заметил он. И нет надобности носить столько драгоценностей сразу.
В его голосе она не услышала ни злости, ни возмущения.
- Я знаю, что это - бальное платье, - сказала она. - Кэтти сказала мне об этом. Но я… Оно такое хорошее. Это бальное платье… А вообще, моя матушка любила выращивать петунии фиолетового цвета. Это ее любимый цвет и мой тоже. Вот почему я выбрала это платье…
Она потрогала свои драгоценности, которые украшали ее грудь, уши, запястья, пальцы, а также пробежала пальцами по бриллиантам на своей короне.
- И я хочу носить свои драгоценности тоже. Я не могу даже мысли допустить о том, чтобы иметь так много драгоценностей и не носить их.
Сенека ничего не ответил, и Пичи подумала, что он рассердился на нее.
- Сенека! Я не буду очень долго носить эти украшения, - попыталась она объяснить ему. - Я ничего не хочу сказать в оправдание… Но… Послушай, Сенека, я никогда в жизни так долго не спала, как этим утром. И когда я проснулась сегодня утром, у меня сильно разболелась шея, - сказала она.
Сенека понял, к чему она клонит. Он остановился и нахмурился.
- Пичи, я могу согласиться с тем, что ты одеваешь на себя, но я никогда не поверю в то, что ты умираешь…
- Но, Сенека…
- Ты уснула сегодня ночью. Ты долго спала потому что устала. А что касается твоей больной шеи, то это само собой разумеется: ведь ты спала всю ночь в короне. Я же наблюдал за тобой, у каждого разболится не только шея, если он проведет ночь подобным образом. Все! Прекратили разговоры о твоих симптомах и о твоей смерти. Поняла?
- Ты все еще не хочешь смириться с тем, что я умру. У меня же уже стали появляться симптомы болезни. Дорогой мой, я ж ведь тебе говорила, что видела грифа, который летал над моим домом. А это - дурная примета: верный признак смерти. Да еще доктор Грили…
- Доктор Грили? - переспросил Сенека. - Ты никогда не упоминала это имя раньше. Кто же он, этот доктор?
Она улучила момент сорвать розу и посыпать ее лепестками спину белке.
- Доктор Грили - один из проходящих через наш поселок докторов. Он обследовал меня и установил у меня болезнь "типинозис".
Сенека сразу что-то заподозрил неладное. Ведь это мог быть и заезжий артист, у которого не было денег и который таким образом мог выудить у доверчивой девушки гонорар.
- И ты поверила каждому его слову? - переспросил Сенека.
- У него была черная сумка и все такое в ней…
- Ив его черной сумке была птица гриф, от вида которой ты должна умереть…
- Я…
- Ты не умираешь. Посмотрись в зеркало! Ты даже уставшей не выглядишь. Ты самая здоровая женщина в Авентине!
- Ты не доктор, Сенека! Ты - только принц!
- Только принц?