Дженнифер Элитл постигла тяжелая утрата - ее родители погибли в автокатастрофе. Все радужные надежды девушки, все ее планы на будущее рухнули в одночасье. Дженни задыхалась от одиночества, как в безвоздушном пространстве. Ей казалось, что вокруг простирается лунный пейзаж, грустный, безрадостный, давно умерший.
Неужели не найдется мужчина, который сумеет доказать Дженнифер, что человек рожден не для страданий, а для любви, и может быть счастлив даже на Луне…
Андреа Йорк
Лунный пейзаж
1
Дженнифер уютно устроилась в кресле и уже с трудом боролась со сном, когда Фил вкатил наконец в комнату столик с бутербродами и кофе. Тогда Дженнифер резко выпрямилась и спросила, стараясь не смотреть на него:
- Это очень скверно, что я вдруг разрезвилась? Просто… - Она запнулась. - Мы с Мэри выпили немного. Знаешь, я уже перестаю считать дни… Прошло три месяца, а мне все кажется, что это страшный сон. Мама с папой обязательно вернутся…
- Не надо, Дженни, - перебил ее Фил и протянул ей чашку. - Можно подумать, что ты оправдываешься. Пей, на улице прохладно, нагулялась… Сейчас согреешься.
- Прямо заботливая няня, - проворчала Дженнифер, с удовольствием отпивая душистый чай.
- Был бы здесь отец, он бы тебя еще и накормил хорошенько.
- Да, - кивнула Дженнифер, - отказать ему невозможно. Фил, - неуверенно начала она после паузы, - а это надолго?
- Что? - не сразу понял он.
- То, что меня немного отпустило. Даже когда сегодня Мэри опять сказала, что мне нужна работа, я почти не злилась на нее.
- Это хорошо, последнее время на тебя было страшно смотреть.
После всего, что случилось за последние три месяца, Филу было странно и непривычно чувствовать себя повзрослевшим рядом с Дженни. Сейчас он даже боялся ее примирительного тона, а главное, неожиданных вопросов, боялся ответить не так, как нужно.
- Ф-и-и-л, - протянула Дженнифер, снова сворачиваясь в кресле, - я тебя спросила: мне скоро будет опять на все наплевать? - Она начинала немного злиться.
- Да, так и будет: то накатит, то отпустит.
- Всегда? - Она вздохнула.
- Пока не перегорит. - Фил удивился своему рассудительному тону.
- А ты-то откуда знаешь? - Дженнифер начинала вяло цепляться к его словам.
- Отец говорил, - невозмутимо ответил Фил, - ну, когда про маму рассказывал…
- Вот как? - Дженнифер приподнялась и устроилась поудобнее. - Расскажи. Мне так интересно что-нибудь узнать про твоего отца. Вот Мэри, она все знает… Ну, говори. Ты ведь совсем не похож на него.
- Точно, - Фил улыбнулся, - я на мать похож. Она рано умерла, я ее почти не помню. Даже как-то и не задумывался об этом. Мальчишка возле магазина спросил однажды: "Ты маму ждешь?" Я сказал: "У меня нет мамы". А он мне: "Так не бывает". Тогда я и пристал к отцу: "Где моя мама?" Он мне все объяснил, как мог, но я не хотел понимать. Плакал долго, кричал. Злился на него…
- За что?
- Что он тоже должен плакать, раз нам без мамы плохо.
- А он?
- Он сказал, что у него давно кончились слезы. А я кричал, что у меня никогда не кончатся. А потом наплакался и уснул… После этого отец долго ходил задумчивый. Я так завидую отцу, когда он вспоминает молодость. Знаешь, когда человек старый, уже никто не смотрит - симпатичный он или нет. Смотрят - умный ли, веселый. Отец у меня - клад. А как готовит… Для него варить суп - как петь о любви. Он и готовить-то поздно научился. Чего только не перепробовал, пока открыл нашу закусочную! Да, я тебе не сказал, почему завидую ему…
Фил говорил задумчиво и тихо, помешивая ложечкой кофе и не поднимая глаз. Сейчас он подался вперед и посмотрел на Дженнифер. Она спала в смешной позе, свернувшись калачиком. Он оглядел гостиную в поисках какого-нибудь пледа. Затем на цыпочках прошел в прихожую, взял плащ и укрыл Дженнифер.
Фил вышел на улицу, посмотрел на окна ее квартиры. Вспомнил тот вечер, когда бежал мимо, увидел в окне курящего полицейского и… и узнал, что Энн и Мартин, родители Дженнифер, погибли в автокатастрофе. Первый раз смерть оказалась рядом, забрала не кого-то, а таких хороших, близких людей… Фил дружил с Дженнифер еще со школы и привык к тому теплу и уюту, который неизменно встречал его в этой семье. Теперь она сама себе семья, как недавно грустно сказала ему. Она должна была летом сдавать экзамены, чтобы учиться на дизайнера, Мартин так гордился ее способностями…
Фил медленно побрел к дому, где его ждал отец, наверняка недовольный долгим отсутствием сына. Но ничего, он расскажет ему, что Дженнифер немного ожила и - Фил улыбнулся - вчера взялась за лоскутки и краски. Он споткнулся в коридоре и чуть не упал в огромное пятно желтой краски, а любимая подушка Дженнифер оказалась вся в фиолетовых разводах. Она растерялась, когда они вместе все это обнаружили, но потом горько заплакала - теперь некому ругать ее за рассеянность и беспорядок.
Когда Фил поднялся по лестнице, он услышал, что отец все еще возится на кухне. Поздновато, подумал Фил. И очень громко - отреагировал он на раздавшийся грохот и последующее оскорбление мяуканье Патриция. Все ясно, папаша Кло, так звали в квартале Клода Сьеранжа, владельца закусочной "Патриций", сильно не в духе. Всякий раз, когда у него было плохое настроение, он затевал грандиозную перестановку на кухне, которая обычно кончалась полным разгромом. При этом он постоянно сгонял кота с его излюбленного теплого места, обзывая дармоедом и бездельником.
Патриций терпеть не мог вспышек гнева и последующей бурной деятельности хозяина, а потому сопротивлялся, как мог. Неизвестно откуда у серого увальня появлялось колоссальное количество энергии - он начинал прыгать с буфета на буфет, со шкафа на шкаф, по полкам и столам, сопровождая все эти действия ором и шипением. Видя кошачье упорство, папаша Кло распалялся еще больше, и в кухне не оставалось ни одного угла, где бы не отметился этот разбушевавшийся дуэт. Завершалась баталия обычно тем, что Патриций повисал на большой деревянной люстре, которая начинала раскачиваться из стороны в сторону, а папаша Кло, боясь остаться без люстры и без кота, остывал и делал первый шаг к перемирию. Он отыскивал среди погрома любимый трехногий табурет, усаживался под люстрой и спокойным тоном начинал задавать вопросы Патрицию, который в любом случае оказывался во всем виноватым.
- Ну, что ты повис на ночь глядя? Чего ты вообще разорался и устраиваешь кордебалет старому папе? Кто все это будет убирать?
Патриций, как только хозяин усаживался на табурет, переставал орать и хранил деликатное молчание до тех пор, пока папаша Кло не поднимался и не начинал наводить порядок. Тогда Патриций с обиженным мурлыканьем спрыгивал на плечи хозяина, что означало примирение, и потом, как бы нехотя, сваливался на пол и отправлялся на свое место, где забавно сворачивался и прикрывался большим пушистым хвостом. Окончательно успокоившийся папаша Кло уже со смехом журил кота за вспыльчивость и обещал приготовить ему завтра какое-нибудь особое рыбное блюдо, правда, только к ужину, потому что с утра он должен будет заниматься ликвидацией беспорядка.
После этого папаша Кло отправлялся спать. И хотя с утра, как обычно, Патриций приносил к порогу пару-тройку мышей - папаша Кло не уставал удивляться, где он их берет и когда успевает их ловить, - все равно коту доставалось немало пинков и упреков за вчерашнее поведение. Патриций терся об ноги хозяина и терпел все нападки, поскольку прекрасно знал характер папаши Кло и чувствовал доносившийся из принесенной с рынка корзины запах свежей рыбы.
Фил намеревался незамеченным проскользнуть наверх по лестнице в свою комнату, но не тут-то было. В дверях уже возник папаша Кло с огромной сковородкой в руках. Его высокую худощавую фигуру украшал традиционный клетчатый фартук и белый поварской колпак. На небольшом расстоянии от ноги хозяина появился Патриций и возмущенно мяукнул.
- Вот именно, Филип, где тебя носило? - подхватил папаша Кло, всегда в гневе называвший сына полным именем.
Почувствовавший поддержку Патриций уселся возле хозяйской ноги и начал умываться.
- Был у Дженнифер, папа, - устало сказал Фил. Он определил, что отец в состоянии средней рассерженности - иначе Патриций не покинул бы кухню и не уселся рядом. Главное, не спросить его сейчас, что случилось, иначе опять заведется, подумал Фил и сказал: - Я долго ждал ее, она была у Мэри. Терпеть ее не могу, курить выучила, теперь напоила…
- Да, испорченная девчонка, - согласился отец. - И почему Энн позволяла Дженни водиться с ней… Ты мне лучше скажи, как Дженни? Отнес ей мое жаркое? С грибным соусом, как она просила?
- Нет, па, я же не заходил домой, не успел. Я пришел, ее не было, долго ждал, волновался. У меня все не идет из головы, что нельзя оставлять ее одну, как сказал тогда врач.
- Тебе кажется, что она еще не оправилась?
- По-моему, она уже приходит в себя. По крайней мере, сегодня даже улыбалась. И вчера полквартиры заляпала краской.
- Да, бедная девочка… Ты есть будешь? - Он сердито пнул устроившегося возле его ноги кота и начал говорить, постепенно распаляясь: - Но, извини, этот гад заставил меня забыть об ужине. - Он снова поднял ногу, однако Патриций огрызался уже откуда-то из кухни. - Вечно он мешает мне спокойно заниматься делами.
- Я пойду спать, ладно, па? - спросил Фил, но папаша Кло уже повернулся к нему спиной и пошел в кухню, размахивая сковородкой и обращаясь к Патрицию.
Фил прислушался в надежде узнать, что стало причиной очередной вспышки отцовского гнева.
- Что ты меня завел? - спрашивал тем временем папаша Кло у безмолвного Патриция. - Впервые что ли? В этот раз попался настырный мальчишка. Ему ведь платят, чтобы он не давал мне спокойно жить. Я, видите ли, не такой, как все… - Послышался стук кидаемой посуды - папаша Кло снова начинал выходить из себя. - Этот сопляк будет мне еще доказывать, что я, видите ли, смогу больше успевать и зарабатывать, если куплю у него всякую ерунду и не буду сам мыть посуду, резать и вообще! Ты же помнишь, я его спросил: "Что ты понимаешь в стряпне? Хочешь есть бездушные бутерброды и пиццы - иди за угол, не ходи к папаше Кло".
Снова послышался грохот и обиженное мяуканье. Было ясно, что Патриций опять согнан с теплого места и вынужден участвовать в разговоре.
- Люди идут ко мне, потому что я для них готовлю. Для них! Почему я должен кому-то объяснять, что обожаю сам ходить на рынок? Ты помнишь, с каким трудом мы выгнали мальчишку, который навязывал мне какой-то дурацкий велосипед с еще более дурацким прицепом? И каждый долдонит, что беспокоится о моем здоровье и процветании моей закусочной! Черт знает что! Второй раз за неделю портят нервы старому человеку. Может, я правда упрямый и дурной старикашка, как проорал этот сопляк, когда я спускал его с лестницы… Может, я и впрямь всей улице мозолю глаза своей старомодностью. Почему все соседи говорят, что из этой развалюхи надо переехать в квартиру… Почему я действительно всем мешаю? А этот, который требовал, чтобы я хотя бы купил машину, которая заливает водой тарелки, ты помнишь, что он мне заявил? А? Что я порчу жизнь сыну, что никто не захочет иметь дело с парнем, отец которого обожает лук… Ты помнишь, когда я запустил в него слоеным тестом и вслед еще вытряхнул остатки муки, он прокричал, что мой сын плохо видит, потому что я слишком часто режу лук… А что мне было ему сказать? Что лук - это все, это жизнь блюда… А Фил…
- Фил обожает, па, когда ты режешь лук и ссоришься при этом с Патриком. - Фил решил, что следует вмешаться и вошел в кухню.
- Не фамильярничай с котом, - пробурчал папаша Кло. - Ты пришел за ночной яичницей. Сейчас пожарю.
- Только с луком, па, - попросил Фил, поднимая кота и сажая к себе на колени. - Ну ты, Патрик, извини, Патриций, и отъелся из-за этих скандалов. - Фил поднял голову. Папаша Кло стоял уже с другой сковородкой в руках и начинал тяжело дышать.
- Если и ты будешь язвить по поводу лука…
- Не буду, не буду! Только не надо нам сегодня с Патриком, то есть с Патрицием, опять читать лекцию о пользе лука.
Папаша Кло махнул рукой и пошел к плите.
- Как можно было вырастить такого оболтуса, - проворчал он и снова повысил голос: - Хоть бы спросил, из-за чего отец завелся?
Патриций быстро смылся с колен Фила и перебрался поближе к буфету, чтобы, если что, скорее оказаться наверху.
- Па, я есть хочу.
Филу не хотелось в сотый раз выслушивать твердые убеждения отца, доставлявшие столько неприятностей и давно ставшие притчей во языцех обитателей улицы Гринд, где и располагалась на первом этаже дома под номером двадцать семь закусочная "Патриций" и где на втором этаже жили Фил, его отец и конечно же Патриций, найденный папашей Кло еще маленьким котенком в тот же день, когда он впервые распахнул двери своей закусочной.
- Ладно-ладно, я знаю, что стар, упрям и никому не нужен. - Папаша Кло начал обижаться - верный признак, что гнев пошел на убыль.
- Мне кажется, па, что ты завелся не из-за того, что тебе предлагали купить кухонный комбайн.
- Сам жарь себе яичницу, - пробурчал папаша Кло. - Я устал и пошел спать.
Утром папаша Кло вышвырнул с порога двух мышей и, не обращая внимания на тершегося об ноги Патриция, принялся наводить порядок в разгромленном накануне хозяйстве. Когда осталось только собрать небьющиеся салатницы, на пороге появилась Люси Люкре. В больших синих глазах, казалось, навсегда застыло ошарашенное выражение.
- Доброе утро, папаша Кло, - виновато начала Люси. - То есть я извиняюсь, что так рано, то есть… так получилось…
- Люси, успокойся и говори сразу, что случилось. Только самое главное, а то мне некогда, видишь, что этот гад, - папаша Кло снова пнул кота, - мне тут устроил.
- У Леона… То есть ночью мы вызвали врача… То есть Шарль так кричал на меня… То есть я хотела сказать…
- Что с нашим малышом? - перебил папаша Кло, усаживаясь на любимый трехногий табурет.
- О-о… Это было ужасно… Он так кричал, задыхался… Врач сказал - аллергия… Шарль так сердит на меня, о боже, что мне делать?..
- Подержать малыша на строгой диете, - спокойно посоветовал папаша Кло. - Сегодня уже лучше?
- Да, да… Но он заснул только в пять утра… А я так и не ложилась… Ведь вы тоже рано встаете… Папаша Кло… - Люси добралась наконец до главного, смутилась окончательно и замолчала.
- Ну-ну, чем тебе может помочь старый папаша Кло?
- Врач сказал… - Люси уже почти шептала. - Только овощи и только очень хорошее мясо… Каши еще… Ну, каши я сама могу…
Папаша Кло расхохотался.
- Люси, мне кажется, тебе не стоит экспериментировать с кулинарным искусством. Я буду готовить для твоего малыша. Это очень даже здорово… Мы же с Шарлем всегда говорили тебе, что готовая еда - не всегда хорошая еда. Ты только сообщи мне ваш режим питания, и проблему мы легко решим.
Люси радостно закивала. Папаша Кло поднялся с табурета, обнял Люси за плечи и стал подталкивать к двери, и в этот момент на пороге кухни возник Фил с грязной сковородкой в руке.
- Привет, Люси. Что принесло тебя в такую рань?
Глаза Люси снова широко распахнулись, она набрала воздуха и собралась открыть рот, но папаша Кло не дал ей этого сделать.
- Уже все нормально. Люси спешит к своему маленькому Леону, у него всю ночь болел животик. Но больше такого не будет.
Люси выдохнула и закрыла глаза.
- Я хотела спросить… Фил, ты не знаешь… Я звоню Дженнифер… Никто не берет трубку. А Шарль сердится на меня. В смысле, что Элен, тетя Шарля… Ну, которая у нас была на крестинах, еще когда у Леона был насморк…
- Люси, говори, пожалуйста, яснее и короче и не волнуйся. Мы же тебя не съедим - у нас нет соуса к такому блюду, - перебил ее Фил.
- Ну, насчет работы, в магазине у дяди… Им нужен помощник продавца в отдел тканей. Это ей ведь могло бы подойти… Я уже два дня звоню.
- Понятно. Я вчера видел Дженнифер, она в порядке. Напиши мне, куда идти, я тебе обещаю, что сегодня же доставлю Дженнифер.
Дженнифер проснулась и сразу же почувствовала легкое раздражение. Ей хотелось куда-нибудь уйти из дому, чтобы вернуться усталой и быстро заснуть. Она села на кровати. После вчерашней выпивки и долгого шатания под дождем голова была тяжелой и отказывалась думать. А думать надо… Надо искать работу. Но она, Дженнифер, ничего не умеет. И главное - терпеть не может суетиться, а искать - это и значит бегать, суетиться.
Дженнифер глубоко вздохнула, посмотрела в окно, убедилась, что на улице все та же туманная мерзость, и собралась залезть обратно под одеяло. Но резкий и требовательный звонок в дверь выдернул ее из кровати. Она сунула ноги в тапочки, накинула халат и побежала открывать.
За дверью стоял Фил и от нетерпения барабанил пальцами по стенке. Не успела Дженнифер открыть рот, как он ошарашил ее командным тоном и требованием делать все быстро и без лишних вопросов. При слове "работа" внутри Дженнифер словно включился мотор, и она начала лихорадочно собираться.
Магазин тканей принадлежал Джеймсу Вейсту, но в последний год всеми делами заправляла его жена, родственница Шарля Люкре, суетливая и несуразная дама, которую за глаза все звали тетей Элен, а то и просто курицей.
Тетя Элен встретила их очень учтиво. Она задала Дженнифер несколько участливых вопросов и перешла к делу, объяснив, в чем будет состоять ее работа, несколько раз подчеркнула, что, как ей кажется, девочка должна быть очень довольна, что это неплохое начало, если она будет стараться, то, может быть, они с мужем подумают о дальнейших перспективах…
Вдруг лицо тети Элен расплылось в мягкой и нежной улыбке. Дженнифер перевела взгляд и в окне увидела широкую спину мужчины, входившего в двери Бейджхауса, являющегося достопримечательностью и украшением всего города. Только сейчас Дженнифер осознала, что будет работать совсем рядом, прямо напротив того волшебного места, где рождаются модные коллекции и творится уникальная одежда.
Тем временем тетя Элен благоговейно проводила глазами эту широкую спину, одетую в строгий и элегантный серый костюм в ненавязчивую полоску, а Дженнифер завороженно смотрела на большие витрины. Она обмирала от одной мысли, что будет работать рядом с Бейджхаусом, подбирать ткани для будущих костюмов. Тем более что тетя Элен несколько раз подчеркнула, что теперь у них партнерские отношения с Бейджхаусом, все сотрудники в первую очередь должны обслуживать таких-то и таких-то клиентов, вести себя так-то и так-то, быть старательными и расторопными. Дженнифер уловила также, что она будет помогать переносить выбранные ткани из магазина в закройный зал, что не должна ничего путать и так далее. Мысленно она уже поднималась в закройный зал.
- Дженнифер, ты меня слышишь?! - Резкий голос тети Элен вернул ее на землю, и девушка кивнула. - Хорошо, тогда завтра я жду тебя в десять. И еще. Детка, пожалуйста, постарайся сладить со своей рассеянностью. Я все понимаю, но я беру тебя на работу.
Дженнифер еще раз кивнула. Тетя Элен принялась шуршать бумагами, показывая, что разговор окончен. Тут она впервые взглянула на Фила.
- Ты не в курсе, что там случилось с моим крестником? А то Люси мне с утра столько настонала, что я ничего не поняла.
- Почему же нет, я в курсе.