– Не волнуйся, Джессика, – улыбнулся мистер Одли, заметив тревогу в глазах девушки. – С Мьюриэлем все будет хорошо. Сканирование показало несколько треснутых ребер, но в остальном полный порядок. Трещины небольшие, но пока они есть, здоровье кота под угрозой. Проследи, чтобы хотя бы недельку он двигался как можно меньше. Сейчас ему нужен покой, отдых и здоровая еда, желательно насыщенная кальцием. Молоко, творог, для него будут в самый раз… Кстати, что с ним произошло? Ты так мне и не сказала. Не могли же ребра сами треснуть, ведь так?
– Так, мистер Одли, – кивнула девушка. – Просто одному молодому человеку силы девать некуда.
– Скажи этому молодому человеку, чтобы в следующий раз он был поосторожнее, у котов ребра отнюдь не человеческие. Сломать – легко, а вот восстановить здоровье животного после этого – трудно. Кстати, – мистер Одли скользнул рукой в карман халата и достал конфету, – это тебе.
– Спасибо, – Джессика улыбнулась и взяла угощение.
– Так-то лучше, – сказал мистер Одли, заметив улыбку девушки. – А то нахмурилась, будто небо перед грозой. Тебе стоит улыбаться чаще. Не всех природа награждает такой красивой улыбкой. Когда есть возможность улыбнуться миру, обязательно сделай это и однажды он улыбнется тебе.
Улыбка Джессики стала шире. Словно солнце засияло на лице девушки.
– Хорошо, – только и сказала Джессика.
– Вот и замечательно, – кивнул мистер Одли. – Можешь прятать своего питомца назад в переноску.
Когда Дэниел вновь оказался в переноске, Джессика поблагодарила мистера Одли и вышла из ветлечебницы.
Джессика шла к машине, припаркованной на стоянке ветлечебницы, когда зазвонил мобильник. Джессика остановилась, достала телефон из сумочки и посмотрела на экран. Лицо девушки вмиг утратило какую-либо веселость, когда она увидела, кто звонит. Джессика нажала кнопку "отбой" и вернула мобильник в сумочку. Но не прошла и минута, как он снова напомнил о себе мелодией звонка. Джессика вновь достала мобильник из сумочки, нажала "отбой", перевела мобильник в беззвучный режим, бросила его в сумочку и продолжила движение к машине. Отключив сигнализацию, Джессика открыла заднюю дверцу машины, поставила на сидушку переноску, рядом бросила сумочку, затем закрыла дверь, открыла переднюю дверцу и забралась в салон машины. Какое-то время девушка сидела и смотрела на лобовое стекло, будто что-то обдумывая, а возможно ей не давал покоя мобильник, жужжащий в сумочке. Приняв решение, Джессика повернулась и взяла сумочку, достала мобильник, нажала кнопку "прием-вызов" и поднесла мобильник к уху.
– Ты что-то хотел? – спросила Джессика, кладя сумочку на пассажирское сидение возле себя.
– Я? Да… да… хотел, – услышала девушка прерывистый лепет Энтони. – Я… я хотел увидеться с тобой и… и объяснить все.
– Нечего видеться и нечего объяснять. Ты уже все объяснил, тогда, когда хотел меня изнасиловать, помнишь?
– Джес, не говори так. Все было… было совсем не так.
– Не так? Меня, по-твоему, там не было?
– Нет, нет, была, но ты… ты все не так поняла. Джес прости меня, пожалуйста, прости. Мы же сегодня собирались поехать на озеро…
– Можешь ехать сам и при этом куда хочешь. Хоть на все четыре стороны, а мне больше не звони. Все кончено, – Джессика нажала "отбой" и бросила мобильник на сидение рядом с сумочкой. В глазах девушки появились слезы, а зубы принялись покусывать губы. Мобильник снова ожил. Джессика удостоила его коротким взглядом, и только. Но мобильник все звонил и звонил. Джессика почувствовала раздражение, взяла в руки мобильник и вынула батарею, после чего бросила телефон вместе с батареей в сумочку.
– Дурак, – пробормотала девушка, ухватилась за руль и принялась что-то высматривать на лобовом стекле, затем зачем-то включила дворники, выключила, включила вновь, опять выключила. Минуту-вторую Джессика сидела, не шевелясь, затем завела двигатель машины и начала выруливать со стоянки на дорогу. Выехав на дорогу, она вдруг остановилась, достала из сумки мобильник, вставила батарею и включила, подождала пока загрузится система, нашла в телефонной книжке номер Кэролайн и нажала кнопку "прием-вызов".
Какое-то время Джессика слушала гудки в трубке, затем послышался голос сестры:
– Джесс? Привет. Что случилось?
– Привет, Кэр. Ничего не случилось. А где вы с мамой?
– Джесс, ты что, с луны упала? Мы же вчера говорили о том, что сегодня с утра я с ней еду в Глазго за покупками.
– Я знаю, Кэр. Я имела в виду, где вы в Глазго?
– Тут, в центре, а что?
– Я тоже в Глазго. Думала, встретиться и посидеть где-то в кафешке, поесть мороженого.
– А что ты делаешь в Глазго? Ты же собиралась с Энтони к Лох Ломонду.
– Мьюриэлю стало плохо, вот я и решила его свозить к ветеринару.
– Ну, тогда понятно. С котом все нормально?
– Да, все хорошо.
– Тогда подъезжай на Бьюкенен-стрит. Мы с мамой в Нью-Луке. Будем там тебя ждать, заодно поможешь мне определиться с некоторыми платьями.
– ОК, сестренка. Ждите, я скоро буду.
– ОК, – в трубке послышались гудки. Джессика нажала кнопку "отбой" и забегала пальцами по кнопкам, желая посмотреть пропущенные звонки. Найдя меню пропущенных звонков, Джессика едва не присвистнула от удивления. Пропущенных звонков Энтони было ровно сорок. Вернувшись в основное меню, девушка выключила мобильник и положила его рядом с сумочкой, затем завела двигатель и поехала на встречу с матерью и сестрой.
Глава 23. "Я тебя люблю"
Ночь опустилась над городом, погасила огни в домах, взамен же зажгла огни на небе. Дэниел лежал на кровати рядом с Джессикой и смотрел на девушку. Та тоже не спала, одна рука машинально поглаживала шерсть кота, вторая покоилась под подушкой. Глаза девушки были открыты, а взгляд гулял где-то в темноте комнаты.
Дэниел наконец-то оторвал взгляд от глаз девушки и посмотрел на ее губы, шею, на мгновение задержал взгляд на сосках, проступающих сквозь ночнушку, и устремился вверх, назад, к шее, будто испытав неловкость.
"Она прекрасна, – думал Дэниел, прижимаясь лапами к животу девушки. – Я не могу ревновать это совершенство. Не должен. Она мне ничего не должна, ничего не обещала, даже не догадывается, что в этом маленьком кошачьем тельце живет человеческое сознание. Не хочу ее больше ревновать. Она не заслуживает этого. Человек должен любить человека, поэтому мне надо быть сильным, надо смириться с неизбежным и продолжать жить. Она – человек, и ее судьба быть с человеком, который будет ее любить, заботиться о ней и оберегать, как самую большую драгоценность в его жизни. Может, я зря вцепился в задницу Энтони. Все же он неплохая для нее кандидатура. Немного не соображает, когда выпьет, но вряд ли осмелился бы сделать ей больно. Для этого он слишком сильно ее любит, это и слепому видно, да и она его любит, – взгляд Дэниела задержался на подбородке Джессики дольше, чем ему хотелось. – Любит… Не знаю, наладятся ли у них опять отношения, но я не должен больше в них вмешиваться. Не мое это дело. Будь я человеком, все могло бы быть иначе, хотя… – Дэниел усилием воли удержался от вздоха, дабы не потревожить Джессику, – … куда мне тягаться с красавчиком Энтони. Мне до него, как воробью до орла. Даже если бы я не был в кошачьем теле, что мог бы предложить Джессике кроме своей любви? Ничего. Совсем ничего. Она девушка из высшего общества, а я парень из среднего класса, да и то того, что ближе к низам, а не к верхам. Я – неудачник, да еще в теле кота. Смирись, а лучше забудь о ней. Выкинь ее из сердца. Меньше будешь страдать".
Но глядя на Джессику Дэниел понимал, что никогда не сможет забыть ее, никогда не сможет выкинуть из сердца. Такие как Джессика навсегда оставляют след в сердце, часто это шрам, рубец, который так никогда и не затягивается.
"В конце концов, любить кого-то или нет, мы выбираем сами, – Дэниел шевельнул головой, чтобы дать возможность глазам пробежать по прекрасным волосам девушки. – Решил любить ее, люби до последнего. Пусть твоя любовь будет безответной, неважно, главное, что ты любишь совершенное существо, существо, ради которого ты готов даже пожертвовать собственной жизнью… Нет, не надо никого забывать. Если в твоем сердце поселилась любовь, это неспроста, значит, так должно быть. Даже если больно от такой любви, даже если страданий больше, чем радости, это не повод для убийства любви. Какой бы она ни была, любовь должна жить. Для чего-то это нужно, обязательно нужно. Я не знаю для чего, но знаю, что это нужно. Всегда есть причина, всегда есть следствие. Поэтому что бы ни случилось, принцесса, я никогда тебя не забуду и всегда буду любить, даже если от этой любви я буду испытывать только боль", – почему-то от этих мыслей Дэниелу стало легко на душе. Может, из-за того, что его любовь лежит рядом с ним и даже не подозревает о муках, что бередят душу маленького кота? А если бы знала, что-то изменилось бы? Ничего.
Дэниел закрыл глаза и попытался почувствовать подушечками лап тепло тела Джессики. Большого труда это не составило. Тело девушки было горячим, словно раскаленные африканским солнцем пески Сахары. Дэниел даже подумал, не заболела ли Джессика. Но девушка совершенно не выглядела заболевшей, разве что чуть-чуть, только вот название этой болезни вряд ли можно было найти в медицинском справочнике, скорее в философском словаре.
Рука Джессики легла на тело кота. Девушка посмотрела на животное и заиграла пальчиками на его шерстке. Джессика наклонилась и прижала губы к голове кота.
– Малыш, я люблю тебя. Ты мой защитник. Если бы не ты, не знаю, что было бы со мной. Мне хочется думать, что Энтони не сделал бы мне больно, что виной всему алкоголь, и все же мне было страшно. Но знаешь, Мью, до сих пор не могу понять, как ты догадался, что мне угрожает опасность. Ты же животное, а животные не способны думать. Удивительно, но ты все понял. Даже не верится. Ты удивительный котик, малыш, – Джессика обняла кота и зарылась лицом в его шерсть.
– Как хорошо, что я нашла тебя, Мью, – сказала она мгновение спустя. – Если бы ты знал, как я скучала. Я целую неделю плакала, искала тебя в Стерлинге, но все было напрасно, а потом мы вернулись домой, но без тебя. Как грустно мне было. Тогда я и познакомилась с Энтони. Благодаря ему мне стало легче. Знаешь, Мью, Энтони хороший парень, он мне нравится, да и родителям тоже, но что-то в нем не дает мне покоя. Иногда он бывает очень жестоким, не таким как был утром, хотя этим утром он меня сильно напугал и вместе с тем удивил. Никогда не думала, что он может быть таким. Как вспомню, аж в дрожь бросает. Жалко, что ты ничего не понимаешь из того, что я говорю. И все же, то, что я в опасности, это ты понял. Как такое может быть? В голове не укладывается такое. А может… – Джессика села на кровати, руки девушки метнулись к коту, осторожно подняли над кроватью и зависли перед лицом девушки. Джессика посмотрела в блестевшие, словно две маленькие луны, глаза кота, – … может, ты меня и сейчас понимаешь?
Дэниел заметил, как в глазах Джессики появилось недоверие вперемешку с надеждой. Несмотря на то, что ему было неудобно, немножко больно, да и не нравилось находиться в подвешенном состоянии, Дэниел ни звуком, ни движением не показал своего недовольства, все смотрел и смотрел на девушку, любуясь в темноте очертаниями ее лица, отражением лунного света в глазах. И чем дольше Дэниел смотрел на Джессику, тем больше проникался мыслью, что ночью девушки выглядят красивее и очаровательнее, чем днем, как будто ночь оголяла их душу, снимала с них маски, искусственность и мишуру, за которыми многие из девушек прячутся, словно за стеной, от лицемерия и лжи других людей.
Взгляд Джессики что-то выискивал в глазах Дэниела, огонек надежды окреп, но тут же угас. Девушка положила кота на кровать рядом с собой.
– Нет, Мью, ты же всего лишь кот, животное, – Джессика вытянулась возле кота, натянула одеяло под шею и принялась гулять взглядом по темному потолку. – И как я только могла подумать, что ты меня понимаешь? Был бы ты человеком, другое дело. Хотя, знаешь, малыш, часто и люди не понимают друг друга, будто с разных планет прилетели. Говорят, люди разные. Если это правда, тогда понятно, почему они не могут найти общий язык друг с другом. Первое время мы с Энтони часто ругались. Он меня не понимал, а я его, потом свыклись, ссор стало меньше, до сегодняшнего, нет, наверное, уже до вчерашнего утра. Так сильно как в этот раз мы с Энтони никогда прежде не ругались. Ты только представь, я его выгнала из дома! Не думала, что способна на такое, но он сделал тебе больно и собирался сделать мне, – Джессика обняла кота и притянула ближе к себе.
– Но… но мне плохо без него, а ему очень плохо без меня. Наверное, не смогу без него долго. Людям свойственно ошибаться, поэтому их надо прощать. И хоть Энтони меня не понимает, все же дам ему еще один шанс. Хочется дать. Люблю, наверное. Но… – Джессика перевернулась набок и улыбнулась, взглянув на кота, лежащего не шевелясь, будто вникавшему в каждое ее слово, – … это не значит, что тебя я люблю меньше, Мью. Я вас обоих люблю, только тебя чуточку по-другому. Понимаешь? – Джессика заглянула коту в глаза. – Я люблю тебя, малыш, и всегда буду любить. Можешь это зарубить себе на своем маленьком носике, – улыбка на лице девушки стала шире. Джессика наклонилась и поцеловала кота в нос. – А теперь пора спать. Поздно уже.
Джессика удобнее улеглась на кровати, прижала кота к телу и закрыла глаза. Дэниел же смотрел в темноту комнаты и размышлял над тем, что сказала ему девушка.
"Она призналась, что любит меня, – думал Дэниел. – Конечно не так, как Энтони, но все же любит".
Почему-то от этой мысли Дэниелу стало грустно. Казалось бы, надо радоваться тому, что тебя любят, но Дэниела это обстоятельство нисколько не радовало, наоборот, с каждой новой секундой ему станосилось все грустнее.
"Животных любят как дорогие вещи, людей же как… как… как даже не знаю что, – размышлял Дэниел. – Но намного сильнее. Когда умрет любимое животное, о нем, если повезет, поплачут день-второй и забудут, а вот если умрет любимый человек, плакать и скучать по нему будут до конца жизни. Джессика сама говорила – плакала по коту всего лишь неделю, за Энтони она убивалась бы намного дольше. К тому же любит она не меня, Дэниела, а кота Мью. Кот, наверное, был бы рад, а мне как-то совсем не радостно. Прыгать от счастья совершенно не хочется… Ладно, перестань ныть, вспомни, о чем ты думал раньше. Джессика ничего тебе не должна. Запомни это хорошенько. Не будь Энтони. Уважай ее чувства и желания. Главное, ты ее люби, а она – как получится. Сказала, любит. Вот и радуйся. И нечего заморачиваться по поводу того, кому она это сказала, коту или тебе. Считай, что сказала тебе, человеку. Про остальное не думай, здоровее будешь. Кстати, в отличие от Энтони она тебя сейчас прижимает к груди и проводит с тобой все ночи, а не с Энтони. Так что радуйся", – Дэниел издал тихий вздох. Минутка самовоспитания пошла на пользу, на сердце стало легче, черные тучи едва не сковавшие его сознание отступили. Дэниел плотнее прижал кошачье тело к Джессике. Тепло ее тела оказалось, словно бальзам на душу.
"Одно не дает мне покоя, – Дэниел навострил уши. Тихое сопение над головой подсказало ему, что Джессика заснула. – Может, это глупо, но я хочу, чтобы Джесси знала, что и я люблю ее. Только как это сделать. Сказать не могу, а если не могу сказать, остается написать. Только вот рук у меня нет, а лапы в этом деле не сильно и помогут, – Дэниел посмотрел на свои кошачьи лапы. – Ручку ими не удержишь. Надо придумать что-нибудь другое".
Какое-то время Дэниел лежал и слушал дыхание Джессики, разглядывал лапы и пытался придумать способ, который позволил бы ему дать знать Джессике, что и он ее любит. Вряд ли это было разумно или необходимо, но Дэниел так хотел. Ему хотелось хоть как-то выразить любовь к девушке.
Спустя некоторое время Дэниел, стараясь не разбудить Джессику, начал выбираться из-под ее руки, а затем и из-под одеяла, которым вместе с собой накрыла его Джессика. Выбравшись из-под одеяла, Дэниел обернулся, девушка спала. Дэниел спрыгнул на пол и направился к столу. На мгновение он задержался в лужице лунного света, образовавшейся на полу под окном. Взгляд Дэниела устремился вверх. Луна, усеянная серыми пятнами, словно прокаженный язвами, да к тому же окутанная желтой, густой, словно каша, дымкой, казалась пришельцем из другого мира, таинственным, опасным и зловещим. Дэниела даже передернуло от отвращения. Опустив взгляд, Дэниел запрыгнул на стул, со стула перебрался на стол и замер, обводя взглядом вещи на столе. Монитор и клавиатура ему вряд ли могли помочь, несколько книг, выстроившихся стопочкой, также. Взгляд Дэниела задержался на ручке и карандаше, валявшихся рядом с несколькими листками белой бумаги, переместился на парочку маркеров – красный и черный, лежащих по другую сторону листов. Будь у него руки, Дэниелу не составило бы труда черкануть пару слов Джессике, но вот с лапами. Дэниел посмотрел на лапы, затем на ручку, карандаш, бумагу и маркеры, снова взгляд переместился на лапы. Из глубин памяти Дэниела выплыла картинка: кошка, толкающая коляску, в которой находились другие кошки. Когда-то он видел этот цирковой номер в интернете. Чем он хуже той кошки? К тому же ему толкать ничего не надо, надо всего лишь немного времени выстоять на двух задних лапах, пока передние будут держать ручку. Нет, маркер, он толще, значит удобнее для лап.
Дэниел приблизился к чистым листам бумаги, взяв один зубами, спрыгнул с ним на пол, положил листок посреди комнаты и вернулся на стол за красным маркером. Некоторое время Дэниел стоял над листом бумаги и маркером, решая, как к этому всему подступиться. Наконец Дэниел взял маркер в зубы, но тут обратил внимание, что на маркере был колпачок. Бросив маркер на ковер, Дэниел поставил передние лапы на маркер, а зубами принялся снимать колпачок. Колпачок ни в какую не хотел сниматься. Словно приклеен был, но Дэниел не сдавался и вскоре наслаждался победой – колпачок валялся в стороне, а передние лапы сжимали маркер. Стоять на задних лапах также было не сложно, сложно оказалось писать, согнувшись над листком бумаги. Дэниел то и дело припадал на передние лапы с маркером, чтобы удержать равновесие. Из-за этого белый лист оказался утыканным множеством красных точек, тем не менее, несмотря на мучения, полчаса спустя Дэниел наслаждался результатом от проделанной работы. На листе бумаги кривыми линиями было выведено три слова:
"Я Тебя Люблю".
Полюбовавшись надписью, Дэниел оставил лист лежать на полу, только повернул его так, чтобы он сразу бросился в глаза Джессике, едва она спустит ноги на пол, когда решит встать с кровати. Разобравшись с листом, Дэниел надел колпачок на маркер, а маркер отнес на стол, после чего забрался на кровать к Джессике, посмотрел сверху на лист бумаги со словами "Я Тебя Люблю", удовлетворился увиденным и улегся, прижавшись боком к телу девушки. Дэниел был счастлив. Эмоции переполняли его еще долго, именно поэтому он все никак не мог заснуть. Но эмоции кратковременны и изменчивы, как погода. Прошло время, и Дэниел успокоился. Согретый теплом тела Джессики он вскоре заснул.