- Полагаю, что это двенадцать дворян-добровольцев, которые поехали в леса отстреливать свиней. Они охотники, и любят этим заниматься. Им всего-то потребуется для выполнения этой задачи один час. А почему бы нам не накормить свежим мясом все королевство? Что за хороший я король! Забочусь о хлебе насущном для своих людей! - лукаво сказал король.
Пичи всплеснула руками:
- Вы приказали убить свиней? Виридис нахмурила брови.
- Пичи, моя дорогая! - сказала она. - Свиньи к тебе не имеют никакого отношения. Этим займется Его Величество король! Пойдем сейчас в музыкальную комнату и послушаем квартет до ужина.
В комнате установилась абсолютная тишина. Время как бы застыло, когда взгляд Пичи перескакивал с одного присутствующего на другого. Глаза Виридис забегали, Минтора и других крестьян выражали испуг, глаза Тиблока светились радостью, а глаза короля выражали самодовольство.
Его Величество король. Пичи так посмотрела на него, будто бы его никогда в своей жизни не видела. Да, она отважилась задать вопрос насчет свиней! Да, она сумела сделать невозможное: овладела всеми тонкостями этикета… А теперь, к черту все эти правила поведения!!! Если, будучи высокопоставленной леди, она отвернется от людей, которые нуждаются в ее помощи, вот тогда она будет самой невоспитанной женщиной на всем белом свете. Сжав руки в кулаках так, что пальцы побелели, она направилась к королю.
Виридис попыталась перехватить ее за руку. - С тобою все в порядке? - спросила она. Очень медленно Пичи повернулась лицом к женщине, которая учила ее уму-рузуму целых три недели, и сказала:
- Руки прочь от меня! Виридис побледнела.
- Пичи! Что… Что ты сказала?
- Я сказала, леди, то, что если Вы не уберете от меня свои руки, то я так дам Вам по голове, что забудете, как Вас зовут!!!
Виридис судорожно убрала руку. Она была смущена и почти что опозорена:
- Пичи, я должна настоять на том, чтобы ты извинилась перед Его Величеством королем, - пробормотала Виридис. - И потом мы пойдем.
- Скорее реки вспять потекут, прежде чем мы пойдем куда-нибудь отсюда! - громко произнесла Пичи.
- О, Боже! - запричитала Виридис и скрестила руки на груди. - У меня сейчас будет обморок… Что ужасное творится со мной… Мое сердце… мои нервы… Боги небесные! Я совсем больна!
Пичи пристально посмотрела на Виридис и ответила:
- Леди, Вы обсолютно здоровы, как новорожденный ребенок! А что касается Вас, - она гневно посмотрела на короля, - то я думаю, что Вас крестили, окуная в уксус!!! Я в жизни своей еще с такими людьми не встречалась. Вот почему в жилах у Вас течет такая холодная кровь. Думаю, что если даже маленький комар Вас укусит, то сразу же заработает себе пневмонию!
Король ухмылялся. Он сделал свое дело! Да здравствует король! Эта принцесса вела себя не так, как надо!
- Заканчивайте свою пламенную речь! - сказал он, обращаясь к Пичи. - И говорите помедленнее! Я должен буду передать Сенеке точь в точь наш разговор. Он так надеялся, что Вы станете настоящей леди. А мне придется его очень разочаровать!
Гнев Пичи не знал предела. Бог помог ей. Она собиралась ударить человека: короля или нет, в данный момент разницы никакой для нее не было. Король заметил, как она подняла свой сжатый кулак. И тут впервые с того момента, как он начал дразнить ее, король испугался.
- Что… что Вы собираетесь сделать? Собираетесь ударить меня? - спросил взволнованно король.
- Ваше Величество! Только тогда, когда я Вас хорошенько отхожу, Вы почувствуете себя козлом, падающим в пропасть.
Она замахнулась, и запнулась… - в этот момент к ней под ноги бросился пушистый комочек. Поглядев себе под ноги, она увидела внизу свою белку. Пичи улыбнулась, хлопнула несколько раз в ладоши и, указав на короля, сказала:
- А ну-ка, поддай ему хорошенько! Белка прыгнула королю на грудь и так вцепилась острыми когтями, что король от неожиданности завалился в своем кресле, задрав кверху свои толстые ноги.
Удовлетворенная Пичи подошла к Минтору и другим крестьянам, а все вместе - к Тиблоку.
- А это наш Руперт-Дуперт-Фигли-Муперт! - сказала Пичи. - Знаешь, Тиблок, - продолжила она. - Последнее время я с кого-то уже "сдирала шкуру". А теперь, прочь с моей дороги! Иначе размажу тебя всего по ней!
Тиблок онемел от ужаса, а Пичи сказала крестьянам:
- Я поеду в леса, встретимся там.
Минтор и другие крестьяне пошли следом за ней.
Пичи поторопилась на конюшню. Не обнаружив там Дамаска, она поняла, что Сенека ускакал на нем. На душе у нее кошки скребли. Боже! Ему пришлось прочувствовать все ее поведение. Он никогда теперь не полюбит ее! Слезы брызнули из ее глаз. Белый жеребец стоял в конюшне. Он был необузданный. Пытаясь обуздать его, Пичи запуталась в своих многочисленных юбках.
- Черт бы побрал эти юбки! - воскликнула она.
В это время на конюшне появился Виб.
- Ваше Высочество! - воскликнул он. - Позвольте нам приготовить Ваш экипаж! Мы…
- У меня нет времени, чтобы ждать! - сказала она и, повернувшись к конюху спиной, начала развязывать и отстегивать свои многочисленные нижние юбки и нижнее белье. Вся эта воздушная масса быстро опустилась на землю. Пичи переступила через нее.
- Боже Святый! - взмолился Виб. - Ваше Величество, позвольте…
- Не молись за меня, Виб. Молись за свиней или лучше за тех дворян, которые собираются подстрелить их. Но я поймаю их раньше, чем они забудут все молитвы.
Она подвела жеребца к кипе сена, вскарабкалась туда, а потом залезла на жеребца. К тому моменту Виб уже зануздал его. Пичи выехала из конюшни, проехала через ворота по мосту и выехала в открытое поле. Жеребец понесся галопом, и Пичи пришлось наклониться и обнять шею жеребца. Ее корона свалилась с головы, но она не расстроилась. Она больше не была принцессой Авентины, ее Королевское Высочество. Она была просто Пичи Макги, девушка с гор из местечка Поссом Холлоу в Северной Каролине.
Дамаск летел как на крыльях и только в лугах замедлил бег, так как его хозяин натянул поводья. Сенека остановил жеребца в середине зеленого поля. Несколько овец подняли свои головы и смотрели на ездока. Сенека соскочил на землю, и ноги его провалились в мягкое зеленое покрывало, ярко усыпанное алыми и белыми цветами.
Однажды он уже был на этом лугу. Пичи предложила ему пробежаться, но он отказался. Другой раз она его не пригласила. Тогда он сам пробежал это поле быстро без нее. Сенека разулся, сбросил обувь и носки на землю, взял жеребца под уздцы, и они зашагали по мягкому лугу. Они шли мимо овец, мимо цветов, мимо могучего дуба. Пройдя довольно большое расстояние, они остановились у кристально-чистого пруда. Сенека заглянул в прозрачную воду. Там плавали мелкие серебристые рыбешки. Сенека зачерпнул ладонями холодной воды и плеснул себе в лицо. Затем он вновь зачерпнул воды, но на этот раз выпил и нашел свежей и вкусной.
Свежая и вкусная. Это напомнило ему о Пичи. Он взглянул на дворец и подумал, все ли еще Пичи там предстает перед отцом. Он слегка наклонил голову. Вода в пруду была зеркально чистой и отражалась в лучах солнца. Ему показалось, что зеркальная гладь воды улыбается, улыбается улыбкой Пичи. И вообще, Пичи не выходила из его головы, с ее дивными волосами, с ее бесстрашными изумрудно-зелеными глазами, с ее мягкими и нежными губами. Его мысли были прерваны цокотом копыт. Он поднял голову и прислушался. Цокот копыт все приближался и приближался. И вдруг из-за поворота на пыльной дороге появился белый жеребец… И, о, чудо!
Всадницей на нем была сама Пичи. От бешеной скачки ее рыже-золотые волосы разлохматились и разметались по плечам. Она опять была во всей своей необузданной и дикой красе! Прежде, чем он смог что-нибудь подумать, он уже сидел в седле.
Белый жеребец завернул еще раз по дороге, и Пичи увидела впереди густой лес. У леса столпились крестьяне, которые преградили дорогу небольшому отряду вооруженных людей. Только живая изгородь отделяла Пичи от вооруженных людей. Она поняла, что ей непросто будет спрыгнуть с жеребца и попыталась найти опору, чтобы сделать это. Она направила жеребца к высокому кустарнику. Она была готова спрыгнуть, как жеребец вдруг резко остановился и Пичи полетела через его голову вверх тормашками прямо в кусты. На мгновение она потеряла сознание, а когда очнулась, то увидела прямо перед собой ноздри животного. Жеребец обнюхивал ее, как бы желая знать, жива она или нет.
- Ты, чертов дьявол! - закричала она на коня. - Что случилось с тобой? Дьявол ты, вот ты кто! - сказала она в сердцах на него.
- Принцесса! - закричал Минтор. - Вы ударились, Ваше Высочество?
Пичи попыталась подняться сама, но не смогла этого сделать, так как ее платье зацепилось за кустарник. Минтор стал помогать принцессе выбраться из западни, и, к тому моменту, как он вытянул ее из кустарника, на ней остались атласные туфельки, ее кружевное нижнее белье и сверкающий лиф ее платья.
Не обращая внимания на свой вид, она направилась к группе аристократов, отмечая про себя, что у каждого из них было в руках ружье.
Вэстон Шеррингхейм засмеялся, когда увидел перед собой Пичи. Это была та принцесса с прекрасными манерами поведения, о чем ему на протяжении вот уже трех недель говорила его жена Августа.
Повернувшись к своим спутникам, Вэстон громко рассмеялся. Другие дворяне стали также хихикать.
Пичи внезапно остановилась. Рядом с ней стоял Минтор. Этот язвительный смех взбесил ее. Также, как и в случае с королем, она решила положить конец насмешкам сразу. Она подошла к Минтору, сняла большую рогатку с его пояса, зарядила его камнем и прицелилась. Вэстон завизжал, когда камень попал ему в бок. Он посмотрел на толпу крестьян, а затем - на Пичи и рогатку в ее руках…
- Ты… ты… ударила меня… - завопил он.
- Да, жирный осел! - парировала Пичи. - А теперь ты и все твои охотники-убийцы немедленно уберутся отсюда… - скомандовала Пичи.
Вэстон побагровел от ярости. Его Величество король поддержит его и одобрит его в любом случае. А что касается принца Сенеки… то он, Вэстон, не будет больше беспокоиться о том, что подумает принц. А потому Вэстон громко и решительно сказал:
- У нас задание короля отстрелять тех свиней, которые будут пастись в его лесах. Мы слушаемся его, нашего короля, а не тебя - самозванку, которую король скоро вышвырнет отсюда. И убери свою толпу отсюда!
- Нет, - решительно ответила Пичи. Вэстон подал знак своим компаньонам для того, чтобы они объединились все вместе.
- Нас тринадцать, - сказал Вэстон, - и все мы вооружены!
- Напугал нас букашечка-таракашечка, Вэстон! - выпалила Пичи. Вэстон проигнорировал ее.
- Не забывайте, что нам приказал Его Величество король, - обратился Вэстон к дворянам. И чтобы пуще запугать толпу крестьян, Вэстон поднял ружье и выстрелил вверх.
- Хорошая пальба! - сказала, улыбаясь, Пичи. - Научил бы ты нас, как делать дырки в небе!
С самодовольной улыбкой Вэстон вновь поднял ружье и выстрелил в ветку дерева. Пичи даже бровью не повела, когда ветка слетела ей прямо к ногам.
- Тысячи извинений. Ваше Высочество! - ухмыльнулся Вэстон. - Я не собирался свалить ветку так близко к вашей королевской особе.
Все еще улыбаясь, Пичи подошла к крестьянину, взяла у него ружье и тоже выстрелила в ветку дерева, что была над головой Вэстона. Пуля одна, другая, третья, четвертая разбили ветку на четыре куска, и все обломки свалились Вэстону на голову.
- Тысячи извинений, Вэстон. Я не собиралась разбить ветку над твоей пустой головой, - сказала она и отдала ружье крестьянину.
Вэстон чуть было не зарычал от злости и заорал на Пичи.
- Займись своим делом! Я организовал эту охоту и доведу ее до конца!
Теперь наступил черед Пичи смеяться. - Неужели ты думаешь, Вэстон, что я уйду отсюда и позволю тебе убить свиней?
Вэстон двинулся вперед, навстречу Пичи. Его спутники следовали за ним.
Пичи повернулась к крестьянам.
- Идите все в леса и зовите своих свиней домой. Забирайте их домой и не выпускайте в лес, пока я не скажу вам, - сказала она.
Крестьяне пошли в лес, а крестьяне помоложе остались со своей принцессой.
- А если ты попытаешься убить их свиней, - обратилась она к Вэстону, - то я тебе голову сверну. Вэстон улыбался:
- Я здесь затем, чтобы выполнить пожелание короля. Неужели же я такой идиот, что не выполню приказ? - спросил Вэстон и вновь вскинул ружье.
Пичи вырвала ружье из жирных лап Вэстона и уперла ствол ему в живот. Вэстон сделал еще один шаг по направлению к Пичи. Она направила ствол ружья к его паху.
- У тебя, говорят, есть там "шары", тонкогубое чудовище. Если ты сделаешь еще хоть один шаг, то я прострелю их, обещаю тебе, Вэстон. Ну, подойди ко мне, и ты проснешься в гробу.
Вэстон шел прямо на нее, но выстрел остановил его. Вэстон замер на минуту, ожидая появления ужасной боли и поглядел на свои ляжки. Но нигде не было крови, как и не было боли.
- Вэстон! - раздался громовой голос. - Руки прочь от моей невесты!
Все обернулись на голос и увидели Сенеку на Дамаске с пистолетом в руке.
- Принцесса собиралась подстрелить меня. Ваше Высочество, - пожаловался Вэстон. - По приказу короля я и моя команда должны были освободить лес от свиней, но принцесса преградила нам дорогу.
- Она не подстрелит Вас, но если Вы еще раз осмелитесь дотронуться до нее, и я узнаю, то Ваши земли Ваш титул и Ваше благосостояние улетучатся моментально. Я слов на ветер не бросаю, Вэстон!
Вэстон отступил в сторону, его жирные руки тряслись. Сенека направил Дамаска к Пичи и, увидев ее вблизи, поразился тому, как она была одета. Сенека соскочил с жеребца и заслонил собою Пичи от взгляда Вэстона, но тут же понял, что от крестьян он ее не заслонил. В данной ситуации он ничего не мог поделать.
- Ты не будешь стрелять свиней! - сказал гневно Сенека.
И в этот момент свиньи начали выходить на зов крестьян из леса. Крестьяне подгоняли их длинными прутами.
Вэстон, понимая, что вот-вот потеряет контроль над собой, сказал:
- Ваше Высочество, со всем уважением к Вам, мы здесь по приказу короля и…
Но грохот движущегося экипажа заглушил его. Это был экипаж Августы, и Вэстон узнал его. Когда экипаж остановился, то Августа выпрыгнула из него и громко сказала:
- Вэстон! Подойди сюда сейчас же!
Вэстон ушам своим не поверил: его жена Августа кричала на него?!
Пичи прошлась рядом с Вэстоном и съязвила:
- Что, встретился с незнакомкой? Это ведь не Августа, так?
Вэстон все еще продолжал трясти головой. Нет, это не могла быть его жена. Это какой-то абсурд.
- Вэстон! - вскрикнула Августа снова. - Если ты подстрелишь хоть одного из этих беззащитных животных, я никогда, слышишь, никогда не буду с тобой разговаривать!
Ее угроза привела его в недоумение. Как осмелилась эта женщина угрожать ему на глазах этих людей!
- Августа, ты никогда больше не повысишь своего голоса…
- Заткнись, Вэстон! Я терпела твое поведение уже слишком долго. Теперь ты прекратишь приказывать мне, понятно тебе?
Он всплеснул руками.
- Это … это варвар - принцесса сделала тебя варваром тоже. Боже! Ты так же кричишь, как и она, и так же толстеешь, как она. Ты…
- Я и дальше потолстею, а ты лучше привыкни к этому сразу…
- Августа…
- Скажи-ка мне, как остаться худой и родить тебе ребенка?
У Вэстона рот раскрылся от удивления.
- Ребенка?
- Да, ребенка! И хочу сказать, что ты мне советуешь какие-то глупости! Разве ты желаешь зла своему неродившемуся еще на свет ребенку? Я предлагаю тебе сесть на лошадь и поехать за мной. Это мое последнее слово! - сказала она и, обернувшись к Пичи, спросила:
- Можно мне опять тебя называть Пичерс, Ваше Высочество?
Пичи улыбнулась и ответила:
- Конечно же можно, Джусси!
- Ну, Вэстон? Идем сейчас же домой! Вэстон растерянно посмотрел на крестьян, на Августу, на Сенеку и Пичи.
- Я… я не могу желать зла своему ребенку… Я думаю, это будет сын. Я буду отцом… Свиньи… Если я… Августа ужасно расстроится, а это отразится на ребенке. Ребенок… охота… Как я осмелился не выполнить приказание короля? О, Боже! Что мне делать? - пробормотал он.
- Я все объясню королю сам, - заверил его Сенека. - Но сначала ты извинишься перед принцессой!
- Я… я… Извините меня за то, что стрелял перед Вами из ружья, что вел себя недостойно. И если Вы меня извините, то я поеду за леди Шер-рингхейм. Я не должен расстраивать ее и не должен стрелять свиней. Я скоро стану отцом. Вы слышали…
Все еще не веря сказанному, он вскочил на свою лошадь и поехал за экипажем Августы. Дворяне также разошлись.
Секека проводил взглядом всю эту процессию и, повернувшись к Пичи, сказал:
- Ты лучше не нашла себе занятия, чем противостоять здесь охотникам?
Боль пронзила сердце Пичи. Она знала, что он был рассержен на нее за ее поведение, но надеялась, что он поймет ее.
- Я делала то, что нужно, Сенека, - ответила она. - И если еще понадобится, сделаю то же самое!
- Могла бы посоветоваться со мной. Она не могла уловить ничего в его голосе и не знала, что ей ответить. Она уткнулась глазами в землю и, увидев маленький камешек, подшвырнула его ногой. Камень отлетел в сторону и попал Сенеке на босые ноги.
- Где, черт возьми, твоя обувь? - воскликнула Пичи.
- Где, черт возьми, твое платье? - вторил ей Сенека.
Подняв голову, она ткнула его пальцем в плечо.
- Послушай меня, принц Сенека. Я…
- Я выслушаю тебя, принцесса Пичи, но не здесь, - сказал он и подхватил ее на руки.
Она пыталась выскользнуть из его рук, но бесполезно. Сенека крепко держал ее и нес к Дамаску. Пичи брыкалась и кричала:
- Сенека! Черт побери, что ты собираешься делать? Ты сумасшедшая, бездомная крыса! Отпусти меня сейчас же!
Не обращая внимания на ее болтовню, он поднес ее к жеребцу и одним махом усадил ее в седло, и в мгновение ока сам очутился позади и пустил Дамаска галопом. Следом за ними поскакал жеребец Пичи. Сенека, пользуясь моментом, обхватил ее крепко за талию и держался за нее там, где ему хотелось, а Пичи, в свою очередь, бранилась на чем свет стоит. Сенека никогда в жизни своей не слышал такой брани. Но каждое слово, сказанное ею, нравилось ему.
Приехав во дворец, Сенека направил жеребца прямо к центральному входу во дворец. Он слез с коня, взвалил Пичи себе на плечо и вошел внутрь. В тот момент, когда Сенека со своей ношей вошел в фойе, Виридис уже спустилась с главной лестницы. Она была так шокирована увиденным, что ухватилась за перила лестницы, чтобы не упасть.
- О, Боже! Что я вижу? Она… Ее платье… Сенека, я сожалею… Мне нечего сказать!
- А мне есть что, - сказал Сенека, проходя мимо нее. - Я говорю Вам "до свидания!" Вы освобождены от своих обязанностей!
Он дошел до своих апартаментов, открыл дверь в свою спальню и поставил ее на ноги.
Сенека сказал ей:
- Ну, помню, что ты собиралась что-то рассказать мне. Теперь можешь говорить.
- Я буду, дружище, говорить тогда, когда мие захочется. Ты мне не хозяин, - сказала она и отошла в сторону от него.
Он небрежно снял свою рубашку и бросил ее на пол. Она не могла удержаться, чтобы не взглянуть на его обнаженную грудь.