Тогда он поспешно пошел за ней, словно само милосердие. Девушка даже вздохнуть не успела, как епитрахиль обвила ее шею. Изо всех сил он потянул за концы. Она вскрикнула, словно пытаясь удержать покидающий легкие воздух. Ужас охватил девушку. Она бросила парусиновую сумку и отчаянно ухватилась обеими руками за петлю.
Иногда, чувствуя особый прилив сил, он позволял им расстаться с жизнью быстро. Но в данном случае запасы накопившегося зла оказались слишком велики, что его еще больше раззадорило. Чувствуя сопротивление, он оторвал ее от земли, но девушка не сдавалась. Она задела ногой какую-то жестянку, которая со звоном откатилась в сторону. Этот шум отозвался в его голове, и он едва не вскрикнул. В следующий момент она обмякла. Его слезы на осеннем ветерке постепенно высохли. Он бережно положил девушку на асфальт и прочитал поминальную молитву. Приколов к свитеру записку, размашисто осенил ее крестным знамением.
Теперь на нее снизошли мир и покой. Да и на него тоже - по крайней мере сейчас.
- Ты что так летишь, шею хочешь сломать? - вскрикнул Эд, когда Бен едва вписался в поворот на скорости пятьдесят миль в час. - Ведь она уже мертва!
Бен переключил скорость и вновь повернул направо.
- Между прочим, это ты добил последнюю машину, мою последнюю машину, - беззлобно добавил Эд, - а она к тому времени прошла только семьдесят тысяч миль.
- Ну, ведь тогда была погоня, - проговорил Бен. "Мустанг" подскочил на ухабе, и Пэрис вспомнил, что давно собирался проверить шаровые подвески. - К тому же тебя-то я не добил.
- Ушибы и рваные раны.
Проскочив на желтый, Бен включил третью скорость.
- Множественные ушибы и рваные раны.
- Но ведь в конце концов мы их достигли, - улыбнулся Эд.
- Придурки какие-то попались. - Бен резко надавил на педаль тормоза и вытащил ключ из замка зажигания. - А мне из-за них наложили на руку пять швов.
Зевнув, Эд отстегнул ремень безопасности и ступил на тротуар. Рассвет только занимался, воздух был такой холодный, что изо рта шел пар. Однако толпа уже начинала собираться. Плотно закутавшись в плащ и мечтая о чашке горячего кофе, Бен пробирался сквозь толпу зевак к переулку, поперек которого была натянута веревка.
- Хитрец… - Подав знак полицейскому фотографу, Бен принялся рассматривать жертву номер три.
Это была девушка двадцати шести - двадцати восьми лет. Свитер дешевый, синтетический, подошвы спортивных туфель протерты почти до дыр. В ушах поблескивают длинные позолоченные сережки. Лицо основательно подкрашено, что не вязалось с дешевым свитером и вельветовыми брюками.
Вертя в руках вторую с утра сигарету, он повернулся к полицейскому в форме.
- Обнаружил ее какой-то бродяга, - докладывал тот, - мы посадили его в машину и привели в чувство. Он, видно, рылся в помойке и наткнулся на нее. Страшно испугался, побежал по переулку и налетел на нас.
Бен кивнул и стал вглядываться в ровный почерк, которым была написана записка, приколотая к свитеру. На какое-то мгновение его охватила бессильная ярость. Но когда он закончил ее читать, по лицу трудно было что-либо определить. Бен поднял выпавшую из рук девушки большую парусиновую сумку, из которой высыпалась пригоршня автобусных жетонов. День обещал быть длинным.
Через шесть часов они вернулись в участок. По сравнению с отделом по борьбе с наркотиками помещение отдела по расследованию убийств выглядело, пожалуй, не столь мрачно, но чистотой и ухоженностью, как участки городских окраин, не отличалось. Два года назад стены покрасили в стандартный бежевый цвет, как его называл Бен. Летом кафельный пол жег ноги, а зимой превращался в холодильник. Как бы усердно ни трудились уборщицы, вычищая ковры и стирая пыль со стен, в комнатах постоянно стоял запах сигаретного дыма, свежевыпитого кофе и пота. Правда, весной сообща купили цветы на подоконник. В общем, жить было можно, но красивой такую жизнь не назовешь.
Проходя мимо одного из столов, Бен кивнул Лу Родерику, работающему над отчетом. У этого парня все и всегда было в порядке, как у сборщика налогов.
- Тебя ждет Харрис, - сказал Лу, не поднимая головы, выразив товарищу сочувствие интонацией голоса. - Он только что от мэра. Да, и еще, по-моему, у Лоуэнстайн есть для тебя что-то.
- Спасибо. - Бен искоса взглянул на плитку шоколада на столе у Родерика. - Слушай, Лу…
- Даже не надейся, - перебил его Родерик, продолжая, как пулемет, строчить на машинке.
- И это называется друг… - пробормотал Бен и направился к столу, за которым сидела Лоуэнстайн.
"Вот уж кто совершенно не похож на Родерика", - решил Бен. Она колотила по клавиатуре судорожно: начнет, остановится, опять продолжит. Вообще на улице она чувствовала себя уютнее, чем за машинкой. Бен с уважением относился к пунктуальности Лу; но в напарники себе он выбрал Лоуэнстайн. Ее безупречные костюмы и элегантные платья не могли скрыть самых красивых ног во всем отделе. Присаживаясь на краешек стола, Бен не удержался и бегло взглянул на них. "Жаль, что она замужем", - подумал он.
Медленно перебирая бумаги на ее столе, Бен дожидался конца телефонного разговора.
- Как делишки, Лоуэнстайн?
- Сломался мусоропровод, и слесарь хочет за ремонт триста долларов. Муж сказал, что починит сам. - Она заправила в машинку новый бланк. - Правда, это будет стоить нам вдвое дороже. А у тебя как? - Заметив, что он потянулся к бутылке пепси, стоявшей на столе, она шлепнула его по ладони. - Как там с нашим священником?
- Пока только новый труп. - Если в его голосе и была горечь, то Лоуэнстайн ее не уловила. - Ты когда-нибудь бывала в ресторанчике "У Дуга"? Это на Канал-стрит.
- Я веду другой образ жизни, Пэрис.
Хмыкнув, он потянулся к большому стакану с карандашами.
- Она там разносила коктейли. Ей двадцать семь лет.
- Не бери в голову, - пробормотала она и, увидев выражение его лица (ведь он всегда "берет в голову"), протянула ему бутылку пепси. - Харрис ждет вас с Эдом.
- Знаю. - Бен сделал большой глоток, ощущая приятный вкус сахара и кофеина. - У тебя вроде есть что-то для меня?
- Ах да. - Улыбнувшись, она принялась рыться в бумагах. - Вот. Звонила Банни. - Заметив, что ее придыхание не произвело на Бена никакого впечатления, она косо взглянула на него и протянула листок бумаги. - Она хотела бы знать, когда ты заедешь за ней. Знаешь, Пэрис, у нее очень милый голосок.
Бен с ухмылкой сунул бумагу в карман.
- Да она и сама чертовски мила, только, знаешь, Лоуэнстайн, если бы тебе вдруг захотелось изменить мужу, я ее тут же послал бы ко всем чертям.
С этими словами Бен поспешно вышел, прихватив с собой пепси. Лоуэнстайн рассмеялась ему вслед и вернулась к машинке.
- Представляешь, мою квартиру включают в кондоминиум, - повесив трубку, проговорил Эд и вслед за Беном пошел к Харрису. - Пятьдесят тысяч. С ума сойти.
- Там скверный водопровод. - Бен допил пепси и выбросил бутылку в мусорную корзину.
- Это уж точно. А в твоих краях нет свободных квартир?
- Нет, оттуда люди переезжают только на кладбище.
Через стеклянную стену было видно, что Харрис разговаривает с кем-то по телефону. Для человека пятидесяти семи лет, проведшего последние десять лет за столом, он был в хорошей форме. Слишком энергичная натура мешала нажить брюшко. Его первый брак распался из-за работы, которой он слишком много уделял времени, второй - из-за пристрастия к бутылке. Харрис бросил пить и развелся. Теперь жену и выпивку заменила ему работа. Не все подчиненные любили его, но все уважали. Подняв голову, он кивком пригласил Эда и Бена войти.
- К пяти мне нужен отчет из лаборатории. Если в свитере обнаружатся волокна из линта, желательно знать, где они были изготовлены. Работайте, занимайтесь своим делом и дайте мне возможность заниматься своим. - Повесив трубку, он подошел к столику, стоящему в углу, и налил себе кофе. Прошло уже пять лет, а он продолжает мечтать о виски… - Ладно, что известно о Фрэнси Бауэре?
- "У Дуга" она проработала официанткой почти год. Приехала в округ Колумбия из Виргинии в ноябре прошлого года. Жила в северо-западной части города одна. - Эд сменил позу и заглянул в свои записи. - Дважды была замужем, но оба брака длились не более года. Мы проверяем обоих бывших мужей. Работала в вечернее время, а днем спала, поэтому соседи о ней почти ничего не знают. В злополучный день она ушла с работы в час. Видимо, свернула в переулок, срезая путь к автобусной остановке. Машины у нее не было.
- Никто ничего не слышал, - добавил Бен, - и не видел.
- Так порасспрашивайте еще, - предложил Харрис. - И найдите кого-нибудь, кто слышал или видел что-нибудь. Что нового о первом номере?
Бен, не любивший, когда жертв считают по номерам, сжал в карманах кулаки.
- Приятель Карлы Джонсон пописывает статейки в Лос-Анджелесе. Он чист. За день до убийства она шумно повздорила со студентом при свидетелях.
- Он и не отрицает, - вмешался Эд, - кажется, они пару раз встречались, но она им явно не увлеклась.
- Алиби?
- Он утверждает, что выпил и подцепил какую-то новенькую. - Пожав плечами, Бен пересел на ручку кресла. - Можно, конечно, вызвать его еще раз, но, судя по всему, он к этому делу никакого отношения не имеет. С Клейтон и Бауэре у него не было ничего общего. Проверка показала, что это стопроцентный американский мальчик из состоятельной семьи. Занимается легкой атлетикой. Скорее Эда можно назвать помешанным, чем этого парнишку-студента.
- Спасибо, приятель, - поблагодарил Эд.
- Все-таки поработайте с ним еще. Как его зовут?
- Роберт Лоуренс Доре. Он ездит на "хонде" и носит шорты. - Бен достал сигарету. - Светлые мокасины, носков не надевает.
- Родерик пригласит его сюда.
- Минуту, минуту!..
- К этому делу подключаются оперативники, - резко оборвав Бена, сказал Харрис. - С вами будут работать Родерик, Лоуэнстайн и Бигсби. Нужно найти этого малого, пока он не задушил еще одну женщину, прогуливающуюся в одиночестве… - Это было сказано негромко, но твердо и решительно. - Есть возражения?
Бен подошел к окну и выглянул наружу. Во всем чувствовалось что-то личное, и он решил не перечить.
- Да нет, мы все хотим его поймать.
- Вот именно, в том числе и мэр, - с легким раздражением добавил Харрис. - Он должен проинформировать журналистов до конца недели. Мы пригласили психиатра, он обрисует вам этого типа.
- Кого-кого? - подавив смешок, Бен обернулся. - Ну, капитан…
Харрису и самому такая постановка дела не нравилась, и именно поэтому в голосе его прозвучали металлические нотки:
- По просьбе мэра доктор Курт согласна помочь нам. Мы не знаем внешности убийцы, и пора хотя бы выяснить, что он собой представляет. В настоящий момент, - Харрис пристально посмотрел на обоих, - я готов обратиться к кому угодно, лишь бы получить зацепку. Возвращайтесь к четырем.
Бен открыл было рот, но вовремя увидел предостерегающий взгляд Эда. Не говоря ни слова, он вышел из кабинета.
- Может, нам самим нужно в психушку? - возмутился Бен.
- Ты что, серьезно?
- А почему бы и нет?
- Человеческая психика - настоящая загадка.
- Слишком много читаешь книг!
- …И те, кто научился ее разгадывать, запросто открывают двери, в которые обычные люди тщетно пытаются попасть.
Бен вздохнул и легким щелчком бросил окурок на тротуар.
- Дерьмо!
- Дерьмо! - пробормотала Тэсс, глядя в окно из своего кабинета. Двумя вещами ей предстояло заняться в ближайшее время. Первая - тащиться в машине под начинающимся холодным моросящим дождем, то и дело застревая в пробках. Вторая - заниматься нахлынувшими на город убийствами. Ни от одного, ни от второго ей не уйти, потому что мэр, а также ее собственный дед, сенатор, настойчиво просили заняться этим делом.
У нее и так много дел, поэтому мэру она могла вежливо, даже с извинениями отказать. Но дед - это совсем другое. С ним она никогда не чувствовала себя доктором Терезой Курт. Стоило поговорить с ним хотя бы пять минут, как она превращалась совершенно в другого человека: не было пяти с половиной футов роста, не было женской фигуры, не было диплома в черной рамке. Вместо всего этого - двенадцатилетняя худышка, самозабвенно любящая деда.
Да разве не ему она обязана дипломом в черной рамке? Разве не ему, не его вере, безграничной вере в нее, не его поддержке она обязана всем, что имеет? Разве она может сказать "нет", когда дед просит ее применить свои знания? Ее текущая работа, которая ежедневно занимает десять часов, не может быть оправданием для отказа. Видимо, пора перестать упрямиться и взять ассистента.
Тэсс оглядела выдержанный в пастельных тонах кабинет, где на стенах висели акварели, а на полках расставлены предметы изысканного антиквариата. "Мое", - подумала она. Все, до последней мелочи. Она посмотрела на огромный, во всю стену, дубовый шкаф, изготовленный примерно в двадцатые годы. В нем хранятся истории болезней. Нет, она не станет приглашать ассистента. Через год ей исполнится тридцать. У нее своя практика, свой кабинет, свои проблемы. Пусть все остается так, как есть.
Тэсс достала из гардероба пальто на норковой подкладке и плотно завернулась в него. Может быть, всего лишь может быть, ей удастся помочь полиции разыскать человека, чье имя уже который день не сходит с первых полос газет. В случае удачи она поможет найти и остановить его, а он, в свою очередь, получит помощь, в которой нуждается.
Она взяла портмоне и разбухший от бумаг портфель. Вечером она намеревалась разобрать эти бумаги.
- Кейт, - выйдя в приемную, Тэсс подняла воротник, - я еду к капитану Харрису. Если что-то срочное…
- Вам бы следовало надеть шляпу, - откликнулась секретарша.
- Она у меня в машине. До завтра!
- Поезжайте помедленнее, не торопитесь. Мысленно углубившись в дальнейшие планы, она машинально пошарила в карманах в поисках ключей от машины и вышла. По пути домой нужно было заскочить в какой-нибудь китайский ресторанчик, где еду дают на вынос, и спокойно поужинать в одиночестве, а потом…
- Тэсс!
Ей не хватило одного шага дойти до лифта. Выругавшись вполголоса, Тэсс повернулась, заставляя себя улыбаться. Фрэнк. Почти десять дней ей удавалось избегать его.
- Такую дамочку, как ты, поймать нелегко…
Он шагнул к ней. Само совершенство. Именно это слово всегда вспоминала Тэсс, когда видела доктора Ф.Р. Фуллера. Абсолютное совершенство! Он носил жемчужно-серый костюм от "Братьев Брукс", галстук в полоску того же тона и рубашку нежно-розового, как тельце ребенка, цвета. Волосы зачесаны назад безупречно, по старой моде. Ей стоило больших усилий, чтобы не исчезла улыбка. Разве Фрэнк виноват, что его совершенство абсолютно не привлекает ее?
- У меня было много работы.
- Тэсс… ты знаешь, как говорят о работе? Она крепко сжала губы, чтобы не сказать: "Нет, не знаю. Как же говорят?" В противном случае он засмеется и выдаст давно избитую фразу: "Никуда работа не денется".
Тэсс нажала кнопку в надежде, что лифт скоро подойдет.
- Сегодня ты что-то рано.
- Дела в городе. - Она озабоченно взглянула на часы. Время еще было. - Я уже немного опаздываю, - беззастенчиво солгала она.
- Все это время я пытался разыскать тебя. - Облокотившись на стену, он склонился над ней. Эта привычка ее всегда бесила. - Никто не поверит, что это трудно сделать, если учесть, что наши кабинеты дверь в дверь.
Почему, когда нужен лифт, его не дождешься?
- Так уж получилось, Фрэнк. Ты же знаешь, как все бывает.
- Естественно, знаю, - улыбнулся он во весь рот, а Тэсс подумала: интересно, догадывается ли он, что запах его одеколона тоже раздражает ее? - Но ведь нужно когда-то и расслабляться, доктор, не так ли?
- Да, только каждый расслабляется по-своему.
- Завтра в Кеннеди-центре дают новую пьесу Ноэла Каварда. У меня есть билеты. Почему бы нам не расслабиться вместе?
Единственный раз, когда она согласилась расслабиться вместе с ним, чуть не стал для нее роковым: Тэсс едва удалось унести ноги. Перед атакой в течение трех часов он досаждал ей своими скучнейшими разговорами.
- Спасибо, что не забываешь, Фрэнк, но завтрашний вечер у меня уже занят. - Тэсс снова соврала без колебаний.
- Тогда почему бы…
Подошел лифт.
- Мне надо бежать! - Одарив его ослепительной улыбкой, Тэсс вошла в кабину. - Не засиживайся слишком долго, Фрэнк. Ты же знаешь, что говорят о работе.
Непрекращающийся дождь и пробки на дорогах съели весь запас времени, и она добралась до участка точно в назначенный час. Странно, но после битвы у лифта у нее поднялось настроение. Возможно, оттого, что ловко ускользнула от Фрэнка. Если бы у нее было сердце, а его у нее не было, она бы просто назвала Фрэнка ничтожеством, и на том все закончилось бы. Но пока он не загонит ее в угол, Тэсс будет по-прежнему прибегать ко всяким уловкам и уверткам.
Не поворачиваясь, она пошарила на заднем сиденье, нашла фетровую шляпу и нахлобучила ее. Заглянув в зеркало заднего вида, поморщилась. Приводить волосы в порядок, чтобы потом идти под таким дождем, не имело смысла. Перед появлением в назначенном кабинете нужно зайти в дамскую комнату и, воспользовавшись имеющимися там аксессуарами и косметикой из сумочки, привести себя в порядок и предстать перед капитаном достойной и высокопрофессиональной дамой. Ну а сейчас можно выглядеть и так, как мокрая курица.
Распахнув дверцу машины, Тэсс схватила шляпу и побежала к зданию.
- Взгляни-ка. - Бен остановил напарника на ступенях, ведущих к главному входу. Позабыв о дожде, они наблюдали за перепрыгивающей через лужи девушкой.
- Недурные ножки, - отметил Эд.
- Пожалуй, даже получше, чем у Лоуэнстайн.
- Возможно. - Эд призадумался. - Впрочем, в такой дождь трудно разглядеть.
Не поднимая головы, Тэсс взлетела по ступеням и столкнулась с Беном. Не успев схватить ее за плечи и немного отодвинуть, чтобы как следует рассмотреть, Бен услышал ругательство.
Ради такого стоило и помокнуть.
Элегантна! Даже под проливным дождем Бен не забыл об элегантности. У нее были высокие, резко очерченные скулы, что сразу напомнило о женщинах викингов. Мягкие и влажные губы заставили задуматься… Кожа бледная, чуть розоватая. Но глаза… именно из-за них Бен воздержался от ехидного замечания, уже готового слететь с его языка: большие, спокойные, но в данный момент слегка раздраженные. Он всегда думал, что такие васильковые глаза лишь у Элизабет Тейлор да у полевых цветов.
- Извините, - произнесла, отдышавшись, Тэсс, - я не заметила вас.
- Ничего страшного… - Ему хотелось продолжать смотреть на нее, но он взял себя в руки. Среди женщин Бен пользовался почти мифической репутацией. Может, это и преувеличение, но оно основано на фактах. - На такой-то скорости… неудивительно! - Было приятно держать ее, смотреть на блестящие дождевые капли на ресницах. - Пожалуй, вас можно задержать за нападение на офицера полиции.
- Дама промокла, - вступился за нее Эд.
До этого момента Тэсс видела только одного мужчину, держащего ее за плечи и рассматривающего, словно она внезапно возникла перед ним из облака дыма. Теперь ей пришлось обернуться на голос и поднять голову. Перед ней стоял вымокший насквозь гигант со смеющимися голубыми глазами и копной растрепанных рыжих волос. "Где это я, - подумала она, - в полицейском участке или в сказке?"