Том знал еще мальчишкой, что Джо и Чарлз участвовали во Второй мировой войне, но ему не рассказывали ни о каких подробностях. Подробности он слышит лишь сейчас. Подрыв немецких железных дорог. Рейды вблизи немецких казарм. Сибела…
Но было непохоже, что он сможет узнать что-либо еще, поскольку оба старика примолкли. На его вопрос о Сибеле никто не ответил.
Джо тяжело сел на стол, словно мгновенно постарев еще больше.
- Может, мне уйти? - негромко спросил Том.
- Нет, - ответили оба в унисон.
- Я сделал несколько телефонных звонков, - меняя тему, сообщил Чарлз. - Думаю, чтобы поймать террориста, нам нужно еще несколько компьютеров. Я заказал три. Восточное крыло этого дома будет нашим штабом. Я также заказал несколько новых телефонных линий. Мне пришлось весьма потратиться, чтобы эти линии были готовы к пятнице.
- Вот как? - Том был озадачен. - До того, как вы начнете тратить деньги, вы должны знать…
- Что твои начальники не верят, что ты видел Торговца… - Чарлз буквально пронзил его взглядом.
- Да, есть такая маленькая проблема, - признал Том.
- Их можно понять. Террорист, планирующий взорвать морской курорт в Новой Англии!
- Поэтому вы не должны слишком тратиться, - заключил Том.
- Это мои деньги, - отрывисто бросил Чарлз, - я могу тратить их так, как мне заблагорассудится. Через несколько месяцев я их тратить уже не смогу, так что я хочу потратить их сейчас.
Том присел на стол, чувствуя, что его ноги не столь сильны, как прежде. Да и головная боль вновь начала донимать.
- Плохо то, что я не могу доказать, что Торговец в городе. Хорошо бы его выследить.
- Сделаем его фотографию, - предложил Чарлз. Он протянул руку к телефону. - Я приобрету несколько камер.
Том остановил его и мягко отодвинул телефонный аппарат, чтобы Чарлз не мог его достать.
- Фотография может и не помочь. - Он протянул Чарлзу листки, только что распечатанные на принтере. На листках были фотографии Торговца.
- Это он? - спросил Чарлз, рассматривая листки через очки, которые всегда носил в нагрудном кармане. - Торговец?
- Да, это он, - ответил Том. - Но сейчас он выглядит несколько иначе.
- Это вполне понятно, - заметил Джо. - Учитывая, что его ищут по всему миру.
- Изменения на его лице невелики, но все же он выглядит по-другому, - произнес Том.
- Но остались какие-то особые приметы? - спросил Джо. - Что-то такое, что бы его выдавало?
- Все особые приметы он изменил. Кроме одной. Все члены экстремистской группы, к которой он принадлежит, имели одну и ту же татуировку. Стилизованный глаз на тыльной стороне правой ладони. - Он протянул Чарлзу лист с изображением татуировки. - Глаз символизирует власть и мощь. Татуировка сравнительно невелика - не больше монеты в четверть доллара или полдоллара. Насколько я знаю, Торговец ее не удалил, хотя сейчас - кто знает? Если он все еще с ней, то ему придется носить на руке какую-нибудь повязку типа медицинской.
- Итак, мы должны искать человека примерно твоего возраста, - подытожил Чарлз, - с седеющими волосами, кожей, испытавшей пластические операции, и с какой-либо повязкой на правой руке или татуировкой в виде глаза.
Глядя на фотографию Торговца, Чарлз заметно оживился. Было непохоже, что этот человек через несколько месяцев должен умереть. Своим баллоном с кислородом Чарлз не пользовался уже несколько минут.
Все же Том не смог удержаться от улыбки, попытавшись представить себе Чарлза патрулирующим улицы Болдуинз-Бридж с тростью и баллоном с кислородом.
- Вот что нам было бы полезно заполучить, так это отпечатки пальцев Торговца, - заявил Чарлз. - Тогда нам наверняка поверят.
- При условии, что военно-морская разведка или ЦРУ имеют в своем файле эти отпечатки, - заметил Том. - Но прежде чем пытаться получить эти отпечатки, нам еще надо найти этого человека. Для этого трех пар глаз недостаточно. Мой заместитель, лейтенант Джекет, прибудет в город в пятницу, вместе с англичанином Старретом и лейтенантом Лок.
Том уже получил от Джаза послание по электронной почте. Остальная часть отряда выехать не могла, но он и Сэм Старрет отложили дела и скоро прибудут. Они возьмут в аренду машину в аэропорту Логана и приедут в Болдуинз-Бридж в три часа. Ах да, и Элисса Лок прибудет с ними тоже, да поможет Бог им всем.
- Они могут остановиться у меня, - объявил Чарлз. - Здесь много места.
- Хорошо бы сначала спросить об этом у Келли.
- Почему это я должен спрашивать об этом у Келли? Это мой дом…
- Потому что она ваша дочь и тоже живет здесь, - отрезал Том. - И будет лучше всего, если вы ее спросите, не согласится ли она, чтобы мои знакомые, которые приехали на отдых, остановились в свободных комнатах.
- Ты не хочешь, чтобы Келли знала обо всем? - спросил Джо.
Том несколько минут колебался. Может, Келли и впрямь надо во все посвятить?
- Не знаю, - наконец произнес он. - Давайте решим, что я должен ей сказать. - Он перевел взгляд с Чарлза на Джо. - Нам следует сохранить этот секрет при себе, джентльмены. Я знаю, что вы умеете хранить секреты. - Эти двое умели хранить секреты, поскольку о чем-то молчали еще с 1944 года. - И я должен предупредить вас, чтобы вы прекратили свои глупые споры. Если вы этого не сделаете, в деле вы больше не участвуете. Мне не нужны такие помощники. Вам понятно?
Чарлз посмотрел на Джо, а Джо посмотрел на Чарлза. Затем оба перевели взгляд на Тома и кивнули. Иисус, как странно, что эти двое провели вместе почти шестьдесят лет.
- С этого часа я хочу, чтобы вы всегда были вместе, покидая это здание. Всегда носите с собой сотовый телефон. Если вы увидите кого-то, кто покажется вам подозрительным, постарайтесь, чтобы вас не заметили. Вы должны проследить за этим человеком, если сможете, и позвонить мне.
- Хочешь, мы отправимся в гостиницу и установим наблюдение в вестибюле? - спросил Чарлз, заметно довольный, что принимает участие в этой спецоперации. - Если Торговец в городе, ему же надо где-нибудь остановиться.
- Я возьму шахматы, - предложил Джо. - Это будет первоклассным прикрытием. Террорист никогда не заподозрит, что два человека, играющих в шахматы в гостинице, на самом деле охотятся за ним.
Он немедленно отправился за шахматами. Поднялся и Чарлз:
- Я возьму свою шляпу.
Том с удивлением увидел, как старик спешит из комнаты, позабыв о своем баллоне с кислородом. И в первый раз за все время мысленно поблагодарил за это Торговца.
Услышав на остановке, что миссис Эллис видела ее отца и Джо играющими в шахматы в вестибюле гостиницы, Келли стремительно кинулась домой. Но, добравшись до двери своего дома, она остановилась, заметив сквозь оконное стекло Тома, сидящего за кухонным столом в окружении папок и стопок бумаги.
Том надел на нос очки для чтения, и они придали ему странный вид - то ли не в меру мускулистого библиотекаря, то ли воина-интеллектуала. Келли видела, как Том поднял руку и, поморщившись, провел ею по лбу, словно пытаясь прогнать сильную боль.
Половица внезапно скрипнула под ее ногой - очень тихо, но этого оказалось достаточно, чтобы Том тревожно вскинул голову, поспешно поднялся и включил внешний свет.
Келли зажмурилась от вспыхнувшего фонаря.
Интересно, как бы она приветствовала его, если бы он ждал именно ее в их общем доме… "Привет, дорогой, я уже дома".
Он бы вышел ей навстречу, поцеловал от всей души - а потом стал бы срывать с нее одежду. Она мигом бы позабыла и свою усталость, и все разочарования прошедшего дня.
- Извини, - произнес Том, позволяя ей пройти. - Я не подумал. Мне следовало включить этот свет раньше.
- Ничего страшного. - Ее голос был неровным, и Келли кашлянула, опасаясь, что он угадает направление ее мыслей. - Снаружи не так темно, как это кажется сидящим при свете внутри.
Она поставила сумку на стол, Том же начал собирать свои бумаги. Очки он сунул в карман.
- Ты можешь не уходить, - сказала она. - Можешь работать здесь - столько, сколько хочешь.
- Спасибо, - кивнул он. - Но я сделал уже много. Все в порядке?
Келли выдавила из себя улыбку:
- Как все может быть в порядке, когда у шестилетней девочки потенциально смертельное заболевание? Бетси отправляется завтра утром в больницу. Еще несколько анализов, и мы начнем химиотерапию…
В этот момент Келли вдруг поняла, что из гостиной доносятся звуки трансляции игры в бейсбол. В гостиной Чарлз смотрел телепередачи на широком экране, только когда был не один.
Значит, Джо с ним.
Келли толкнула дверь кухни и прошла в полутемную столовую, затем миновала проход, который вел прямо в огромную гостиную. Хотя в гостиной горела только одна лампа, огромный экран освещал добрую часть комнаты.
Чарлз и Джо сидели вместе, в одной комнате, на одном диване, наблюдая, как "Ред соке" играет с "Балтимором". Они обсуждали Номара Гаркиапарру, который собирался нанести удар.
Келли осталась в комнате, наблюдая за двумя стариками. Номар сделал удачный удар, и Чарлз с Джо разразились довольными криками. Келли не расслышала, что сказал Джо, но Чарлз от этих слов радостно рассмеялся.
Чарлз смеялся. С Джо.
Келли скорее почувствовала, чем услышала, что к ней приближается Том. Обернувшись, она приложила палец к губам. То, что произошло с Чарлзом и Джо, напоминало чудо, и Келли не хотела, чтобы чудо это исчезло. Показав Тому жестом, чтобы он шел за ней, Келли быстро провела его на верхний этаж.
Она заговорила только тогда, когда закрыла дверь.
- Как ты это сделал? - спросила она. - Что ты им сказал?
- Не очень радуйся, - предупредил он. - Вопрос, о котором они спорят, все еще не решен.
- Но они сидят вместе… Как ты это сделал? Ты их загипнотизировал, это почти чудо… - Голос Келли дрогнул, она отвернулась, чтобы скрыть слезы. Это действительно было чудо.
- Да ничего такого я не делал, - ответил Том. - Я только рассказал им о… ну, о проекте, над которым я работаю, и предупредил их, что если они будут и дальше воевать, я их не приму в свой проект.
Келли смутилась от того, что Том видит ее слезы. Этого еще недоставало. Эштоны не должны терять самообладание. Они никогда не позволяют эмоциям овладеть собой. "Возьми себя в руки, - говорил ей в детстве отец, скрываясь за газетным разворотом. - Ты же рациональный человек. Слез - даже если это слезы радости - нужно избегать во что бы то ни стало".
- С тобой все в порядке? - спросил Том. Его голос звучал мягко в сгущающейся темноте. - Был тяжелый день?
- Я немного… устала, - призналась Келли. Эштоны никогда не показывают свою слабость, черт бы их побрал. Но почему она должна им подражать? В конце концов, Том - самый лучший ее друг в Боддуинз-Бридж. И потому она сказала ему правду:
- Я так устала, что у меня слипаются глаза. Это был отвратительный день.
Ее голос дрогнул, но на этот раз ей было все равно.
- Не знаю, что и сказать, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты сделал.
Она хотела обнять его в знак благодарности, но не сделала этого. Что-то ее удержало.
- А за меня не волнуйся, - заверила она Тома. - Я не собираюсь плакать.
И она поспешила к себе, чтобы остаться одной. Том за ней не последовал. Она этого от него и не ожидала.
Глава 9
Том не мог сконцентрироваться на бейсбольной игре. Но и возвращаться к материалам о Торговце не было смысла. Он их просмотрел уже пять или шесть раз и многое помнил наизусть.
Неплохо было бы проверить по компьютеру, не прислал ли ему Компьютерный Маньяк дополнительную информацию, но компьютер находился в комнате Келли, и дверь была тщательно прикрыта.
Том постоял несколько секунд посреди комнаты, прислушиваясь. За дверью было тихо. Возможно, она уже легла спать.
Жаль, что он сейчас не с ней. Впрочем, ей нужна поддержка друга, а только лишь другом он быть ей не сможет. Ему нужно большее.
Относительно этой женщины его одолевали противоречивые чувства. Впрочем, противоречивые чувства у него и насчет того дела, что он затеял.
А что, если человек, которого он видел в аэропорту и магазине, на самом деле вовсе не Торговец?
Тома всегда выводило из себя то, что этот террорист сумел избежать наказания. Все, казалось, уже примирились с этим - но только не Том. Даже ЦРУ, несколько раз затевая дело по розыску Торговца, в конце концов отказалось от этой затеи.
Выйдя во двор, Том увидел, что свет в комнате Келли уже погас. Она спала.
Он прошел дальше, до забора. Здесь была самая короткая дорога в город - если перелезть через забор. Даже с головной болью Том взобрался на ограду всего за полсекунды - чтобы еще через полсекунды спрыгнуть в соседний двор.
Даже на таком расстоянии он мог слышать звуки музыки проходящего в городе карнавала. Том направился к городу, надеясь, что прогулка на свежем воздухе поможет ему уснуть.
Несмотря на усталость, Келли никак не удавалось забыться сном.
Она слышала, что бейсбольная программа закончилась, после чего ее отец отправился спать. Позднее послышался странный звук - льющейся по ступенькам воды.
Накинув халат, Келли вышла в темный коридор и поспешно спустилась по ступенькам. Дверь в комнату Чарлза была открыта настежь.
Отец еще мог самостоятельно забираться в кровать, но пройдет совсем немного времени, и он эту способность потеряет. С каждым днем он становился все худее и слабее. Он словно таял.
От этой мысли у Келли сжалось сердце.
- Может, тебе что-нибудь принести?
Чарлз отрицательно покачал головой, хотя она видела, что он совсем плох.
- Может, ты возьмешь одну из пилюль, что прописал доктор Грант?
Отец глянул на нее мельком и отвел глаза.
- Я уже принял одну час назад. Было рано брать следующую.
- Я могу позвать доктора. Он посмотрит…
- Я не настолько плохо себя чувствую. - Отец кивнул ей в знак прощания:
- Доброй ночи.
Келли почувствовала разочарование. Чарлз был истинным Эштоном, свою боль он держал в себе. Но почему она должна обязательно вести себя как истинный Эштон, почему не может дать волю своим чувствам? В конце концов, ее отец умирает.
- Тебе совсем не интересно, что я делала сегодня? - спросила она. Ее голос прозвучал сердито и немного громче, чем следовало. Чарлз не успел ответить - она продолжила:
- Сегодня я встречалась с родителями маленькой девочки, которая, возможно, скоро умрет от лейкемии. Хотя в наши дни процент выздоравливающих высок, шансов у нее немного. Ей требуется интенсивная химиотерапия, что само по себе сильно действует на организм. Мне пришлось объяснять все это ее родителям. Требовалось и успокоить их, и сделать так, чтобы они отнеслись к делу очень серьезно. Если она даже простудится, ее ослабленная иммунная система может дать сбой. - Голос Келли дрогнул. - Я давала подобные разъяснения много раз, но этот случай был особый. Шансов нет почти никаких… Папа, это был один из самых худших дней в моей жизни.
Отец не отвечал. Он продолжал лежать, откинувшись на подушки и глядя перед собой отсутствующим взглядом, словно уже переселился в какой-то другой мир.
- Возможно, мне не следовало становиться доктором, - сказала Келли. Подобное признание вырвалось у нее впервые. Раньше она держала это предположение при себе. - Каждый раз я очень переживаю, словно умираю я, а не мои пациенты.
Отец снова не ответил, и Келли поняла, что он хочет, чтобы она ушла. Ему и так плохо, а тут еще она со своим нытьем. Но уходить она не хотела. Имеет же она право поговорить со своим отцом! Может быть, даже расплакаться. В конце концов, хватит играть в Эштонов с их стремлением прятать все внутри, подавлять свои чувства, не выдавать никому своих мыслей. Отец скоро умрет, и тогда она уже никогда не сможет поговорить с ним по душам.
- Я сегодня пришла домой словно выжатый лимон, - говорила Келли. - Все, что мне хочется, - это упасть и разрыдаться.
Отец бросил на нее удивленный взгляд, но затем быстро отвел его. "Разрыдаться". Это было одним из самых запретных выражений в словаре Эштонов.
- Не волнуйся - я никому не показываю своих чувств, - добавила она. - Я не смогла сдержать себя только сегодня вечером, когда разговаривала с Томом.
Ничего в ответ. Келли не могла даже определить, слушает ее отец или решает в голове математическое уравнение, стараясь отвлечься от всего, что она говорит. Келли почувствовала себя уязвленной.
- Знаешь, он мне все еще безумно нравится. С тех пор как он здесь появился, я постоянно стараюсь его обольстить.
Отец закашлялся. Да, видимо, он ее слушает.
Келли поспешно помогла ему надеть кислородную маску. Когда отец восстановил дыхание, она заглянула ему в глаза. Он тоже смотрел на нее.
- Почему ты говоришь мне это?
Потому, что она хочет быть с ним совершенно откровенной. Откровенной во всем. Если она сегодня говорила Бренде и Бобу, что их дочь, по-видимому, умрет, то почему она должна таиться от собственного отца?
- Я хочу, чтобы ты знал, кто я.
- Я и так знаю, кто ты!
- Ты не знаешь даже доли…
- То, что мне надо, я знаю, а большего мне не нужно.
- Вот как. - Ее голос был еле слышен. Как он мог сказать такое? - И ты не хочешь знать мои секреты? Не хочешь знать о… о… - Келли пыталась вспомнить что-либо важное, чего он не знал. - Ты не хочешь знать, какими были лучшие дни моей жизни? Не хочешь знать, что один из этих дней я провела с тобой? Ты взял меня с собой на парусную яхту, тогда мне было двенадцать, и мы попали в шторм. Ты помнишь это?
- Нет. - Он помнил. Она знала, что он помнит. Она видела воспоминание о ветре и волнах в его глазах.
- Ты не отослал меня вниз, а доверил помогать в управлении яхтой, - продолжала Келли. - А после того, как мы в ту ночь добрались до дома, ты вручил мне "Пурпурное сердце", которым тебя наградили во время войны. Я знаю, что ты это помнишь.
Старик отрицательно покачал головой.
- Ты знаешь, что я до сих пор храню эту медаль. Ты сказал мне, что я хороший моряк. Я очень гордилась, что ты сказал мне это. Но после этого случая мама больше не разрешала мне выходить в море.
Боже, как Келли хотелось принимать участие в жизни своего отца! Она надеялась, что они еще выйдут вместе под парусом в море. Она поможет выиграть ему парусную регату, и он скажет ей, что он ею восхищается.
- Ты не стал уговаривать ее, чтобы она изменила свое решение. Ты не стал с ней даже спорить. Ты сразу с этим согласился. Я рассердилась на тебя - я не думала, что ты с такой готовностью поднимешь лапки. - Келли сама не могла поверить, что эти слова сорвались с ее губ. Она явно нарушала традиции сдержанных Эштонов.
Не ожидал от нее столь горячей речи и Чарлз. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут же прикусил язык.
- Что? - произнесла Келли, мысленно умоляя: "Ну поговори со мной, отец".
- Ты не знала всей серьезности положения, в которое мы попали тогда на яхте, - наконец выдавил из себя он. - Говоря по правде, без твоей помощи мы бы не вернулись. Считай чистой удачей, что мы не утонули. Ты плохо плавала, и, если бы яхта затонула, ты бы пошла ко дну. После того дня я сам не хотел, чтобы ты отправлялась куда-нибудь на яхте.
Ее отец испугался, что она утонет. Ее отец испугался! Это было трудно себе представить. Он казался таким спокойным, хладнокровным во время шторма.